CC BY
78
дает особый способ выражения, который очень быстро клишируется, и, следовательно, все инновационные процессы в сфере электронной коммуникации получают лингвистическое распространение и закрепляются в данной языковой форме. По нашему мнению, группа графических и
лексико-графических номинаций будет далее развиваться в силу того, что она идеально отвечает основным требованиям языка электронной коммуникации, таким как экономичность, экспрессивность, эффективное выражение референциального и прагматического значений.
Библиографический список
1. Смирнов, Ф.О. Национально-культурные особенности электронной коммуникации на английском и русском языках: дис. ... канд. филол. Наук. - Ярославль, 2004.
2. Горошко, Е.И. Интернет-коммуникации в гендерном измерении // Вестник пермского университета. - Пермь, 2006. - Вып. 3.
3. Thrulow, C. The Internet and Language // Concise Encyclopedia of Sociolinguistics, Elsaineer, 2001.
4. Crystal, D. Language and the Internet. - Cambridge: Cambridge University Press, 2001.
5. Трофимова, Г.Н. Языковой вкус Интернет-эпохи в России: Функционирование русского языка в Интернете: концептуально-сущностные доминанты. - М.: Изд-во РУДН, 2004.
6. Бергельсон, М.Б. Языковые аспекты виртуальной коммуникации // Вестник МГУ. Лингвистика и межкультурная коммуникация. - Москва, 2002. - Сер. 19. - № 1.
7. Иванов, Л.Ю. Язык в электронных средствах коммуникации // Культура русской речи: сб. науч. тр. - Москва, 2003.
8. Crystal, D., The Language Revolution. - Cambridge: Poliy Press, 2004.
Статья поступила в редакцию 07.02.10
УДК 271-7
Е.Ю. Дьяченко, аспирантка ГАСК, г. Москва, [email protected] БИБЛЕЙСКИЕ ОБРАЗЫ В БОГОСЛУЖЕБНОМ ПЕНИИ: ИСТОКИ, УСТАВНЫЕ УКАЗАНИЯ
Статья посвящена изучению библейских образов в церковном пении. Подробно рассматривается вопрос богословско - сакрального и образно -поэтического содержания богослужебного пения: ангелоподобность пения, единство гимнографической, музыкальной и Уставной составляющей церковного пения. На примере Вечерни, проводится образно - богословский и культурологический анализ духовно - нравственного содержания русского православного богослужения.
Ключевые слова: церковное пение, церковное искусство, богослужение, библейский образ, ангелоподобие пения, Горний и дольний мир, стихиры, Вечерня, Минея, Триодь.
Церковное пение - комплексное явление, включающее в себя большой круг богословских, философских, музыкальных, культурологических вопросов и понятий. Своей полифункциональностью и многообразием пение обязано единству основ этого вида церковного искусства: каноническому тексту, Церковному Уставу и утвердившимся мелодическим распевам. Благодаря, с одной стороны каноничности, с другой -живости и изменяемости этих составляющих церковного пения, новизна их научного исследования, а так же практическая значимость, не теряют совей актуальности.
Музыкально сопровождая богослужение, храмовое пение выполняет, в первую очередь, нравственно - воспитательную функцию проповеди, используя для этого в песнопениях библейские образы как Ветхого, так и Нового Завета, способствующих формированию христианской картины мира, выступая средством Богопознания. Богослужебное пение это определенный универсальный язык общения Бога и человека, вне времени и вне стиля исполняемых песнопений, один из способов приобщения к христианским ценностям.
Из опыта Церкви мы знаем, что большая часть гимно-графичекого, уставного и мелодического материала была создана отцами Церкви и их учениками. Так мы видим, что с одной стороны, сам акт творения этих материалов был одновременно и Богооткровением (Бог открыл мудрость своего Света Истины и позволил человеческому уму вместить часть Славы Его) и Богопознанием для авторов (через просвещение и откровение Божие у человека появилась способность воплощать не с помощью логики, а посредством ареопагитских категорий понятия о Боге); с другой стороны, для слушателей или исполнителей этих текстов и нот, вся практика богослужений являет пример живого, прошедшего сквозь века, обращения к церковному творчеству, его назидательному, просвещающему, поучительному, догматическому наследию.
Творчество является одним из способов проявления образа Бога в человеке. Учение исихазма, в свете воззрений Григория Паламы о создании человека Богом по своему подобию и о центральном месте его во вселенной, дает основание выделить у человека способность к творчеству как одну из признаков наличия в человеке Образа Божия, созерцании им
Божественного света Просвещения. После грехопадения прямая связь человека с Первообразом была утеряна. Единственным источником Богопознания и Богообщения для человека остается молитва, «духовное делание», в котором, по мнению о. Павла Флоренского можно усмотреть основу церковного искусства.
Ангелоподобие пения - смысловой центр представления об образной стороне церковного пения, его молитвенности, образец богослужения, духовная мера исполнения песнопений [1, с. 121-122].
Подобное понимание церковного пения, в первую очередь, связано с двумя важнейшими канонами Церкви. С одной стороны это богословская концепция деления миров на Горний и дольный, в которых Бог предстает мерилом красоты и гармонии, истины и любви, Творцом. Явления Славы Небесного царя людям, свидетельствующие о существовании Небесной Церкви, Горнего мира, можно найти в текстах Священного писания (Иезек. 3,12; Ис. 6,3 - 5, Лк. 2, 9-15). Совместное прославление Бога, отражение Церкви Небесной на земле, сослужение дольнего мира Горнему за богослужением - основа христианского вероучения. «Серафимскому ощущению гармонии духа, благодатного мира и радости о Господе при созерцании величия Божия научены и мы; и в самые великия минуты нашего Богослужения мы их же словами произносим хвалебную песнь Богу: свят, свят, свят Господь Саваоф» [2, с. 120]. Церковь Небесная, являясь для земной Церкви образцом, учит не только необходимости славле-ния Бога на земле, но через подражание себе, наставляет в ученичестве, показывая своим высоко духовным примером образ для подражания, проявления послушания.
Трактат V - VI вв. «О небесной иерархии» Псевдо -Дионисия Ариопагита (позднее учение развил св. Максим Исповедник), так же является важным источником в рассмотрении вопроса об ангелоподобности церковного пения. Псев-до - Дионисий Ариопагит приводит следующую иерархическую систему небесных чинов: первый, высший чин небесной иерархии состоит из следующих звеньев — престолы, херувимы и серафимы, второй — господства, власти и силы, третий — начала, архангелы и ангелы. Отражение этой теории
в богослужебном пении можно увидеть в гимнографическом материале церковных текстов, например стихира на Успение Богородицы «Господи, воззвах» 1-го гласа: «Твое славят успение, / власти и престоли, / начала и господьства, /силы и херувими, и страшнии серафими:/ радуются земнороднии, /о божественней Твоей славе красящеся. / Припадают верни / со архангелы и ангелы, и воспевают: /Благодатная, радуйся, / с Тобою Господь, //подаяй мирови Тобою велию милость» [3, с. 195]. Так же надо отметить, что как в Небесной Церкви славят Бога ангелы, находящиеся на самой низкой ступени иерархии, так и в земной церкви, молебное пение возносят низшие чины церковной иерархии - певчие.
Так мы видим, ангелы — это низший чин небесной иерархии, через который человек просвещался Небесной Церковью. Явление сонмов ангелов, описанное в св. Писании и св. Предании, дало человеку представление о характере и устройстве Горних ликов, славящих Творца. Это и делает церковную певческую культуру подчиненной образцу, подражательной относительно Горнего мира, придавая земному пению моно-дийный характер и антифонное устройство. Иными словами, творчество дозволено в рамках утвержденных, канонических мелодий - образцов (осмогласие, «подобны»). Такой взгляд на творчество характерен для всех областей духовной культуры.
Совместное славление Бога нашло отражение во многих богослужебных текстах. Приведем лишь несколько примеров: в рождественской стихире 6-го гласа на Литии говорится о единстве ангельского и человеческого славословия: "Ликуют ангели вси на небеси, / и радуются человецы днесь, / играет же вся тварь, /рождшагося ради в Вифлееме Спаса Господа: / яко всякая лесть идольская преста, // и царствует Христос во веки" [4, с. 67]; в пасхальной стихире тоже 6 - го гласа «Воскресение твое Христе Спасе / Ангели поют на небеси / И нас на земли сподоби / Чистым сердцем // Тебе славити» [5, с. 8].
Вторым важным элементом в понимании характера церковного пения, его библейской образности, являются музыкально - стилистические особенности христианского (православного) богослужения. 75 Правило VI - го Вселенского собора может служить основой к пониманию характера церковного пения:
«Желаем, чтобы приходящие в церковь для пения не употребляли безчинных воплей, не вынуждали из себя неесте-ственнаго крика, и не вводили ничего несообразнаго и не-свойственнаго церкви: но с великим вниманием и умилением приносили псалмопение Богу, назирающему сокровенное. Ибо священное слово поучало сынов израилевых быти благоговейными (Лев. 15:31, Лаод. 15)».
Закрепленные Вселенским собором этические рамки церковного пения говорят о преобладании теологической основы над музыкальной стороной этого вида церковного искусства. «Быть может, мелодия есть не что иное, как призыв к возвышенному образу жизни, наставляющий тех, кто предан добродетели, не допускать в своих нравах ничего немузыкального, нестройного, несозвучного, не натягивать струн сверх меры, дабы они не порвались от недолжного напряжения... наблюдая за тем, чтобы наш образ жизни неуклонно сохранял правильную мелодию и ритм, избегая как чрезмерной расслабленности, так и излишней напряженности» [6, с. 24-25].
Подобие, подражание земного Горнему, высокий нравственный уровень восхваления Бога обращает наше внимание на ещё один важный аспект в церковном пении: категорию Слова.
Поскольку богослужебное пение есть язык молитвы, то своё непосредственное выражение он находит в строках богослужебных книг. В ирмосах на Богоявление св. Иоанн Дама-скин говорит: «Радуимся и разширим уста, Слову плетуще от словес сладкопения, имже к нам наслаждается дарований» [7, с. 43], то есть возрадуемся, раскроем уста, чтобы Богу — Слову сплетать из слов сладкопение: то, что Ему приятно из наших даров. Раньше преп. Иоанна Дамаскина эту мысль выразил чрезвычайно ярко св. Григорий Богослов: «Я приношу в
дар слово, — говорит св. отец, — слово, как лучшее и драгоценнейшее из всего, что имею, особенно же, когда воспеваю Слово за благодеяния к словесному существу» [8, с. 19].
Тексты, исполняемых за Богослужением песнопений, несомненно, относятся к лучшим образцам церковной поэзии, написанной и собранной в богослужебные книги (Миней, Триоди, Октоих, Ирмологий). Принадлежа выдающимся отцам церкви, имеющим богатейший опыт богопознания, богослужебные песнопения носят ещё и отпечаток исторической выборности. Это говорит о том, что среди текстов богослужебных книг есть как составленные в первые века христианства, так и современные тексты, например: службы Новому-ченникам и Исповедникам Российским. Смысловая структура текста богослужебных песнопений, неся главную информационную нагрузку, имеет ещё и музыкальную параллель в виде характерных мелодико - интонационных структур, попевок (гласов).
Рассуждая о музыкальном материале в рамках богослужебного пения, необходимо отметить, что авторству до XVII века на Руси не предавали значения: кандакарный, знаменный и демественный, киевский, болгарский и греческий распевы были достоянием всей Церкви, с XVII века авторство приобретает большее значение. Его появление в сфере церковного искусства, свидетельствует о духовном упадке, омерщении сознания. Оно говорит о принадлежности песнопения к определенному музыкальному стилю, где моральные и духовно -религиозные качества композитора выступают обязательным критерием при рекомендации к исполнению в храме.
Богослужение, выполняя просветительскую, догматизирующую и научающую функции, приводит человека к Первообразу. Однако, приведение молящегося в подлинно духовное состояние, дело лишь высоко просвещенного Духом песнотворца. Отсюда возникает критический взгляд на авторство в церковном пении. Как правило, структура композиции канонических распевов зависит от нескольких факторов: прежде всего, богослужебного текста и исторически сложившейся музыкальной формы. История богослужебного пения в значительной мере отражает мировоззрение человека, процессы формирования и бытия его религиозного чувства.
Плавно чередуя пение и чтение, Устав православных Церквей подчеркивает ещё одну особенность совместного прославления Бога Горним и дольним мирами: строгое соблюдение очередности песнопений. Жанровое и стилистическое разнообразие церковной поэзии подчеркивается точным соблюдением канона литургического действа. В этом мы видим пример гармоничного единства творчества (жанры церковной поэзии и разнообразие мелодических формул осмогласия) и следования Литургическим законам.
Наиболее известными и востребованными литературными памятниками ранне- и средневековых авторов из сборников церковной гимнографии, имеющими и собственно церковные тексты и уставные указания, до нас дошли Октоих св. Иоанна Дамаскина (автор - составитель), Триодь Постная и Цветная братьев Феодора и Иосифа Студитов (авторы составители) и Ирмологий. В них самыми обширными по объему текстов жанрами церковной поэзии можно назвать стихиры и каконы.
Стихиры представляют собой — песнопения, которые составляются в честь празднуемого события, или святого. Стихирами они называются потому, что в большинстве случаев распределяются между конечными стихами псалмов или имеют их перед собой. Так, при группе вечерних псалмов “Господи, воззвах к Тебе” они называются “стихиры на Господи, воззвах”, при группе утренних псалмов “Хвалите Господа с небес” стихиры называются “стихирами на хвалитех" и др. Их место в богослужении определено имеет определенное значение.
Стихиры на «Господи, воззвах» и стихиры на Стиховне включены в состав Вечерни, богослужения суточного круга, вечернего времени. В процессе исполнения песенного материала Вечерни, пронизанной духом покаяния, люди начинают прозревать луч надежды — истинный Свет Христа, благода-
рят Бога за прожитый день, молятся о благополучном и безгрешном провождении ночи, например, гимн «Свете Тихий», песнопение «Ныне отпущаеши».
По образной структуре песнопений, Вечерня начинает свое повествование с обращения человека к миру Ветхозаветному, до пришествия Христа. Начинается она с 9-го часа, основа которого - три псалма из Псалтири царя Давида и молитва часа. Св. Афанасий Александрийский писал о Псалтири так: "Каждая книга выполняет собственное свое назначение... Книги пророческие, пророчествуя о пришествии Спасителя, заключают в себе напоминания о заповедях, укоризны преступающим их, также пророчества язычникам. Книга же Псалмов, подобно саду, заключая в себе насаждения всех других книг, со сладкопением передает излагаемое в них, и воспевая о том, показывает опять и свои достоинства" [9, с. 203]. Эта книга является прекрасным образцом древнееврейской поэзии, действительной квинтэссенцией молитвы ветхозаветного человека. Как молился человек в Ветхом Завете, как он взывал к Богу, что он у Бога требовал, что просил, как благодарил — все это нам раскрывает Псалтирь.
Затем церковный Устав поставляет долгое и продолжительное моление о всех существующих потребностях земной Церкви - диакон возглашает Великую ектению, тем самым обращая молитвенный взор молящихся от покаянно - возвышенных образов царя Давида к прошениям о земном и Небесном благополучии всех православных христиан. Далее поются стихиры на «Господи, воззвах», на запевах к ним повторяется обращение к Псалтири.
Совершая богослужение вне больших праздничных дней, когда песнопения поются только из Миней, в храме звучат на определенные гласы стихиры св. Анатолия, патриарха Цареградского и св. Иоанна Дамаскина из Октоиха. Интересными для исследования образности церковного пения, представляется тот факт, что следуя недельному кругу богослужений, восхваляющему на каждой неделе в определенный день Уставного святого или событие Церкви, т.е. по сути говоря об одном и том же, Церковное Предание раскрывает молящимся смысл слов песнопений не только разными мелодиями - гласами, или местом песнопения в богослужении (стихиры на Хвалитех поются на Утрени), но и делает это прибегая в высочайшему духовному и образно - поэтическому мастерству авторов. Рассмотрим это на примере воскресных осмогласных стихир Октоиха, составленных одними их первых стихир.
Стихиры 1-го гласа приводят человека к теме покаяния, оставления грехов, благодарения Богу, жертвы Христа ради людей, через которую человек будет возрожден для жизни вечной, горнего мира («... Адама воскресивый, яко Человеколюбец» (здесь и далее цит. по: Октоих, Киев, 2001, I, II ч. ): «Вечерния наша молитвы / прими, святый Господи, / и по-даждь нам оставление грехов, / яко един еси // явлей в мире восресение» или « Живоприемному Твоему гробу предстоящее, / недостойнии, славословие тебе приносим / неизреченному Твоему благоутробию, Христе Боже наш: / яко Крест и смерь приял еси, Безгрешне, / да мирови даруеши воскресение, // яко Человеколюбец».
Текст стихир 2-го гласа призывает человека к поклонению Крестным страданиям Христа («... приидите поклонимся, Крест бо претерпев.»), образ воскресения Христа подчеркивается обращением к Ангелам вместе воспеть это праздник («... Со архангелы воспоимХристово Воскресение.»), Спаситель предстает как Судия миру («... паки грядет судити миру, его же созда»).
Стихиры 3-го гласа повторяют догмат православия о Воскресении Христа и о Его воплощении от Девы Марии: «Поем Спаса от Девы воплощшагося / : нас бо ради рас-пятся, / и в третий день воскресе, // даруй нам велию милость». Так же повествуется о сошествии во ад Христа и, как и в 1-м гласе, указывается на вечернее время исполнения текста («...Недостойно стояще в пречистом дому Твоем, /вечернюю песнь возсылаем, / из глубины взывающе, Христе Боже: / просветивый мір тридневным воскресением Твоим, // изми люди Твоя от руки врагов Твоих, Человеколюбче»). Особое
внимание нужно обратить на Богородичен, в нем с величайшей любовью автор обращается к Богородице, используя эпитеты Пречистая, Всенепорочная, Мати, Дево, Владычице.
Стихиры 4-го гласа начинаются с обращения к Кресту Господню, к Его животворящей силе «Животворящему Твоему Кресту, / непрестанно кланяющеся, Христе Боже, / три-дневное Воскресение Твое славим: / тем бо обновил еси истлевшее человеческое естество, Всесильне, / и иже на Небеса восход обновил еси нам, //яко Един Благ и Человеколюбец».
Образ Христа - Избавителя мира, разрушителя смертного мира, представлен в следующей стихире: «Врата адова сокрушил еси, Господи, / и Твоею смертию смертное царство разрушил еси: / род же человеческий от истления свободил еси, / живот и нетление міру даровав, // и велию милость», а так же в стихире, где победа над смертью показана в образе упразднения Спасителем Врат медных, древнейшего языческого образа смерти.
В 5-м гласе стихиры так же повествуют о Воскресении Христа. В начале стихир грех сравнивается с жалом насекомого, которое жалит человека как грех душу, и воздается Слава Христу за избавление от греха Крестной жертвой («Честным Твоим Крестом, / Христе, диавола посрамил еси, / и Воскресением Твоим жало греховное притупил еси, / и спасл еси ны от врат смертных:// славим Тя, Единородне»).
Тему искупительной жертвы Христа раскрывает текст 2-стихиры, в которой Христос сравнивается с ягненком отданным на заклание во искупление грехов человека: «Воскресение даяй роду человеческому, /яко овча на заколение ведеся, /устрашишася сего князи адстии, / и взяшася врата плачевная. / Вниде бо Царь славы Христос, / глаголя сущым во узах, изыдите: // и сущым во тьме, открыйтеся».
Интересна в этом гласе 6-я стихира. В ней впервой из воскресных стихир раскрывается не только богословско -образное значение Воскресения Христова, но приводится повествование о стражах тела Христова, желающих украсть Его тело из гроба. Рассказ подчеркнут обращением к иудеям, не верящим в пророчество о Спасителе; происходит обращение к событиям Нового Завета с упоминанием Ветхозаветных пророчеств («Иже от кустодии научени бываху от беззакон-ников, / покрыйте Христово Востание, /и приимите сребрен-ники, и рцыте яко нам спящым,/ из гроба украден бысть Мертвый./ Кто виде, кто слыша, мертвеца украдена когда, / паче же помазана и нага, /оставльша и во гробе погребальная Своя? / Не прельщайтеся, иудее, навыкните речем пророческим, и уразумейте, // яко Той есть воистинну Избавитель міра, и Всесильный»).
В стихирах 6- го гласа основным богословским образом является совоскресение с Христом всех находящихся во тьме, т.е. в грехе, но не только сейчас живущих и будущих, но и уже умерших, ожидающих второго пришествия («Победу имеяй Христе, юже на ада, / на Крест возшел еси:/ да во тьме смерти седящыя воскресиши с Собою, /Иже в мертвых Свободь,/ Источаяй живот от Своего света, //Всесильне Спасе, помилуй нас» и «Погребение Твое, Господи, / узы адовы сокрушившее растерза, /еже из мертвых воскресением, мір просвети, //Господи, слава Тебе»).
«Тяжкий» глас 7-й отличается во-первых упоминанием пения апостолами ангельской хвалы Господу, что явно свидетельствует о традиции воспевания Христа с самых ранних времен, во-вторых Воскресение Христово представлено как образ Величия Церкви и её богатство («Апостоли видевше воскресение Содетеля, чудяхуся, / поюще хвалу Ангельскую: / сия слава есть церковная, / сие богатство Царствия: /
пострадавый нас ради, / Господи, слава Тебе»). Слова
«... смерть бо твоя живот мой, Всесильне и Человеколюбче Господи» открывает молящимся все величие крестной жертвы Спасителя, глубину принятия смерти за других.
8-й глас, завершает и словесное и музыкальное выражение Воскресения Христа в недельном круге богослужений. В тексте 5-й стихиры, приводя в пример освобождение адам-ского рода от адова мучительсва через Воскресение Христово, авторы текста дают міру надежду на подобное воскресение, на жизнь в Горнем мире («Еже из мертвых Твое Воскресение славословим Христе, / имже свободил еси Адамский род / от адова мучительства: и даровал еси міру яко Бог жизнь вечную // и велию милость»).
Проведя подробный анализ богослужебных текстов воскресных стихир на «Господи, воззвах», мы можем сделать выводы о том, что Святое Писание и Предание очень велико и Образно. Все воскресные стихиры обращены к Воскресшему Христу, однако стихиры каждого гласа носят свой особенный догматический, библейский образный характер; тоже можно предположить в отношении церковных текстов для богослужений и в другие дни недели. Так же особенностью воскресных стихир является то факт, что именно в них закладывается религиозно - догматический смысл и наполненность изменяемых песнопений на неделю определенного гласа. Подобный текстологический анализ позволяет выявить закономерную связь музыкально - богословского содержания: вмещая в осмогласии всю красоту и богатство церковных напевов, оно же, на основе гимнографического материала, является полным собранием образно - богословского знания.
Далее, за стихирами на «Господи, воззвах» по Уставу пологается Малый Вход, прокимен, а затем опять ектении, стихиры и молитва Симеона Богоприимца, которая символизирует встречу Ветхого Завета с Новым и оканчивает Вечерню. Постоянное участие и переемственность в богослужении элементов Ветхого и Нового Заветов говорит нам о единстве Церкви Христовой во времени.
Несомненными достоинствами в области наличия библейских образов в церковном пении обладают и другие богоБиблиографический список
служебные книги, особенно Триоди. Сопровождая человека во время Великого поста или Пасхальной радости, приводя человека к молитве и покаянию, библейские образы в песнопениях выступают как примеры в раскаянии и училище благочестия, помогая легче справиться человеку с душевными страстями и переживаниями. Приведем лишь несколько примеров.
Постная Триодь. Неделя мытаря и фарисея: « Не помолимся фарисейски, братие! / Ибо возносяй себе смирится. / Смирим себе пред Богом, / мытарски пощением зовуще: // очисти мя, Боже, грешнаго» [10, с. 78], Неделя сырная: «Седе Адам прямо рая, / и свою наготу рыдая, плакаше:/увы мне, / прелестию лукавою увешанною бывша...», неделя Крестопоклонная: « Возсияй Господень Кресте, светолучныя молния твоея благодати...» [10, с. 146].
Цветная Триодь. Пасхальный канон 5-я песнь: «Безмерное Твое Благоутробие адовыми узами содержимии зраще, к Свету идяху Христе, веселыми ногами, Пасху хвалящее вечную» [11, с. 21], «Приступим свещеноснии, исходящу Христу из гроба яко Жениху, и спразднуим любопразднственными чинми Пасху Божию спасительную» [12, с. 23], 5-я Неделя по Пасхе: « Вечернее поклонение приносим Тебе Невечернему Свету, на конец веков.», стихира на Вознесение: « Из чрева прежде Денницы, от Отца Безматерен прежде век, иже и Арий тварь Тя, а не Бога славит...» [13, с. 349].
Из приведенного выше материала можно сделать вывод, что богослужебное пение представляет собой высоко духовный, нравственно - эстетический аспект христианкой жизни. Выступая с проповедью христианских, духовных ценностей, церковное пение с помощью художественных, поэтических и возвышенных библейских образов приводит человека к самосозерцанию, гармонии, формированию христоцентричной картины мира.
1. Лозовая, И.Е. «Ангелогласное пение» в системе музыкально-эстетических представлений русского средневековья // Философско - эстетические проблемы древнерусской культуры. - М., 1988.
2. Гавриил, архим. Руководство по литургике или наука о православном богослужении. - М.: Православный паломник, 1998.
3. Минея: В 12 т. Август. - М.: Издательский совет Русской Православной Церкви, 2002 - 2003.
4. Служба на Рождество Христово. - М.: Издательский совет Русской Православной Церкви, 1998.
5. Служба Пасхе Христовой. - М.: Издательский совет Русской Православной Церкви, 1998.
6. Аверинцев, С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. - М.: Наука, 1977.
7. Ирмологий. - М.: Издательский совет Русской Православной Церкви, 1997.
8. Вознесенский, И. прот. Общедоступные чтения о церковном пении. - М.: «Лодья», 2001.
9. Афанасий Великий, свт. Творения. - М.: Вера, 1994. - Т. 4.
10. Триодь постная. - М.: Издательский совет Русской Православной Церкви, 2000. -Ч. 1.
11. Триодь Цветная. - М.: Издательский совет Русской Православной Церкви, 2001.
Статья поступила в редакцию 05.02.10
УДК 784.4 (47-943.84)
К.И. Бринев, канд. филол. наук, доц. АлтГПА, г. Барнаул, Е-таіІ: [email protected]
СУДЕБНАЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА ПО ДЕЛАМ О РАСПРОСТРАНЕНИИ НЕСООТВЕТСТВУЮЩИХ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ ПОРОЧАЩИХ СВЕДЕНИЙ (ПРОБЛЕМА РАЗГРАНИЧЕНИЯ КАТЕГОРИЙ «СВЕДЕНИЕ / МНЕНИЕ», «ОЦЕНКА / ФАКТ»)
Статья посвящена проблеме разграничения лингвистических категорий факта и мнения. Проблема решается в рамках теории соответствия содержания высказываний действительности.
Ключевые слова: юридическая лингвистика, семантика, факт, мнение, событие, оценка.
Проблема разграничения категорий «сведение» и «мнение», оценки и факта не является ясной: не совсем понятно, во-первых, к какой области лингвистических проблем относится данное противопоставление и, во-вторых, не совсем ясно, как понимается эта проблема в конкретных работах, посвященных проблемам юридической лингвистики и лингвистической экспертизы.
Поясним последовательно оба момента. Первый момент связан с отсутствием в юридической лингвистике ясной фор-
мулировки лингвистической проблемы разграничения фактов и мнения или фактов и оценки. Такие общие вопросы, как: «К какой области - семантике или прагматике - относится данная проблема (другими словами, это проблема семантическая или прагматическая или относится и к той и к другой области)?» пока остаются открытыми.
Второй момент заключается в следующем: в конкретных публикациях и экспертных заключениях, посвященных данному вопросу, остается неясным, из каких содержательных
