CC BY
43
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 9. 2007. Вып.З.Ч. I
ВОСТОКОВЕДЕНИЕ
А.Д. Косее
БУДДИЙСКИЕ ТЕРМИНЫ СО ЗНАЧЕНИЕМ 'РЕЛИГИЯ', 'ПРОПОВЕДЬ', 'УЧЕНИЕ', 'ТРАКТАТ' В МОНГОЛЬСКИХ ТЕКСТАХ ЮАНЬСКОГО ПЕРИОДА
Чтобы в нескольких словах описать историю заимствования древнеуйгурской буддийской терминологии в монгольском языке, обратимся к статье Б.Я.Владимирцова «Турецкие элементы в монгольском языке». В XVI в. из Тибета в Монголию начинает проникать и затем в Монголии переводиться большое количество буддийских произведений. На первых порах переводчики воспользовались пластом древнеуйгурской буддийской терминологии, существовавшей с давних времен, однако впоследствии выработалась система тибетских заимствований, почти полностью вытеснившая древнеуйгурские или же в некоторых случаях существовавшая наряду с ними. В настоящее время история заимствований из древнеуйгурского языка, известная благодаря историческим источникам, почти не сохранилась, тем не менее древние заимствования живут как в письменном, так и в современном языке и частично представляют собой не архаичную, а вполне действующую лексику1.
Согласно комментариям XVIII в. Данзина Дагвы к одному из самых ранних произведений по монгольской грамматике «Оправа сердца» Чойджи Одсера, император Хайсан Хулуг приказал монаху секты сакья Чойджи Одсеру перевести на монгольский язык буддийские сочинения, но священник посчитал, что государственное квадратное письмо, составленное Пагба-ламой (1235-1280), не подходит для перевода буддийской литературы. Чойджи Одсер завершил составление монгольского алфавита, которое начал еще Сакья-пандита (1182-1251). Несмотря на то, что эта легенда - вымысел, в ней содержится доля истины: уйгурский буддизм и древнеуйгурский язык играли ключевую роль в духовной жизни монголов2.
В XIV в. письменность, заимствованная монголами у уйгуров, была основным средством передачи письменной информации на территории Монгольской империи. «Монгольская письменность жила и развивалась во всех концах огромного государства: в Сарае, на золотоордынском Западе и в Тебризе, золотом граде хана на иранской земле, в Бешбалыке, туркестанской столице Чагатаидов, и в Каракоруме, где Угедей принимал послов из всех стран света, но прежде всего в стране Хубилая, в императорском городе Ханбалык, или Дайду, где кроме уйгур, иранцев и китайцев на арене духовной и экономической жизни появились тибетские монахи»3.
Монголы восприняли тибетскую культуру не непосредственно, а через своих ближайших соседей - уйгуров, которые, в свою очередь, были знакомы с буддизмом
© А.Д. Косее, 2007
задолго до того. Сложность непосредственного восприятия, скажем, тибетской литературы монголами состоит в том, что типологически монгольский и тибетский языки различны, было необходимо выработать навыки перевода, которые, как известно, появились позже. Монголы заимствовали у уйгуров систему письма, поэтому вполне естественно, что языковое влияние на этом не остановилось. «В распространении своих учений буддисты обращали большое внимание как на устную, так и на письменную пропаганду, переводы святых писаний на тот язык, на котором они проповедовали. Перевести эти писания на монгольский с тибетского или китайского было нелегко, и не только из-за слишком большой типологической разницы между монгольскими и этими языками: нужно было создать новую терминологию, установить грамматические параллели, фразеологию и вообще выработать технику перевода. На древнеуйгурском языке все это уже давно существовало, во всяком случае имелись буддийские переводы с китайского и центрально-азиатских индоевропейских языков, например с тохарского... Во всех этих сочинениях... бытует бесконечное множество индийских слов, терминов и собственных имен, антропонимов и топонимов»4.
В тибетской традиции переводов существовало правило переводить на тибетский язык все компоненты иностранных названий. В древнеуйгурских переводах, в свою очередь, дается китайская транскрипция термина или искажение санскритского слова. Затем они появились в старописьменном монгольском языке при переводе древнеуйгурских текстов. Даже в более поздних переводах, когда в колофоне указывался тибетский оригинал текста и можно быть увереным, что перевод действительно сделан с тибетского, а не с уйгурского текста, в монгольском варианте появляется множество согдийских, искаженных санскритских, тохарских и даже греческие слова. Дело в том, что образованный переводчик владел тремя языками: тибетским, монгольским и уйгурским, к переводу с тибетского привлекалась древнеуйгурская версия текста. «[Древнеуйгурский язык] давал готовую терминологию, которую из-за сходства структуры языков было легко перевести на монгольский. Порой древнеуйгурские термины заимствовались без перевода, как, например, ayay-q-a tegimlig 'достойный почтения' - титул монахов, ставший не понятным для поздних монголов, так как читался ayay-a takimlig; первое слово здесь воспринималось в значении 'чаша (монаха)' (монг. ауау-а), а второе - образованное от глагола taki- почитать'»5.
Одним из крупнейших переводчиков с тибетского, владевшим также и уйгурским языком, был сакьясский монах Шейраб Сенге, живший в XIV в. Его перу принадлежат переводы: «Tabun sakiya» (монг.) - «Paficaraksä» (скр.); «Altan Gerel» (монг.) - «Suvarnaprabhäsa» (скр.) и «Arban qoyar jokiangyui» (монг.) - «Lalitavistara» (скр.)6.
В колофоне одной из монгольских версий «Сутры золотого блеска» говорится о том, что при ее переводе были использованы тибетский и уйгурский тексты. Причем имена Будд и Бодхисаттв были даны не в тибетской, а в древнеуйгурской форме. Сопоставить эти новые монгольские термины помог «по уйгурскому обычаю в индийской форме» некий Бунияшри-ситу (скр. Пуньяшри плюс кит. титул сы ту). «То же самое имя носил уйгурский переводчик и компилятор, автор древнеуйгурской версии трактата Пакбы о Чакрашамваре, написанного для юаньского царевича Джибик Темура, сына Хубилая; он перевел с тибетского текст ритуала (скр. sädhana) сочинение Карма-бакши, вероятно, в 1336»7.
Уйгуризмы - признак ранней буддийской литературы. Такие сочинения можно выделить в Ганджуре, несмотря на то, что произведения подверглись орфографической редакции и представляют собой образец классического языка8. Несмотря на обилие уйгу-ризмов в монгольском языке и ссылки на переводы с уйгурских оригиналов, до наших
дней не дошло ни одного произведения на старописьменном монгольском языке, которое, несомненно, восходило бы к древнеуйгурскому тексту. Д.Кара считает, что переводчики должны были пользоваться сино- и тибето-уйгурскими словарями. Он также предполагает, что единственное произведение, которое можно с большей или меньшей долей вероятности соотнести непосредственно с древнеуйгурской версией, - это монгольская версия «Сказания об Александре»9.
Таким образом, выбор текстов для статьи Tabun sakiya, Altan Gerel и Arban qoyar jokiangyui продиктован прежде всего тем, что для их перевода с тибетского были использованы в качестве образца тексты на древнеуйгурском языке, а так же тем, что это наиболее ранние произведения, переведенные на старописьменный монгольский язык, в которых содержится большое количество уйгурских заимствований, еще не замененных тибетскими вариантами.
Данная статья посвящена анализу древнеуйгурских заимствований. При этом сделан акцент на семантике заимствований, которые для удобства распределены в группы, где слова объединены общим значением вокруг смыслового ядра. В нашем случае смысловым центром является термин пот 'учение', а к нему подобраны слова со значениями 'религия', 'проповедь', 'учение', 'трактат'.
Исследованиями в области древнетюркских заимствований в старописьменном монгольском языке занимался ряд ученых, среди них японский ученый М.Шогайто. Наша статья, в отличие от статьи последнего, не ограничиваясь лексическим исследованием терминов, отдает предпочтение семантике. Есть несколько текстов, в колофонах которых говорится о том, что перевод с тибетского оригинала сделан при помощи уйгурской версии, к ним относится «Суварнапрабхаса» (Suvarnaprabhäsa) в переводе Шейраба Сенге (Ses-rab señ-ge) и «Лалитавистара» (Lalitavistara) того же переводчика. В колофоне последнего перевода нет указаний на уйгурский оригинал, однако текст содержит множество уйгурских элементов10.
Наше исследование ориентировано преимущественно на те изменения в семантике терминов, которые произошли после их заимствования монголами из древнетюркского языка, и на анализ тех значений, которые они приобрели в старописьменных монгольских текстах. В качестве примеров возьмем следующие термины: sasin, sudur, sastr, пот bitig, bicig, пот, nomla-, которые соответствуют понятиям 'религия', 'проповедь', 'трактат', 'учение'.
sasin (монг.) 'вероучение', 'наставления Будды' < тюрк, sasin, sazi'n < скр. säsana; значение в древнетюркском языке: sazin 'поучение', 'наставление', 'указание', 'дисциплина'11; значение в старописьменном монгольском языке:
sasin, sajín 'веление', 'наставление', 'учение', 'религия'12.
Общими для древнетюркского и монгольского старописьменного языков являются значения 'наставление', 'вероучение'. Исходя из словарного описания, в старописьменном монгольском языке термин sasin теряет значение 'дисциплина', которое имеется в древнетюркском, и приобретает значения 'религия', 'вероучение', которые становятся основными для старописьменного монгольского языка, например:
gün narin sasin nom-i tayalal-un Ii]el-tür merged qoyosun böged-iyer iledte boluysan: - Что касается понимания милосердия глубокого и тонкого учения, они прояснились, посредством учения о всеобщей пустоте13; ken tere öing sedkil-iyer masi kiciyej ü: gotam toyin-u sasin-dxxr oroldun üiledügci
tegün-dür rasiyan-i olon bariju: qarangyui-yi arilyaju: nirwan-u qutuy-i oluyci... - Кто сильно усердствует в этой истинной мысли, исполняя предписания вероучения монаха Гаутамы, в том много живительного нектара...14.
При переводе выше приведенных предложений допустимо значение 'наставление', но более точный перевод 'вероучение, религия' подразумевает совокупность наставлений, осмысленных как нечто целостное.
sudur (sutur) 'сутра' < тюрк, sutur < скр, sütra 'буддийский трактат'; значение в древ-нетюркском языке: sutur 'сутра'15; значение в старописьменном монгольском языке:sudur 'сутра, краткие и темные изречения, в которых заключаются основания брахманской учености, начиная с грамматики до философии'; у буддистов - беседы (Будды с учениками) о нравственности и философии: 'религиозное учение', 'учебная книга', 'учебник, книга'16.
В старописьменном монгольском языке, кроме значения, характерного для санскрита, которое отображено в тюркском заимствовании, термин приобретает дополнительное значение 'учебник', 'учебная книга', точнее, 'книга, содержащая буддийские наставления', например:
ene erdení-tü nom sudur-i nomlan Jokiyaju...- «Проповедуя эту драгоценную сутру..,»17; -ayay-qa tegimlig ilajü tegüs nögeigsen burqan a ene maqa sitawani sudur kemebesü... О, достопочтенный Будда, если говорить о сутре Маха Шитавани.. ,»18. ...arwis-un erketei qamuy adas-aca tonilyayöi sudur... Сутра, избавляющая от всех могущественных сил колдовства19.
Во втором примере отметим практический характер, который приобретает использование сутры: это не просто духовное наставление, но и защита от нечистых сил. Данное значение не входит в общее значение термина, оно проявляется в особом контексте, пример которого видим в последнем предложении.
sastr 'буддийский трактат' < тюрк, sastr (sastr) < скр. sastra; здесь есть нечто общее с предыдущим примером. «Шастра» - любой труд, не обязательно буддийский по содержанию. Но поскольку в рассматриваемый период большая часть литературы была по содержанию буддийской, термин sastr в старописьменном монгольском языке приобрел значение 'буддийский трактат'. Значение в древнетюркском языке: sastr 'сочинение, трактат'20; значение в старописьменном монгольском языке: sastir 'ученое сочинение', 'учебная книга'21.
Так же как и в предыдущем примере, в семантике монгольского термина появляется значение 'учебник', 'учебная книга', хотя изначально не предполагалось, что это учебная литература.
пот bitig 'сутра', ср.: пот sudur. Сочетание пот bitig появилось в древнетюркском языке для замены санскритского термина (ср.: пот sudur, где sudur скр. 'сутра'). Его компоненты переводятся как 'учение' и 'письменный текст' (причем термин пот не является тюркским по происхождению, но, по-видимому, воспринимался тюрками как более привычный).
bicig 'письменный текст' < тюрк, bicig; значение в старописьменном монгольском языке: bicig 'письмо, писание, письмена', 'надпись'; 'сочинение, книга'22. Поскольку в период Средневековья в Монголии понятие «сочинение» подразумевало, как правило, религиозное, буддийское произведение, данный термин можно отнести к религии со значением 'буддийский письменный текст'.
пот 'учение', 'доктрина', 'проповедь' <тюрк, пот < согд. nwm < гр. vo^og; значение в древнетюркском языке: пот 'религиозное учение, религиозный закон'; 'книга, писание,
сутра - религиозный трактат, священная книга буддизма'; «элемент, дарма - термин буддийской философии для обозначения элементарных идеальных субстратов физических и психических признаков»23. Значение в старописьменном монгольском языке:
пот 'закон, учение, нравственное учение, религия; книга религиозная; долг, должность, обязанность; исполнение закона, правосудие, добродетель; свойство, сила, особенность; подлежащее, предмет видимый или невидимый; предмет учения или науки; предмет бытия, бытие; сокровенность, отвлечение'24. Термин пот соответствует санскритскому dharma; это основные значения: 'состояние (душевное)', 'мораль, нравоучение', 'религиозное предписание', 'совесть', 'добродетель', 'справедливость', 'долг, обязанность', 'закон', 'природа', 'сущность, характерная черта', 'Дхарма, религия, вера'25.
Рассмотрим значения терминов в древнетюркском и старописьменном монгольском языках исходя из их значений в санскрите.
«Правило, закон»,«справедливость». В древнетюркском языке ему соответствует значение 'религиозный закон', значение же 'закон' как нечто нерелигиозное отсутствует; в старописьменном монгольском языке - 'исполнение закона', 'правосудие'.
'Обязанность, долг';'мораль, нравоучение' В древнетюркском языке перечисленные значения не отмечены; в старописьменном монгольском выделяются значения 'долг', 'должность', 'обязанность'.
«Совесть», «мораль, нравоучение», «добродетель». В древнетюркском языке данное значение также отсутствует, в старописьменном монгольском есть значение 'добродетель'.
«Религиозное предписание», «Дхарма, религия, вера». В древнетюркском языке - религиозное учение; в монгольском старописьменном языке - нравственное учение, 'добродетель'. Заметим, что для монгольского языка перевод данного термина как 'религия' или 'вера' был бы не совсем верным.
«Природа», «сущность, характерная черта»; в древнетюркском языке значение отсутствует, в старописьменном монгольском языке - это 'свойство', 'предмет видимый или невидимый', 'предмет учения или науки', 'предмет бытия', 'бытие'.
В обоих языках пот используется в значении 'книга'.
Рассмотрим примеры из старописьменных монгольских текстов:
ila/u tegüs nögcigsen burqan-i ü/e/ii degedü пот-i ü/ügülün küsen /albariysan-iyar tendcöe ila/u tegüs nögcigsen burqan üdesi-yin cay-tur: lab mayad bariquy-(aöa) boscu: - «...[Собравшиеся], увидев Будду, обратились к нему с мольбой раскрыть Учение, тогда Будда в вечернее время поднялся с места...»26; ötelküi nom-ta-yi jalayu kernen: || ebedküi nom-tu-yi elegür kernen: || üküküi nom-tu-yi amidu kernen: II sedkigsen qabiy-a inu ali bui - Тех, кто должен постареть, называют молодыми, тех, кто должен заболеть, называют здоровыми, тех, кто должен умереть, называют живыми. Какая польза от их раздумий?27; пот-i tayalayci пот -iyaryabuyci: amitan-a qour ülüüiledügci büyü: -.. .любящие Учение и поступающие согласно Учению, живым существам вреда не делают28, ters пот 'лжеучение', ters 'превратный', 'ложный'
ters 'превратный, неправильный, ложный'; 'сложный, трудный'29 - значение в древнетюркском языке; ters 'противная сторона'; 'противник (особенно буддизма), аскеты и духовенство брахманское'; 'необразованный, варвар'30 - значение в старописьменном монгольском языке. Термин заимствован из древнетюркского языка, и при этом имели место семантические изменения. Так, в старописьменном монгольском языке не прослеживается значение 'сложный', 'трудный', но появилось значение 'противный', 'чуждый'. Ср.: 'про-
тивная сторона', 'еретик'. В рассмотренных нами текстах сочетание ters пот встречается только в значении 'еретическое учение', например:
yeke nora-un körgüke deleddügsen-iyer: qamuy ters nom-tan-i nomoqadqa/u: - Опровергая (букв. : усмиряя) все еретические учения, ударяя в бубен Учения [Будды] (т.е. проповедуя)31; Eldeb jobalang-tu üiles-iyer degedü töröl || kiged tonilqui qutuy-i bütügemtii kernen eremsikün || tayalaltan ters nom-tan-i kesegekii-yin tulada ba... Те, кто, говоря, что посредством разных мучительных деяний завершат высшее перерождение и [обретут] святость спасения (букв:, избавления), благодаря пресечению желаемых и доставляющих удовольствие еретических учений...32.
nomla 'учить', 'просвещать', 'проповедовать'; значение в древнетюркском языке: nomla 'учить закону, проповедовать, излагать учение'33; значение в старописьменном монгольском языке: nomla 'to preach; to teach religion'34. Глагольная основа nomla-, состоящая из корня пот и тюркского суффикса -la, была заимствована из древнетюркского языка. Значения данной основы полностью совпадают в обоих языках: 'проповедовать', 'излагать учение', например:
qamuy kilinca-nuyud-i ebdeküy-yin tula: || nomlaysm-u degedü öl/ey-tü boluyad... - Благодаря тому, что очистились от всех грехов, обрели высшую благодать Учения...;35; - ene tere yirtincü-dür iren odun orciyci tasural ügei sansar-i amurlingyui nom-i nomlafu amurlisuyai bi: - Я успокоюсь, проповедуя утешительное учение о беспрерывной сансаре, в которую приходят в те или иные миры и уходят из нее36; ken tere öing sedkil-iyer masi kiciye/ü: gotam toyin-u sasin-dur oroldun üiledügöi tegün-dür rasiyan-i olon bari/u: qarangyui-yi arilya/u: nirwan-u qutuy-i oluyöi: tegüber quwaray erdeni-[yi] degedü kernen nomlabaï. - Кто сильно усердствует в этой истинной мысли, будучи тем, кто выполняет предписания вероучения монаха Гаутамы, тот несет много живительного нектара, очищая тьму и обретая святость нирваны...37
В семантике данных терминов, так или иначе связанных со значением 'учение', можно выделить несколько противопоставлений:
1) «устное - письменное изложение учения»-, если в терминах sudur (sutur) 'сутра', sastr 'буддийский трактат' подразумевается наличие письменного текста, то в терминах пот 'учение', 'доктрина', 'проповедь', s as in 'вероучение', 'наставления Будды' наличие письменного текста не подразумевается, и акцент делается на значении устного изложения, например 'проповедь', 'наставление';
2) «истинная вера-лжеучение»-, в данном случае противопоставление существует между терминами пот 'учение', 'доктрина', 'проповедь' и ters пот 'лжеучение'.
По происхождению также можно выделить две группы терминов:
1) заимствованные через посредство древнетюркского языка из санскрита: sasin 'вероучение', 'наставления Будды', sudur (sutur) 'сутра', sastr 'буддийский трактат';
2) термины исконно тюркские (или содержащие в себе древнетюркский компонент): пот bitig 'сутра', bicig 'письменный текст', ters пот 'лжеучение'.
Термин nom 'учение', 'доктрина', 'проповедь' нельзя отнести ни к одной из этих групп, поскольку его происхождение несколько иное. Как указывалось выше, он представляет собой заимствование из греческого языка, которое через согдийский язык пришло в древнетюркский, а затем было воспринято монголами. В древнетюркском языке значения терминов из санскрита переданы более точно. В старописьменном монгольском языке заимствованные слова приобретали новые значения, часто метонимические, например: sudur 'сутра' > 'учебник', древнетюрк. ters 'превратный, неправильный'> монг. ters 'необразованный, варвар'.
1 Владимирцов Б.Я. Турецкие элементы в монгольском языке. СПб., 1911. С. 11-12.
2 Кара Д. Уйгуро-монгольские литературные связи // Литературные связи Монголии / Ред. колл. П.А. Гринцер, Ц. Дамдинсурэн и др. М., 1981. С. 52-53.
3 Кара Д. Книги монгольских кочевников. М., 1972. С. 22.
4 Там же. С. 23.
5 Там же. С. 23-24.
6 Там же. С.25; Рорре N. The twelve deeds of Buddha. Wiesbaden, 1967. P. 13.
7 КараД. Уйгуро-монгольские литературные связи. С. 54.
8 Там же. С.55.
9 Там же. С.56.
10 Shogaito М. On Uighur elements in Buddhist Mongolian texts // The Memoirs of Toyo Bunko. 1991. P. 30.
11 Древнетюркский словарь. Л., 1969. С. 493.
12 Ковалевский О. Монгольско-русский словарь. Казань, 1844. С. 1445.
13 Altan Gerel. Budapest, 1982. P. 19.
14 Aalio P. Qutuy-tu Pancaraksa kemcku Tabun Sakiyan Neretii Yeke kolgen Sudur. Wiesbaden, 1961. P. 23r.
15 Древнетюркский словарь. С. 515.
16 Ковалевский О. Указ. соч. С. 1396.
17 Altan Gerel. Op. cit. Р. 39.
18 Ibid. P. llr.
19 Ibid. P. 22r.
20 Древнетюркский словарь. С. 520.
21 Ковалевский О. Указ. соч. С. 1444.
22 Там же. С. 1148.
23 Древнетюркский словарь. С. 360.
24 Ковалевский О. Указ, соч. С. 686-687.
25 Кочергина В.А. Санскритско-русский словарь. М., 1978. С. 300.
26 Altan G. Op. cit. P. 23.
27 Рорре N. Op. cit. P. F 9v.
28 Aalto P. Op. cit. P. 15r.
29 Там же. С. 555.
30 Там же. С. 1773.
31 Altan G. Op. cit. P. 17.
32 Рорре N. Op. cit. P. F36r.
33 Древнетюркский словарь. С. 361.
34 Lessing F.D. Mongolian-English dictionary. Berkley; Los Angeles, 1960. P. 590.
35 Allan G. Op. cit. P. 24
36 PoppeN. Op. cit. P. 17r.
37 Aalto P. Op. cit. P. 23r.
Статья принята к печати 26 февраля 2007 г.
