CC BY
191
© 2014
С. В. Ярцев
БОСПОР И ХЕРСОНЕС НАКАНУНЕ ГУННСКОГО НАШЕСТВИЯ
Статья посвящена сложной теме истории античных государств Таврии в период правлений Констанция II, Константа и Юлиана II. Автором подробно рассматриваются многочисленные аспекты, связанные с заключительной стадией боспоро-херсонес-ского военного конфликта, о котором рассказывает четвертый сюжет «Повествования о крепости Херсон» Константина Багрянородного. По мнению автора, последняя война Херсонеса с Боспором относится к событиям, имеющим отношение к религиозному конфликту Константа и Констанция II. После поражения Боспор продолжил свое существование в качестве автономной части херсонесского государства.
Ключевые слова: боспоро-херсонесские войны, император Констанций II, император Констант, меотийские варвары, грейтунги
Военные действия между Боспором и Херсонесом, известные нам из четвертого сюжета 53 главы сочинения Константина «Об управлении империей»1, не имеют прямых подтверждений в других источниках2. Однако не исключено, что сведения из данного сюжета могут отражать реальные события, произошедшие на полуострове в позднеантичное время. Для доказательства этого предположения необходимо провести комплексное исследование истории античных государств Таврии и окрестных варваров в период правлений Константа, Констанция II и Юлиана II, то есть времени, когда могли произойти указанные события3. Такой подход может опровергнуть или допустить возможность наличия исторической основы в тексте достаточно позднего сочинения.
Почти сразу же после смерти Константина Великого 22 мая 337 года в империи произошла ожесточенная схватка за власть. Узнав о смерти отца, Констанций II срочно вернулся с персидской границы в Константинополь, где инициировал мятеж, использовав слухи об отравлении Константина своими братьями (Philost. 2.16; Zon. 13.4). В результате кровавых событий4 были убиты два брата Константина и фактически уничтожена вся боковая линия детей Констанция I и Феодо-ры5. Погиб и племянник Константина — Нобилиссим, царь царей и понтийских племен — Ганнибалиан6 (Jul. Ep. Ath.270C; Zosim. II. 40.3). После захвата владений своих убитых родственников цезарь Востока Констанций II стал августом
Ярцев Сергей Владимирович — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник кафедры истории и археологии ТГПУ им. Л. Н. Толстого. E-mail: s-yartsev@yandex.ru
1 Здесь и далее цитируется по Константин Багрянородный / Пер. Г.Г. Литаврина, А. П. Новосельцева. М., 1991.
2 О специфике данного сочинения и неоднозначном к нему отношению см. Ярцев 2008, 69-85; 2010, 34-46.
3 Мы исходим из того, что предшествующий военный конфликт (о котором повествует третий сюжет повествования) должен датироваться эпохой единоличного правления Константина Великого.
4 Произошедших до 9 сентября 337 г. (Болгов 2010, 123, 7).
5 Болгов 2010, 123, 7.
6 Болгов 2010, 123,1.
Востока и Египта7. Следовательно, если Боспор, как и Херсонес, относился к ведению дел данной префектуры8, то это никак бы не отразилось на боспоро-римских отношениях. Однако на самом деле мы наблюдаем здесь совершенно иную картину. Боспор, восстановивший было чекан своих монет в последний год правления Константина Великого, вновь резко оборвал его в 337 г.9 Косвенно это подтверждает гипотезу о вхождении Боспора в состав «царства» Ганнибалиана в конце правления Константина10. Ведь получается, что именно гибель царя Понта и Боспора и ликвидация его царства вызвала прекращение субсидий, без которых продолжать денежную эмиссию Боспор не мог. Однако при этом помощь Боспору не поступила и от августа Востока и Египта, что свидетельствует о возникновении проблем и в отношениях с Констанцием II.
Сам же Констанций II, утвердившись во власти, вернулся на восток, где в это время Сапор II вторгся в Месопотамию и осадил Нисибин. При этом начавшаяся римско-иранская война 338-342 гг. приняла затяжной характер и отвлекла Констанция II от дел на западе11 (Jul. Or. I. 18-22; Liban. 18.206, 59.75-93; Amm. Marc. XXV. 1.12, XXVI. 10.8). По мнению О. В. Шарова, для нейтрализации союзника Рима — Боспора, который обязан был оказывать помощь империи в этой войне, Сасанидский Иран использовал северокавказские племена, возможно, племена маскутов или зигхов, вследствие чего Боспорское царство вступило в период перманентной войны с варварами12. С одной стороны, это объясняет возобновление римской помощи Боспору. Ведь только благодаря ей в это тяжелое время Реску-порид VI мог возобновить чекан своих монет в 341/342 г. Статеров с этой датой сейчас известно уже более десятка, и поэтому они справедливо считаются последней полноценной эмиссией на Боспоре13. Однако, с другой стороны, не совсем понятно, почему римская помощь была оказана не в начале военных действий, а в момент довольно серьезного внутреннего кризиса в империи. В 340 г. Констант, убив брата Константина II, захватил всю западную территорию Римской империи (Zosim. II. 41; Cons. Const. I.236; Hieron. Chron. 2356; Vict. Caes. 41.22; Eutrop. X. 9.2; Socr. II.5; Zon. 13.5), в результате чего возникла напряженная ситуация, которая не исключала возможности схватки за власть уже между Константом и Констанцием II.
Уточним еще раз: Боспор получил помощь не во время войны между Константином II и Константом, а после ее окончания, когда Римская империя оказалась во власти Константа и Констанция II. Другими словами, субсидии пришли на Боспор именно в период резкого ухудшения отношений двух августов. Известно, что в данном случае камнем преткновения являлись серьезные религиозные разногласия. Констанций II не просто симпатизировал арианству и арианствующим, но и всячески поддерживал последних рычагами государственной власти14, подвергая
7 Болгов 2010, 122, 7.
8 Зубарь 1998, 159.
9 Фролова, Куликов, Смекалова 2001, 64.
10 Моммзен 1949, 268.
11 Болгов 2010, 123-124, 8.
12 Шаров 2009, 29.
13 Фролова 1975, 55; 1997, 188; Фролова, Куликов, Смекалова 2001, 64.
14 Сидоров 2009, 39.
гонениям их противников15. Констант же являлся активным защитником решений I Вселенского собора в Никее, на котором еще в 325 г. осудили учение Ария и, поддержав Афанасия, приняли Никейский Символ Веры16. На пике конфликта Констант даже пригрозил Констанцию II войной, если он не восстановит александрийского епископа Афанасия на его престоле17. Напомним, что под решениями Никейского собора стоит подпись и боспорского епископа Кадма18. Возможно, что защита боспорской правящей элитой Никейского Символа Веры и стала причиной ее отказа от отношений с Констанцием II. В этой ситуации Констант, не скупившийся на финансовую поддержку церкви, вполне мог обеспечить субсидии Боспору, на которые Рескупорид VI и восстановил чекан монет в 341/342 г.19 Тем загадочнее выглядит последовавшее практически тут же достаточно резкое и, главное, окончательное прекращение денежной эмиссии на Боспоре. Общепринятое мнение о хозяйственном упадке и натурализации боспорской экономики уже не может объяснить этот факт боспорский истории20. Безусловно, его причиной явилось некое экстраординарное событие, ведь именно после него Боспор вступил в свой темный двадцатилетний период истории, полностью исчезнув из всех письменных источников. На память сразу приходит фраза «царство савроматов в Боспоре было уничтожено» (Const. Porph. De adm. Imp. 53. 230-235), которой и заканчивается четвертый сюжет херсонесских рассказов. Очевидно, что именно заключительный этап войны между Боспором и Херсонесом лучше всего подходит в качестве причины указанной катастрофы.
Обращает на себя внимание, что прекращение чекана монет на Боспоре совпадает по времени с самым пиком конфликта Константа и Констанция II. Именно в это время мятеж в Константинополе 341 г. и требование Константа о восстановлении на кафедрах Афанасия и Павла привели к созыву в 342/343г. церковного Собора в Сердике, положившего начало еще более глубокому расколу в государстве. В ходе его работы в ответ на римскую авторитарность восточные епископы удалились в город Филиппополь, где организовали свой собственный Собор, на котором низложили девять лиц с римской стороны, включая папу Юлия. После окончания работы двух параллельных Соборов волна раскола и мятежей охватила страну. Мятеж в Андрианополе, например, Констанцию II удалось подавить, только казнив девять его организаторов21. Предположение, что в это время Констанций II с опорой на отряд херсонитов и союзные племена привел к покорности и Боспор, хорошо вписывается в общую картину волнений и мятежей в римских провинциях.
15 Талбацкий 2010, 17.
16 Сидоров 2009, 22-23.
17 Талбацкий 2010, 12-13.
18 Несмотря на то, что это имя в различных списках пишется по-разному, учеными не оспаривается факт присутствия боспорского епископа на Никейском соборе (Зубарь, Хворостяный 2000, 109; Зинько 2007, 59).
19 В этом случае изображение императора, которое в этот год поместил на своих монетах Рескупорид VI, являлось бюстом Константа.
20 Болгов 1996, 40; Ярцев, Миляева 2010, 494-500. Прекращение государственной денежной эмиссии после 341/342 года затрудняет определение даты тезаврации кладов, в состав которых входили монеты последнего года чекана. Поэтому такие клады не могут служить основанием для выводов о дестабилизации на Боспоре в начале 40-х гг. IV в. н.э. (Scukin, Kazanski, Sharov 2006, 86).
21 Величко 2012, 110-115.
Как считает Н. Н. Болгов, вскоре после начала или одновременно с прекращением чеканки боспорских монет умер Рескупорид VI, руководивший страной более 30 лет22. Однако даже в этом случае любому новому правителю также не было никакого смысла идти на конфликт с Констанцием II, если бы от него зависела помощь Боспорскому государству. Все будет выглядеть иначе, если допустить, что помощь на Боспор поступила не от Констанция II, а от Константа, решившего таким образом помочь своим единоверцам. Тем более что именно опираясь на поддержку этого августа, у Боспора появлялся шанс вернуть свои потерянные территории: «... через некоторое время снова другой Савромат, снарядясь и взяв с собою множество мужей с Меотидского озера, затеял войну против херсонитов. Перейдя клятвой утвержденные в Кафе первым Савроматом границы (что никогда никто из боспорян не дерзнет преступить их ради войны), пересек их сей Савро-мат, будто бы желая силой отнятую у него землю вызволить и получить обратно. Разумеется, херсониты — а венценосцем и протевоном страны херсонитов был в те времена Фарнак, сын Фарнака — также выступили против Савромата. Встретившись друг с другом в местах прежде названной Кафы, встали обе стороны на горах. Савромат, будучи велик ростом, был уверен в себе, бахвалился, понося херсонитов и полагаясь также на бесчисленное множество находившихся с ним. А Фарнак был мал ростом по сравнению с Савроматом и, видя толпу Савромата, порешил со своим войском, что он один сразится с Савроматом и не погубит бесчисленное множество людей. Итак, когда это решение было вынесено, Фарнак заявляет полчищу Савромата, говоря: "Какая надобность в том, чтобы произошла гибель такой толпы? Ведь не вы по собственному почину обратились к войне, а Савромат побудил вас. Посему возжелайте принудить его на поединок со мной, и если я с богом одолею его, вы уйдете в свои места без ущерба, а он сам и его город подчинятся мне; а если он одолеет меня, вы также уйдете в свои места, а он вступит в мои"». Далее в ходе поединка при помощи хитрой уловки Фарнак убивает Савромата. «Оказавшись победителем в борьбе, он распустил воинство Меотиды, а людей из Боспора забрал как пленников, отняв их землю. Он поставил в Кивернике, далеко от страны херсонитов, пограничные знаки, оставя им земли лишь в сорок миль. Эти пограничные знаки остаются на месте и поныне, тогда как упомянутые первые пограничные столбы находятся в Кафе. Немногих из бо-спориан удержав у себя для земледелия, Фарнак позволил всем прочим, удостоив сострадания, уйти к боспорианам. Отпущенные Фарнаком за проявленные им к ним благодеяния и человеколюбие воздвигли в его честь стелу в Боспоре. С тех пор, впрочем, царство савроматов в Боспоре было уничтожено» (Const. Porph. De adm. Imp. 53. 180-235).
В первую очередь отметим довольно точное указание расстояния в 40 миль в достаточно позднем источнике, если, конечно, определять расстояние от самого устья Боспора Киммерийского (городища Порфмий) и до Киммерика, локализуемого на г. Опук23. Подтверждает информацию херсонесского повествования и независимый письменный источник, так называемый географический текст Исто-
22 Болгов 1996, 40.
23 Голенко 2006, 129-130.
рического музея24, который, несмотря на критику К. Цукермана25, довольно точно отражает ситуацию на полуострове второй половины VI в.26 В данном тексте Херсонская епархия охватывает территорию от Херсонеса до пределов Боспора, включая Кафу, под которой обычно понимают хору Феодосии или какой-то населенный пункт, расположенный в этом районе27. Исходя из контекста упоминания о «местах, называемых Кафа» (Const. Porph. De adm. Imp. 53. 170-175), очевидно, что это необычное название появилось задолго до времени написания «Повествования о крепости Херсон». Обычно его связывают с осетинским kaef—рыба28, древнеиндийским kappa — череп (холм, бугор)29 или древнегерманским hafen — гавань330.
Однако археологические данные, подтверждающие сообщения позднего источника, не так однозначны. По оригинальной гипотезе В. Ю. Юрочкина, финальная стадия боспоро-херсонесской войны стала причиной переселения в Центральный и Юго-Западный Крым пленного боспорского населения, среди которого были и меотийцы. Именно этот факт нашел свое отражение на археологических памятниках указанных районов, где выделятся два культурно-хронологических горизонта II-III вв. и IV в. н.э. Для первого показательны погребения в грунтовых и подбойных могилах, для второго наиболее выразительными являются ин-гумации в склепах Т-образной конструкции (группа Озерное-Инкерман или ин-керманская культура)31, с которыми обычно связывают миграцию в Крым алан32. И. Н. Храпунов также допускает возможность переселения в указанные районы вместе с северокавказскими племенами и части боспорского населения33. Мы согласны, что памятники Озерное-Инкерман являются отражением переселенческой волны с востока34. Правда, не совсем понятно, с какими же точно варварами ее можно будет связать.
На Боспоре подобный тип Т-образных склепов, который обычно связывается с аланами, появляется во II вв. н.э.35, во всяком случае, с конца II — начала III в.н.э. данные погребальные сооружения уже широко распространяются на Европейском и Азиатском Боспоре36. В Предгорном Крыму они появляются в первой половине III в. н.э.37, что, вероятно, было связано с войнами против крымских скифов, которые Боспор вел с опорой на аланский племенной союз38. Впервые же подобный тип склепов появился во второй половине II в. н.э. в предгорных
24 Шангин 1938, 252-255.
25 Цукерман 1994, 560,47.
26 Ярцев 2010а, 108,4.
27 Петрова 2000, 132; 2001, 51.
28 Абаев 1970, 465; Бушаков 2003, 60.
29 Трубачев 1999, 246.
30 Катюшин 2012, 189-192.
31 Юрочкин 2000, 129-131; 2002а, 57-86; 20026, 125-137; Колтухов, Юрочкин 2004, 177-179.
32 Айбабин 1999, 22-23; Храпунов 2004, 139-140, 149.
33 Храпунов 2007, 172.
34 Зубарев, Ярцев 2008, 113-117.
35 Масленников 1990, 27-30; Юрочкин 2002б, 132;
36 Айбабин 1999, 22-23.
37 Храпунов 2004, 137-140.
38 Зубарев 2009, 177-178.
районах Центрального Кавказа39, в период активного формирования здесь алан-ской культуры40. До этого времени обряд захоронения в указанном виде, то есть в курганах с ровиками и в Т-образных катакомбах, на просторах Великой Степи и территории Средней Азии, отсутствовал41.
Однако даже после того как погребальный обряд в целом сформировался, трансформация его продолжилась. Так, на Кавказе и на Нижнем Дону постепенно менялись формы входной ямы, дромоса, погребальной камеры42, а в Крыму исчезли курганные насыпи, стрельчатый потолок43. Такие изменения, безусловно, были связаны с седентаризацией населения в эпоху миграций44 и эволюцией социальной структуры аланского общества. Отказ аланами от многоразового использования катакомб, появление у них курганной насыпи и ровика хорошо объясняются особенностями социальной организации этого военизированного общества, ядро которого состояло из воинов-катафрактариев одного или нескольких аристократических родов45. Понятно, что в военизированном объединении дружинного типа традиции семейной катакомбы сохраниться не могли. Погребение аланского воина было связано теперь с огромными трудозатратами46. Только последовавший вскоре процесс оседания на землю некоторых представителей этого общества вызвал естественное возвращение к идее семейного склепа и, соответственно, исчезновение курганов. Представляется, что на этом этапе появилась возможность погребения в аланских склепах представителей других этнических групп, например, членов семьи или побратимов.
Заметим, что меотийские варвары, имеющие подобный аланам дружинный тип социальной структуры47, довольно долго проживали на Нижнем Дону среди местной группировки сармато-алан48. В этой связи можно предположить вероятность перехода некоторых аланских женщин в чужеродную среду данных варваров или даже о вхождении последних в аланский племенной союз49. Не исключено, что еще здесь, в Поддонье, меотийцы стали погребать своих воинов в аланских подкурганных катакомбах, где нередко, в том числе и в подбоях, находят инвентарь, популярный в общегерманской среде: прогнутые фибулы, янтарные грибовидные подвески, лунницы, гребни, есть и три сосуда черняховского обли-ка50.
39 Зубарев 2009, 148-149.
40 Габуев, Малашев 2009, 160.
41 Габуев, Малашев 2009, 156.
42 Юрочкин 2002б, 132; Габуев, Малашев 2009, 146.
43 Мошкова, Малашев 1999, 195-197; Храпунов 2004, 138-139.
44 Храпунов 2004, 139.
45 Наглер, Чипирова 1985, 87-91; Щукин 2005, 357-358; Раев 2008, 127-129.
46 Коробов 2003, 123, 275.
47 Воинская аристократия — это всегда особая, сильно подверженная внешнему влиянию социальная группа. Из-за своей полиэтничности и постоянному участию в войнах воинов такого общества более связывают узы побратимства, чем родства, что еще более отдаляет их от прошлых родовых и культурных традиций (Зубарев, Ярцев 2008, 118).
48 Голенко, Юрочкин, Синько, Джанов 1999, 88, 3; Зубарев, Ярцев 2008, 117.
49 Голенко, Юрочкин, Синько, Джанов 1999, 86; Ярцев 2007, 25-26; Зубарев, Ярцев 2008, 118.
50 Голенко, Юрочкин, Синько, Джанов 1999, 86; Зубарев, Ярцев 2008, 117.
Таким образом, появление в Предгорном Крыму в IV в. н.э. погребений мужчин-воинов в Т-образных аланских склепах вполне может отражать картину расселения пленного боспорского войска, известную нам из рассказа позднего источника. Правда, в этом случае остаются нерешенными несколько вопросов. Почему, например, сильнейшая группировка меотийцев, ставшая позднее известной под именем готов-тетракситов/трапезитов (Procop. Bell. Got., VIII. 5. 18-20), так и осталась в Восточном Крыму? Более того, их пребывание здесь было оформлено договорными отношениями не с Херсонесом, а с Боспором, границу которого они и охраняли. Можно, конечно, предположить, что варваров здесь расселил именно Херсонес, который тем самым обозначил буферную зону между двумя государствами, сделав будущие военные конфликты со своим соседом невозможными, и только потом варвары вернулись в боспорское правовое поле. Но, похоже, меотийцы как изначально пребывали в тесном контакте с Боспором, так и продолжали выстраивать традиционные отношения с ним, то есть они никогда не обрывали их. По большему счету, и «Повествование о крепости Херсон» ничего не говорит о переселении меотийцев, войско которых было распущено и ушло «в свои места без ущерба» (Const. Porph. De adm. Imp. 53. 195-205).
Однако трудности возникают, даже если предполагать, что речь шла только о переселении «людей из Боспора» («боспориан»), как об этом и говорит источник (Const. Porph. De adm. Imp. 53. 220-230). В этом случае непонятно, почему, помимо Т-образных в плане склепов, известных в Восточном Крыму, в Предгорном Крыму не появились довольно популярные на Боспоре подобные же склепы (но только с лежанками в боковых стенах), распространение которых здесь связывают с Малой Азией и Восточным Средиземноморьем51. Единственным исключением из правил являются три склепа с лежанками Севастопольского могильника (№№ 7,12,20)52. Однако, судя по остаткам погребального инвентаря, они датируются относительно поздним временем (последней четвертью IV в. — началом V в.)53 и, скорее всего, связаны с культурным влиянием Херсонеса, где еще в V в. продолжали погребать в подобных сооружениях54. Очевидно, что на территории, подконтрольной Херсонесу, в основном были расселены те из «боспориан», которые давно жили и несли военную службу на боспорской границе и, скорее всего, являлись этническими аланами. Только это может объяснить, что данная категория людей хоронила своих умерших в исключительно аланских склепах.
Все это, конечно, не исключает возможности того, что среди переселенцев совсем не было меотийцев, но их определенно не должно быть много. Дело в том, что расселение происходило на спорные земли, на которые претендовал Боспор, а Херсонес стремился оставить их если и не под прямым подчинением, то, во всяком случае, под своим влиянием. Заселять указанную территорию вчерашними врагами было не совсем логично. Вероятней предположить, что земли в Предгорном Крыму Херсонес мог предоставить союзным варварам, с опорой на которых и был подавлен мятеж на Боспоре. На эту роль вполне подходили некоторые алан-ские племена, находившиеся на стадии седентаризации.
51 Масленников 1982, 37; Айбабин 1999, 18, 23; Зубарь, Хворостяный 2000, 47.
52 Стржелецкий, Высотская, Рыжова, Жесткова 2005, 37-38.
53 Высотская 1998, 256-273; Юрочкин 1999, 265.
54 Айбабин 1999, 61.
Исчезновение Боспорского царства из письменных источников на 20 лет и явный запрет на чекан боспорских монет прямо свидетельствуют о том, что судьбу государства решал Константинополь. Все это не позволяет рассматривать боспоро-херсонесскую войну в качестве малозначимого локального конфликта. Выявленные вблизи Узунларского вала на Белинском городище отдельные участки фортификации (противотаранный пояс западной башни) после разгрома 318-322 гг. оказались скрытыми под слоем плотно утрамбованного желтого суглинка. Это свидетельствует о целенаправленных действиях по сокрытию под грунтом трудно разбираемых мощных каменных конструкций55, в то время когда все остальные оборонительные стены подверглись не совсем обычному разрушению. Похоже, что их методично разбирали вплоть до самого фундамента56. Уничтожение оборонительных сооружений на новой границе определенно свидетельствует о поражении и подчиненном положении Боспорского государства. Вот почему следует с большей долей ответственности относиться к сведениям «Повествования о крепости Херсон», текст которого прямо утверждает, что после поражения Боспорское государство перестало существовать, так как было подчинено Херсонесу (Const. Porph. De adm. Imp. 53. 195-205; 220-230).
Конечно, сейчас трудно сказать, насколько близки к реальным историческим событиям эти поздние свидетельства, ведь к подобным жестким мерам Констанция II могли подтолкнуть лишь довольно опасные для него действия Боспора. Тем не менее очевидно, что попытка последнего перейти под протекторат Константа действительно могла представлять собой серьезную угрозу для Констанция II. Она разрушала монопольную власть августа Востока в довольно нестабильном регионе — источнике постоянной опасности для империи. Более того, именно такой ход событий лучше всего объясняет ответные меры Констанция II по отношению к мятежному клиентскому государству. Дело в том, что только прямое подчинение Боспора Херсонесу и соответственно префекту Востока не позволяло Константу продолжать отношения с Боспором, ведь теперь это могло быть расценено как вмешательство во внутренние дела империи Констанция II.
Все вышесказанное подтверждает и необычное посольство боспорян к императору Юлиану в 362 г., известие о котором сохранилось в «Римской истории» Аммиана Марцеллина: «... ехали посольства боспорцев и других неведомых ранее народов с мольбой о том, чтобы за внесение ежегодной дани им позволено было мирно жить в пределах родной их земли» (Amm. Marc. XXII.VII. 10). Конечно, этот текст не дает указаний как на полную потерю контактов с империей в темные годы57, так и на опасения боспорян, что император в связи с предстоящей войной с Персией введет на Боспор войска58. Контекст просьбы свидетельствует о полном контроле империи над родными землями боспорян, и поэтому вряд ли здесь могла идти речь о выборе между Юлианом и Эрманарихом59. Судя по тексту, боспоряне хотели вернуть свои земли и клиентский статус (обещая выплачи-
55 Ярцев 2010а, 111,1.
56 Зубарев 2011, 246-247.
57 Scukin, Kazanski, Sharov 2006, 86.
58 Щукин 2005, 451.
59 Шаров 2009, 30.
вать регулярную дань)60 или готовы были даже войти в состав империи на правах провинции. Именно в этом случае провинциальная земля, оставленная прежним собственникам, облагалась поземельным налогом в пользу империи61. Все это, безусловно, дает возможность уточнить статус Боспора в темном периоде. Так, отсутствие в приведенном выше тексте характерных признаков как клиентского государства62, так и провинции может свидетельствовать о том, что Боспор в 342-362 гг. находился где -то между указанными формами политической эволюции зависимого от Рима государства. По нашему мнению, это свидетельствует в пользу сообщения херсонесского повествования, что в данный период Боспорское царство являлось автономной частью государства Херсонес63. Скорее всего, не гипотетическая внешняя угроза, а именно категорическое нежелание оставаться в статусе автономии явилось причиной необычной просьбы боспорского посольства к новому императору.
По поводу отношений с раннегосударственным образованием Гебериха-Эр-манариха необходимо сказать следующее. Констанций II даже при том, что аннексировал территорию Боспора в пользу Херсонеса, не мог полностью разорвать со своим клиентским государством все связи и бросить его на произвол судьбы. Это противоречит всей политике отношений Рима со своими буферными государства-ми64. Поэтому захват Боспора готами65 был невозможен в принципе. Констанций II, в жесточайшей борьбе объединивший к 353 г. империю (Zosim. II. 42-55), ни при каких обстоятельствах не допустил бы подобной катастрофы. Это наглядно демонстрирует пример мятежа в Армении, узнав о котором Констанций II немедленно направил туда римское войско полководца Антиоха, которому были вручены «порфира и венец» для нового царя. Быстро разбив мятежников и возведя на престол римского ставленника, Антиох отбыл в империю66 (Moises Chor. III. 4-6). По-видимому, подобным образом был подавлен мятеж и на Боспоре, только произошло это с опорой на херсонесский отряд и союзные аланские племена. Потеря всякого интереса императора к Боспорскому царству после всего произошедшего была в принципе невозможна.
Эрманарих, «которого страшились соседние народы из-за его многочисленных и разнообразных военных подвигов» (Amm. Marc. XXXI. III. 1), действи-
60 Браунд 1991, 34-52; Болгов 2002, 33.
61 Маркин 2011, 67.
62 Таких, как получение регулярных римских субсидий, имперского покровительства и даже, похоже, в достаточной степени широкого внутреннего самоуправления (Цветаева 1979, 27), о чем свидетельствует просьба о разрешении «жить [самостоятельно ?] в пределах родной земли» (Amm. Marc. XXII.VII. 10).
63 Хорошо иллюстрируют данное время найденные в керченском склепе два серебряных блюда с изображением Констанция II, изготовленные в 343 г., и, возможно, чаша этого же императора, обнаруженная в 1891 г. (правда, не исключено, что последняя может относиться к более раннему времени. См.: Шаров 2009а, 508-514). Предметы, скорее всего, были подарены римской администрацией представителям высшей боспорской знати из круга нового боспорского правителя — ставленника Констанция II (Гайдукевич 1949, 467; Блаватский 1985, 250; Болгов 1996, 41-42; Зубарь 1998, 160). О сохранении государственного аппарата на Боспоре, в частности армии, свидетельствует надгробие, поставленное между 342 и 353 гг., в надписи которого упоминается должность принкипа — командира армии (КБН, 744; Зубарь, Зинько 2006, 226).
64 Болгов 2002, 31-46.
65 Васильев 1921, 289; Казанский 1999, 277-297.
66 Болгов 2002, 41-42.
тельно вышел к границам Боспора, пытаясь взять под свой контроль устье Та-наиса (lord. Get.117—119). Однако мы не знаем точного времени этого завоевания и обстоятельства, которые были с ним связаны. При этом не будем забывать, что варварский мир, несмотря на свою агрессивность, в целом всегда был заинтересован в установлении мирных, торговых отношений с Римом67. Не являлись исключением и готы. Одним из важнейших двигателей политики готских вождей в интересующее нас время становится внешняя торговля68. Это доказывает начало массового поступления римского импорта на территорию черняховской культуры в указанный период69. Речь в первую очередь идет о вине и масле в амфорах, стеклянной посуде, ткани и украшениях70. Договор с империей 332 г. (Anon. Vales. Pars prior. VI. 31; Socrat. Hist. Eccl. I, 18; Iord.Get. 112), разрешающий тервингам вести торговлю на торжищах дунайского лимеса, хорошо объясняет сложившуюся ситуацию71.
Однако никаких иллюзий по поводу указанных готов Константинополь не испытывал. Вряд ли могло быть иначе, учитывая жестокое преследование готским вождем Атанарихом христиан и бегство последних, с разрешения Констанция II, на территорию империи72. Императору же Юлиану близкие люди вообще советовали первому «напасть на соседних готов, часто проявлявших коварство и вероломство» (Amm. Marc. XXII.VII. 8). Разумеется, и торговля, которая римлянами часто использовалась в качестве средства для порабощения народов73, играла свою особую роль в борьбе против них. Дело здесь не только в широком использовании торговых ограничений, часто применявшихся в качестве средства давления на покоренные или умиротворенные племена74, ведь «запрет всяких торговых отношений ввергал варваров в крайний недостаток в самом необходимом» (Amm. Marc. XXVII. 5. 7). Даже разрешая внешнюю торговлю с варварами, Римская империя часто преследовала цели, далекие от задач хозяйственного развития. Конкретную прибыль от такой торговли получали лишь сами торговцы, которые ради наживы иногда забирались довольно далеко от римских границ (Tacit. Ann. II. 62.3)75. Римские же императоры никогда не стремились организовывать торговлю исходя из чисто экономических факторов, ведь огромная территория империи вполне позволяла аккумулировать необходимые ресурсы внутри государства76.
В нашем случае империя позаботилась, чтобы к варварам Северного Причерноморья свободно поступало огромное количество вина в амфорной таре77. Это сразу заставляет вспомнить слова Тацита, который, рассказывая о германцах, предположил, что, «потворствуя их страсти к бражничанью и доставляя им столько хмельного, сколько они пожелают, сломить их пороками было бы не трудней,
67 Колосовская 2000, 183-184.
68 Магомедов 2001, 141.
69 Магомедов 2001, 141.
70 Магомедов 1987, 79.
71 Буданова 2001, 146.
72 Буданова 2001, 179-180; Вольфрам 2003, 98.
73 Колосовская 2000, 158.
74 Ермолова 2010, 21-22.
75 Ермолова 2010, 23.
76 Ермолова 2010, 21.
77 Магомедов 2001, 109.
чем оружием» (Tacit. Germ. 23). Более того, анализ поступления импорта на территорию черняховской культуры выявил некоторую разницу между восточными и западными областями с примерной границей между ними по Днестру. Если в западную область товар в основном поступал из придунайских провинций империи, то в восточную — из городов Южного побережья Черного моря и из Восточного Средиземноморья78. Это объясняется традиционными связями греческих колоний и варварских племен Причерноморья с Малой Азией, которые сохранялись и в римское время79. Однако данная особенность распространения импорта в Северном Причерноморье могла быть использована Константинополем в качестве одного из факторов разъединения тервингов и грейтунгов. Это должно было помешать выступить им единой силой против империи, а в будущем не исключало возможности нейтрализации этих объединений друг другом. Особенно беспокоили императора грейтунги, ведь они находились в меньшей зависимости от империи, чем придунайские готы80. Не связанные договором с римлянами, они представляли для империи серьезную опасность. Поэтому если тервингам разрешалась торговать на Дунае, то для грейтунгов могли быть открыты рынки Хер-сонеса и Боспора, куда традиционно поступал импорт из Малой Азии и других восточных регионов империи. При этом импортный товар и изделия собственных ремесленных мастерских могли отсюда непосредственно направляться к варварам в северопричерноморские порты и далее по речным и сухопутным путям расходиться по территории Восточной Европы81.
Существует мнение, что из-за зависимости, в которую попал Боспор от готов, некоторые из варваров даже интегрировались в состав боспорской аристократии. Для доказательства этой версии обычно обращаются к черняховским вещам и предметам, напоминающим европейские находки горизонта Унтерзибенбрунн (второй половины IV — первой половины V в.) из погребений столичной знати82. По мнению М. Б. Щукина, новой аристократией могли стать отправленные Кон-станцием II на Боспор готы-федераты, отряд которых он сформировал в 351 г., направляясь на войну с узурпатором Магнецием83.
Однако отметим, что никаких письменных свидетельств о подчинении Боспо-ра готам не существует84, а те источники, которые нам известны, свидетельствуют о том, что Боспор в первую очередь был традиционно связан с объединением профессиональных меотийских воинов, «ведь не было тогда народа, который бы не набирал из них легковооруженных воинов в свой строй» (Iord. Get. 118). При этом, судя по отправке меотийцами к Юлиану вместе с боспорянами и своих послов, именно представители этого объединения, по всей вероятности, входили в высший круг боспорской аристократии, что и отразили приведенные выше археологические источники. Данный вывод основан на том, что в Северном Причерноморье только исключительно к Приазовской группировке можно было применить
78 Магомедов 2001, 108-109.
79 Магомедов 2001, 109; 2006, 54.
80 Буданова 2001, 169.
81 Магомедов 2001, 109; 2006, 54.
82 Казанский 1999, 277-297; Щукин 2005, 450-451; Шаров 2009, 30; Scukin, Kazanski, Sharov 2006, 86-87.
83 Щукин 2005, 451.
84 Болгов 1996, 42; Щукин 2005, 451.
наименование «неведомые народы» (Amm. Marc. XXII.VII. 10). О. В. Шаров совершенно верно подметил, что в указанном отрывке «Римской истории» существует четкое деление на известных Риму боспорян и неизвестных других народов, таких образом не связанных между собой85. Однако здесь также необходимо учитывать и единую просьбу этих двух посольств, причем сильно отличающуюся от просьб послов других народов, приведенных выше. Данный факт явно указывает на один и тот же регион, откуда прибыли эти люди. При этом Аммиан Марцеллин хорошо знал современные ему племена, включая готов и гуннов, и не стал бы применять к ним такой необычный эпитет86. Единственные варвары Северного Причерноморья, наименование которых так и осталось неизвестным, являлись «мужи с Меотидского озера» (Const. Porph. De adm. Imp. 53. 175-180). Причем из-за полиэтничности данной группировки ни один из известных этнонимов не мог быть принят этими варварами в качестве самоназвания. Даже античные источники, как правило, обозначали их собирательным термином «скифы»87. Видимо, собственное наименование меотийцев звучало довольно странно, если впервые услышанное в империи оно стало причиной появления термина «неведомых народов». Помимо прочего, на то, что грейтунгов не было на Боспоре, также свидетельствует и полное отсутствие здесь погребений по обряду кремации, обязательных для биритуальных могильников черняховской культуры88. И только для меотийцев были характерны исключительно ингумационные погребения, что объясняется особенностями культуры и религии этих варваров89.
Подведем некоторые итоги. Несомненно, в основе четвертого сюжета «Повествования о крепости Херсон», несмотря на все свое беллетризованное изложение, содержатся исторические факты. При этом последняя война Херсонеса с Бо-спором явно относится к событиям, имеющим отношение к конфликту Константа и Констанция II. Используя разногласия августов по религиозным вопросам, Боспор совершает попытку перейти под протекторат Константа. Это было воспринято Констанцием II как чрезвычайно опасный для него мятеж. Поэтому он был быстро подавлен с помощью Херсонеса и союзных аланских племен, причем последние вскоре получили землю в Предгорном Крыму. Одновременно туда же была переселена с пограничных территорий Боспора и некоторая часть пленных боспорян, в которых необходимо видеть все тех же алан. Боспорское царство не было ликвидировано, но на уровне управления было напрямую подчинено Хер-сонесу и префектуре Востока. Таким образом, Боспор продолжил свое существование в качестве автономной части херсонесского государства. В эти темные годы своей истории Боспор тесно взаимодействовал с группировкой меотийских воинов, большая часть которых была расселена на новых боспорских границах в качестве федератов. При этом некоторые из них смогли войти в круг правящей верхушки Боспорского царства. Не совсем понятными остаются отношения Боспора с раннегосударственным объединением Гебериха-Эрманариха. Очевидно только то, что эти отношения были инспирированы самим Констанцием II с целью обе-
85 Шаров 2009, 30.
86 Шаров 2009, 30.
87 Буданова 2001, 114-129.
88 Магомедов 2001, 33-34.
89 Зубарев, Ярцев 2008, 113-128.
спечения контроля за грейтунгами и проведение курса на дальнейшее разделение варварского мира Северного Причерноморья. При этом учитывалось огромное значение внешней торговли для развития варварских раннегосударственных объединений и важная роль Херсоне са и Бо спора в этом процессе, ведь именно отсюда к варварам поступал импорт из Малой Азии и других римских восточных центров, в том числе и продукция собственных ремесленных мастерских.
ЛИТЕРАТУРА
Абаев В. И. 1970: Русско-осетинский словарь. М.
Айбабин А. И. 1999: Этническая история ранневизантийского Крыма. Симферополь.
Болгов Н. Н. 1996: Закат античного Боспора. Очерки истории Боспорского государства позднеантичного времени (1У-У вв.). Белгород.
Болгов Н. Н. 2002: К истории клиентских государств на восточной периферии позднеантичного мира (1У-У1 вв.): дескриптивный обзор // Болгов Н. Н. Северное Причерноморье позднеантичного времени: проблемы истории и археологии. Статьи 1991-2001. Белгород, 31-46.
Болгов Н. Н. (пер.) 2010: Зосим. Новая история. Белгород.
Браунд Д. 1991: Римское присутствие в Колхиде и Иберии // ВДИ. 4, 34-52.
Блаватский В. Д. 1985: Античная археология и история / М. М. Кобылина (ред.). М., 242-260.
Буданова В. П. 2001: Готы в эпоху Великого переселения народов. СПб.
Бушаков В.А. 2003: Лексичний склад юторично! топотми Криму. Ки!в.
Васильев А. А. 1921: Готы в Крыму: в 2 ч. // ИРАИМК. 1, 265-344.
Величко А. М. 2012: История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I. М.
Вольфрам Х. 2003: Готы. СПб.
Высотская Т.Н. 1998: Склепы могильника Совхоз № 10 (Севастопольский): проблемы этноса и хронологии // МАИЭТ. VI, 256-273.
Габуев Т. А., Малашев В. Ю. 2009: Памятники ранних алан центральных районов Северного Кавказа. М.
Гайдукевич В. Ф. 1949: Боспорское царство. М.; Л.
Голенко В. К. 2006: Древний Киммерик и его округа. Симферополь.
Голенко В. К., Юрочкин В. Ю., Синько О. А., Джанов А. В. 1999: Рунический камень с г. Опук и некоторые проблемы истории северопричерноморских германцев // ДБ. 2, 77-97.
Ермолова И. Е. 2010: Экономический аспект отношений поздней Римской империи с внешними народами // Вестник Российского государственного гуманитарного университета / Е. И. Пивовар (ред.). М., 20-32.
Зинько Е. А. 2007: Христианские склепы некрополя Боспора ГУ-УТ вв. н.э. // МАИЭТ. XIII, 56-67.
Зубарев В. Г. 2009: К вопросу об этническом составе жителей сельских поселений Европейского Боспора в III — IV вв. н.э. (по материалам городища Белинское и его некрополя) // БЧ. X, 175-181.
Зубарев В. Г. 2011: К вопросу о западной границе Боспора во второй половине IV — начале V в. н.э. // Боспорский феномен: Население, языки, контакты / М. Ю. Вахтина (ред.). СПб., 244-247.
Зубарев В. Г., Ярцев С. В. 2008: К вопросу о религиозной жизни и этнической идентификации варваров Северного Приазовья и Крыма позднеантичного периода // БИ. XIX, 113-128.
Зубарь В.М. 1998: Северный Понт и Римская империя (середина I в. до н.э. — первая половина VI в.). Киев.
Зубарь В. М. 2004: Основные этапы исторического развития Херсонеса в середине I в. до н.э. — первой половине II в. // Херсонес Таврический в середине I в. до н.э. — VI в. н.э.: Очерки истории и культуры / П. П. Толочко (ред.). Харьков, 31-72.
Зубарь В.М., Хворостяный А. И. 2000: От язычества к христианству. Начальный этап проникновения и утверждениях христианства на юге Украины (вторая половина III — первая половина VI в.). Киев.
Зубарь В.М., Зинько В. Н. 2006: Боспор Киммерийский в античную эпоху. Очерки социально-экономической истории // БИ. XII. Симферополь; Керчь.
Казанский М. М. 1999: Готы на Боспоре Киммерийском // Сто лет черняховской культуре / М. И. Гладких (ред.). Киев, 277-297.
КатюшинА. Е. 2012: К вопросу о происхождении топонима «Кафа» // БЧ. XIII, 189-192.
Колосовская Ю. К. 2000: Рим и мир племен на Дунае. I-IV вв. н.э. М.
Коробов Д. С. 2003: Социальная организация алан Северного Кавказа IV-IX вв. СПб.
Магомедов Б. В. 1987: Черняховская культура Северо-Западного Причерноморья. Киев.
Магомедов Б. В. 2001: Черняховская культура: Проблема этноса. Lublin.
Магомедов Б. В. 2006: Римские амфоры в черняховской культуре // Готы и Рим / Р. В. Терпиловский (ред.). Киев, 52-59.
Маркин А. Н. 2011: Организация системы налогообложения в Римской республике // Вестник Удмуртского университета. История и филология / Г. В. Мерзляков (ред.). Ижевск, 66-68.
Масленников А. А. 1982: Некоторые особенности некрополей городов Европейского Боспора первых веков н.э. // СА. 1, 33-43.
Моммзен Т. 1949: История Рима: в 5 т. Т.5. М.
Мошкова М. Г., Малашев В. Ю. 1999: Хронология и типология сарматских катакомб-ных и погребальных сооружений // Археология Волго-Уральского региона в эпоху раннего железного века и средневековья. Волгоград, 172-212.
Наглер А. О., Чипирова Л. А. 1985: К вопросу о развитии хозяйственных типов в древних обществах // Античность и варварский мир / А. В. Исаенко (ред.). Орджоникидзе, 87-91.
Петрова Э. Б. 2000: Античная Феодосия: История и культура. Симферополь.
Петрова Э. Б. 2001: Менестрат и Сог (К вопросу о наместниках в Феодосии первых веков н.э.) // БИ. I, 44-54.
Раев Б. А. 2008: Ранние аланы и горные системы Евразии: выбор экологической ниши // Вклад кочевников в развитие мировой цивилизации. Сборник материалов Международной научной конференции Алматы, 21-23 ноября 2007 г. / Л. Е. Масанова, Б. Т. Жа-наев (ред.). Алматы, 124-133.
Сидоров А. И. 2009: Церковное богословие в период от Первого до Второго Вселенского собора (325-381 гг.) // Христианское чтение / Епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков) (ред.). СПб., 6-53.
Стржелецкий С. Ф., Высотская Т.Н., Рыжова Л.А., ЖестковаГ. И. 2005: Население округи Херсонеса в первой половине I тысячелетия новой эры (по материалам некрополя «Совхоз №10») // STRATUM plus. Между певкинами и феннами / М. Б. Щукин (ред.). СПб.; Кишинёв; Одесса; Бухарест, 5-277.
Талбацкий Я. П. 2010: Император Констанций в «Церковной истории» Сократа Константинопольского // Вестник РГГУ Серия «Исторические науки. Всеобщая история» / Е. И. Пивовар (ред.). М., 11-19.
Фролова Н. А. 1975: О времени правления боспорских царей Радамсада и Рискупори-да VI // СА. 4, 45-56.
Фролова Н. А. 1997: Монетное дело Боспора (середина I в. до н.э. — середина IV в. н.э.). Ч. II. М.
Фролова Н. А., Куликов А. В., Смекалова Т.Н. 2001: Клад боспорских медных монет (I — середина IV в. н.э.), найденный в Керчи в 1995 г. // ВДИ. 3, 59-85.
Храпунов И. Н. 2004: Этническая история Крыма в раннем железном веке // БИ. VI. Симферополь; Керчь.
Храпунов И. Н. 2007: Керамические сосуды в виде баранов из могильника Нейзац // РА. 1, 167-175.
Цветаева Г. И. 1979: Боспор и Рим. М.
Цукерман К. 1994: Епископы и гарнизон Херсона в IV в. // МАИЭТ. IV, 545-561.
Шангин М. А. 1938: Новый географический текст // ВДИ. 4, 252-255.
Шаров О. В. 2009: Боспор и варварский мир Центральной и Восточной Европы в позднеримскую эпоху (середина II — середина IV вв. н.э.): автореф. дис. ... док. ист. наук. СПб.
Шаров О. В. 2009а: Блюдо с изображением триумфа императора из склепа Гордико-вых в Керчи // БЧ. X, 508-514.
Щукин М. Б. 2005: Готский путь (готы, Рим и черняховская культура). СПб.
Юрочкин В. Ю. 1999: Черняховская керамика Юго-Западного Крыма // ХС. X, 257274.
Юрочкин В. Ю. 2000: Готы-трапезиты на пограничье Боспора // Пантикапей - Боспор - Керчь: 26 веков древней столице / П. И. Иваненко (ред.). Керчь, 126-133.
Юрочкин В. Ю. 2002а: К вопросу о «готском вопросе» // Иресиона. Античный мир и его наследие / Н. Н. Болгов (ред.). Белгород, 57-86.
Юрочкин В. Ю. 2002б: Происхождение склепов Центрального и Юго-Западного Крыма: Боспор или Кавказ? // Боспорский феномен: погребальные памятники и святилища / М. Ю. Вахтина, В. Ю. Зуев (ред.). СПб., 125-137.
Колтухов С. Г., Юрочкин В. Ю. 2004: От Скифии к Готии. Симферополь.
Ярцев С. В. 2007: О переходном периоде от язычества к христианству у варваров Северного Приазовья и Предгорного Крыма 2-й половины III-IV вв. н.э. // Научные ведомости БелГУ История. Политология. Экономика. 8(39). 4, 22-28.
Ярцев С. В. 2008: Последний морской поход меотийских варваров // ПИФК. XXII, 69-85.
Ярцев С. В. 2010: Варвары Северного Причерноморья в борьбе Константина и Лици-ния // ПИФК. 4, 34-46.
Ярцев С. В. 2010а: К проблеме локализации области Дори Прокопия Кесарийского // III Кондаковские чтения. Человек и эпоха: античность — Византия — Древняя Русь / Н. Н. Болгов (ред.). Белгород, 103-116.
Ярцев С. В., Миляева Ю. В. 2010: К вопросу о влиянии кризисных явлений второй половины III — первой трети IV вв. н.э. на товарное производство ремесленных изделий на Боспоре // БЧ. XI, 494-500.
Scukin M., Kazanski M. et Sharov O. 2006: Des les Goths aux huns: Le nord de la mer noire au Bas — empire et a I'epoque des grandes migrations / Archaeological Studies on Late Antiquity and Early Medieval Europe (400-1000 A.D.): Monographs I // BAR 1535. British Archaeological Reports International Series 1535. Oxford.
THE BOSPORUS AND CHERSONESE ON THE EVE OF THE HUN INVASION
S. V. Yartsev
The article deals with a difficult issue of Taurica antique states history during the reign of Constantius II, Constant and Julian II. The author dwells upon numerous aspects that are connected with the final stage of the Bosporan-Chersonesian military conflict described in the fourth story of "The Narrative about the Cherson Fortress" by Constantine Porphyrogenitus. In the author's opinion, the last Bosporus-Chersonesian war is related to the religious conflict between Constantius II and Constant. After defeat the Bosporus became the autonomous region of the Chersonese state.
Key words: Bosporan-Chersonesian wars, Constantius II, Constant, Maeotis barbarians, Greuthungi
