CC BY
119
«БУДУЩЕЕ ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ» В ПРОФЕТИЧЕСКИХ КОНТЕКСТАХ ИВАНА ПЕРЕСВЕТОВА
“FUTURE MANDATORY” IN PROPHETIC TEXTS OF IVAN PERESVETOV
Т.В. Михайлова T.V. Mikhaylova
Древнерусская публицистика, тексты Ивана Пе-ресветова, образ будущего, православный царь.
В работе рассматривается вопрос о формировании образа будущего для воздействия на читателя в древнерусских текстах XVI в., обсуждающих проблематику отношений власти и общества. Писатель Иван Пересветов в своих текстах - Большой и Малой Челобитных, Сказании о Магмете салтане - выступает как пророк и учитель, ответственный за будущее православной Руси. Для сопоставления привлекаются контексты Повести о взятии Царьграда, слова «О причинах гибели царств». Автор приходит к выводу целостности системы грамматических и семантических средств формирования образа будущего для воздействия на царя и на других читателей.
Old Russian literature, texts of Ivan Peresvetov, image of the future, Orthodox tsar.
This article discusses the issues referred to the formation of the image of the future in order to influence the reader of the ancient texts of the 16th century, discussing the problems of the relations between the authorities and the society. The writer Ivan Peresvetov in his texts, such as "Big and Small petitions", "Legend of Magmet Saltan”, acts as a prophet and a teacher, responsible for the future of Orthodox Russia. The contexts of the Story of the capture of Constantinople and the story "On the causes of the fall of kingdoms" are involved for comparison. The author comes to the conclusion about the integrity of the system of grammatical and semantic means of forming the image of the future for the impact on the king and other readers.
Тексты русского Средневековья периода ста-новления Московской государственности содержат описания легендарного прошлого и предначертанного великого будущего православного царства. Появление таких текстов связано с желанием древнерусских книжников описать позиции, которые должно занимать Российское царство в мировом историческом процессе. Этим объясняется высокая степень насыщения публицистических текстов XV - начала XVI! вв. государственнополитическими идеями. Рост национального самосознания, с одной стороны, актуализация эсхатологических настроений - с другой, объясняют, почему этот период является очень важным для Руси с точки зрения осмысления природы царской власти, осознания своего места в мировом историческом процессе.
Будущее время таких текстов нельзя относить к реальной модальности, т. к. всегда существует возможность неисполнения того, что, по мнению говорящего, должно следовать после речевого высказывания. Можно утверждать, что будущее время насыщено субъективными смыслами, в которых эксплицируются различные отношения субъек-
та речи к возможности проявления описываемой ситуации в реальности. В литературе Московского царства развивались идеологические концепции, посвящённые прошлому, настоящему и будущему Руси, имевшие цель установить причины и движущие силы истории и указать на желаемый итог [Ка-равашкин, 2000].
Православная картина мира предполагает детерминированность будущего прошлым и настоящим. Осуществлённый выбор каузирует определённый сценарий будущего. Православная картина мира накладывает свой отпечаток на причиннооценочные и причинно-временные отношения, проявляемые в древнерусских текстах властной семантики. Специфике описания религиозной картины мира посвящено достаточно много работ [Бугаева, 2008; Колесов, 2002 и др.].
Религиозная картина мира «представляет собой когнитивную структуру, вобравшую в себя совокупность духовно-нравственных ценностей, основанных на религиозном учении, которое исторически формировало мировоззрение и культурнонациональное самосознание народа» [Бугаева, 2008, с. 14]. Семантика каузально-оценочных и
причинно-временных отношений в православных текстах имеет отличные от мирских текстов репрезентации. В историософском мировоззрении древнерусских авторов семантика будущего времени тесно связана с религиозно-этическими представлениями христианства.
В ХУ-ХУИ вв. в связи с различными обстоятельствами обсуждение причин гибели царств было очень значимым для России. Симптоматичны, например, даже названия произведений данного периода, ср.: «Описание вин или причин, которыми к погибели или к раззорению всякие царства приходят и которыми делами в целости и в покою содержатся и строятся» (здесь и далее орфография упрощена. - Т.М.). В этой повести представляется известное мнение: царства изменяются и погибают от главных причин: «...от злобы, хотения, гордости и неправды властелей и начальников...» [Сал-мина, 1954, с. 242].
Причины гибели царств обсуждает и известный публицистический сборник Ивана Семеновича Пересветова. Сборник предположительно оформился в XVII в., хотя произведения, входящие в состав сборника принадлежат более раннему времени [Лурье, 1982, с. 755-756]. Оригинальным произведениям писателя предшествует «Повесть о взятии Царьграда турками» Нестора-Искандера, популярная в XV—XVII вв. на Руси, которая очень точно отвечала политическим запросам своего времени.
В этот период Русь противопоставляется «павшей греческой державе, равно как и противопоставлении московской митрополии константинопольской патриархии, утратившей, по мнению большинства русского духовенства, свои иерархические права» [Гольдберг, 1976, с. 114].
Видимо, появление в пересветовском сборнике «Повести о взятии Царьграда турками» связано с желанием эти идеи поддержать и усилить. Нестор Искандер описывает создание Константинополя, его процветание и гибель. Царьград уже с самого момента своего основания окружается в греческой литературе целым рядом литературных произведений провиденциального или мистического характера. В них речь шла о чудесном возникновении Царьграда, о его святых, и о его гибели. Такие произведения появлялись у греков еще задолго до действительного падения. Историческая мысль Византии, основанная на различного рода религиозно-мистических учениях, предсказывала, что Византийская империя, как и ряд госу-
дарств Древнего мира, падет под ударами внешнего врага, но в конце концов будет «спасена посланным выше царем» [Скрипиль, 1954, с. 177 -181].
Автор «Повести...» соединяет описание падения города с сюжетом об основании, гибели и возрождении Царьграда, «безаконный Магумет» своей победой подтвердил все предзнаменования, сопутствовавшие основанию города. Например, борьба змея и орла, которая осмыслялась в Повести в духе христианской символики: «...А орел есть знамение крестьянское, а змий знамение бесер-манское. И понеже змий одоле орла, являеть, яко бесерменство одолееть христьянство...» [Повесть о взятии Царьграда, 1982, с. 218].
Однако для христианского автора неопровержимым является и то, что исполнится и другое предсказание - о конечной победе христиан над мусульманами. То предсказание также было зашифровано в тексте, передано символически.
Для формирования русского общественного менталитета к значительным фактам относится то, что предсказывалось об участии русских в освобождении Константинополя от «измаилтян»: «...В немь въцесарятся и судержатъ седьмохолма-го русы, языкъ шестыи и пятый... и насатить (sic!) в ней зелье, и снедять от него мнози в отмщение святым... 'и в нём воцарятся и удержат седьмохол-мый (город Константинополь. - Т.М.) русы, народ шестой и пятый, и насадят в нём плоды, и вкусят от них досыта, и отмстят за святыни'» [Там же, 1982, с. 264].
Очевидно, что эпизод в тексте, где появляется «русий род», повышает уровень восприятия русской православной Земли в иерархии христианских держав. Предсказанное воцарение и удержание «семихолмого» русами не оговаривается и не обсуждается. Видимо, автор текста был уверен в исполнении пророчества, поскольку никаких показателей персуазивной модальности мы не наблюдаем. Более того, исполнение предсказания ожидается вполне спокойно, почти как свершившийся факт. Неопровержимость проявления ситуации победы «орла» над «змием» подчёркивается семантическим параллелизмом в тексте: исполнились предзнаменования о победе «измаилтян», исполнятся предзнаменования и о конечной победе православных. Будущее время в данном тексте является показателем неотвратимости исполнения религиозно-этических законов, по которым развивается мировая история и все земные царства. Та-
кое время мы в дальнейшем анализе называем «будущим профетическим», или «будущим обязательным». Автор данной работы в некоторых своих предшествующих работах указывал на истоки русской литературы об образе верховной власти (князя / царя), ср.: [Михайлов, Михайлова, 2011, с. 89 -94; Михайлова, 2012].
Трагическая история, рассказанная в Повести Нестора Искандера, о том, как был создан град Божий, почему он стал главным городом всего православного мира и каковы причины того, что «все-щедрый и всеблагий Бог» попустил его на попрание безбожной оттоманской веры, делает вопросы, связанные с нравственностью государства в целом, его правителей и граждан в частности, исключительно актуальными в указанный период. Этот текст дал толчок для последующей эволюции оценочных представлений древнерусского общества о государстве и власти, и на первый план вышли понятия, связанные с фигурой государя, который правил бы согласно этим принципам и утвердил бы их в государственной практике.
Русская публицистика XVI в., особенно его первой половины, как раз и была посвящена всем этим темам. Политический дискурс этого времени проникнут духом острой полемической борьбы, тексты насыщены яркой авторской оценочностью. При этом древнерусские книжники оставались в православной парадигме восприятия мира и исторических фактов. Христианско-православная этика лежит в основе всех идеологических построений того времени. И.С. Пересветов, оставаясь в рамках этой традиции, «выбирает форму пророческого откровения, но смело находит собственный ракурс, предлагает свою точку зрения» [Каравашкин, 2000, с. 122]. Опираясь на ряд пророческих текстов, Пересветов даёт свой образец благого правителя в православном государстве. Писатель предлагает некий проект праведного государства. В идеальном царстве правда и вера сопряжены в одно понятие.
Автор двух челобитных создаёт проект будущего русского царства, в котором гармонично сочетаются православная вера со справедливым государственным устройством. А для того чтобы не было сомнений в реализации такого идеала, в тексте приводятся предсказания из авторитетных источников: «Ино ныне на то надеются, что пишут мудрыя философы и дохтуры о благоверном царе и великом князе Иване Васильевиче всеа Русии,
что он будет мудр и введет правду во свое царство» [Сочинения Ивана Семёновича Пересветова, 1984а, с. 624].
Будущее время в данном тексте сочетается с обязательной модальностью, тем самым создавая у читателя уверенность, что так и будет. Такое «будущее профетическое» эксплицируется в тексте при описании русского государства в пророческих «мудрых» текстах: «Знаменуется в мудрых книгах, пишут философы и дохтуры о благоверном великом царе русском и великом князе Иване Васильевиче всеа Русии, что будет у него во царьстве таковая мудрость и правда неправедным судьям от его мудрости великия, от Бога прироженныя» [Там же, с. 604].
Приближая идеальное будущее, автор использует императивное наклонение в совокупности с обращением к Господу: «Боже, дай милосердие свое великое, чтобы та его мудрость не обинула-ся благовернаго и великого царя и толко бы ... царство русское осталось и просияло бы верою христианскою вольное царство» [Там же, с. 622].
Обращения усиливают в тексте эффект неотвратимости приближения желаемого будущего. Кроме того, надо учитывать необычные свойства коммуникативного пространства, в котором существовали тексты двух челобитных. Изначально они были написаны для одного читателя - русского царя Ивана Васильевича Грозного. Поэтому можно говорить о насыщении текста большим количеством обращений к царю как об особом риторическим приёме, увеличивающем прагматический эффект публицистического произведения.
Проявляется следующая логика: поскольку в авторитетных источниках предсказано великое будущее страны, то власти должны сделать всё, чтобы соответствовать этому вызову. Автор не критикует власть, но вдохновляет её на совершение великих дел, на использование «царской грозы» ради введения «Правды» в управление царством.
Воздействие на читателя с целью приближения желаемого будущего осуществляется с помощью слов деонтической модальности «надо», «надобно», «нужно», «пусть», «да» в значении «пусть», «годится». Например: «Таковому силному государю годится со всего царства своего доходы себе в казну имати» [Там же, 1984, с. 610]. (БЧ); «не на до-бет ему так долго терпети» [Там же, с. 608].
В том что в русском государстве осуществится идеальное сочетание Правды и Веры, писатель, ви-
димо, не сомневается сам и пытается убрать все сомнения у читателя. Для этого используется антитеза «греческое царство» / «русское царство»: «Такова была вера греческая сильна и мы ся ею хвалили-ся, а ныне русским царством хвалимся» [Там же, 1984, с. 614]. Автор противопоставляет оба царства по временному параметру: у одного - всё в прошлом, у другого - в будущем. То, что греки не смогли, смогут русские - и сами греки на это надеются.
Провиденциализм И.С. Пересветова проявляется в описании будущего как прошедшего, т. е. предначертанного, предсказанного в прошлом. Авторитет пророческого свидетельства тем выше, чем раньше по времени оно прозвучало. Было когда-то сказано, что в русском царстве будет правда. И именно это является сильным аргументом в убеждении царя совершить ряд действий по установлению справедливости в правлении: «многия люди философы мудрыя и говорили про твое царское прирожение по небесному знамению, что быт и тебе государю великому и покорит ти Бог недруги твои ... обладати тебе многия царства» [Там же, 1984, с. 606]; «быти тебе, государю, великому царю по небесному знамению» [Сочинения Ивана Семёновича Пересветова, 19846, с. 598].
Тема предсказаний и небесных знамений перекликается с предзнаменованиями и православной символикой из «Повести о падении Царьграда». Основное связующее звено между текстами Нестора-Искандера и Ивана Пересветова, объединёнными неслучайным образом в один сборник, -великое будущее русского православного царства как гарант грядущего исхода турок из Божьего града - Константинополя.
Публицистика И.С. Пересветова органически связана с древнерусскими текстами, посвящёнными теме «падения царств». Царства, в которых творилось беззаконие, «пали». И. Пересветов, опираясь на теорию казней Божьих, настаивает на существовании зависимости между прошлым / настоящим и будущим государства. «Правда» является непременным условием наступления предсказанного мудрецами великого будущего русского православного царства. «Будущее профетическое», иными словами, «уверенность в наступлении великого грядущего для русского православного царства, предсказанного мудрецами», эксплицирует все эти смыслы в публицистических текстах И.С. Пересветова.
Весь православный мир в XV в. всколыхну-
ли события, во многом связанные между собой, Ферраро-Флорентийская уния 1439 г. и падение Константинополя в 1453 г. По Ивану Пересвето-ву, турецкое владычество не только наказание, но и «поучение»: христиане должны смириться, увидеть в происшедшем урок, который не прошёл бы даром. В несчастье греков виноваты лицемеры -таков нравоучительный вывод «Сказания о книгах»: «...горе людям, не желающим усилием воли оставить путь законопреступления. Особенно опасны заблуждения тех, кто считает себя спасёнными, соблюдая обрядовую сторону веры лишь формально...». «Сказание о Магмете-Салтане» - закономерный итог скорбных раздумий Пересветова: «...про-мыслительная воля дарует миру образец справедливого царствования... [Каравашкин, 2000, с. 127]. И « М а гм ет-Са лта н » не только является оружием божьего гнева, но и преподносит христианам поучение «правды». Магмет-Салтан у Ивана Пересветова - образ идеального монарха-правдолюбца, превосходящий христианских государей в справедливости, в царстве которого торжествуют законность и право [Там же, с. 129].
Бесспорно, Иван Пересветов задавался теми же вопросами, которые мучили его предшественников, но мысль о лучшем устроении земного царства никогда не рассматривалась Пересветовым как сверхзадача его историософской утопии [Там же, с. 130]. Главным ценностным ориентиром Ивана Пересветова мы считаем развитое представление о Божественном промысле, руководящем судьбами мира, о Боге в его отношениях с человеком.
Идеал Пересветова не принадлежит ни прошлому, ни настоящему, он - в будущем. Смысл и оправдание истории человечества публицист видит в создании земного царства, достойного ангелов, царства великой справедливости. Слабость греческих властителей противопоставляется царской «грозе» истинного православного правителя.
Публицист-челобитчик стремится вдохновить своего адресата. Воевода Пётр пророчествует, обращаясь к Ивану Грозному. Выясняется, что московский государь - последняя надежда всех православных христиан. Ему суждено завоевать многие царства и освободить православных от турецкого ига. Пророчества сбудутся при одном условии: Иван Грозный должен полюбить Правду, потому что она и есть Христос.
При этом Грозному необходимо усвоить уроки «греческого взятия». Воевода Пётр говорит о том,
что «греческое взятие» и есть устав царской жизни. Что здесь имеется в виду? Прежде всего предупреждающее и назидательное значение «Повести о взятии Царь-града», но той её версии, которую предложил сам Иван Пересветов.
Вся история Константинополя в его изложении насыщена реалиями скорее русской, а не византийской действительности [Каравашкин, 2000, с. 146]. Проблемы Византии эпохи Палеологов мало волновали Пересветова. Он создавал свою историю как миф, в полной мере отвечавший духовным запросам человека Московского государства и соответствовавший реалиям русской общественной жизни.
Пересветов не забывал напомнить о том, что только преодоление безволия спасёт земную власть и сделает её залогом процветания царства. Писатель устанавливает необходимую (обязывающую) последовательность в будущих действиях православного государя: сначала царь устанавливает правду в Московской Руси, затем распространяет этот порядок в борьбе с «бессерменством» и расширяет таким образом пределы христианской веры, приводя в подданство новые народы.
Великая православная держава станет ещё могущественнее, если не забудет Бога. Жить без правды - угождать дьяволу. Если Московское царство уклонится от исполнения Божественных заповедей, то ему не миновать судьбы второго Рима. Земное благополучие царства - лишь видимый знак, позволяющий судить о том, что выбор людей был правильным. Иван Пересветов указывает на путь исторически активного преобразования мира, которое могло бы объединить православные народы под эгидой русского царя [Сказание о Магмете..., 1956].
Для исследователей, занимающихся изучением истории эволюции аксиологических представлений древнерусского общества, эксплицированных в текстах письменности, является несомненным то, что эти тексты были важны для построения московской идеологии именно как модель — образец христианских православных представлений о том, каким должно быть православное государство, дабы устойчиво развиваться и не испытать судьбу падшего Константинополя.
Библиографический список
1. Бугаева И.В. Язык православных верующих в конце XX - начале XXI века. М.: ФГОУ ВПО РГАУ-МСХА им. К.А. Тимирязева, 2008. 234 с.
2. Гольдберг А.Л. К предыстории идеи «Москва - третий Рим» // Культурное наследие Древней Руси: (Истоки. Становление. Традиции). М.: Наука, 1976. С. 111-115.
3. Каравашкин А.В. Русская средневековая публицистика: Иван Пересветов, Иван Грозный, Андрей Курбский. М.: Прометей, 2000. 418 с.
4. Колесов В.В. Философия русского слова. СПб.: Юна, 2002. 448 с.
5. Лурье Я.С. Комментарии // Памятники литературы Древней Руси. Конец XV-первая половина XVI века. М.: Художественная литература, 1982. С. 755-763.
6. Михайлов А.В., Михайлова Т.В. Аргументация права на верховную власть в русском политическом дискурсе XV—XVII вв. // Вестник КГПУ им.
B.П. Астафьева. 2011. № 3. С. 89-94.
7. Михайлова Т.В. Образ истинного царя в повестях Смутного Времени // Вестник КГПУ им В.П. Астафьева. 2012. № 4.
8. Повесть о взятии Царьграда турками // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XV века. М.: Художественная литература, 1982.
C. 216-267, 602-607.
9. Салмина М.А. «О причинах гибели царств», сочинение начала XVII века // Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1954. Т. X. С. 332-352.
10. Сказание о Магмете салтане Ивана Пересветова // Сочинения И.С. Пересветова. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 151-161.
11. Скрипиль М. О. «История» о взятии Царьграда турками Нестора Искандера //Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1954. Т. 10. С. 166-184.
12. Сочинения Ивана Семеновича Пересветова. Комментарии // Памятники литературы Древней Руси. Конец XV - первая половина XVI в. М.: Художественная литература, 1982. С. 755-763.
13. Сочинения Ивана Семеновича Пересветова: Большая Челобитная // Памятники литературы Древней Руси. Конец XV - первая половина XVI в. М.: Художественная литература, 1984а. С. 602-625.
14. Сочинения Ивана Семеновича Пересветова: Малая Челобитная // Памятники литературы Древней Руси. Конец XV - первая половина XVI в. М.: Художественная литература, 19846. С. 592-601.
