CC BY
73
УДК 330.101 doi: 10.20310/1819-8813-2016-11-3-107-111
БЕЗОПАСНОСТЬ КАК ИНТЕГРАЛЬНАЯ ОБЩЕСТВЕННАЯ ПОТРЕБНОСТЬ: КОНТУРЫ НОВОЙ ПАРАДИГМЫ УСТОЙЧИВОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКИХ СИСТЕМ
СТЕПИЧЕВА ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА ФГБОУ ВО «Тамбовский государственный университет имени Г. Р. Державина», г. Тамбов, Российская Федерация, e-mail: st_ola@mail.ru
В настоящей статье рассматриваются перспективы развития теории экономической безопасности в качестве методологической основы решения проблемы устойчивости социально-экономических систем на современном этапе, характеризующимся бифуркацией систем в результате системного кризиса мирового глобального хозяйства. Рассматривая влияние этических принципов хозяйственной деятельности в капиталистической экономике со второй половине XX в., автор заключает, что социальная ответственность представляет собой только форму развития капиталистических отношений на их определенном этапе трансформации в систему глобального капитализма. Вырождение рыночных институтов капиталистической системы и угроза инволюции общества ставят на повестку дня не только вопрос о соотношении плана и рынка, но и о критериях эффективности экономических систем. Основные положения парадигмы устойчивости социально-экономических систем состоят в следующем: 1) идеологические, экономические и политические институты взаимообусловлены, и идеология влияет на принятие экономических и политических решений; 2) необходимость обеспечения устойчивого поступательного развития социально-экономических систем формирует идеологию новой, негедонической нормальности, в которой финансы уже не играют определяющей роли в развитии систем; новая нормальность, основанная на критерии безопасности, диктует такой тип экономического поведения, при котором обеспечивается гомеостазис национальной экономики, то есть ее относительно устойчивое, динамичное развитие и способность сохранять свою структурно-функциональную целостность посредством нивелирования внутренних и внешних угроз; 3) экономическая безопасность выступает интегрированной общественной потребностью, связывающей воедино безопасность государства, корпорации и личности.
Ключевые слова экономическая безопасность, системный кризис, устойчивость социально-экономических систем, бифуркация систем, инволюция систем, новая нормальность
«Ежегодно во Франции выбрасывается 20-30 кг еды на человека. Например, уничтожается 4 тыс. тонн одной только молочной продукции. Национальная экономика при этом теряет 20 млрд евро. Власти страны планируют ограничить эти неоправданные траты» [1]: подобными фактами в последнее время заполнены Интернет-сайты, новостные передачи и аналитические программы. Это, как говорится, свежий тренд, хотя таже проблема социальной индифферентности бизнеса существовала всегда. Что же изменилось?
Описывая события 1937 г. в США, Дж. Стейнбек с исключительной художественной точностью раскрыл несовершенство капитализма как социально-экономической системы (СЭС): «То, над чем трудились корни виноградных лоз и деревьев, надо уничтожать, чтобы цены не падали, - и это грустнее и горше всего... Это преступление, которому нет имени. дети, умирающие от пеллагры, должны умереть, потому что апельси-
ны не приносят прибыли. И следователи должны выдавать справки: смерть в результате недоедания, потому что пища должна гнить, потому что ее гноят намеренно» [2]. Тогда «Новый курс» стал первой масштабной попыткой государственного регулирования экономики на основе бюджетного дефицита и компенсаторного механизма перераспределения доходов. «Государства всеобщего благосостояния» явились результатом проектирования социально-экономической модели, до поры устойчивой к влиянию внутренних факторов нестабильности. В этот период управление экономической эффективностью корпораций нуждалось в этическом одобрении, что заставило говорить о социальной ответственности бизнеса. Корпоративная социальная ответственность формировалась под действием совокупности экзо- и эндогенных факторов. Внешние факторы были обусловлены необходимостью поиска баланса интересов между корпорациями, государством и об-
ществом. Внешние факторы явились факторами принуждения, прежде всего, налогового обременения. Рост налогового бремени способствовал масштабной оффшоризации бизнеса. По оценке международной исследовательской организации Tax Justice. Network (TJN), занимающейся независимыми расследованиями в области уклонений от уплаты налогов [3], в оффшорной экономике находится до половины мирового ВВП (21-32 трлн долл). Наряду с выводом капиталов из-под государственной юрисдикции в целях минимизации налогового бремени, оффшоры стали основным инструментом отмывания криминальных, коррупционных доходов.
С внутренними факторами социальной ответственности бизнеса несколько сложнее. Внутренние факторы задаются стимулами, связанными с тем, насколько корпоративная социальная ответственность выгодна самой корпорации с точки зрения реализации своей целевой функции. Прежде всего, это стимулы, обусловленные положительным имиджем компании. Безусловно, для того, чтобы внутренние стимулы существовали, требуются эффективные механизмы координации, через которые имидж оборачивается выгодой. Такой механизм создает, в частности, развитой фондовый рынок.
В политических курсах послевоенного мира принцип «равенства возможностей» представлялся условием обеспечения социальных основ экономической эффективности, реализуемой через социальную справедливость. Суть принципа «равных возможностей» состоит в том, чтобы индивиды, обладающие одинаковым уровнем таланта и способностей, затрачивающие равные усилия, достигали одинакового успеха в конкретной сфере хозяйствования. Семейное происхождение, раса, религия, пол, национальность не должны быть препятствиями в этом. Гарантией равенства возможностей выступают высокие налоги на наследство, доступное образование, антидискриминационные законы. При определенном уровне эффективности общественных регуляторов распределение благ и услуг может действительно зависеть, прежде всего, от способностей и усилий. Таков первый принцип социальной справедливости, ценностный ориентир, определявший культурные и правовые нормы хозяйственной деятельности послевоенного западного мира. Из первого принципа проистекает второй, направленный на поддержание справедливости в распределении произведенного продукта. Данный принцип поначалу играл вспомогательную роль в регулировании социально-экономических отношений в соот-
ветствии с утилитарными целями максимизации всеобщего благосостояния. Его основной регулятор - прогрессивное налогообложение доходов физических лиц - должен был компенсировать неравенство, которое является неизбежным следствием равных прав доступа к рынку.
Казалось бы, идеальная модель, в которой воплотилась теория «смешанной» экономики, через несколько десятилетий стала проявлять признаки вырождения, как в экономической, так и в социальной сфере.
Кризис социально-экономической модели западного мира объясним с позиций методологии политической экономии. Система, основанная на максимизации прибыли, создает объективные возможности для поляризации общества. И сегодня 0,1 % американцев имеют столько же денег, сколько и 90 % других. Эти возможности заложены в системе функционального разделения труда в обществе. В. И. Лоскутов в этой связи отмечает, что «распределение людей в системе создает условие для существования двойного неравенства: 1) неравенства ролей, которые люди играют в производственном процессе, или, говоря иначе, неравенства общественной значимости функций, которые они выполняют; и 2) неравенства возможностей для использования общественных функций в личных интересах, обусловленного неравенством мест, занимаемых людьми в системе функционального разделения труда... Распределение людей в системе функционального разделения труда служит основой второго общего закона распределения, суть которого заключается в неравенстве долей продукта, распределяемого между участниками производства. Он прямо противоположен основному закону рынка, который предполагает равенство ценностей обмениваемых продуктов» [4].
Социальная ответственность представляет собой только форму развития капиталистических отношений на их определенном этапе трансформации в систему глобального капитализма. Из логики развития капитализма неизбежно следовал очередной виток экспансии капитала, который привел мир к тому, что «экономика вновь стала статусной и зависимой от внеэкономических иерархий, что совершенно нарушает принципы Модерна и Просвещения - справедливость конкуренции, развитие для всех, образование для всех, прогресс для всех. Универсалии Просвещения и рыночной экономики подменяются иерархией кастового типа, основанной на перераспределении доходов.» [5].
Государственные и социальные институты современного капиталистического мира стали ча-
SOCIAL-ECONOMIC PHENOMENA AND PROCESSES
стью новой статусной экономики, и получают свою долю ренты в обмен на соблюдение интересов транснациональных корпораций. В этих условиях социальная сфера из инструмента социальной защиты превратилась в поле роста социального иждивенчества. 43 % семей в США тратят каждый месяц больше, чем зарабатывают, 49 % получают те или иные правительственные пособия [6]. При этом в период президентства Б. Оба-мы пирамида государственных обязательств выросла более чем на 8 трлн долл. или на 71 % (по состоянию на ноябрь 2015 г.) [7]. «Распухающая» система социальной помощи - уже не следствие популизма властей, а необходимость сдерживания социальных кризисов в условиях кризиса экономической модели.
В новейшей России в условиях коммунально-сти материально-технологической среды российской экономики гипертрофия рыночных институтов, изначально комплементарных по отношению к институтам государственной собственности и перераспределения (редистрибуции), привела к перерождению институтов рыночной координации в квазирыночные нормы, исключающие возможность эффективной аллокации ресурсов и эквивалентного обмена. Да, возможно, сложившаяся в России система экономической безопасности имеет более эффективные, чем сейчас демонстрирует Запад, механизмы нивелирования внешних угроз, но прочность СЭС основывается на мобилизации ресурсов и общественного сознания перед образом внешнего врага. Однако, заложенные в институте олигархической клановой собственности механизмы социального неравенства, трансформировали структуру СЭС настолько, что она не обеспечивает экономической безопасности личности для большей части российского общества. Неэффективность рыночных и политических институтов сочетаются с низкой социальной мобильностью, обусловленной как клановостью экономики и управления, так и ограниченностью сфер реализации человеческого капитала. Величина относительно состоятельных слоев демонстрирует объективные пределы обеспечения экономической безопасности российского государства за счет населения. В этом смысле российское государство и общество столкнулись со схожими проблемами, свойственными современному западному миру, и, прежде всего, США.
Внутренний кризис - это кризис псевдолиберальной модели экономической безопасности [8], который стал возможен в силу отсутствия в современной России адекватных идеологем. Между тем, в цикле статей В. М. Юрьева и В. Г. Бабаяна
обосновывается, что в условиях кризиса устойчивость СЭС обеспечивается, с одной стороны, уменьшением коэффициента потребления как за счет уменьшения «утечек» валового продукта, так и посредством сознательного ограничения потребления, а с другой стороны, увеличением производительности труда на основе освоения продвинутых технологий, инвестиций в образование, здравоохранение, науку [9].
Представляется, что современный кризис носит ярко выраженный системный характер, а это означает, что национальные СЭС по всему миру пребывают в состоянии бифуркации. В этих условиях особую актуальность приобретает поиск контуров новой парадигмы устойчивости СЭС, следование которой позволило бы преодолеть системные недостатки капитализма, с одной стороны, и исключить вероятность инволюции СЭС назад к феодализму на современной технологической платформе - с другой стороны. Для осознания парадигмы устойчивости СЭС важное значение носит понимание того, что сегодня все чаще называют «новой нормальностью». Несмотря на неоднозначность применения и определения нормальности в различных науках, применительно к СЭС, данное понятие может означать необходимость перехода к такому типу экономического поведения, при котором обеспечивается гомеоста-зис национальной экономики, то есть ее относительно устойчивое, динамичное развитие и способность сохранять свою структурно-функциональную целостность посредством нивелирования внутренних и внешних угроз.
Вырождение рыночных институтов капиталистической системы ставит на повестку дня не только вопрос о соотношении плана и рынка (аллокации ресурсов), но и о критериях эффективности экономических систем. Очевидно, что максимизация благосостояния в масштабах всего общества на основе максимизации потребления (домашние хозяйства) и прибыли или рыночной стоимости (фирмы) в современных условиях не способны обеспечивать устойчивость СЭС, или точнее, способны только при новом витке социальной поляризации как внутри, так и между странами.
В. К. Левашев характеризует современную общественную систему массового потребления следующим образом: «К сожалению, господствующий на планете расточительный способ жизнедеятельности, определяемый массовым материальным и духовным производством и потреблением человечества, привел к началу процессов дегенерации биосферы. Антропогенное
воздействие в его современных масштабах и способах оказалось губительным для биологических основ жизни на планете. Человек экономический в своей деятельности вошел в противоречие с природой человека биосферного. Ценности и стандарты общества массового потребления призваны публично поддерживать легитимность максимизации прибыли, которая обеспечивается инновациями экономического роста и роста потребления ресурсов. Безудержный и безграничный экономический рост ведет к деградации биосферы, материальных основ жизнедеятельности общества и духовной деградации, процесс которой воспроизводит ценности общества массового потребления. Образовался порочный круг мотивации глобальной дегенеративной жизнедеятельности» [10].
Представляется, что решение проблемы устойчивости СЭС лежит именно в плоскости безопасности, и экономической безопасности, в частности. Новая нормальность может состоять в том, чтобы основным мотивом принятия экономических решений выступала безопасность. Выражаясь народной мудростью, «счастье - это не получение удовольствий, а избавление от неприятностей!».
В тезисной форме основные положения парадигмы устойчивости СЭС состоят в следующем:
идеологические, экономические и политические институты взаимообусловлены, и идеология влияет на принятие экономических и политических решений;
- необходимость устойчивости СЭС формирует идеологию новой, негедонической нормальности, в которой финансы не играют определяющей роли в развитии систем;
- экономическая безопасность выступает интегрированной общественной потребностью, связывающей воедино безопасность государства, корпорации и личности.
Литература
1. URL: https://russian.rt.com/article/85551
2. Стейнбек Дж. Гроздья гнева. М., 2013. С. 151.
3. URL: http://alex-leshy.livejournal.com/ 764433.
html
4. Лоскутов В. И. Экономические и правовые отношения собственности. Ростов-на-Дону, 2002. С. 68.
5. Румянцев М. А. Политэкономия позднего капитализма: пределы развития и девиантные
тенденции // Вопросы политической экономии. 2015. № 2. С. 18.
6. URL: http://matveychev-oleg.livejournal.com/ 2967836.html
7. URL: http://inosmi.ru/infographic/20151114/ 231 329036.html
8. Степичева О. А., Котельникова М. А. Державная модель экономической безопасности личности // Проблемы социально-экономического развития России на современном этапе: мат-лы VIII Ежегод. Всерос. на-уч.-практ. конф. (заоч.) (с междунар. участием). Тамбов, 2015.
9. Юрьев В. М., Бабаян В. Г. Россия 2016: стратегия в условиях новой «нормальности» // Социально-экономические явления и процессы. Тамбов, 2016. № 1. С. 119.
10. Левашов В. К. Новая реальность: экономический кризис и выбор общества // Социологические исследования. 2012. № 12. С. 14-15.
References
1. URL: https://russian.rt.com/article/85551
2. Stejnbek Dzh. Grozd'ya gneva [The Grapes of Wrath]. M., 2013. S. 151.
3. URL: http://alex-leshy.livejournal.com/ 764433.html
4. Loskutov V. I. Ekonomicheskiye i pravovye otno-sheniya sobstvennosti [Economic and legal relations of property]. Rostov-na-Donu, 2002. S. 68.
5. Rumyantsev M. А. Politekonomiya pozdnego ka-pitalizma: predely razvitiya i deviantnye tendentsii [Political economy of late capitalism: limits of development and deviant tendencies] // Voprosy politicheskoj ekonomii.
2015. № 2. S. 18.
6. URL: http://matveychev-oleg.livejournal.com/ 2967836.html
7. URL: http://inosmi.ru/infographic/20151114/ 23132 9036.html
8. Stepicheva O. А., Kotel'nikova M. А. Derzhav-naya model' ekonomicheskoj bezopasnosti lichnosti [Majestic model of economic security of the personality] // Problemy sotsial'no-ekonomicheskogo razvitiya Rossii na sovremennom etape: mat-ly VIII Ezhegodnoj Vseros. nauch.-prakt. konf. (zaoch.) (s mezhdunar. uchastiyem). Tambov, 2015.
9. Yur'yev V. M., Babayan V. G. Rossiya 2016: stra-tegiya v usloviyakh novoj «normal'nosti» [Russia 2016: strategy in the conditions of new «normality»] // Sot-sial'no-ekonomicheskiye yavleniya i protsessy. Tambov,
2016. № 1. S. 119.
10. Levashov V. K. Novaya real'nost': ekonomi-cheskij krizis i vybor obshchestva [New reality: economic crisis and choice of society] // Sotsiologicheskiye issledo-
vaniya. 2012. № 12. S. 14-15.
SOCIAL-ECONOMIC PHENOMENA AND PROCESSES
O. A. CTEnHHEBA
111
* * *
SAFETY AS INTEGRATED PUBLIC REQUIREMENT: CONTOURS OF THE NEW PARADIGM OF STABILITY OF ECONOMIC SYSTEMS
STEPICHEVA OLGA ALEKSANDROVNA Tambov State University named after G. R. Derzhavin, Tambov, the Russian Federation, e-mail: st_ola@mail.ru
In the present article the author considered prospects of development of the theory of economic security as a methodological basis of a solution of the problem of stability of social and economic systems at the present stage, characterized by bifurcation of systems as a result of system crisis of world global economy. Considering influence of ethical principles of economic activity in capitalist economy with the second half of the XX century, the author concludes that social responsibility represents only a form of development of the capitalist relations at their certain stage of transformation in system of global capitalism. Degeneration of market institutes of capitalist system and threat of involution of society don't only raise on the agenda the question of a ratio of the plan and the market, but also of criteria of efficiency of economic systems. Basic provisions of a paradigm of stability of social and economic systems are: 1) ideological, economic and political institutes are interdependent, and the ideology influences adoption of economic and political decisions; 2) need of ensuring sustainable forward development of social and economic systems forms ideology of a new, non-hedonic normality in which finance doesn't play the defining role in development of systems any more; the new normality based on criterion of safety dictates such type of economic behavior at which it is provided homeostasis of national economy, that is its rather sustainable, dynamic development and ability to keep the structurally functional integrity by means of leveling of internal and external threats; 3) economic security acts as the integrated public requirement connecting together safety of the state, corporation and personality.
Key words: economic security, system crisis, stability of social and economic systems, bifurcation of systems, involution of systems, new normality
