CC BY
305
REFERENCES
Bernard Cl. On the Relation of Functional and Nutritional Effects [Ob otnoshenii funktsional'nykh i pitatel'nykh yavleniy]: Translation from French. St. Petersburg; 1875. (in Russian) Bernard Cl. Course of General Physiology. Phenomena of Life Common to Animals and Plants [Kurs obshchey fiziologii. Yavleniya zhiz-ni obshchie dlya zhivotnykh i rasteniy]: Translation from French. St. Petersburg; 1878. (in Russian)
Timiryazev K.A. Biology. In: [Entsiklopedicheskiy slovar' Russkogo bibliograficheskogo obshchestva "Granat"]. 7th ed. Moscow; vol. 5: 687—8. (in Russian)
Bernard Cl. Leçons de physiologie expérimentale appliquée à la médecine. Paris; 1855; vol. 1.
Samuel' S. A Guide to General Pathology in the Sense of Pathophysiology: Translation from German. St. Petersburg; 1879. (in Russian)
6. Karlik L.N. Claude Bernard [KlodBernar]. Moscow; 1964. (in Russian)
7. Pavlov I.P. Lectures on the Work of the Main Digestive Glands [Le-ktsii o rabote glavnykh pishchevaritel'nykh zhelez]. Moscow; 1949. (in Russian)
8. Pavlov I.P. Nobel Lecture. In: Nobel Prizes. Physiology and medicine [Novelevskaya lektsiya. In: Nobelevskie premii]. Moscow; 2006; ^ I: 211—35. (in Russian)
9. Borodulin V.I., Sorokina T.S., Topolyanskiy A.V. Clinical Medicine in the Twentieth Century. Essays on the History [Klinicheskaya medit-sina v dvadtsatom veke]. Moscow; 2012. (in Russian)
10. Barkroft Dzh. Key Features of the Architecture of Physiological Functions [Osnovnye cherty arkhitektury fiziologicheskikh funktsiy]. Moscow-Leningrad; 1937. (in Russian)
11. Kholden Dzh.S., Pristli Dzh.G. Respiration [Dykhanie]. Moscow-Leningrad; 1937. (in Russian)
12. 20th century Medicine. In: BME. 3rd ed. Moscow; 1980; vol. 14: 142—55. (in Russian)
© Шерстнева Е.В., 2015 УДК 614.78:93(470)
Шерстнева Е.В.
БЛАГОУСТРОЙСТВО ГОРОДОВ И САНИТАРНЫЙ НАДЗОР В РОССИИ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
Национальный НИИ общественного здоровья, 105064, Москва, Россия
В статье рассмотрена деятельность городских самоуправлений России по обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия городов в конце XIX — начале ХХ века. Острота проблемы санитарного состояния городских поселений особенно обозначилась в пореформенное время в связи с ростом численности городского населения, изменением уклада и ритма жизни городов, появлением новых форм рабочего быта. Все это на фоне неразвитости коммунальной сферы усугубляло эпидемиологическую ситуацию в городах. Импульс благоустройству и развитию санитарного надзора дало Городовое положение 1870 г., предоставившее городским властям право заниматься санитарными вопросами. Значительный вклад был внесен в благоустройство городов прежде всего за счет строительства водопроводов и канализации, обеспечения санитарного контроля за этими сферами городского хозяйства. При городских управах многих городов были созданы санитарные комиссии для обеспечения постоянного санитарного надзора в городе. Развитие городской санитарии пошло по пути специализации: получил развитие жилищно-коммунальный, торгово-пищевой, школьно-санитарный, санитарно-ветеринарный надзор.
Ключевые слова: городовое положение 1870 г.; благоустройство городов; городской санитарный надзор; городские санитарные комиссии; специализация в санитарном деле.
Для цитирования: Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2015; 23 (2): 52—56.
Для корреспонденции: Шерстнева Елена Владимировна, institute@mail.ru
Sherstneva E.V.
THE IMPROVEMENT OF CITIES AND SANITARY CONTROL IN RUSSIA IN LATE XIX — EARLY XX CENTURIES
The N.A. Semashko national research institute of public health, 105064, Moscow, Russia The article considers activity of municipal self-governments of Russia concerning support of sanitary epidemiological well-being of cities in the late XIX — early XX centuries. The acuteness of problem of sanitary conditions of urban settlements particularly became visible in post-reform period due to increasing of number of urban population, alteration of setup and rhythm of life in cities, appearance of new forms of worker's daily chores. Al this, against the background of underdevelopment of communal sphere aggravated epidemiological situation in cities. The impulse to improvement and development of sanitary control was made by the city regulations of 1870 presenting to town authorities the right to deal with sanitary issues. The significant input into improvement of cities was made first of all at the expense of construction of water supplies and sewerage and support of sanitary control of these spheres of municipal economy. Under town councils of many cities the sanitary commissions were organized to support permanent sanitary control in town. The development of town sanitation followed the way of specialization. The housing and communal, trade and food, school and sanitary and sanitary and veterinary control were organized. Key words: city regulations of 1870; improvement of cities; town sanitary control; town sanitary commission; specialization; sanitary business.
Citation: Problemi socialnoi gigieni, zdravokhranenia i istorii meditsini. 2015; 23 (2): 52—56.
For correspondence: Sherstneva Elena, institute@mail.ru
Received 26.06.2014
Введение в Российской империи в 1870 г. Городового положения дало импульс благоустройству городов и развитию санитарного надзора. Этот законодательный акт предоставлял городским властям — думам и управам — право осуществлять санитарные мероприятия в масштабах города, создавать "для принятия соответствующих мер в случаях чрезвычайных,
а также для ближайшего заведывания отдельными отраслями ...особые исполнительные комиссии", издавать обязательные санитарные постановления по вопросам охраны чистоты дворов, торговых помещений, о "мерах предосторожности против порчи воды", " о мерах предупреждения и прекращения заразительных повальных и местных болезней, а равно скотских падежей", о
мерах "по ограждению общественного здоровья от опасности, происходящей вследствие неправильного содержания фабрик, заводов, мастерских и вообще помещений для рабочих" и др. [1].
Согласно формулировке закона, осуществление санитарных мер являлось лишь правом, но не обязанностью городских самоуправлений, поэтому в организации городского санитарного дела неизбежно возникали немалые трудности, вплоть до игнорирования городскими властями данной проблемы. Однако состояние российских городов внушало тревогу: начавшийся после реформы 1861 г. активный процесс урбанизации на фоне неразвитости коммунальной сферы делал их особенно уязвимыми в отношении эпидемий. В 1890—1894 гг. уровень смертности от острых инфекций в целом по российским городам составлял 203 на 100 000 населения, из 12 государств Европы Россия занимала по этому показателю "передовое" 10-е место, выше был уровень смертности только в австрийских и венгерских городах [2]. Московский санитарный врач Л. Грановский: "Спасительный инстинкт самосохранения просыпался под влиянием страха перед повальным распространением той или иной острозаразной болезни и заставлял правящие городские сферы поневоле хорошо уразуметь все опасности, кроющиеся в санитарном неблагоустройстве населенных мест" [3]. Это подталкивало городские власти к принятию мер по благоустройству городов, созданию при городских управлениях коллегиальных органов и специальных учреждений, в задачу которых входило решение санитарных вопросов.
Этот процесс на огромной территории России шел довольно медленно, тормозился не только из-за несовершенства законодательства, но и в связи со скудостью городских бюджетов и косностью городской администрации. В первую очередь затронул Петербург и Москву, где городское самоуправление было введено значительно раньше (1846 и 1862 г. соответственно), и наиболее крупные промышленные центры (Одесса, Рига, Харьков, Киев и др.). Здесь уже в 1880—1890-е годы при городских управах были созданы специальные санитарные комиссии. Города были разбиты на участки, подведомственные санитарным врачам, в них были открыты санитарные станции для бактериологических и химико-гигиенических исследований. Однако даже к началу первой мировой войны, согласно собранным известным общественным деятелем Д.Н. Жбанковым сведениям по 224 городам России, лишь 86 городов имели действующие санитарные комиссии при городских управах, санитарные станции для проведения исследований были открыты в 54 городах, но в 121 городе санитарные кадры на городской службе полностью отсутствовали [4].
С появлением в городах специальных санитарных органов начался постепенный переход от спорадических действий, вызванных непосредственно эпидемией, к осуществлению профилактических мер по благоустройству и оздоровлению городов, развитию постоянного санитарного надзора. При этом особый уклад жизни городов, где были сконцентрированы массы населения, сосредоточены производство, торговля, образовательные учреждения, способствовал тому, что развитие городской санитарии пошло по пути специализации: под контроль городских санитарных организаций передаются водопровод и канализация, получает развитие санитарно-пищевой, школьно-санитарный, жилищно-коммунальный, ветеринарный надзор и др.
В конце XIX — начале ХХ века одним из важных направлений деятельности городских самоуправлений стало сооружение водопроводов и канализации. Требующие специальных технических знаний, эти вопросы находились в ведении городских инженерно-технических служб, а в столицах — в компетенции специальных органов при городских управах: водопроводной и канализационной комиссий, в состав которых входили инженеры и санитарные врачи. В масштабах России вопросы благоустройства городов обсуждались на Пироговских съездах, в процессе работы Русских водопроводных съездов, начавших свою деятельность в 1893 г.
Согласно сведениям Министерства внутренних дел, собранным по 1063 поселениям, до 1871 г. в России было всего 29 водопроводов. После городской реформы их количество стало заметно прирастать: к 1911 г. имелось уже 227 водопроводов в 204 населенных пунктах, из них 159 (70,6%) принадлежали городским управлениям и ими же эксплуатировались, 4 водопровода принадлежали городским управлениям, но сдавались в аренду [5].
Строительство водопроводов ставило проблему организации постоянного санитарного надзора в водопроводном деле.
Эта задача была возложена на городские бактериологические лаборатории и санитарные станции. Раньше всего санитарный контроль над водопроводом был налажен в Одессе, где в 1886 г. на средства городского самоуправления и земства была устроена бактериологическая станция, производившая в числе прочего и ежедневный контроль водопроводной воды из реки Днестра. В 1897 г. одесской городской думой был учрежден и специальный санитарный контроль над состоянием водных фильтров с постоянным бактериологическим анализом [6].
В Москве городская санитарная станция, созданная в 1891 г. при Гигиеническом институте Московского университета, с 1898 г. осуществляла систематический контроль над водоснабжением города, основным источником которого в этот период оставались Мытищинские ключи. На основании результатов исследований, проведенных станцией, было определено место забора воды для нового Москворецкого водопровода — в деревне Рублево. Начало действия Москворецкого водопровода (1903) породило дискуссию о наиболее подходящей системе фильтрования воды. Поскольку в России преобладали именно речные водопроводы, вопрос о способах фильтрации и обеззараживания воды имел принципиальное и всеобщее значение. Этот вопрос изучался на Московской городской санитарной станции, где специальной комиссией под руководством профессора гигиены С.Ф. Бубнова было проведено более 2000 исследований [7]. На Всероссийской гигиенической выставке в 1913 г. постановка в Москве контроля над деятельностью водных фильтров с богато оборудованной лабораторией в Рублеве, с постоянными работами в ней бактериолога и химика была признана образцовой [8]. Санитарной комиссией города был поднят вопрос о необходимости исключения заноса инфекции в уже очищенную воду рабочими водопроводной сети. В результате для контроля состояния здоровья рабочих была открыта бесплатная городская амбулатория [9].
Эксплуатация водопровода регламентировалась постановлением московской городской думы "О порядке общественного пользования водою, доставляемою городскими водопроводными сооружениями, и об охране сих сооружений от повреждений", которое устанавливало порядок ее отпуска, нацеливало на экономное использование и предупреждение загрязнения воды [10].
Водоснабжение Петербурга также находилось под контролем городской лаборатории (1891), которой руководил проф. С.А. Пржибытек. В 1890-е годы лаборатория провела ряд исследований невской воды, что послужило материалом для выбора места для устройства городской водопроводной станции. Лаборатория занималась вопросом влияния Громовской лесной биржи на качество невской воды. Были исследованы также воды реки Фонтанки и Обводного канала с целью выяснения, пригодны ли они для устройства купален, портомойных плотов и живорыбных садков [11]. В начале ХХ века в связи с жестокой эпидемией холеры (1908—1909) городская лаборатория Петербурга вплотную занялась изучением новых методов очистки воды: способа Берже (посредством двуокиси хлора), коагулирования с помощью серно-алюминиевой соли и извести и с последующей быстрой фильтрацией, озонирования воды по системе Жерара и др. На Всероссийской гигиенической выставке в 1913 г. лаборатория продемонстрировала в планах и чертежах опыты стерилизации невской воды гипохлоритами и пр.
По данным Министерства внутренних дел, к 1911 г. постоянный санитарный надзор и бактериологический контроль качества воды были налажены в 65 (32 %) из 204 населенных пунктов, имеющих водопроводы. Однако 160 водопроводов из 227 совсем не имели никакой системы очистки [12]. Особенно низким качество воды было в городах, где водоснабжением занимались частные компании, не прибегавшие при постройке водопроводных сооружений к консультациям гигиенистов и не склонные к своевременным ремонтам и техническим усовершенствованиям. Не случайно проф. Г. В. Хлопин, будучи председателем Комиссии для оздоровления городов Поволжья (1908), в качестве "дела первостепенной важности" для оздоровления Астрахани называл скорейший выкуп городом водопровода с целью его срочной реконструкции и перенесения места забора воды, которое находилось среди пристаней и стоянок судов и ниже по течению относительно расположения общественных бань и фабрик, спускающих сюда нечистоты и сточные воды. В совокупности с примитивной очисткой воды, отсутствием санитарного контроля это превращало водопроводную воду Астрахани
в постоянный источник инфекций, что и подтверждали бесконечные вспышки эпидемий: только за первое десятилетие ХХ века холера посетила город 3 раза — в 1904, 1907, 1908 г. Проф. Г.В. Хлопин считал, что "без выкупа водопровода затруднено и устройство канализации", подчеркивая тесную связь этих двух сфер городского хозяйства [13].
Устройство канализации в России в примитивном виде началось еще в XVIII веке. Она имелась в Петербурге, Риге и Виль-не. В первой половине XIX века канализация была построена в Феодосии и Старой Руссе, а в конце века в основном благодаря участию городских самоуправлений — в Москве, Одессе, Киеве, Тифлисе и в некоторых мелких городах европейской России. Передовой по меркам того времени была канализация в Москве. Она начала действовать в 1898 г. и была устроена по сплавной раздельной системе с отводом нечистот и грязных фабричных вод на поля орошения. К канализационной московской городской сети в начале ХХ века было присоединено уже 3 тыс. владений центральной части города [14]. На специально созданной биологической станции проводились опыты по биологической очистке сточных вод. Контролем над работой всех очистительных сооружений занималась созданная в 1910 г. специальная комиссия по очистке сточных вод [15].
В Петрограде даже накануне Первой мировой войны не имелось современной канализации, что существенно усугубляло эпидемиологическую ситуацию в городе. В планах городского самоуправления Петербурга (после жестокой холерной эпидемии 1908—1909 гг.) было устройство "фекалепровода", чертежи которого были представлены на Всероссийской гигиенической выставке 1913 г.
По данным Министерства внутренних дел, к 1911 г. были канализированы по сплавной системе Варшава, Киев, Москва, Нижегородская ярмарка, Одесса, Ревель, Рига, Ростов-на-Дону, Тифлис, Царское Село, Ялта. Шло сооружение канализации в Кисловодске, Самаре, Саратове, Севастополе. Накануне первой мировой войны канализация, по данным Д.Н. Жбанкова, имелась уже в 26 городах. Нечистоты в городах удалялись преимущественно посредством "поглощающих колодцев", вывозились ассенизационными обозами за черту города или попросту сбрасывались в реку — источник водоснабжения. Контроль над ассенизацией со стороны городских санитарных комиссий состоял в разработке санитарных постановлений, которые издавались в 32% российских городов.
О важности развития городских коммуникаций свидетельствовала динамика данных об уровне смертности от инфекционных болезней. Так, в Москве в первое десятилетие ХХ века показатель смертности от брюшного тифа понизился практически в 2 раза. По признанию городских властей, это "нельзя не поставить в связь с последовательным расширением и улучшением дела водоснабжения, а также с устройством канализации в Москве" [16].
Приток населения в промышленные города определил остроту жилищной проблемы, которая была многогранной и включала, в частности, такие вопросы, как недостаток жилья для пришлого рабочего населения, антисанитарное состояние существующего жилья для рабочих, отсутствие должного сани-тарно-технического надзора за возведением зданий и их дальнейшей эксплуатацией.
Наиболее острой была проблема жилья для рабочих. В 1900 г. санитарными врачами Петербурга было осмотрено около 1300 рабочих квартир, а также изучено состояние более 3000 угловых квартир. Выяснено, что в среднем в каждой квартире проживали по 16 жильцов: по 5—6 человек в комнате. На 1 койку приходилось 1,8—2 человека. Подсчитано, что практически 30% общего количества заразных заболеваний в городе составляли случаи заболеваний у обитателей угловых квартир. Характерно, что большинство этих квартир было сосредоточено в центре города. Таким образом, именно здесь находился основной очаг инфекций. В 1905 г. председатель санитарной комиссии Петербурга Н.А. Оппенгейм, докладывая на заседании Городской думы о результатах очередного обследования рабочих квартир, подчеркивал, что дефицит жилья для рабочих и его дороговизна не позволяли селиться людям в более приемлемых условиях. Н.А. Оппенгейм в своем докладе обращался к положительному опыту европейских стран — Бельгии, Англии, Германии, где существовали специальные городские дома для рабочих с мелкими квартирами с невысокой платой
за проживание. Государство поощряло это строительство займами [17].
Положительный опыт в этом отношении был накоплен в Москве. Здесь самым опасным в эпидемическом отношении являлся район Хитрова рынка, где были сосредоточены 4 самых крупных частных ночлежных дома с населением 6000 человек. Уже в 1880-е годы санитарные врачи положили начало санитарному контролю над этими домами. В докладе санитарного врача Д. Д. Дувакина, составленном по результатам обследования ночлежных домов в 1884—1885 гг., было описано удручающее санитарное состояние этих обиталищ рабочего населения [18]. Для описания ночлежных домов санитарные врачи города разработали специальные бланки, а материалы обследования послужили основой для разработки Думой санитарных постановлений по их содержанию. В 1886 г. при двух ночлежных домах были открыты первые городские амбулатории для отслеживания и оказания помощи заболевшим, количество таких амбулаторий в городе к 1902 г. достигло 14. Это позволяло держать под контролем эпидемиологическую ситуацию среди достаточно многочисленной группы населения.
Московское городское самоуправление уделяло проблеме строительства жилья для рабочих немалое внимание. К 1910 г. количество городских ночлежных домов достигло 6. Их общая вместимость составляла 5650 человек. Кроме ночлежных домов, московское городское самоуправление содержало 2 дома дешевых квартир имени Г.Г. Солодовникова, открытых в 1909 г. Их общая вместимость составляла 2000 человек. Эти дома имели центральное отопление, электрическое освещение, столовую, библиотеку, баню, летний душ, прачечную. В ведении городского самоуправления находись еще 5 домов, основанных на пожертвованные средства, с бесплатными квартирами [19]. В городе был введен постоянный санитарный надзор за всеми ночлежными домами. Во избежание распространения тифов для ночлежников Хитрова рынка и городских ночлежных домов с 1907 г. город устраивал бесплатные бани. Каждый ночлежный дом в Москве был оснащен аппаратом "Гелиос" для дезинфекции одежды и белья ночлежников, принимались меры по "выжариванию" насекомых из спальных мест специальными лампами и т. д.
В провинции городские власти, как правило, устранялись от участия в решении жилищного вопроса, оно зависело преимущественно от владельцев производств и принимало порой чудовищные формы. Так, например, санитарный врач Красноярска сообщал, что обнаружил "целую деревню, густо населенную, построенную под землей. Около 200 жилищ с 1000 человек населения помещаются в ямах, вырытых в откосах выемки полотна железной дороги и имеющих сообщение с внешним миром только через одно маленькое входное отверстие. В землянках тесно, грязно, темно; все нечистоты выбрасываются тут же возле землянок. Деревня представляет опасность для всего города Красноярска вообще. Существование этой деревни, видно, санкционировано местным железнодорожным начальством, так как все землянки занумерованы" [20]. В 1896 г. в Саратове санитарные врачи Н.Н. Матвеев и П.К. Галлер издали брошюру, в которой был представлен собранный в ходе осмотров материал о ночлежных домах, артельных квартирах и постоялых дворах, имевшихся в этом поволжском городе. Констатировано, что их состояние вопиющее. Среди постояльцев бытовал тиф, но при существовавшем положении меры дезинфекции не давали ожидаемых результатов [21]. Накануне первой мировой войны, по данным Д. Н. Жбанкова, городские самоуправления принимали участие в решении жилищного вопроса в 72 из 224 городов. В 152 городах городских ночлежных домов и приютов для рабочих устроено не было [22].
Жилищный вопрос активно обсуждался на Пироговских съездах, где подчеркивалось, что среди причин высокого уровня заболеваемости и смертности "одно из первых мест занимают жизненные условия" [23]. Речь шла не только о качестве жилья для рабочих. Так, на XI Пироговском съезде говорилось о необходимости привлечения гигиенистов к разработке нового Строительного устава, в который должны быть внесены гигиенические требования к городским постройкам. На XII Пироговском съезде было принято постановление, гласившее, что "обязательная санитарная нормировка городского строительства, фактический санитарный и технический надзор, участие санитарного надзора в распланировке городов и поселений — все это необходимый элемент разрешения жилищного вопроса" [24].
Города являлись центрами производства и торговли продуктами питания, поэтому одним из наиболее важных направлений деятельности городских санитарных организаций стал санитарно-пищевой надзор. В Москве эту обязанность несли 10 торгово-санитарных врачей, на которых был возложен надзор за всеми заведениями в городе, занимающимися производством, хранением и продажей продуктов питания. Кроме того, в их задачу входила доставка проб на городскую санитарную станцию для исследования.
Возглавлявший городскую станцию в первые годы ее существования профессор гигиены Ф.Ф. Эрисман был убежден в том, что для борьбы с производством и торговлей некачественными и фальсифицированными продуктами необходима целая система мероприятий, он предлагал властям узаконить ответственность за производство и продажу недоброкачественной или фальсифицированной продукции [25], что и было сделано в более поздние годы.
Основными направлениями работы станции являлись санитарная оценка и выявление недоброкачественных и фальсифицированных продуктов, разработка методов обнаружения фальсификата и др. Существенным практическим моментом стала разработка таблиц химических составов самых разнообразных пищевых веществ, а также их суррогатов, что значительно облегчало обнаружение фальсифицированных продуктов. Станция предпринимала масштабные исследования ряда продуктовых изделий и напитков. Так, в 1903 г. на станции уже под руководством проф. С.Ф. Бубнова было проведено изучение топленого масла, поставляемого на рынки Москвы, в результате было установлено, что более 43% этой продукции было фальсифицированным. С.Ф. Бубнов заявлял о необходимости "особой законодательной регламентации" и "одновременного усиления санитарного надзора над торговлей этим продуктом не только в Москве и других больших центрах, но и в провинции" [26]. Исследования топленого и сливочного, а также некоторых растительных масел на городской санитарной станции носили систематический характер и продолжались свыше 10 лет.
Серия исследований станции была посвящена применению консервантов (преимущественно на основе борной и бензойной кислот) в пищевом производстве. С.Ф. Бубнов считал, что "вообще применение консервирующих средств к предметам потребления в пищу и питье ... увеличивает число угроз общественному здоровью" [27]. В России же это было особенно чревато, поскольку не только не хватало специального контроля над использованием консервантов в производстве продуктов питания, но и отсутствовал самый обыкновенный санитарный надзор за торговлей пищевыми изделиями в большинстве городов.
В Петербурге надзор за пищевыми производствами и местами торговли продуктами питания осуществляли 20 городских торгово-санитарных врачей, которые систематически доставляли образцы продуктов на анализ в лабораторию. В периоды эпидемий число врачей увеличивалось вдвое, а количество пищевых исследований достигало 3000 [28].
В большинстве городов России организация санитарно-пи-щевого надзора сталкивалась с большими трудностями: незаинтересованностью городских властей, недостатком средств в городских бюджетах, а главное — с нехваткой специально подготовленных лаборантов. Несмотря на то что к 1914 г. уже 54 города имели санитарные станции и лаборатории, многие из них не были укомплектованы и не работали. Например, в Харькове санитарная лаборатория была создана еще в 1886 г., но до 1901 г. фактически бездействовала из-за отсутствия специалиста. И лишь спустя еще 10 лет в лаборатории появился врач-бактериолог [29]. Эта ситуация типична для большинства городов. Задача городских торгово-санитарных врачей состояла также в описании пищевых производств и мест торговли продуктами питания, эти отчеты служили основой для разработки думами соответствующих санитарных постановлений.
Под контролем городских самоуправлений в конце Х1Х века в России стал развиваться и школьно-санитарный надзор. Общие принципы его организации, разработанные особой комиссией при правлении Пироговского общества и изложенные на IX Пироговском съезде (1904), заключались в следующем: специализация и сосредоточение школьно-санитарного надзора в руках особых школьных врачей; привлечение к делу школьной санитарии учительского персонала; наблюдение за профессиональными условиями труда педагогов; нецелесообразность
совмещения санитарных и лечебных функций [30]. Школьные врачи осуществляли контроль физического развития и состояния здоровья учеников, а также текущий санитарный надзор за состоянием школьных помещений. Их задачей являлось прежде всего предупреждение распространения инфекционных заболеваний в учебных заведениях. Наиболее правильной постановка санитарного надзора за школами и учащимися признана в Москве, где в отличие от Петербурга школьные врачи не занимались лечебной работой, а лишь выявляли больных детей и направляли их в амбулатории. Накануне первой мировой войны городским самоуправлением Москвы содержался 21 школьный врач, в Петербурге их было 75. В 1914 г. школьно-санитарные врачи имелись в 49 городах России. Помимо санитарного надзора в школах, городские санитарные органы обеих столиц, а также Одессы и Варшавы занимались организацией летних школьных колоний для ослабленных детей. Большую помощь городским самоуправлениям в этом деле оказывали благотворители.
Заметных успехов в крупных городах достигла организация санитарно-ветеринарного надзора. В задачу городских ветеринарных врачей входило не просто оказание помощи больным животным в амбулаториях, но и выявление эпизоотических заболеваний, организация ловли и истребления бродячих собак, уборки трупов животных, а также надзор за бойнями и местами содержания скота. При содействии ветеринарных врачей городские думы разрабатывали обязательные санитарные постановления по предупреждению сапа, бешенства и прочих эпизоотических заболеваний.
В 1914 г. санитарно-ветеринарные врачи имелись в 185 российских городах [31], в Москве их было 24, в Петербурге — 13. При городских управах столиц были сформированы специальные комиссии санитарно-ветеринарных врачей.
Благоустройство и развитие специализированного санитарного надзора требовало профессионального усовершенствования врачей. Для решения вопроса подготовки специалистов в начале ХХ века при городской лаборатории Петербурга для тор-гово-санитарных врачей были организованы специальные занятия по теории и практике пищевой санитарии. Кроме того, профессора Военно-медицинской академии вели так называемые повторные научные курсы по теоретической и практической санитарии. В образовательный курс Института гражданских инженеров в Петербурге в 1908 г. был введен предмет "строительная гигиена". Проф. Н.П. Диатроптов при Химико-бактериологическом институте организовал специальные курсы для городских санитарных врачей по таким вопросам, как химические, санитарные, бактериологические способы исследования, эпидемиология и меры общественной борьбы с заразными болезнями, важнейшие вопросы общественной гигиены (водоснабжение и канализация), практика общественного санитарного надзора.
Таким образом, городские самоуправления внесли весомый вклад в благоустройство и организацию санитарного надзора в российских городах. Развитие городской коммунальной сферы, углубление специализации в городском санитарном деле, формирование при управах корпоративных объединений врачей для решения узкоспециальных вопросов стали существенными факторами эпидемиологического благополучия городов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Полное собрание законов Российской империи. СПб.; 1874; собр. 2, т. 45, отд. 1, № 48498: 821—39.
2. Отчет Медицинского департамента Министерства внутренних дел. Санитарное состояние городов Российской империи за 1895 год. СПб.; 1899: 7.
3. Грановский Л. К 30-летию санитарной организации Москвы. Врачебно-санитарная хроника Москвы. 1914; 9: 574.
4. Жбанков Д.Н. Некоторые итоги городского врачебно-санитарно-го устройства. Общественный врач. 1915; 7—8: 449—85.
5. Водоснабжение и способы удаления нечистот в городах России. СПб: Издание Министерства внутренних дел; 1912: 13—4.
6. Чертов А.А. Городская медицина в европейской России. М.; 1903: 247
7. Московская городская управа: Доклады. М.; 1905; т. 1: 15.
8. Васильевский Н.П. Городская медицина на Всероссийской гигиенической выставке 1913 г. Общественный врач. 1913; 9: 1117.
9. Грановский Л. Обзор Московской городской врачебно-санитар-ной организации. М.; 1912: 6—7.
10. Обязательные для жителей города Москвы постановления Московской Городской Думы. М.; 1910: 23.
11. Отчет С .-Петербургской городской лаборатории за 1900 и первую половину 1901 г. СПб.; 1901: XIV—XVI.
12. Хлопин Г.В. Материалы по оздоровлению России. Санитарные описания гг. Астрахани, Самары, Саратова и Царицына с указанием мер, необходимых для их оздоровления. СПб.; 1911: 54.
13. Жбанков Д.Н. Сборник по городскому врачебно-санитарному делу в России. М.; 1915: 50—2; 47—8.
14. Москва. Краткий очерк развития и современного состояния городской врачебно-санитарной организации. М.; 1911: 27.
15. ОппенгеймН.А. К вопросу об оздоровлении Санкт-Петербурга. Угловые квартиры в связи с устройством и улучшением жилищ для нуждающегося и рабочего населения: Доклад в городской думе. СПб.; 1905: 4—7, 12—7, 23.
16. Ночлежные дома. Доклад доктора Д. Д. Дувакина. В кн.: Отчет Московской городской управы по принятию мер против появления холерной эпидемии в Москве и о деятельности санитарной комиссии в 1884 и 1885 гг. СПб.; 1886: 69—71.
17. Врачебная хроника. Медицинская беседа. 1902; 16: 475.
18. Матвеев Н.Н., Галлер П.К. Ночлежные дома, артельные квартиры и постоялые дворы г. Саратова. Саратов; 1896: 5—6.
19. Кашкадамов В.П. О применении санитарных норм в строительной практике русских городов. В кн.: ТрудыXI съезда Общества русских врачей в память Н.И. Пирогова. СПб.; 1913; т. 2: 45.
20. Невядомский М.А. XII Пироговский съезд. Общественный врач. 1913; 6: 654—5.
21. Второй годовой отчет Московской городской санитарной станции. Май 1892 — май 1893 / Под ред. проф. Ф.Ф. Эрисмана. М.; 1894: 3—16.
22. 12-й годовой отчет Московской городской санитарной станции за 1903 г. / Под ред. С.Ф. Бубнова. М.; 1906: 73—4.
23. 14-й годовой отчет Московской городской санитарной станции за 1905 г. М.; 1912: 169.
24. Отчет Санкт-Петербургского городского общественного управления за 1908 г. СПб.; 1910: 11—2.
25. Отчет о деятельности харьковской управы за январь-апрель 1911 года. Харьков; 1912: 5.
26. Проект плана организации школьно-санитарного надзора в городах. В кн.: Труды IX Пироговского съезда. СПб.; 1904; т. 4: 78—84.
Поступила 26.06.2014
REFERENCES
1. Complete Collection of Laws of the Russian Empire [Polnoe sobra-nie zakonov Rossiyskoy imperii]. St. Petersburg; 1874; collection 2; vol. 45; br. 1; No 48498: 821—39. (in Russian)
2. Report of Medical department of the Ministry of Internal Affairs. A Sanitary Condition of the Cities of the Russian Empire for 1895 [Otchet Meditsinskogo departamenta Ministerstva vnutrennikh del. Sanitarnoe sostoyanie gorodov Rossiyskoy imperii za 1895 god]. St. Petersburg; 1899: 7. (in Russian)
3. Granovskiy L. To the 30 anniversary of the sanitary organization of Moscow. Vrachebno-sanitarnaya khronika Moskvy. 1914; 9: 574. (in Russian)
4. Zhbankov D.N. Some results of the city medical and sanitary device. Obshchestvennyy vrach. 1915; 7—8: 449—85. (in Russian)
5. Water Supply and Ways of Removal of Sewage in the Cities of Russia [Vodosnabzhenie i sposoby udaleniya nechistot v gorodakh Rossii]. St. Petersburg: Izdanie Ministerstva vnutrennikh del; 1912: 13—4. (in Russian)
6. Chertov А.А. City Medicine in the European Russia [Gorodskaya meditsina v evropeyskoy Rossii]. Moscow; 1903: 247. (in Russian)
7. Moscow Town Council: Reports [Moskovskaya gorodskaya uprava: Doklady]. Moscow; 1905; t. 1: 15. (in Russian)
8. Vasil'evskiy N.P. City medicine at the All-Russian hygienic exhibition of 1913. Obshchestvennyy vrach. 1913; 9: 1117. (in Rusian)
9. Granovskiy L. Overview of the Moscow City Medical-care Organization [ObzorMoskovskoy gorodskoy vrachebno-sanitarnoy organi-zatssii]. Moscow; 1912: 6—7. (in Russian)
10. Mandatory for Residents of the City of Moscow the Decision of the Moscow City Council [Obyazatelnye dlya zhiteley goroda Moskvy postanovleniyaMoskovskoy Gorodskoy Dumy]. Moscow; 1910: 23. (in Russian)
11. Report S.-Petersburg City Laboratory for 1900 and the First Half of 1901 [Otchet S.-Peterburgskoy gorodskoy laboratorii za 1900 i per-vuyupolovinu 1901 g.]. St. Petersburg; 1901: XIV—XVI. (in Russian)
12. Khlopin G.V. Materials on Improvement of Russia. Sanitary Descriptions of Astrakhan, Samara, Saratov and Tsaritsyno with the Indication of the Measures Necessary for Their Improvement [Materialy po ozdorovleniyu Rossii. Sanitarnye opisaniya gg. Astrakhani, Samary, Saratova i Tsaritsyna s ukazaniem mer, neobkhodimykh dlya ikh oz-dorovleniya]. St. Petersburg; 1911: 54. (in Russian)
13. Zhbankov D.N. Collection on Urban Medical-care Business in Russia [Sbornik po gorodskomu vrachebno-sanitarnomu delu v Rossii]. Moscow; 1915: 50—2; 47—8. (in Russian)
14. Moscow. A Brief Outline of the Development and Current State of Urban Medical-care Organization [Moskva. Kratkiy ocherk raz-vitiya i sovremennogo sostoyaniya gorodskoy vrachebno-sanitarnoy organizatsii]. Moscow; 1911: 27. (in Russian)
15. Oppenheim N.A. To the Question about the Improvement of St. Petersburg. Corner Apartment in Connection with the Construction and Improvement ofHousingfor the Needy and Working Population: a Report to the City Council [K voprosu ob ozdorovlenii Sankt-Peterburga. Uglovye kvartiry v svyazi s ustroystvom i uluchsheniem zhilishch dlya nuzhdayushchegosya i rabochego naseleniya. Doklad v gorodskoy dume]. St. Petersburg; 1905: 4—7, 12—7, 23. (in Russian)
16. Lodging House. The Report of Dr. D.D. Duvacin. In: Report of the Moscow City Government to Take Action Against the Appearance of the Cholera Epidemic in Moscow and About the Work of the Sanitary Commission in 1884 and 1885 [Otchet Moskovskoy gorodskoy upravy po prinyatiyu mer protiv poyavleniya kholernoy epidemii v Moskve i o deyatel'nosti sanitarnoy komissii v 1884 i 1885 gg.]. St. Petersburg; 1886: 69—71. (in Russian)
17. Medical chronicle. Meditsinskaya beseda. 1902; 16: 475. (in Russian)
18. Matveev N.N., Galler P.K. Lodging House, Artisanal Apartments and Inns, Saratov [Nochlezhnye doma, artelnye kvartiry i postoyalye dvory g. Saratova]. Saratov; 1896: 5—6. (in Russian)
19. Kashkadamov V.P. On the application of sanitary norms in construction practice Russian cities. In: Proceedings of the XI Congress of the Society of Russian Physicians in Memory of N.I. Pirogov [Trudy XI s"ezda Obshchestva russkikh vrachey v pamyat' N.I. Pirogova]. St. Petersburg; 1913; t. 2: 45. (in Russian)
20. Nevyadomskiy M.A. XII Pirogov Congress. Obshchestvennyy vrach. 1913; 6: 654—5. (in Russian)
21. Second Annual Report of the Moscow City Health Station. May 1892 — may 1893 / Ed. F.F. Erisman. Moscow; 1894: 3—16. (in Russian)
22. The 12 th Annual Report of the Moscow City Health Station for 1903 / Ed. C.F. Bubnov. Moscow; 1906: 73—4. (in Russian)
23. The 14th Annual Report of the Moscow City Health Station for 1905. Moscow; 1912: 169. (in Russian)
24. A Report by the St. Petersburg city public government for 1908 [Otchet Sankt-Peterburgskogo gorodskogo obshchestvennogo up-ravleniyaza 1908 g.]. St. Petersburg; 1910: 11—2. (in Russian)
25. Report on the Activities of the Kharkov Council for January-April, 1911 [Otchet o deyatel'nosti khar'kovskoy upravy za yanvar'-aprel 1911 goda]. Khar'kov; 1912: 5. (in Russian)
26. The draft plan for the organization of school health supervision in the cities. In: Proceedings of IX of the Pirogov Congress [Trudy IX Pirogovskogo s"ezda]. St. Petersburg; 1904; t. 4: 78—84. (in Russian)
