CC BY
116
Краутман Т.Е.
Орский гуманитарно-технологический институт (филиал)
Оренбургского государственного университета E-mail: fhntvrf.ru@mail.ru
БЫТИЙНЫЕ НАЧАЛА И ОСОБЕННОСТИ ХРОНОТОПА ИСТОРИЧЕСКОГО ЦИКЛА «ПРОКЛЯТЫЕ КОРОЛИ» М. ДРЮОНА
Данная статья посвящена анализу бытийных начал (архитектура, литература, традиции, нравы) и определению особенностей хронотопа исторического цикла «Проклятые короли». Указывается основная функция бытийных начал в описании характеров исторических персонажей. Выделяется виды хронотопа.
Ключевые слова: художественный мир, исторический роман, бытийные начала, хронотоп.
В основе построения художественного мира исторического цикла «Проклятые короли» лежит оценка М. Дрюоном европейского Средневековья как устойчивой категории в истории, находящейся в постоянной динамике и вызывающей диссонансы. Динамика выражается в том, что в истории Франции начало XIV века, при Филиппе Красивом, признается историками (Ж. Мишле, С.-В. Ланглуа, А. Ковиль, Л. Готье и др.) как наиболее прогрессивный период. М. Дрюон заостряет внимание на диссонансах: проводимые одна за другой реформы Железного короля, направленные на укрепление единства нации, имели для французского народа и обратную, трагическую сторону: увеличение налогов, разорение, голод, подавление бунтов. На фоне этих событий, имевших место в европейской истории, писатель раскрывает в романах широкий спектр антропологических тем, которые представляют собой систему художественного мира произведения и выполняют определенные функции, взаимодействуя между собой. Вслед за В. Е. Хализе-вым, составляющие антропологических тем рассматриваются как надэпохальные ситуации человеческой жизни (будни и праздники, интерьеры и костюмы, пребывание дома и путешествия, мирная жизнь и войны или смута, нравы и традиции, общественная деятельность и частная жизнь и т. п.) [2;57], то есть бытийные начала. Они не только раскрывают особенности «местного колорита» средневековой эпохи, но и служат для построения единой композиции цикла, помогая автору расставить акценты в созданной им художественной реальности.
Так как действие романов цикла разворачивается в эпоху Средневековья, удаленную от современного читателя семью веками, автор насыщает произведение приметами средневековой
эпохи, среди которых выделяются описания архитектуры королевских замков, замков дворян, домов ломбардцев. В этом он выступает наследником В. Гюго, который в «Соборе Парижской Богоматери» на первый план выдвигает образ собора, созданного руками народа и воплотившего в себе национальные ценности Франции. При этом в отличие от своего предшественника, делавшего акцент на народном начале, каждое описание того или иного здания или сооружения у М. Дрюона несет доминирующую характеристику их владельцев. Так, если жизненным кредо Филиппа IV была идея нации, то она выражалась и в архитектуре: «Слишком осмотрительный в небольших расходах, король Филипп не скупился там, где речь шла об утверждении государственного могущества» [4;53]. Его знаменитая Гостиная галерея была украшена статуями сорока королей, а также статуями самого Филиппа вместе с Ангеранном де Мариньи, что свидетельствовало о величии Франции, но, чтобы окупить расходы на ее сооружение, рачительный король позволил открыть здесь торговые ряды. Любимой же резиденцией короля оставался небольшой и скрытый от глаз замок Мобюис-сон, где он мог уединиться и порадоваться тишине, мирной и спокойной жизни, принять важные решения. С помощью этих контрастных предпочтений автор раскрывает суть характера Филиппа IV, его служение идее нации, с одной стороны, и скромное, непритязательное отношение к собственной персоне - с другой. Так через подробное описание дворцов, замков, домов, их хозяев, старинных улиц прорабатывается и пространственная модель произведения, которая создает топографическую картину средневековой Франции.
При этом появляется возможность говорить о своеобразии хронотопа в цикле «Про-
клятые короли», который развивается по нескольким направлениям: исторический, очерчивающий действительные события Средневековья (точные даты, исторические названия мест); культурный, помогающий автору создать эпоху с помощью признаков времени (архитектура, костюм, традиции и обычаи); авторский, раскрывающий личностное видение истории.
М. Дрюон, создавая культурный контекст эпохи, опирается на принцип правды и берет на себя ответственность отразить состояние Средневековья через судьбы отдельных исторических личностей, о которых судит с позиций XX века. Это противоречие, тем не менее, не мешает ему убедительно описывать внутренний мир своих героев, говорить об их литературных пристрастиях и вводить в повествование произведения поэтов той эпохи.
М. Дрюон неоднократно ссылается на писателей того времени и, как бы рассказывая о литературных привязанностях своих героев, подчеркивает знаменитость и популярность средневековых авторов. Так, действие первого романа цикла начинается сценой, где придворная дама читает вслух королеве английской стихи герцога Гийома Аквитанского, который принадлежал к славной когорте трубадуров, воспевающих запретную любовь бедного рыцаря к замужней знатной даме. Именно стихи Гийома Аквитанского помогают иносказательно передать внутреннее состояние одиночества Изабеллы Английской, вынужденной из-за своего положения королевы скрывать свои чувства: «Не помяну любви добром, // Я не нашел ее ни в ком...» [4;18].
Цитирование Гийома Аквитанского подчеркивает отсутствие истинных чувств при дворе, между супругами королевской семьи. Но на самом деле в героях бушуют страсти, которые не выносятся на показ. Об этом свидетельствует история любви Изабеллы Английской и лорда Мортимера. Чувства королевы выдает лэ Марии Французской. Подобно героини лэ, Изабелла переживает за судьбу своего возлюбленного лорда Мортимера, бежавшего из Тауэра и, цитируя Марию Французскую, она скрывает истинные чувства, как под вуалью, за строчками стихотворения: «Ни в Бургундии, ни в Булони, // Ни в Анжу и ни в Гаскони // Вам вовеки не сыскать // Рыцаря ему под стать. // Все прекраснейшие дамы, // Благородные девицы // Лишь о нем одном вздыхают, // Он один во сне им снится» [3;58].
М. Дрюон очень внимательно и бережно анализирует судьбы женщин-королев и поэтому так много внимания уделяет их внутренним переживаниям и той внешней обстановке, ее деталям, которые сопровождают знатную даму на протяжении всей жизни. В результате выстраивается противоречие между внешней помпезностью, красотой, изобилием развлечений (например, перед королевой Клеменцией ежедневно выступали прославленные менестрели с историями о приключениях короля Артура, рыцарей круглого стола или событиях «Золотой легенды», повествующей о житиях святых) и той внутренней замкнутостью, одиночеством, которые сопровождают жизнь знатных особ.
В то же время, выстраивая культурный контекст эпохи, М. Дрюон подчеркивает образованность французских королей, многие из которых в своей политике ориентировались на гуманистические идеи эпохи Возрождения. Так, во время «грязевого похода» Людовика Сварливого будущий король Филипп Пуатье читал своему окружению «Божественную комедию» Данте Алигьери. В ней он выделял, прежде всего, французскую историю. Во время чтения граф не переставал комментировать, объясняя своим грубым воякам политические хитросплетения в правлении Капетингов, которые описывал итальянский поэт, особенно клеймя Карла Анжуйского и Карла Валуа за разорение Италии. Используя легенду о проклятии Капетингов тамплиерами как отправную точку в развитии сюжета романа, автор подводит к тому, что процесс угасания династии Капетингов являлся объективным и закономерным, ибо уже Данте Алигьери разоблачал их пагубную политику и посылал проклятия: «Я корнем был зловредного растенья, // Наведшего на божью землю мрак, // Такой, что в ней неплодье запустенья. // Когда бы Гвант, Лилль, Бруджа и Дуак // Могли, то месть была б уже свершенной; // И я молюсь, чтобы случилось так. // Я был Гугон, Капетом нареченный, // И не один Филипп и Людовик // Над Францией владычил, мной рожденный. // Когда старинных королей не стало, последний же из племени владык // Облекся в серое, уже сжимала // Моя рука бразды державных сил.» [1;275].
На фоне высоких гуманистических идей разителен контраст при воссоздании жестокой реальности средневекового общества. Описывая средневековые пытки, казни, кровавые распра-
вы, писатель погружает читателя в атмосферу жестокости, безысходности и трагичности нравов эпохи. Порой у читателей может сложиться ощущение чрезмерности подобных сцен, в восприятии современного человека они представляются ужасом: патологическое желание наблюдать за страданиями, болью, кровавым месивом нередко граничит у средневековых людей с предельным безразличием к казненным, к личности обреченного на телесные и душевные страдания. Но автор делает оговорку, подчеркивая несовпадение картин мира Средневековья и современности: «Так как в те времена половина женщин умирала в родах, две трети детей - в младенчестве, когда эпидемии уничтожали всех взрослых и когда проповеди церкви готовили, прежде всего, к тому, чтобы покинуть жизнь, когда произведения искусства, распятия, мученическая смерть, надгробья, страшный суд создавали представление о кончине, мысль о которой была столь естественной, и лишь необычный способ смерти мог на мгновение взбудоражить людей» [4;214].
«Забавы», таким образом, рисуются как неотъемлемая часть средневекового быта. Они были характерны для жизни королей. Так, утонченная Изабелла Английская получала истинное удовольствие, присутствуя на казни своих врагов, бывших фаворитов мужа. М. Дрюон с натуралистической точностью описывает, например, четвертование младшего Диспенсера. Буквально смакуя каждую деталь, автор подчеркивает утонченную жестокость королевы Изабеллы: «С горящими глазами, с полуоткрытыми зубами хищницы, впиваясь ногтями в ладонь любовника, она была предельно внимательной, боясь упустить хотя бы мгновение от наслаждения местью» [3;301].
Роли королев в судьбах королей и государства М. Дрюон отводит особое место. Он показывает, что многие конфликты в истории связаны с придворными интригами, организаторами которых выступают, прежде всего, женщины, как, например, в истории разоблачения Изабеллой Английской прелюбодеяния принцесс Бургундских, приведшего к династическому конфликту. Но ответственность несет правитель, а тяжкое бремя последствий конфликта - народ. Изабелла, лишенная супружеского счастья из-за холодности и измен Эдуарда II, завидуя невесткам, выдает их секрет (любовная связь с братьями д’Онэ) отцу. В результате невестки попадают под
суд, а династия Капетингов лишается последней возможности иметь наследников. Приход на трон Людовика Сварливого, которого отравит графиня Маго, жаждущая власти и уничтожающая на своем пути к трону всех своих соперников, подобно коварной Беатриссе, также служит доказательством нелицеприятной роли женщины в истории французского двора.
Стремясь сгладить жестокость времени, М. Дрюон обращается и к описанию более приятных по содержанию и проведению ритуалов, обрядов и праздников, особо описывает церемониалы, которые своими корнями уходят к временам Карла Великого, обрастают со временем нюансами и подробностями, свято чтимыми при французском дворе (например, церемония перехода власти от одного короля к другому).
Историко-культурный контекст позволяет М. Дрюону вывести на историческую сцену своих королей и прочих героев как обычных смертных со своими достоинствами и недостатками, страхами и страстями, желаниями и обязанностями. Об этом ярко свидетельствуют, например, предсмертные слова Филиппа V Длинного: «Смотрите, вот король Франции, ваш верховный суверен, самый несчастный человек во всем королевстве, ибо не найдется ни одного среди вас, с которым я не поменялся бы своей судьбой. Глядите, дети мои, на своего земного владыку, обращайтесь всем сердцем к Богу и поймите, что ему одному позволено распоряжаться судьбами своих созданий» [3;14].
Уравнивание королей и простых людей в отношении испытываемых ими чувств и переживаний имеет целью у М. Дрюона вскрыть причинно-следственные связи между психологической характеристикой правителя и его деятельностью на государственном поприще, когда поступки напрямую зависят от темперамента: так если, Людовик Сварливый по своей натуре неуравновешенный, недальновидный, злопамятный, нетерпеливый, то и решения, принимаемые им, поспешны, необдуманны, часто наносящие вред стране. Вспомнить хотя бы «грязевой поход», организованный Людовиком наспех с одной лишь целью - предстать перед невестой героем. А так как короля мало интересовало то, что на месте предполагаемого сражения происходит разлив реки, результатом похода становится позорное для всего войска и для репутации Франции в целом «барахтанье» в грязи.
Таким образом, художественный мир романов цикла «Проклятые короли» включает все аспекты средневековой действительности. Описание архитектурных построек, литературы, традиций, нравов, церемоний создает в произведении эффект правдоподобия. В результате
характеры исторических личностей рисуются автором в соответствии с нравами эпохи. При их описании М. Дрюон не идеализирует ни одного из персонажей, а, напротив, постоянно подчеркивает сочетание положительных и отрицательных качеств в их натурах.
01.03.2011
Список литературы:
1. Данте А. Божественная комедия. М., 1992.
2. Хализев, В. Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 2000.
3. Druon M. La louve de France. Р., 1970.
4. Druon M. Le roi de fer. P., 1970.
Сведения об авторах:
Краутман Татьяна Евгеньевна, старший преподаватель кафедры иностранных языков Орского гуманитарно-технологического института (филиал) Оренбургского государственного университета,
кандидат филологических наук 462403, г. Орск, пр-т Мира, 15А, е-шаИ: fhntvrf.ru@mail.ru
UDC 840 Krautman T.E.
Orsk Humanitarian-Technological Institute (the branch) Orenburg State University E-mail: fhntvrf.ru@mail.ru
STATE’S PRINCIPLES AND PARTICULARITIES OF CHRONOTOPE IN M. DRUON WORK «THE KINGS DAMED»
This article is consecrated to the analysis of state’s principles (architecture, literature, traditions, customs) and to the determination of particularities of the chronotope in M. Druon’s work «The Kings Damned». The main function of state’s principles in the description of the historical characters is shown. The chronotope types are noted.
Key words: peace of art, historical novel, state’s principles, chronotope.
Bibliography:
1. Dante A. The Divine Comedy. M., 1992.
2. Chalizev V. E. The Literature Theory. M. : The High School, 2000.
3. Druon M. The She-Wolf of France. P., 1970.
4. Druon M. The Iron King. P., 1970.
