CC BY
53
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 23 2011
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 23 2011
УДК 351.74"1930"(470.345)(045)
БОРЬБА С ПРЕСТУПНОСТЬЮ И ОХРАНА ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА
В МОРДОВИИ В 1930-е ГОДЫ
© Т. Д. НАДЬКИН*, Т. П. ШИШУЛИНА**
Мордовский государственный педагогический институт им. М. Е. Евсевьева,
*кафедра отечественной истории и этнологии e-mail: ntd2006@yandex.ru **кафедра правовых дисциплин e-mail: colncemoe33@mail.ru
Надькин Т. Д., Шишулина Т. П. - Борьба с преступностью и охрана общественного порядка в Мордовии в 1930-е годы // Известия ПГПУ им. В. Г. Белинского. 2011. № 23. С. 533-536. - На основе анализа источников показано обострение криминогенной обстановки в 30-е гг. XX в. в городах и сельской местности Мордовии, которое стало следствием проведения в стране процессов коллективизации, раскулачивания и индустриализации. Указано, что в соответствии с этим, важнейшим направлением деятельности милиции Мордовии явилась борьба с преступностью и охрана общественного порядка. Сделан вывод, что в 30-е гг. основные направления деятельности милиции Мордовии, в частности борьба с преступностью, по-прежнему определялись правящей коммунистической партией и проводимым ей правительственным курсом на усиление тоталитарных тенденций в стране, ликвидацию любой оппозиции. Акцентирование внимания на «мнимых преступлениях», выполнение милицией множества несвойствен -ных ей функций, слияние ее с репрессивным аппаратом обусловили низкую эффективность борьбы с преступностью, охраны общественного порядка, свидетельство чему - возрастание напряженности в обществе, усиление криминогенной обстановки.
Ключевые слова: милиция Мордовии, коллективизация, раскулачивание, индустриализация, криминогенная обстановка, охрана общественного порядка, борьба с преступностью.
Nadkin T. D., Shishulina T. P. - Crime control and protection of public order in Mordovia in 1930 // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im.i. V. G. Belinskogo. 2011. № 23. P. 533-536. - Based on the analysis of the sources shown worsening crime situation in the 30-ies of XX century in the cities and countryside of Mordovia, which was a consequence of the country’s process of collectivization, dispossession and industrialization. Indicated that, in accordance with this, a key activity of Mordovia militia was fighting crime and protecting public order. Concluded that in the 30 years the main activities of the militia of Mordovia, in particular the fight against crime, is still defined by the ruling Communist Party and held her government policy to strengthen the totalitarian tendencies in the country, the elimination of any opposition. Focusing on «imaginary crimes», the implementation of the police set her unusual features, merging it with the repressive apparatus resulted in low efficiency of the fight against crime, public order, as evidenced by - an increase of tension in society, increasing crime situation.
Keywords: militia Mordovia, collectivization, dispossession, industrialization, crime situation, the protection ofpublic order, fight against crime.
В 30-е гг. XX столетия в городах и сельской местности Мордовии (с 1930 г. - Мордовская АО, с 1934 г. -Мордовская АССР) обострилась криминогенная обстановка, которая явилась следствием форсирования процессов индустриализации, проведения сплошной коллективизации и массового раскулачивания. В соответствии с этим, важнейшим направлением деятельности правоохранительных органов Мордовии, как и в прежние годы, оставалась борьба с преступностью. В указанное время в автономии были распространены
разбои, кражи, хищения, нанесение телесных повреждений, убийства. Однако анализ источников по социальному составу осужденных Мордовии за 1930-е гг. показывает, что значительная часть совершенных ими действийрасцениваласькак«антисоветские» [1.С.327]. Так, только с 1 января по 1 апреля 1930 г. Мордовской коллегией ОГПУ за участие в массовых выступлениях, ставших ответом на насилие в ходе коллективизации, было осуждено 2363 чел., из них священников -106, монахов - 33, сектантов - 7, кулаков - 422, быв-
ших помещиков - 29, бывших полицейских - 53, бывших офицеров - 4, служащих советского аппарата -12 и т. д. [1. С. 328].
Мероприятия по массовому или единичному изъятию «антисоветского элемента» из сел и городов Мордовии не прекращались на протяжении всех 1930-х гг. («ликвидация кулачества» и депортации 1930-1931 гг., репрессии 1937 - 1938 гг. и др.). Некоторые исследователи на основании данных начала 30-х гг. делают вывод о том, что в названный период «ОГПУ не столько занимался ликвидацией кулачества как класса, сколько разбирал без разбора всех, в ком мог усмотреть потенциальных противников большевиков» [1. С. 327].
Завершение активной фазы раскулачивания (после массовых депортаций 1931 г.), приведшей к росту различного рода нарушений закона, привело лишь к относительной стабилизации положения. В последствие в республике отмечались лишь отдельные акции протеста в сельской местности.
Провалы в колхозном секторе, невыполнение пятилетних планов промышленного развития привели к новому всплеску борьбы с «антисоветскими элементами». Заметим, что, не смотря на официальную пропаганду достижений социализма, число недовольных проводимой политикой было значительным.
Т ипичны для данного периода такие сообщения: «19 июля 1937 г. в селе Болотниково Лямбирского района, на почве неподготовленного в общественном порядке слома закрытой церкви, возникло массовое антисоветское выступление единоличников и колхозников, во время которого были избиты граблями
2 комсомольца. В этом антисоветском выступлении участвовало двести с лишним человек» [2]. «30 сентября 1937 г. бригадмилец Кадошкинского РОМ... заметил около колодца группу лиц, поведение которых показалось ему подозрительным. Неизвестные, заметив приближениебригадмильца,разбежались,одновремен-но бросив в колодец человека, впоследствии оказавшегося парторгом с. Нагаево, который был тяжело ранен классовыми врагами» [3]. «2 марта 1938 г. помощник уполномоченного Больше-Игнатовского РОМ... нахо-дясьв столовой сельпо заметил неизвестногограждани-на, впоследствии оказавшегося сыном бывшего кулака П., который проводил антисоветские разговоры... Про-веденнымрасследованием установлено ,чтоП., работая секретарем сельского Совета с 1930 г., проводил подрывную контрреволюционную работу, направленную на дискредитацию сельского Совета» [4].
Во второй половине 1930-х гг. численность осужденных Мордовии определяется примерно 18-20 тыс. чел. Массовое выявление «врагов народа» началось в республике осенью 1936 г. Еще больший размах эта акция получила с июля 1937 г. (приказ Нар-комвнутдела СССР №00447), о чем свидетельствовали и заголовки статей в газете «Красной Мордовии» -«Политическая слепота», «До конца разоблачить врагов народа», «Кровавые предатели Родиныи поджигатели войны» и т. д. Упоминаниями о «врагах народа» насыщены и приказы по НКВД МАССР данного пе-
риода. Так, в приказе от 23 февраля 1938 г. указывается, что «при задержании врагов народа в Лямбирском районе трое из них пытались от ареста скрыться» [5].
Обвинения, предъявляемые НКВД к арестованным, представляющим цвет мордовской интеллигенции, в данный период были весьма типичны: принадлежность к «мордовскому право-троцкистскому буржуазно-национальному блоку», целью которого якобы было расчленение Советского Союза и выход МАССР под протекторат Финляндии, подготовка террористических групп для убийств руководителей правительства во главе с И. В. Сталиным, совершения диверсионных актов и т.д. Так, в протоколе допроса обвиняемого в Торбеевском РОНКВД от 24 января 1937 г. речь идет о высказываниях «против Советской власти », о «распространении пораженческихслухов ». Например, вахтер НКВД МАССР был предан суду Революционно-военного трибунала за то, что по данным уголовного дела «был близко связан с контрреволюционной группой троцкистов, по их поручению пытался добыть для них оружие» [6].
Несколько следственных групп было создано приказанием по НКВД МАССР от 22 марта 1937 г. для ведения следствия «по вскрытой и ликвидированной церковно-фашистской организации» [7]. Особое внимание к, так называемым, контрреволюционным преступлениям подчеркивает и тот факт, что сотрудникам милиции НКВД МАССР неоднократно напоминалось, что при устранении недочетов при ведении следственных дел особенно внимательными они должны быть с делами «о контрреволюционных преступле-ниях,диверсияхитерроре» [8]. Крометого,вприказах народного комиссара внутренних дел МАССР в исследуемый период неоднократно подчеркивалось, что работники многих районных отделений НКВД МАССР «несделалиещевсехнеобходимыхвыводовизнеодно-кратных предупреждений НКВД Союза и... указаний о резком повышении бдительности в связи с возросшей активностью троцкистско-правофашистского и кулацко-церковно-монархического подполья» [9]. В то же время, сотрудники милиции, задерживающие «врагов народа» активно поощрялись за то, что «бла-годарясвоей классовой бдительностибыстро различали врага» [10].
Наиболее массовые аресты деятелей культуры и сферы управления республики были проведены летом-осенью 1937 года. В это время среди репрессированных оказались практически все крупные мордовские ученые, писатели, партийные и государственные деятели, организаторы мордовской автономии и т. д. Регулярно репрессиям подвергались и те, кто их осуществлял. Так, в 1937 г. был арестован и позднее расстрелян «немецкий шпион» нарком внутренних дел МАССР В. М. Ванд, в 1938 г. та же участь постигла следующего наркома С. М. Вейзагера, в 1939 г. -
Н. В. Красовского [25. С.238].
Милиция Мордовии проводила борьбу и с другими преступлениями. Довольно мало, но все же были распространены, убийства и угрозы убийством. Ныне их характер трудно оценить объективно, поскольку в
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ►►►►►
большинстве случаев эти преступления расценивались как носящие «классовый характер». Типичны для этого времени такие сообщения: «23 мая в с. Болдово Рузаевского района на рынке на почве классовой мести был убит путем нанесения удара ножом в правый висок активист-колхозник..., убийца, сын бывшего крупного торговца-кулака по совершению убийства бросился бежать с целью скрыться». В целом, сообщения об убийствах носят единичный характер: «5 ноября 1938 г. в с. Ст. Созовка Ковылкинского района», «в ночь с 13-го на 14 марта 1939 г. Мельцанское РО НКВДМАССР телефонографисткой сообщеноответ-ственному дежурному НКВД МАССР... об обнаружении трупа убитого колхозника» [11].
Имели место и случаи угроз убийством, преступления с нанесением телесных повреждений. Так, в феврале 1937 г. в районное отделение милиции Тем-никовского района с. Жегалова поступило заявление от некой гражданки о «нанесении ей угроз убийством со стороны гражданина этого же села» [12] . 5 июля 1937 г. в 2 часа ночи милиционер г. Саранска... в штатной одежде при возвращении его с вечера был избит
3 гражданами с нанесением ему ножевого ранения в бок» [13]. 11 сентября того же года «хулиган из пожарной команды Саранской ТЭЦ... на улице, около вокзала станции Саранск нанес тяжелое ножевое ранение рабочему Саранской ТЭЦ... » [14].
Большее распространение получили кражи и хищения личного имущества граждан. По-прежнему особенно большой урон крестьянскому хозяйству наносили хищения скота. Так, 2 апреля 1938 г. в 24 часа в с. Моревка Больше-Игнатовского района со двора колхозницы... неизвестными злоумышленниками похищена телка в возрасте 2 лет». 5 июля у п. Ивановка Игнатовского района МАССР у проезжающего на лошади лесника «неизвестные два лица отняли лошадь и уехали» [15].
Довольно часто встречаются в архивных источниках рассматриваемого периода упоминания и об ограблениях граждан. Так, «с 9 на 10 мая 1938 г. около 12 часов ночи, в п. Ширингуши Ширингушского района Мордовской АССР, двумя неизвестными было совершено ограбление заведующей буфетом столовой Ширингушского сельпо..., у которой грабителями было отобрано денег в сумме 1500 руб.». В результате оперативных мер, предпринятых уполномоченным Ширингушского РОМ НКВД, грабители были задержаны [16]. «22 ноября 1938 г. в 10 часов утра на расстоянии 100 метров от с. Ингер-Пятино Мельцанского района Мордовской АССР неизвестными лицами с применением насилия, было совершено ограбление гражданина, ехавшего на лошади, колхозника д. Ма-матовка Ромодановского района МАССР, у которого было отобрано 208 руб. денег и документы» [17]. 17 декабря того же года «из квартиры гражданки К. в с. Селищи Краснослободского района неизвестными лицами была совершена кража домашних вещей на сумму 665 руб.» [18].
Имели место случаи преступной халатности, злоупотреблений властью. В июле 1937 года в Коч-
куровской районной больнице был зарегистрирован случай халатности врачей и «возмутительный факт издевательстванадбольной». Женщина, тяжелобольная «послеродовой болезнью», и оставленная без врачебного надсмотра вместе с грудным ребенком, была изъедена крысами и умерла [19].
Важное место в деятельности милиции МАССР занимала охрана общественного порядка. В октябре 1931 г. в РСФСР был принят Временный Устав служ-бырабоче-крестьянскоймилиции,определяющийпра-ва и обязанности милиции по охране общественного порядка. Начальники городских отделений милиции административных центров и автономных республик имели право самостоятельно применять: предупреждение, штраф до 10 руб., исправительно-трудовые работы до 3 дней. В приказах по НКВД МАССР имеются многочисленные свидетельства строгого контроля за несением милиционерами службы на постах. Строгим дисциплинарным взысканиям подвергались сотрудники милиции, «допустившие» во время охраны общественного порядка сон или «самовольно отлучившиеся» [20].
Кроме того, в указанный период милиция и уголовный розыск проделали большую работу в области пресечения и предупреждения преступлений. Этому способствовалимеры,направленныенасовершенство-вание форм и методов оперативной работы, а так же существеннаяперестройкаоперативно-служебнойде-ятельности уголовного розыска. Если в прежние годы оперативные сотрудники несли ответственность за состояние борьбы с преступностью в целом (действовал территориальный принцип), то теперь они отвечали только за результаты борьбы с конкретными видами преступлений (вступил в силу линейный принцип). Это потребовало более глубокого изучения характера и динамики преступности, специализации на раскрытии наиболее серьезных правонарушений, улучшения профилактической работы по их пресечению.
Однако раскрываемость преступлений, по-прежнему, оставалась низкой, хотя, существенно возросла по сравнению с 1920-ми гг. Причины этого, прежде всего, заключались в слабой материальной обеспеченности, некомпетентности большинства работников милиции Мордовии рассматриваемого периода, что было обусловлено низким уровнем их общеобразовательной и профессиональной подготовки. Так, проверка «состояния работ Кочкуровского, Больше-Березниковского, Чамзинского, Атяшевско-го,Дубенского, Козловского,Ардатовского,Ладского и Ромодановского отделений милиции» в мае 1938 г., продемонстрировала, что «следственная работа поставлена плохо..., КПЗ и помещения РОМ находятся в грязном состоянии, отдельные работники РОМ ведут себя неряшливо, ... с оружием обращаются и хранят небрежно,... вещественные доказательства хранятся небрежно, в одном сундуке с обмундированием» [21]. Подобные нарушения обнаружены и при проверке «состояния работы Рузаевского РОМ», проведенной в тот же период. Здесь «арестованные в КПЗ содержались с большими нарушениями», «уголовные дела
велись небрежно, в большинстве своем не регистрировались» [22].
Невысокаяэффективностьраскрываемостипре-ступлений была связана также с силовыми методами их расследования, которые не только не порицались, но и поощрялись господствующей тогда идеологией. Типичны для 30-х гг. такие сообщения: «Помощник уполномоченного Атяшевского РОМ НКВД ... по службе проявлял грубости к трудящимся, наносил оскорбления и побои во время следствия» [23]. Кроме того, следует учитывать, что в условиях развития тоталитарной системы в СССР, основные усилия милиции были сосредоточены на «выявлении» несуществующих «политических преступлений», что отвлекало милицию от борьбы с общественно опасными деяниями, реально имеющими место. Репрессивные меры навязывались сверху: в приказании по УГБ НКВД МАССР прямо указывается, что «несмотря на то, что в городе Саранске предприятия и учреждения крайне засорены враждебными элементами, подходящими под контингент оперативного приказа наркома тов. Ежова № 00447, - оперотделы почти ничего для репрессирования этих элементов не делают» [24].
Таким образом, в 1930-е гг. основные направления деятельности милиции Мордовии, в частности борьба с преступностью, по-прежнему определялись правящей коммунистической партией и проводимым ей правительственным курсом на усиление тоталитарных тенденций в стране, ликвидацию любой оппозиции. Акцентирование внимания на «мнимых преступлениях», выполнение милицией множества несвойственных ей функций, слияние ее с репрессивным аппаратомобусловилинизкуюэффективностьборьбы спреступностью,охраныобщественногопорядка,сви-
детельство чему - возрастаниенапряженности в обществе, усиление криминогенной обстановки.
Благодарности. Работа выполнена при поддержке РГНФ (проект № 10-01-23103а/В).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Абрамов В. К. Мордовский народ (1897-1937). Саранск: Изд-во Морд. ун-та. 1996. 412 с.
2. Архив Министерства внутренних дел Республики Мордовия (МВД РМ), ф. 33, оп. 1, д. 2, л. 304.
3. Архив МВД РМ, ф. 33, оп. 1, д. 4, л. 149.
4. Архив МВД РМ, ф. 33, оп. 1, д. 9, л. 208.
5. Архив МВД РМ, ф. 33, оп. 1, д. 9, л. 48.
6. Архив МВД РМ, ф. 33, оп. 1, д. 2, л. 72, 83.
7. Архив МВД РМ, ф. 33, оп. 1,д. 2, л. 108.
8. Архив МВД РМ, ф. 33, оп. 1, д. 2, л. 124.
9. Архив МВД РМ, ф. 33, оп. 1, д. 2, л. 305.
10. Архив МВД РМ, ф. 33, оп.1, д. 2, л. 88.
11. Архив МВД РМ, ф. 33, оп. 1, д. 9, л. 208.
12. Архив МВД РМ, ф. 33, оп. 1, д. 9, л. 218.
13. Архив МВД РМ, ф. 33, оп. 1, д. 9, л. 356.
14. Архив МВД РМ, ф. 33, оп. 1, д. 18, л. 142.
15. Архив МВД РМ, ф. 33, оп.1, д. 3, л. 37.
16. Архив МВД РМ, ф. 33, оп.1, д. 2, л. 148.
17. Архив МВД РМ, ф. 33, оп.1, д. 9, л. 98, 264, 201.
18. Архив МВД РМ, ф. 33, оп.1, д. 18, л. 12.
19. Архив МВД РМ, ф.33, оп. 1, д. 2, л. 279.
20. Архив МВД РМ, ф. 33, оп. 1, д. 9, л. 19, 135.
21. Архив МВД РМ, ф. 33. оп. 1, д. 9, л. 219-220.
22. Архив МВД РМ, ф. 33. оп. 1, д. 9, л. 169.
23. Архив МВД РМ, ф. 33. оп. 1, д. 9, л. 349.
24. Архив МВД РМ, ф. 33, оп. 1, д. 2, л. 125.
25. История Мордовии. Т. 3. От Гражданской войны к гражданскому обществу / под ред. Н.М. Арсеньева. Саранск: МГУ им. Н. П. Огарева, 2010. 512 с.
