CC BY
43
6. Braun O. A. Psikhologiya sredy: istoriya razvitiya i sovremennoye sostoyaniye [Environment psychology history of development and current state]. The Humanities And Social Studies in the Far East, 2014, no. 3 (43), pp. 16-20. (In Russian)
7. Buchek A. A. Etnicheskoye samosoznaniye lichnosti v prostranstve polietnicheskogo mira [Ethnic identity of the individual in the space of the multi-ethnic world]. Petropavlovsk-Kamchatskiy, 2012, 386 p. (In Russian).
8. Yanitskiy M. S., Seryy A. V., Pelekh Yu. V. et al. Identichnost kak dinamicheskaya iyerarkhicheskaya sistema: sotsialnyy i kulturnyy kontekst formirovaniya [Identity as a dynamic hierarchical system: a social and cultural context of formation]. Bulletin of Kemerovo State University, 2018, vol. 2, pp. 131-140. (In Russian).
9. Klochko V. E., Lukianov O. V. Lichnostnaya identichnost i problema ustoychivosti cheloveka v menyayushchemsya mire: sistemno-antropologicheskiy rakurs [Personality identity and the problem of personal steadiness in the changing world: systematic and anthropological approach]. Tomsk State University Journal, 2009, vol. 324, pp. 333-336. (In Russian).
10. Mikliaeva A. V., Rumiantseva P. V. Sotsial'naia identichnost' lichnosti: soderzhanie, struktura, mekhanizmy formirovaniia [Social identity: content, structure, mechanisms of formation]. Saint Petersburg, 2008, 118 p. (In Russian).
11. Pochebut L. G. Kross-kulturnaya i etnicheskaya psikhologiyae [Cross-cultural and ethnic psychology]. Saint Petersburg, 2012, 336 p. (In Russian).
12. Sadohin A. P. Etnologiya [Ethnology]. Moscow, 2002, 208 p. (In Russian).
13. Erikson Erik H. Identichnost': yunost' i krizis [Identity, youth and crisis]. Moscow, 1996, 344 p. (In Russian).
14. Yanitskiy M. S., Seryy A. V., Braun O. A. Osobennosti iyerarkhii sostavlyayushchikh obraza. v zavisimosti ot prinadlezhnosti k etnicheskomu bolshinstvu libo menshinstvu. [Hierarchy of components of Self-image due to belonging to national minority or majority]. Theses of reports «Luriyevsky approach in the world psychological science». Yekaterinburg, 2017, pp. 154-155. (In Russian).
15. Carment D., James P. Ethnic Conflict at the International Level. Wars in the Midst of Peace: the International Politics of Ethnic Conflict. Pittsburg, 1997, 302 p.
16. Giddens A. Consequences of Modernity. Stanford, 1990, 186 p.
17. Tajfel H., Turner J. C. The social identity theory of inter-group behavior. Psychology of Intergroup Relations. Eds. S. Worchel, L. W. Austin. Chicago, 1986, pp. 7-24.
18. Yanitskiy M. S, Seryy A. V, Braun O. A. The Characteristics of Hierarchy of Self-Image Components Depending on Social And Cultural Affiliation. Fifth International Luria Memorial Congress (Lurian Approachin International Psychological Science). KnE Life Sciences, pp.1-11. DOI 10.18502/93.
УДК/UDC 37.017.4 М. С. Иванов
M. Ivanov
БЕЗОПАСНОСТЬ КАК СМЫСЛОВАЯ ОСНОВА ПАТРИОТИЗМА SECURITY AS THE SEMANTIC BASIS OF PATRIOTISM
В статье представлены результаты теоретического исследования, которые показывают, что безопасность как метакатегория имеет отношение к детерминации патриотизма посредством смыслообразования, реализуемого по двум направлениям: 1) безопасность Родины как смысловой атрибут патриотизма, без которого патриотизм теряет смысл и 2) личная безопасность субъекта как смысловой механизм формирования и переживания патриотических чувств.
The article presents the results of theoretical research, which show that security as a metacate-gory is related to the determination of patriotism, through meaning, and implemented in two directions: 1) the security of the Motherland as a semantic attribute of patriotism, without which patriotism loses its meaning and 2) personal security of the subject as a semantic mechanism of formation and experience of Patriotic feelings.
Ключевые слова: безопасность личности, личная безопасность, психология смысла, личностный смысл, патриотизм.
Keywords: security, personal security, security of person, psychology of meaning, personal meaning, patriotism.
Результаты ряда психологических исследований показывают, что безопасность может не только выступать дефицитарной потребностью, актуальной лишь в опасных ситуациях, но и иметь более широкое детерминирующее значение, определять как повседневное поведе-
«I
ние, так и долгосрочные жизненные стратегии [3; 7; 17]. Безопасность, по общепринятому определению, является характеристикой состояния системы по ее жизнеспособности, устойчивости по отношению к опасностям и угрозам и может применяться к любым системам — техническим, биологическим, социальным, психологическим. Безопасность не может быть частью понятийного аппарата психологии, как и, вероятно, других наук, кроме тех, что изучают ее в узком смысле как физическую защищенность, а выступает неким междисциплинарным, возможно, философским понятием. В этой связи Н. Н. Рыбалкин, по результатам философского исследования, указывает на универсальный, мировоззренческий характер безопасности и определяет ее как «форму реализации природы вещей в человеческом существовании» [13].
Безопасность не может быть психологическим понятием, но может иметь отношение к многим психическим явлениям, выступать их условием или фактором. Так, в психологии безопасность подробно изучена как базовая потребность, выступающая условием существования и развития (К. Хорни, А. Маслоу), как общечеловеческая ценность (Ш. Шварц), как чувство безопасности, изучаемое в контексте переживания тревоги и страха (К. Изард, Ч. Спилбергер). Изучая потребность в безопасности, А. Маслоу высказал мысль, что поведение человека в нормальных, неопасных условиях обычно не направлено на обеспечение безопасности [11]. В целом это так, но современные исследования показывают, что ответственное поведение, особенно связанное с заботой о других людях, всегда учитывает факторы безопасности — возможность возникновения опасной ситуации, актуализацию потенциальных угроз, в том числе в результате собственных ошибочных действий, появление новых угроз и т. д. Можно предположить, что всякое ответственное поведение есть безопасное поведение, то есть поведение, обязательным условием которого является обеспечение безопасности объекта, за который принята ответственность. Если ответственное поведение перестает быть безопасным, оно теряет смысл ответственного. Здесь мы приходим к возникновению смысла безопасности в значении условия, атрибута.
В традиционном понимании личностного смысла А. Н. Леонтьев считал, что смысл всегда связывает мотивы и цели деятельности, но не совпадает с ними [8]. Рассмотрим пример со смыслом безопасности. Когда люди вкладывают куда-то деньги под проценты, их мотив — получить больше денег, цель — конкретная цифра ожидаемой прибыли. Истинный смысл этого действия может состоять в сохранении сбережений. Тогда это смысл безопасности, который определяет ответственное по отношению к деньгам поведение, когда деньги вкладываются в надежное предприятие, пусть и под невысокий процент. Налицо разница мотива и смысла, когда мотив приумножения сбережений теряет смысл, если безопасность этого вложения не обеспечена. Необходимо подчеркнуть, что речь идет о смысле как атрибуте, свойстве, условии, без которого действие теряет свою изначальную сущность. Личностный же смысл — разный в каждом конкретном случае — зависит от особенностей личности и выражается в лишь одному человеку понятных намерениях, мечтах, желаниях. В нашем примере деньги обычно не нужны сами по себе, они нужны для чего-то, и, вкладывая деньги в надежный банк, человек обеспечивает не безопасность денег, а безопасность этого «чего-то».
В другом случае смыслом может выступать азарт, испытание удачи, тогда деньги вкладываются в рискованные предприятия, сулящие высокие доходы. Такое поведение вряд ли можно назвать ответственным, за исключением случаев, когда человек играет не на последние деньги и изначально готов их потерять ради удовольствия — такое нередко наблюдается у игроков в казино. В этом случае, при всей азартности исходных мотивов, в поведении также присутствует смысл безопасности — игрок не выходит за определенные ограничения, сохраняет самоконтроль и самообладание.
Хорошим примером ответственного отношения и поведения выступает патриотизм и патриотическое поведение. Разумеется, речь пойдет об истинном патриотизме, а не различных формах ложного, демонстрируемого псевдопатриотизма, «ура-патриотизма», ресентиментального патриотизма и т. п. [10; 20]. В общеупотребимом значении патриотизм определяется как «любовь к Отечеству, преданность ему, стремление своими действиями служить его интересам»1. В этом определении заложено единство двух основных смысловых составляющих патриотизма — патриотических чувств, часто сводимых к любви к родине, стране, народу, и патриотического долга — как раз того, в чем выражается ответственность — долг перед родиной, выраженный в готовности делать все для ее сохранения и развития. Теоретически обосновать сводимость патриотизма к смыслу безопасно-
1 Большая советская энциклопедия. Т. 19. 3-е изд. М.: Сов. энцикл., 1975.
сти и является целью данной статьи. В качестве задач — обоснование двух аспектов безопасности как смыслообразующей основы патриотизма: 1) безопасность как смысловое условие ответственной любви к Родине; 2) безопасность как смысловой механизм переживания патриотических чувств, связанный с обусловленностью базового чувства безопасности принадлежностью к Родине.
Понимание патриотизма как любви, наверное, является наиболее представленным и устоявшимся определением. В частности, А. Н. Малинкин полагает, что патриотизм — это любовь к Родине, такое изначально социальное чувство, которое характеризуется как чувство общности, единства, солидарности с родными и близкими, чувство сопричастности к их судьбе, поскольку «родина» как родные люди и «родина» как исторически определенное место и время рождения поначалу образуют единый и нераздельный феноменологический первичный мир современников и жизненный мир [10]. В. С. Соловьев также понимал под патриотизмом любовь к Отечеству, которая держится как на кровной связи между членами отдельных небольших групп, когда чувства общественной солидарности совпадают с чувством семейным, так и на любви к родной земле, характерной для земледельческого быта, привязанности к своей культурной среде или к родной гражданственности [14]. Г Флоровский полагал, что патриотизм как любовь к Родине есть особая разновидность чувства любви, которая представляет собой первичное, эмоциональное выражение души и духа. Как первичная целостная эмоция, любовь к родине может быть источником и лежать в основе комплекса духовных переживаний, воззрений и идей [16].
Именно первичность любви к родине как чувственной основы патриотизма порождает смысл безопасности. Любовь к родине — это ответственная любовь, лишенная страсти, такая же, как любовь к своим детям, родителям. Такая любовь направлена не на получение удовольствия от взаимодействия с объектом любви, а на альтруистическое в своей основе стремление помогать, служить интересам объекта и получать удовольствие от его успехов, ощущать свою причастность к ним. В трехфакторной модели Р. Стернберга любовь, включающая близость и обязательства, но не включающая страсть, называется дружеской, а в типологии Дж. Ли патриотическая любовь классифицируется как «агапе» — самоотверженная, безусловная [21].
Составляющая готовности к защите и служению родине отчетливо проявляется в патриотизме, когда он рассматривается вместе с гражданственностью. Так, С. В. Мещерякова, изучая патриотизм именно с гражданско-патриотических позиций, определяет патриотические ценности как убеждения и цели индивидуума или общества, отражающие в их сознании устойчивую положительную значимость государства, базирующуюся на любви к Родине и духовной сопринадлежности к своему народу и государству, проявляющуюся в чувстве солидарности с гражданами своего государства и находящую свое проявление в различной деятельности. Кстати, автор дает определение патриотическим смыслам, под которыми понимает личностную значимость для субъекта патриотического долга служения Отечеству, выполнения гражданских, конституционных, профессиональных обязанностей, любви к своей Родине, к своему народу, готовность выступить на защиту интересов России, обеспечить безопасность личности, общества и государства, проявлять высокую ответственность за результаты труда, быть носителем культурных ценностей своего народа [12].
Особенно отчетливо обусловленность патриотизма смыслом безопасности проявляется у профессиональных военных и представителей других государственных силовых структур, которые по роду профессиональной деятельности занимаются обеспечением безопасности страны, а патриотизм и воинский долг являются для них профессионально значимыми ценностями. Так, анализ отношения к безопасности офицеров войск национальной гвардии показывает, что большинство представлений имеет отношение к обеспечению безопасности страны, государства, общества, в чем они видят свой профессиональный, гражданский и воинский долг. Безопасность и патриотизм тесно связаны в сознании офицеров, переплетены и образуют некоторое стержневое качество, вокруг которого строится их профессиональная идентичность [5]. Целый ряд исследований гражданственности и патриотизма у военнослужащих показывает, что факторами здесь выступает не только формирующее воздействие военного образования, профессионального воспитания и военной среды в целом, но и исходная направленность личности на патриотические ценности или предрасположенность к ней [15].
Вторая сторона смысловой обусловленности патриотизма, также имеющая отношение к безопасности, лежит в области личной безопасности, ощущения себя в безопасности, безопасного поведения, безопасных жизненных стратегий и может быть рассмотрена в русле формирующегося современного подхода к безопасности как к личностному феномену.
«I
Основы личностного подхода к безопасности находим у Т. М. Краснянской, которая, понимая безопасность как системное свойство человека, отражающее состояние баланса системы как во внутренних механизмах, так и во взаимодействии со средой, причем на всех уровнях функционирования, указывает на решающую роль личности в регулировании этой системы и на ее основную функцию в этом процессе — контролирующую. Именно подконтрольность факторов внутренней и внешней среды, которыми определяется опасность или безопасность системы, личности и сознания, выступает ключевым фактором обеспечения личной безопасности [6]. Автор вводит понятие «психологическое самообеспечение безопасности субъекта в экстремальной ситуации», под которым понимает «феномен, концептуально представленный в сознании субъекта и реализующийся в форме сложно организованного многоуровневого и многокомпонентного процесса достижения им психического состояния подконтрольности экзо- и эндогенных параметров, поддерживающего динамическое равновесие со средой и обеспечивающего неснижение во времени вероятности реализации жизненно значимой для него цели. Психологическое самообеспечение безопасности характеризуется своими закономерностями, стратегиями, принципами, средствами и методами организации» [7].
Развивая личностный подход к безопасности, О. Ю. Зотова использует понятие субъективного восприятия личностью безопасности человека как субъекта обеспечения собственной безопасности и понимает безопасность личности как феномен, состоящий в восприятии себя в безопасности/опасности, выступающий критерием оценки действительности мира и самого себя [2].
Продолжая дискурс, Н. А. Лызь с соавторами вводят понятие «личностная безопасность», которая и должна быть предметом исследования психологии личности в противовес «ситуативной безопасности», то есть пониманию безопасности в традиционном смысле как предмета психологии безопасного труда, экстремальной психологии, безопасности жизнедеятельности и т. п. Под личностной безопасностью авторы подразумевают интегральную характеристику личности, отражающую ее возможности в поддержании и повышении потенциала собственного здоровья, а также здоровья всех систем, в которые она включена [9].
В поисках методологического «ключа» к проблематизации безопасности личности И. Б. Шуванов обращается к субъектному подходу С. Л. Рубинштейна и описывает личность как субъект жизни. Он вводит понятие «переживание опасности и безопасности субъектом». Автор предлагает методологически «отвязать» безопасность от опасности, обосновывая понятие «безопасность», указывая, что личность, выступающая «социальным субъектом», переживая безопасность, переживает и опасность, поскольку субъектность в данном случае достигается через идентификацию себя в сравнении с другими, а другие всегда потенциально опасны. Истинное же переживание безопасности возможно только тогда, когда оно будет переживанием «без-опасности», ориентированным не на «борьбу с опасностью», «снятием» ситуации опасности как таковой. Возможность такого переживания усматривается автором в идентификации через «этнос» как философский концепт, который рассматривается как другая сторона стратегии жизни (в противовес концепту «социального субъекта»), или, по выражению автора, «психологическая техника произведения бытия субъектом жизни» [18].
Наши собственные исследования жизненных стратегий обеспечения личной безопасности приводят к сходным результатам. Выделяются три основных варианта стратегии жизни с точки зрения обеспечения личной безопасности: 1) «адаптация», когда личная безопасность достигается человеком за счет активного противодействия опасности, предполагающего контроль источников угроз и повышение своих способностей к обеспечению безопасности; 2) «социализация», когда личная безопасность достигается за счет эффективной интеграции в общество, прежде всего ближайшее окружение, на которое возлагается часть ответственности за обеспечение личной безопасности; 3) «индивидуализация», предполагающая приоритет духовного развития, направленного на устранение самых опасных, внутренних, источников угроз, а в поведении — непривязанность и мобильность [4; 19].
В терминологии И. Б. Шуванова описанная стратегия адаптации заключается в произведении бытия социальным субъектом, предполагающим постоянное порождение опасности и противодействие ей; стратегия социализации уже предполагает «произведение бытия этносом», а не только «социальным субъектом»; стратегия индивидуализации, на наш взгляд, заключается в переживании «без-опасности», когда субъект фокусируется не на противодействии опасности, а на таком проживании собственной жизни, при котором опасности сводятся к минимуму.
Патриотизм с позиций субъектного подхода и есть проявление произведения бытия этносом как формой существования субъектности. В психологическом смысле это означает, что жизнь среди своей семьи, общины, народа, с которым совпадает сформированная с детства этническая идентичность, воспринимается человеком как более комфортная и безопасная. Общение на родном языке позволяет лучше интегрироваться в обществе, знание этнопсихологических особенностей своего народа способствует взаимопониманию и выстраиванию более эффективных отношений. Родная этническая среда — родной народ, родные места, родной язык — представляют более комфортную жизненную среду, способствующую реализации безопасных жизненных стратегий, и надежную основу для развития человека.
Известно, что патриотические чувства переживаются и формируются на фоне эмоционально позитивного ощущения единства и сопричастности к родным местам и населяющему их народу; покоя, особой бытийности, незыблемости существования. Все это ни что иное, как чувство безопасности в широком его понимании, состоящее не просто в ощущении отсутствия опасности здесь и сейчас, но и дающее особое успокоение от переживания продолженной безопасности, то есть обеспеченности безопасности в будущем, невозможности возникновения опасности; то, что И. Б. Шуванов называет переживанием «без-опасности». Эти переживания первичны в формировании патриотизма, что в достаточной степени подтверждается известным обострением патриотических чувств к малой родине при проживании вдали от нее в силу разных обстоятельств. Особенно остро это проявляется при невынужденной миграции, когда на фоне слабо выраженных патриотических чувств в целом обостряется чувство привязанности к местам, в которых человек родился и вырос, возникает острое желание вернуться или хотя бы навестить эти места, что часто описывается как «возврат к истокам». Это позволяет ощутить безопасность как формируемое в детстве чувство, описанное К. Хорни, как безусловное доверие к миру, которого зачастую не хватает в зрелости, особенно среди людей, отрицающих этническую субъектность, а следовательно и патриотические чувства.
Заключение
1. Исследования последнего времени все больше убеждают, что безопасность выступает своего рода метакатегорией, имеющей отношение к широкому кругу процессов и явлений на разных уровнях и в разных сферах жизнедеятельности. Безопасность — не психическое явление и даже не психологическое понятие, но она имеет отношение к психологической детерминации, выступает фактором и механизмом многих психических явлений, свойством, которым может определяться устойчивость психологических систем и человека в целом. Примерами психических явлений, к детерминации которых имеет отношение категория безопасности, выступают явления, которые в своей совокупности называют патриотическими, или патриотизмом — патриотические чувства, патриотические ценности, патриотические убеждения и т. д. Результаты теоретического исследования показали, что безопасность может пониматься как смысловая детерминанта патриотизма, причем реализуемая по двум направлениям: как атрибут и как механизм.
2. Безопасность выступает смысловым атрибутом патриотизма, без которого патриотизм теряет смысл. В содержании патриотизма основным является чувство любви к Родине и готовность ее защищать, служить ее интересам. Причем одно проистекает из другого — любовь к Родине лишена страсти, является безусловной и предполагает служение интересам и защиту объекта. Обеспечение безопасности Родины является признаком патриотизма, проявляющимся в готовности защищать объект, служить интересам его безопасности, что психологически обеспечено смысловыми процессами как общекультурного уровня смысла (значения) патриотизма, так и уровня личностных смыслов. Таким образом, безопасность, причем в значении не только защищенности, но и благополучия, которого истинный патриот желает своей Родине и готов этому содействовать, выступает смысловым условием (атрибутом) самого существования истинного патриотизма.
3. Личная безопасность субъекта выступает смысловым механизмом формирования и переживания патриотических чувств. Механизм основан на переживании эмоционально позитивного ощущения единства и сопричастности к родным местам и населяющему их народу, ощущения покоя, особой бытийности, незыблемости существования, то есть на переживании особого чувства безопасности в широком его понимании, возможном через реализацию этнической субъектности. Такое переживание закрепляет смысловое единство Родины, ее безопасности и личной безопасности субъекта, которое и проявляется в чувствах, называемых патриотическими.
Литература
1. Горелкин А. В., Яницкий М. С. Проблема негативного информационного воздействия в интернет-среде и основные направления обеспечения информационной безопасности молодежи // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. 2014. № 3 (43). С. 210-214.
2. Зотова О. Ю. Пути оптимизации социально-психологической безопасности личности // Вестник МГУ. Серия «Психологические науки». 2011. № 2. С. 59-66.
3. Иванов М. С. Обеспечение личной безопасности как проблема психологии жизненного пути, самореализации и идентичности личности // Вестник Кемеровского государственного университета. 2015. № 3-3 (63). С. 128-133.
4. Иванов М. С., Яницкий М. С. Отношение к личной безопасности: понятие, структура, ценностная вариативность // Психология отношений в постнеклассической парадигме. Белово, 2015. С. 54-69.
5. Костоусов А. Г., Иванов М. С. Психологические факторы сформированности представлений о безопасности у курсантов военного вуза // Вестник Кемеровского государственного университета. 2017. № 2 (70). С. 141-150.
6. Краснянская Т. М. Безопасность и опасность как феномены системы «Человек» // Известия ТРТУ. 2006. № 1 (56). С. 238-247.
7. Краснянская Т. М. Психология самообеспечения безопасности. Пятигорск, 2009. 279 с.
8. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1977. 304 с.
9. Лызь Н. А., Непомнящий А. В. Безопасность как характеристика личности // Известия ТРТУ. 2002. № 5 (28). С. 168-173.
10. Малинкин А. Н. Понятие патриотизма: эссе по социологии знания // Социологический журнал. 1999. № 1-2. С. 27-59.
11. Маслоу А. Мотивация и личность. СПб., 2006. 352 с.
12. Мещерякова С. В. Патриотизм как ценностно-смысловое образование в структуре личности российского предпринимателя : дис. ... канд. психол. наук. Тамбов, 2008. 192 с.
13. Рыбалкин Н. Н. Природа безопасности : автореф. дис. ... д-ра филос. наук. М., 2003. 44 с.
14. Соловьев B. C. Собрание сочинений и писем. Т. 5. М., 1993.
15. Утюганов А. А., Утюганов А. А. Формирование гражданско-патриотических ценностей курсантов в условиях реализации компетентностного подхода в военном вузе // Научное мнение. 2013. № 11. С. 261-264.
16. Флоровский Г. О патриотизме праведном и греховном на путях. Кн. 2. Берлин, 1922.
17. Фоменко Г. Ю. Психология безопасности личности: теоретико-методологические основания институционализации // Человек. Сообщество. Управление. 2010. № 1. С. 83-99.
18. Шуванов И. Б. Перспективы субъектного подхода к анализу элементной базы психологической модели безопасности субъекта жизни // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 3: Педагогика и психология. 2011. Т. 3. С. 213-221.
19. Яницкий М. С., Серый А. В., Проконич О. А. Особенности временной перспективы личности представителей различных ценностных типов массового сознания // Вестник КРАУНЦ. Гуманитарные науки. 2012. № 2 (20). С. 175-180.
20. Ценностно-смысловое разграничение этологического и ресентиментального патриотизма в контексте задач профессионального образования / М. С. Яницкий, А. В. Серый, А. А. Утюганов и др. // Профессиональное образование в России и за рубежом. 2016. № 4 (24). С. 57-62.
21. Robert J. Sternberg, Michael L. Barnes. The Psychology of Love. New Haven : Yale University Press, 1988. 383 p.
References
1. Gorelkin A. V., Yanitsky M. S. Problema negativnogo informacionnogo vozdejstviya v internet-srede i osnovnye napravleniya obespecheniya informacionnoj bezopasnosti molodezhi [The problem of negative information impact in the Internet environment and the main directions of ensuring the information security of young people]. Social and Human Sciences in the Far East, 2014, no. 3 (43), pp. 210-214. (In Russian).
2. Zotova O. Yu. Puti optimizacii social'no-psihologicheskoj bezopasnosti lichnosti [Ways to optimize the socio-psychological security of the individual]. Vestnik MGOU. Series "Psychological Sciences", 2011, no. 2, pp. 59-66. (In Russian).
3. Ivanov M. S. Obespecheniye lichnoy bezopasnosti kak problema psikhologii zhiznennogo puti, samorealizatsii i identichnosti lichnosti [Ensuring personal security as a problem of the psychology of life, self-fulfillment and personal identity]. Bulletin of Kemerovo State University, 2015, no. 3-3 (63), pp. 128-133. (In Russian).
4. Ivanov M. S., Yanitsky M. S. Otnosheniye k lichnoy bezopasnosti: ponyatiye, struktura, tsennostnaya variativnost' [Attitude to personal security: concept, structure, value variability]. Psychology of relations in the post-non-classical paradigm. Belovo, 2015, pp. 54-69. (In Russian).
5. Kostousov A. G., Ivanov M. S. Psikhologicheskiye faktory sformirovannosti predstavleniy o bezopasnosti u kursantov voyennogo vuza [Psychological factors in the formation of perceptions about safety among cadets of a military college]. Bulletin of Kemerovo State University, 2017, no. 2 (70), pp. 141-150. (In Russian).
6. Krasnyanskaya T. M. Bezopasnost' i opasnost' kak fenomeny sistemy "Chelovek" [Security and danger as the phenomena of the "Man" system]. News of TSURE, 2006, no. 1 (56), pp. 238-247. (In Russian).
7. Krasnyanskaya T. M. Psikhologiya samoobespecheniya bezopasnosti [Psychology of self-security]. Pyatigorsk, 2009, 279 p. (In Russian).
8. Leontiev A. N. Deyatel'nost'. Soznaniye. Lichnost' [Activity. Consciousness. Personality]. Moscow, 1977, 304 p. (In Russian).
9. Lyz N. A., Nepomnyashchiy A. V. Bezopasnost' kak kharakteristika lichnosti [Security as a characteristic of the personality]. News of TSURE, 2002, no. 5 (28), pp. 168-173. (In Russian).
10. Malinkin A. N. Ponyatiye patriotizma: esse po sotsiologii znaniya [The concept of patriotism: an essay on the sociology of knowledge]. Sociological journal, 1999, no. 1-2, pp. 27-59. (In Russian).
11. Maslow A. Motivatsiya i lichnost' [Motivation and personality]. St. Petersburg, 2006, 352 p. (In Russian).
12. Mescheryakova S. V. Patriotizm kak tsennostno-smyslovoye obrazovaniye v strukture lichnosti rossiyskogo predprinimatelya [Patriotism as a value-semantic education in the personality structure of a Russian entrepreneur]. Ph. D. thesis. Tambov, 2008, 192 p. (In Russian).
13. Rybalkin N. N. Priroda bezopasnosti [The Nature of Security]. Abstract of Doctor's degree dissertation. Moscow, 2003, 44 p. (In Russian).
14. Soloviev V. S. Sobraniye sochineniy i pisem [Collected Works and Letters]. Moscow, 1993, vol. 5. (In Russian).
15. Utyuganov A. A., Utyuganov A. A. Formirovaniye grazhdansko-patrioticheskikh tsennostey kursantov v usloviyakh realizatsii kompetentnostnogo podkhoda v voyennom vuze [Formation of civil and patriotic values of cadets in the context of the implementation of the competence approach in a military university]. Scientific Opinion, 2013, no. 11, pp. 261-264. (In Russian).
16. Florovsky G. O patriotizme pravednom i grekhovnom na putyakh [About the righteous and sinful patriotism on the ways]. Book 2. Berlin, 1922. (In Russian).
17. Fomenko G. Yu. Psikhologiya bezopasnosti lichnosti: teoretiko-metodologicheskiye osnovaniya institutsionalizatsii [Psychology of security of a person: theoretical and methodological foundations of institutionalization]. Man. Community. Control, 2010, no. 1, pp. 83-99. (In Russian).
18. Shuvanov I. B. Perspektivy sub»yektnogo podkhoda k analizu elementnoy bazy psikhologicheskoy modeli bezopasnosti sub»yekta zhizni [Prospects for a subject approach to the analysis of the elemental base of the psychological safety model of the subject of life]. Vestnik Adygei State University. Series 3: Pedagogy and Psychology, 2011, vol. 3, pp. 213-221. (In Russian).
19. Yanitskiy M. S., Seryy A. V., Prokonich O. A. Osobennosti vremennoj perspektivy lichnosti predstavitelej razlichnyh cennostnyh tipov massovogo soznaniya [Peculiarities of Personality Temporal Perspective among Representatives of Different Value Types of Mass Consciousness]. Bulletin KRAUNZ. Humanitarian sciences, 2012, no. 2 (20), pp. 175-180. (In Russian).
20. Yanitsky M. S., Gray A. V., Utyuganov A. A., Pfetzer S. A., Ivanov M. S. Tsennostno-smyslovoye razgranicheniye etologicheskogo i resentimental'nogo patriotizma v kontekste zadach professional'nogo obrazovaniya [Value-semantic distinction between ethological and resentmental patriotism in the context of the tasks of vocational education]. Professional Education in Russia and Abroad, 2016, no. 4 (24), pp. 57-62. (In Russian).
21. Robert J. Sternberg, Michael L. Barnes. The Psychology of Love. New Haven, Yale University Press, 1988, 383 p.
ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ АСПЕКТЫ ПАТРИОТИЧЕСКОГО ВОСПИТАНИЯ СТУДЕНТОВ ВУЗА С УЧЕТОМ ЦЕННОСТНОГО ТИПА ЛИЧНОСТИ
ORGANIZATIONAL ASPECTS OF THE PATRIOTIC EDUCATION OF UNIVERSITY STUDENTS, CONSIDERING THE VALUE TYPE OF A PERSONALITY
Введение. Статья посвящена проблеме реализации задач патриотического воспитания в практике работы со студентами вуза. Результаты исследования позволяют обосновать подходы к организации мероприятий патриотической направленности в условиях вуза.
Методология. Исследование проводилось в форме интернет-опроса с помощью специально разработанной анкеты и методики Р. Инглхарта в модификации М. С. Яницкого.
Результаты. Подтверждено предположение о наличии предпочтений патриотических мероприятий у студентов с разными ценностными типами личности.
Заключение. Предложен подход к организации мероприятий в системе патриотического воспитания студентов вуза с учетом дифференциации предпочтений студентов разных типов ценностных ориентаций личности.
Introduction. The article is devoted to the problem of realization the tasks of patriotic education in the practice of working with university students. The results of the study are presented to substantiate the approaches to the organization of patriotic events in the conditions of the university.
Methodology. The study was constructed as an online survey using a specially developed questionnaire and R. Inglehart's methodology modified by M. S. Yanitskiy.
Results. The assumption about the presence of preferences among different types of patriotic events among students with different value types of personality was confirmed.
Conclusion. An approach to organizing events in the system of patriotic education of university students is proposed, considering the differentiation of preferences of students of different types of personal value orientations.
УДК/UDC 37.035.6
А. П. Левченко, Е. В. Григорьева, Н. Р. Хакимова
A. Levchenko, E. Grigoryeva, N. Khakimova
