CC BY
141Статьи
Дубровская Елена Юрьевна
кандидат исторических наук Институт языка, литературы и истории Карельского НЦ РАН
БЕЛОМОРСКАЯ КАРЕЛИЯ В 1919-1920 гг.: ПОГРАНИЧЬЕ В СОСТОЯНИИ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ1
События начала гражданской войны и военной интервенции на территории Российской Карелии развертывались на фоне продолжавшегося до ноября 1918 г. противоборства Германии и стран Антанты на Русском Севере2.
Участие получившей независимость Финляндии в этом противостоянии предопределило необычайную остроту политической обстановки в крае, который оказался вовлеченным в орбиту международной политики и сферу интересов военно-политических коалиций, столкнувшихся здесь в годы Первой мировой войны. Все это наложило своеобразный «колоритный отпечаток» на ход вооруженного противодействия и предопределило многообразие его форм и взаимодействовавших сил3.
Требуют пояснения географические понятия, обозначающие отдельные части Российской Карелии. Территория северно-карельских волостей Кемской или Архангельской Карелии, населенная карелами и входившая в состав Кемского уезда Архангельской губ., носит название «Беломорская Карелия» в отличие от населенных преимущественно русскими волостей Карельского Поморья. Для обозначения южной части края используется понятие «Олонецкая Карелия».
Изучение истории гражданской войны и военной интервенции на Европейском
1 Финансовое обеспечение исследования осуществлялось из средств федерального бюджета на выполнение государственного задания КарНЦ РАН (0225-2018-0011).
2 Подробнее об этом см.: Дубровская Е.Ю. «Военное лихолетье» в воспоминаниях участников и очевидцев: Первая мировая и гражданская войны глазами жителей Российской Карелии // ХХ век и Россия: общество, реформы, революции [Электронный ресурс]: электрон. сб. Вып. 5. Электрон. дан. Самара, 2017. URL: http://sbornik.Libsmr.ru/ (дата обращения: 3.05.2018).
3 Об историографии проблемы: Голдин В.И.: 1) Гражданская война в России: через региональный ракурс к новому осмыслению // Гражданская война в России: региональные проблемы. Матер. науч. конф. Мурманск, 2004. С. 6-18; 2) От Первой мировой к Гражданской войне в России и на Русском Севере: уроки национальной безопасности // Первая мировая война и Европейский Север России. Материалы междунар. науч. конф. Архангельск, 2014. С. 6-14; Шумилов М.И. Октябрь, интервенция и гражданская война на Европейском Севере России (Историографический очерк). Петрозаводск, 1992.
Статьи
Севере имеет давнюю традицию4. Сюжеты, связанные с военными действиями в Российской Карелии, долгое время относились к числу приоритетных тем исторических исследований в республике5.
Начиная с 1960-х гг. внимание историков было привлечено к проблемам участия Финляндии в гражданской войне и интервенции на Севере России и советско-финляндским взаимоотношениям в этот период. Вопросы российского вектора внешней политики Финляндии в 1918-1920 гг. были подняты в работе В. Петрова6. Автор показал, как финляндское государство оказалось вовлеченным в захватнические планы Германии, а затем Антанты. Походы так называемых «белых финнов» на территорию советской Карелии в 1918-1919 гг., получившие наименование «племенных войн», рассматриваются им исключительно как результат антисоветских происков великих держав.
В отечественной историографии 1960-1980-х гг., посвященной роли Финляндии в событиях гражданской войны в Карелии, центральное место принадлежит монографии В.М. Холодковского7, в которой подробно проанализированы истоки идеи «Великой Финляндии», проблемы взаимоотношения интервенционистских сил на Севере России, где переплетались интересы различных сторон. Несомненной заслугой автора стал анализ формирования внешнеполитического курса Финляндии и влияния на этот процесс внутриполитических группировок.
В 1980-1990-е гг. появились обобщающие работы отечественных авторов по проблемам борьбы с интервенцией на Севере и Северо-Западе России8, а также исследования зарубежных историков, занимающихся темой становления национальной государственности карельского народа9. К фундаментальным историческим работам по
4 Богданова Г.Н. На хозяйственном фронте. 1918-1920: Хозяйственное строительство в Карелии в годы иностранной интервенции и гражданской войны. Петрозаводск, 1980; Из истории интервенции и гражданской войны в Карелии. Петрозаводск, 1960; Киселев А.А., Климов Ю.Н. Мурман в дни революции и гражданской войны. Мурманск, 1977; Морозов К.А. Онежская флотилия в годы гражданской войны и военной интервенции (1918-1920). Петрозаводск, 1961; Сюкияйнен И.И. Карельский вопрос в советско-финляндских отношениях в 1918-1920 гг. Петрозаводск, 1948; и др.
5 Филимончик С.Н. Основные направления исторических исследований в Карелии (1917-2000) // Историческое краеведение в Карелии: учебное пособие. Петрозаводск, 2012. С. 156-160.
6 Петров В. Финляндия в планах империалистических держав в 1918-1920. Петрозаводск, 1961.
7 Холодковский В.М. Финляндия и Советская Россия. 1918-1920. М., 1975.
8 Интервенция на Северо-Западе России 1917-1920 гг. СПб, 1995; На северо-западных рубежах: из истории Краснознаменного Северо-Западного пограничного округа. Петрозаводск, 1989; История Ордена Ленина Ленинградского военного округа. М., 1988; Ленинградский военный округ: исторический очерк. Л., 1968; и др.
9 Барон Н. Столкновение империй: российско-британские взаимоотношения во время интервенции союзников на севере России // Труды Карельского научного центра РАН. Серия Гуманитарные исследования. Вып. 2. 2011. № 6. С. 90-96; Улам А.Б. Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года. М., 2004; Уорт А. Антанта и русская революция 1917-1918. М., 2006; и др.
Статьи
«карельскому вопросу» относятся монографии М. Яскеляйнена, С. Черчилля, Т. Нюгорда, Й. Вахтола10.
В работе финского исследователя Ю. Ниинисте предпринята попытка исследовать все «племенные войны», которые Финляндия с 1918 г. вела в Карелии и Эстонии. С точки зрения автора, вторжения Финляндии на сопредельные территории являлись борьбой за освобождение родственных народов и были продолжением борьбы за независимость Финляндии11.
В отечественной историографии первым специальным исследованием вооруженного противостояния советского государства и общества в 1918-1922 гг. на материале Российской Карелии, учитывающим воздействие внешнеполитического финляндского фактора, стала диссертационная работа петрозаводского историка А.Ю. Осипова12. В противовес утвердившемуся в советской историографии тезису о координации действий Финляндии и стран Антанты в ходе интервенции на Севере России, автор раскрыл глубокие противоречия, раздиравшие интервенционистские силы и доходившие до попыток вооруженного вытеснения англичанами и их союзниками финских добровольческих формирований из Северной Карелии. Нельзя не согласиться с исследователем в том, что эти противоречия стали одним из факторов, предопределивших крах военной интервенции на Севере.
В работах М.А. Витухновской-Кауппала особое место занимают изучение специфики пробуждения национального самосознания карельского народа и так называемый «карельский вопрос», который стал важным фактором, повлиявшим на развитие общественно-политической ситуации в Российской Карелии в начале ХХ в.13 По-новому характеризуя роль интервенции и начального этапа эскалации гражданской войны на Севере России, автор стремится всесторонне проанализировать геополитические и военные аспекты противостояния ведущих европейских держав в этом регионе. На основе широкого круга выявленных документальных источников из финляндских и российских архивов и обобщения результатов работ своих предшественников исследовательнице удалось весьма обстоятельно рассмотреть российско-финляндские
10 Jaasketainen M. Ita-KarjaLan kysymys. KansaUisen LaajennusohjeLman synty ja sen toteuttamisyritykset Suomen uLkopoLitiikassa vuosina 1918-1920. Helsinki, 1961; Churchill S. Ita-KarjaLan kohtaLo. Ita-KarjaLan itsehaLLintokysymys Suomen ja Neuvosto-Venajan vaLisissa suhteissa 1917-1922. Porvoo, HeLsinki, 1970; Nygard T. Suur-Suomi vai LahiheimoLaisten auttaminen. AatteeLinen heimotyo itsenaisessa Suomessa. HeLsinki, 1978; Vahtota J. «Suomi suureksi - Viena vapaaksi». VaLkoisen Suomen pyrkimykset Ita-KarjaLan vaLtaamiseksi vuonna 1918. Rovaniemi, OuLu, 1988.
11 Niinisto J. Heimosotien historia. 1918-1922. HeLsinki, 2005.
12 Осипов Л.Ю.Финляндия и гражданская война в Карелии: дис. ... канд. ист. наук. Петрозаводск, 2006.
13 Витухновская-Кауппала М.А.: 1) Карельский крестьянин в горниле гражданской войны 1917-1922 // Карелы российско-финского пограничья в XIX-XX вв. Сб. статей. Петрозаводск, 2013. С. 172-211; 2) Российская Карелия и карелы в имперской политике России, 1905-1917. СПб., 2006; и др.
Статьи
отношения после обретения Финляндией независимости. М.А. Витухновская-Кауппала показывает, что Финляндия не столько стремилась к прямым территориальным захватам, ведь такого рода действия не были бы приняты Западом, сколько пыталась поднять крестьянское население карельского приграничья на борьбу с советской властью. При этом финские отряды добровольцев должны были выглядеть как добровольные экспедиции с целью обеспечить повстанцев оружием и активизировать боевые действия.
В монографии финского историка М. Харьюла о военных событиях в Российской Карелии и на Мурмане14 прошлое карельского края исследовано в контексте мирового конфликта 1914-1918 гг. Примечательны содержащиеся в ней сведения о численности и составе финских военных формирований в период Гражданской войны, о невозвратных потерях «красных финнов», участвовавших в военных действиях в Российской Карелии, о жертвах среди населения края. Приводимые в подробных приложениях персональные данные стали результатом кропотливых изысканий автора, которые были обобщены в предыдущей монографии о судьбах финнов - участников Гражданской войны в России15.
Британский исследователь Н. Барон опубликовал воспоминания профессионального военного и политика Филиппа Дж. Вудса, который подробно рассказывает об обстановке в Беломорской Карелии в 1918-1919 гг., когда страны Антанты усилили здесь свое присутствие16. Мемуары Вудса и биографическое исследование Барона связаны с проблемой трансформации исторической памяти участников и очевидцев невиданных перемен в судьбе Российской Карелии в начале ХХ столетия. Публикация позволяет по-новому взглянуть на общественную жизнь края, которая часто рассматривалась лишь как арена борьбы политических партий за власть. Историко-антропологический подход британского ученого к анализу увлекательно написанных воспоминаний Вудса, во многом близких к жанру литературы о путешествиях, дает возможность увидеть во взаимосвязи социальные конфликты разного уровня и связать политическую историю Российской Карелии с историей этносоциальной и этнокультурной17.
Хотя изучение драматических событий рассматриваемого периода на территории Российской Карелии и имеет довольно значительную историографическую традицию, проблема «человек на войне» нуждается в дальнейшей разработке. В данной статье
14 Harjula M. Venäjän KarjaLa ja Muurmanni. 1914-1922: maaiLman sota, vaLLankumous, uLkomaiden interventio ja sisäLLissota. HeLsinki, 2007.
15 Harjula M. SuomaLaiset Venäjän sisäLLissodassa 1817-1922. HeLsinki, 2006.
16 Baron N. The King of KareLia. CoL P. J. Woods and the British Intervention in North Russia, 1918-1919. A History and Memoir. London, 2007; Барон Н. Жизнь и эпоха Ф.Дж. Вудса // Король Карелии. Полковник Ф.Дж. Вудс и британская интервенция на севере России в 1918-1919 гг. История и мемуары. СПб, 2013. С. 169-307.
17 Голубев А.В. «Карельский дневник» Филиппа Вудса как источник для изучения северо-карельского приграничья в годы Гражданской войны // Границы и контактные зоны в истории и культуре Карелии и сопредельных регионов. Гуманитарные исследования. Петрозаводск, 2008. Вып. 1. С. 37-44.
Статьи
предпринята попытка проследить влияние «карельского фактора» на развитие событий Гражданской войны в российско-финляндском пограничье и их отражение в самосознании участников и очевидцев.
Среди свидетелей «военного лихолетья» в карельском крае оказались недавние крестьяне с. Ругозеро Повенецкого уезда Олонецкой губернии Ф.Т. Васильев и Н.И. Тихонов, чьи судьбы попали в фокус пристального внимания как высшего советского руководства, так и лидеров карельских сепаратистов.
21 июля 1920 г. в секретный отдел ВЧК было направлено распоряжение за подписью народного комиссара по иностранным делам Г.В. Чичерина. Нарком возвращал в ЧК материалы следственного дела двух заключенных Бутырской тюрьмы и рекомендовал скорее отправить обоих обратно в Карелию, откуда они пару месяцев назад были доставлены в столицу. К этому времени уже больше месяца в эстонском городе Тарту (Юрьеве) велись мирные переговоры Советской России с Финляндией - самые долгие переговоры в советский период истории российской дипломатии, длившиеся с июня по октябрь 1920 г.18
«Настоящая политическая ситуация на Севере такова, что при вновь зародившейся Карельской Коммуне было бы нежелательным принимать от лица центральной власти репрессивные меры по политическим преступлениям против отдельных граждан Карельской Коммуны. Целесообразнее было бы предоставить это целиком на усмотрение Карельского Ревкома, что, конечно, не исключает его контакта с организациями, ведущими борьбу с контрреволюцией во Всероссийском масштабе», - писал Чичерин19.
Кем же были эти двое обвиняемых, и какое политическое преступление против власти рабочих и крестьян оказалось на их совести, если в середине апреля 1920 г. органы Олонецкой ГубЧК должны были спешно доставить арестованных в Москву, а сам нарком по иностранным делам знакомился с содержанием материалов следствия по их делу и счел необходимым настаивать на препровождении подследственных обратно в Петрозаводск?
Один из арестованных был служащим Продовольственного комитета в г. Повенец, а другой там же возглавлял местную милицию20. Часть материалов следствия по их делу, проводившегося сначала в Петрозаводске, а затем в Москве, хранится в Национальном архиве Республики Карелия. Другая часть - в Архиве внешней политики Российской
18 Килин Ю.М. Карелия в политике советского государства. 1920-1941. Петрозаводск, 1999. С. 39-51; Мусаев В.И. Россия и Финляндия: миграционные контакты и положение диаспор (конец XIX в. - 1930-е гг.). СПб, 2007; Машезерский В.И. Победа Великого Октября и образование советской автономии Карелии. Петрозаводск, 1978.
19 Национальный архив Республики Карелия (далее - НАРК). Ф. 550. Оп. 1. Д. 1/3. Л. 52.
20 Федосов А.В. Судьба начальника «белой» Паданской милиции Николая Тихонова на фоне политических противоречий при создании Карельской автономии в 1920 году // Бюллетень Музея истории МВД по Республике Карелия. Петрозаводск, 2016. Вып. 3 (54). С. 18-24.
Статьи
Федерации и носит заголовок «Материалы съезда представителей карельских волостей, созванного антисоветским Временным Карельским правительством по вопросу об отделении Карелии от РСФСР 21 марта - 1 апреля 1920 г.»21.
Из названия дела становится понятной причина, по которой Федор Тихонов и Николай Васильев сначала оказались заключенными концлагеря в ведении Олонецкой губернской ЧК, затем - узниками московской Бутырской тюрьмы, а с июля 1920 г., после непосредственного вмешательства наркома Чичерина в решение их судьбы, -арестантами Кемской гарнизонной гауптвахты. Наконец, после угрозы голодовок и самоубийства, почти через полгода заключения без предъявления обвинений, сначала Васильев, а месяц спустя - Тихонов были освобождены «за недоказанностью преступления», но с правом проживания в г. Кеми и г. Сороке (современный Беломорск) как лица «политически неблагонадежные»22.
Следственные материалы из упомянутых фондов, как и опубликованные в Финляндии документы и исследовательская литература о подготовке и проведении весной 1920 г. Ухтинского съезда представителей тех волостей Беломорской Карелии, которые с лета 1919 г. находились под властью Временного Правительства Архангельской Карелии (Тоймикунта), на долгие годы выпали из поля зрения отечественных историков.
В современной исследовательской литературе этим проблемам уделено гораздо больше внимания, но все же их не назовешь достаточно изученными23. Так, в обстоятельной монографии В.И. Голдина24 работа Ухтинского съезда рассматривается в контексте общей проблемы, избранной автором, иностранной интервенции и антибольшевистского движения на Севере России в 1918-1920 гг., поэтому карельские сюжеты освещены в ней не так подробно.
Многие документы из фондов отечественных архивов по истории Беломорской Карелии лишь в 1990-е годы были переведены с секретного режима хранения и стали доступными для исследователей. Прежде всего, это касается материалов дознаний, организованных чрезвычайными органами советской власти по факту проведения в 1920 г. съездов представителей карельских волостей - мартовского в Ухте и июньского в
21 НАРК. Ф. 550. Оп. 1. Д. 1/3; Архив Внешней политики Российской Федерации (далее - АВП РФ). Ф. 135. Оп. 4. Д. 22. Папка 6.
22 НАРК. Ф. 550. Оп. 1. Д. 1/3. Л. 3-4, 40, 64-66, 76-78, 82, 84-86, 88.
23 Гусев К.В. К истории Карельского мятежа (по материалам Комиссии по реабилитации при президенте РФ) // Отечественная история. 1996. № 6. С. 71-83; Данков М.Ю. Надежды и разочарования Ухтинского правительства // 1919 год в судьбах России и мира: широкомасштабная Гражданская война и интервенция в России, зарождение новой системы международных отношений. Сб. матер. науч. конф. Архангельск, 2009. С. 162-166; Дубровская Е.Ю. Из истории подготовки Ухтинского съезда представителей карельских волостей. Вопросы истории Европейского Севера. Петрозаводск, 1995. С. 63-72; История Карелии с древнейших времен до наших дней. Петрозаводск, 2001. С. 420-426; Килин Ю.М. Указ. соч. С. 23-55.
24 Голдин В.И. Интервенция и антибольшевистское движение на Русском Севере. 1918-1920. М., 1993. С. 141-142.
Статьи
с. Вокнаволок. К документам такого рода относятся и обнаруженные в Национальном архиве Республики Карелия следственные материалы по делу жителей Ругозера Ф. Васильева и Н. Тихонова, побывавших в Ухте в качестве представителей от собрания односельчан. Они приняли деятельное участие в работе съезда, но по возвращению домой были арестованы комиссарами красноармейских частей, находившихся в Повенецком уезде25.
К этому времени здесь, как и почти по всей Олонецкой губернии, утвердилась советская власть. Еще в начале марта 1920 г. собрание жителей с. Ругозера отправило в Ухту своих делегатов Ивана Никитина и Семена Епифанова с просьбой о том, чтобы Временное правительство Архангельской Карелии присоединило к своей территории Ругозерскую волость как «не желающую примкнуть к Советской России», а стремящуюся «иметь автономию»26. 21 марта 1920 г., в день открытия Ухтинского съезда, И. Никитин, вернувшись в Ругозеро, выступил перед собранием односельчан, насчитывавшим 108 чел. По предложению служащего Повенецкого продовольственного комитета Федора Васильева собрание постановило избрать на съезд двух представителей. Вместе с Николаем Тихоновым избранным оказался и сам Васильев.
В показаниях на допросах Тихонов заявил, что предложение направить посланцев в Ухту было сделано комиссаром стоявшего в Ругозере 4-го стрелкового красноармейского полка Рословым, а затем поддержано Васильевым на собрании ругозерцев. Любопытно и следующее показание подследственного Тихонова. Наказ, который собрание ругозерцев одобрило единогласно и с которым делегаты отправились в Ухту, «выработал и предложил собранию политрук 2-го полка Смолин». А вот свидетельство самого Васильева: «21 марта 1920 г. я действительно перевел предложение комиссара 4-го полка тов. Рослова, где мое предложение было принято и выбрано было два человека, т. е. я и Тихонов, на съезд»27.
В соответствии с полученным наказом делегаты должны были выяснить, «какой образ правления намечает Карельское правительство», какой ориентации оно будет придерживаться, каким оно видит отношение государства к церкви, как будет относиться к свободе слова и печати, свободе собраний и организаций. Не удивительно, что делегаты из Ругозера во время работы съезда постарались запастись всевозможными материалами о деятельности Временного Правительства Архангельской Карелии.
Ругозерские депутаты и четыре делегата от Тунгудской волости Кемского уезда прибыли в Ухту к середине работы съезда. Пославшие их сельские общества выразили
25 Дубровская Е.Ю. Ругозерские депутаты Ухтинского съезда представителей северо-карельских областей // 1920 год в судьбах России и мира: апофеоз Гражданской войны в России и ее воздействие на международные отношения. Сб. матер. междунар. науч. конф. Архангельск, 2010. С. 201-205.
26 НАРК. Ф. 550. Оп. 1. Д. 1/3. Л. 80 об.
27 Там же. Л. 81, 73.
Статьи
намерение присоединиться к территории под властью Временного Правительства Архангельской Карелии28. В деле Тихонова и Васильева сохранилась копия протокола восьми дней заседания Ухтинского съезда, подписанного 124 присутствующими. В ходе работы протокол был переведен на русский язык, и Ф. Васильев вошел в комиссию по переводу этого основного документа. Русскоязычная копия была заверена подписями председателя съезда Е. Леженена, товарищей председателя Н. Котаринта, В. Кеуняса, секретарей и печатью Временного Правительства Архангельской Карелии29.
Привезенный депутатами экземпляр протокола вместе с «Обращением Ухтинского съезда к гражданам карельских волостей, присоединившихся к Карельскому Временному правительству», а также показания арестованных Тихонова и Васильева и другие материалы о подготовке и работе съезда позволяют проследить эволюцию отношения крестьян северной Карелии к вопросу о ее независимости. В документах отразился явный поворот в настроениях населения края от идеи автономии Карелии в составе России, неоднократно высказывавшейся на предыдущих съездах и митингах, к вынесенному 22 марта 1920 г. постановлению Ухтинского съезда о том, что «Карелия сама должна решать свои дела и отделиться от России, а народ свободным голосованием определял бы образ правления и государственный строй ее»30.
Предыстория Ухтинского съезда берет начало в решениях и постановлениях многочисленных митингов и съездов крестьян северно-карельских волостей. Они проходили в крупных населенных пунктах Беломорской Карелии, прежде всего, в Ухте и в Кеми, начиная с переломных для российской истории 1905-1906 гг. В июле 1917 г., три месяца спустя после утверждения у власти российского Временного правительства в Петрограде, лидеры карельского национально-демократического движения обнародовали на собрании представителей карельских волостей в Ухте проект конституции будущей Карелии. Согласно этому документу, Карелия оставалась в составе Российского государства, а ее органы самоуправления формировались на основе результатов всеобщих выборов31.
Отдельные элементы этого проекта конституции встречаются в принятых два года спустя решениях собрания представителей от северно-карельских волостей: Олангской, Тихтозерской, Кестеньгской, Юшкозерской, Маслозерской, Ухтинской, Кондокской, Тунгудской, Вокнаволокской, Панозерской и трех делегатов от Повенецкого уезда Олонецкой губернии, который был представлен двумя ругозерцами и одним делегатом из
28 НАРК. Ф. 550. Оп.1. Д. 1/3. Л. 4-5, 55 об.
29 Там же. Л. 47-60.
30 Там же. Л. 49; Suomen ULkoasiainministeri6n аг^Ъо (Архив МИД Финляндии) 11 AV2; Советы Карелии: 1917-1992. Документы и материалы. Петрозаводск, 1993. С. 72.
31 Документы и материалы периода подъема национально-демократического движения в Беломорской Карелии (1905-1922 гг.) / сост. и вступит. статья Е.Ю. Дубровской и Н.А. Кораблева // Нестор. 2007. № 9. С. 32-33; Мусаев В.И. Указ. соч. С. 222-223.
Статьи
Ребол (последний, однако, не считался официальным представителем волости, так как Реболы были заняты тогда войсками правительства Финляндии). Собрание проходило в г. Кемь 16-18 февраля 1919 г. и было созвано стоявшими во главе Карельского отряда Григорием Лежеевым и Ииво Ахава32.
Территория Беломорской Карелии как составная часть Архангельской губернии контролировалась тогда Временным правительством Северной области (ВПСО), находившимся в Архангельске33. Развернувшаяся весной и летом 1918 г. интервенция Антанты на Русском Севере под предлогом защиты северян от финнов и особенно от немцев все более накаляла обстановку в северно-карельских волостях. Отношения крестьянского населения с ВПСО складывались весьма непросто. Из-за страшного бездорожья снабжение северной Карелии продовольствием всецело зависело от поддержки, которую оказывало их население той или иной внешней силе, претендовавшей на управление краем.
Свое видение событий, предшествовавших Ухтинскому съезду, дал в мартовских и июньских рапортах 1920 г. на имя бывшего главнокомандующего Е.К. Миллера генерал-лейтенант Н.А. Клюев, который по поручению Временного правительства Северной области вел переговоры с Временным правительством Архангельской Карелии (ВПАК) в Ухте. По словам Клюева, в феврале 1920 г. проделавшего путь от Кеми до Ухты, «в Карелии людных колесных дорог имеется только от Кеми до Подужемья 17 верст и от Ухты к северу внутри Карелии верст на 40, остальные все тропы для вьючных лошадей и пеших. Чтобы из Кеми доставить хлеб, положим, в Сопосалму, 140 верст надо было нести на себе, что и делалось. Почему карелам важно запастись хлебом на все лето»34.
На собрании в Кеми в феврале 1919 г. проблема снабжения карельского населения продовольствием неоднократно ставилась в связи с главным обсуждавшимся вопросом о независимости Карелии: «Невзирая на притеснения чужеземцев, невзирая на продолжающееся безразличие и игнорирование русскими вопроса об изыскании продовольствия, мы уверены, что карелы, которые находятся еще на территориях, оккупированных либо большевистскими, либо финскими войсками, присоединились бы к нашей свободной Карелии, если бы смогли их убедить, что мы на самом деле являемся свободными независимыми карелами; верим, что руководство союзнических войск будет и дальше нам оказывать помощь, как и раньше...»35.
32 НАРК. Ф. 550. Оп. 1. Д. 1/1-а. Л. 1; Дубровская Е.Ю. Национальные вооруженные формирования в Карелии в годы Гражданской войны: опыт 1918 года // Санкт-Петербург и страны Северной Европы: матер. Одиннадцатой ежегод. междунар. науч. конф. СПб., 2010. С. 81-91; Baron N. Op. cit. P. 75-83.
33 НовиковаЛ.Г. Провинциальная «контрреволюция»: Белое движение и Гражданская война на Русском Севере. 1917-1920. М., 2011.
34 Безбережьев С.В. Миссия генерала Клюева // Север. 1993. № 7. С. 124.
35 НАРК. Ф. 550. Оп. 1. Д. 1а. Л. 8-9.
Статьи
По постановлению Кемского собрания делегатов от волостей Беломорской Карелии, она должна была стать самостоятельным государственным объединением в форме демократической республики, природные богатства которой объявлялись достоянием всего карельского народа. Вскоре предполагалось созвать Учредительное собрание карельского народа. Правда, этому будущему Учредительному собранию предстояло, по мысли делегатов, вынести решение, к кому должна была присоединиться Карелия: к Финляндии или к России (хотя это несколько противоречило только что провозглашенному ими принципу самостоятельности).
Прибывший на это собрание командир 237-й бригады союзнических войск британский генерал Прайс зачитал телеграмму главнокомандующего генерала Ч. Мейнарда. В ней подчеркивалось, что союзное командование не поддержит никакого предложения об отделении от России36. Не случайно участники съезда постановили послать двух представителей от только что ими избранного Национального комитета на Парижскую мирную конференцию с тем, чтобы добиться признания великими державами права Карелии стать самостоятельной страной.
Национальный комитет, избранный в составе фронтовиков Первой мировой войны уроженца с. Ухта Георгиевского кавалера Ииво Ахава и представителя Вокнаволокской волости Григория Лежеева, ругозерцев Александра Маскиевича и Семена Епифанова, а также делегата из Кестеньги Ивана Гаврилова, должен был подготовить созыв Учредительного собрания карельского народа на основе всеобщих прямых, равных и тайных выборов представителей. Избирательное право предполагалось предоставить всем жителям обоего пола, достигшим 20-летнего возраста37.
21 июля 1919 г. в Ухте прошло объединенное собрание Национального комитета, возглавлявшегося Григорием Лежеевым, делегатов от пяти северно-карельских волостей (Кондокской, Ухтинской, Вокнаволокской, Тихтозерской и Кестеньгской) и представителей от карел, живших в Финляндии. На нем и было образовано Временное правительство Архангельской Карелии (Тоймикнута), которое возглавил С.А. Тиханов (Антти Виерма). Правительству в составе 6 членов и 6 кандидатов Г. Лежеев передал дела Национального комитета.38
Лидеры сформированного Временного правительства Архангельской Карелии выступали за самоопределение карельского населения к западу от Мурманской железной дороги. Однако администрация архангельского ВПСО отказалась признать их требование и вступить в переговоры с Ухтой по этому вопросу. Вместо переговоров в район были направлены карательные отряды и предпринималась попытка насильственной
36 НАРК. Ф. 550. Оп. 1. Д. 1а. Л. 8; Безбережьев С.В. Указ. соч. С. 120; Голдин В.И. Интервенция и антибольшевистское движение на Русском Севере. С. 141-142. Churchill S. Op. cit. S. 108, 125.
37 НАРК. Ф. 550. Оп. 1. Д. 1а. Л. 1-11.
38 Безбережьев С.В. Указ. соч. С. 120; Jääskeläinen M. Op. cit. S. 255; Churchill S. Op. cit. S. 125.
Статьи
мобилизации карел в Северную белую армию. Ответом стало формирование здесь повстанческого движения. Именно в такой обстановке в начале 1920 г. Тоймикунта провела подготовку к созыву Ухтинского съезда представителей карельских волостей.
Материалы о подготовке съезда содержат несколько воззваний Временного правительства Архангельской Карелии. Среди них - обращение «К общему собранию Карелии», появившееся в январе 1920 г. В нем сообщалось, что «из-за беспокойности, шаткости и неопределенности обстановки» Тоймикнута постановила пока отложить собрание до середины марта. За это время предполагалось занять в долг денег в Финляндии для строительства дорог в Карелии, осушения болот, организации училищ. С каждой деревне правительство предполагало созвать крестьянский сход, «чтобы вместе решить, где что устроить в первую очередь», и известить об этом правительство в первых числах марта. К середине февраля Тоймикнута обещала направить в каждую волость на управляемой ею территории «сообщения о положении дел в Северной Карелии» и объявить всему населению о перспективах проведения будущего общего собрания. На нем предполагалось решить, «каким будет правительство в Архангельской Карелии», и должны были состояться выборы членов этого правительства39.
На общее собрание предлагалось выбирать «наиболее способных, развитых и бывалых» делегатов из карел, не считаясь с тем, кем каждый из них был прежде: красногвардейцем, белогвардейцем, бойцом Карельского отряда или еще кем-либо40. Последнее весьма примечательно, поскольку за год до этого решением Кемского собрания права избирать и быть избранным в «Карельское национальное Учредительное собрание» были лишены те карелы, которые служили в финских войсках, дружественных германской армии41.
2 марта появилось «Воззвание к карелам», а 16 марта - обращение «К чему стремится карельский народ?» за подписью Карельского Временного правительства. Призывы к сплочению и проявлению национальной солидарности чередовались в них с резкими выпадами против России, как против царской власти, так и против белого Временного правительства Северной области. О последнем говорилось, что недавно оно «послало сюда представителей с лестными обещаниями с целью затянуть нас опять в братоубийственную бойню» и с просьбами «выступить против большевиков с оружием в руках»42. Речь идет о переговорах в Ухте в феврале 1920 г., состоявшихся буквально накануне съезда представителей северно-карельских волостей, которые генерал-лейтенант Клюев вел по поручению Северного правительства, хоть и безрезультатно, с Временным правительством Архангельской Карелии.
39 НАРК. Ф. 550. Оп. 1. Д. 1/3. Л. 44-44 об.
40 Там же. Л. 38 об. - 44 об.
41 Там же. Д. 1/1а. Л. 10.
42 Там же. Д. 1/3. Л. 37.
Статьи
Текст обращения к карельскому населению от 16 марта в последний день работы Ухтинского съезда было решено опубликовать повторно, но уже от имени собравшихся делегатов43. Перечислив мотивы, по которым Временное правительство Архангельской Карелии желало видеть свой край «нейтральной страной» (особый язык, самобытная культура народа, многовековая драматическая история его пребывания в сфере столкновения противоборствующих интересов воинственных соседей, провозглашенное право на самоопределение народов), Тоймикунта пришла к заключению: «в мире от нас больше пользы, когда мы нейтральны», а границы, возникшие при объявлении нейтралитета, «не будут нуждаться в охране, и можно сказать, что они будут безопасны для соседей»44.
Избранное на съезде новое Карельское Временное правительство неоднократно подчеркивало в своих документах, что оно является вполне полномочным, так как «сформировано по волеизъявлению съезда, который был избран на основе всеобщего равного избирательного права»45. И все же приведенная выше ссылка на принцип делегирования «кто сколько сможет» позволяет усомниться в том, что при выборах делегатов в волостях строго выдерживались единые нормы представительства. Вполне можно согласиться с мнением С. Черчилля, отметившего: «Из-за сложной обстановки того времени вряд ли стоит думать, что каждый из 116 делегатов от 9 волостей под властью Тоймикунты прошел действительно удовлетворяющую всем формальным требованиям процедуру выборов на съезд»46. Не случайно для следующего съезда делегатов, который Ухтинский съезд наметил провести не позднее 1 декабря 1920 г., специальным пунктом протокола оговаривалась строгая норма представительства: 1 человек от 200 жителей47.
Если принять во внимание свидетельство Н.А. Клюева о том, что даже в составе Временного правительства Архангельской Карелии были «все крестьяне, многие совершенно невежественные, непривыкшие и неопытные в подобного рода заседаниях и особенно в прениях», а глава правительства А. Виерма - «энергичный, умный и твердого характера крестьянин»48, вряд ли можно охарактеризовать социальный состав Ухтинского съезда в традиционном для советской историографии ключе как «кулацкий, националистический, сборище кулаков и лесопромышленников»49.
Опровергают такую оценку и написанные в 1921 г. в Берлине воспоминания В. Кеуняса. Он присутствовал на съезде как член Тоймикунта с правом совещательного голоса, поскольку представляемая им Ребольская вол. оставалась занятой финскими
43 АВПРФ. Ф. 135. Оп. 4. Д. 22. Л. 49.
44 НАРК. Ф. 550. Оп. 1. Д. 3. Л. 36 об.
45 АВПРФ. Ф. 135. Оп. 4. Д. 22. Л. 22.
46 Churchill S. Op. cit. S. 157.
47 НАРК. Ф. 550. Оп. 1. Д. 3. Л. 60.
48 Безбережьев С.В. Указ. соч. С. 125, 131.
49 Машезерский В.И. Указ. соч. С. 75; Сюкияйнен И.И. Указ. соч. С. 133-134.
Статьи
войсками. Главное в воспоминаниях В. Кеуняса - то осознание автором значительности происходившего, то приподнятое настроение, которым проникнуты страницы источника и которое, по-видимому, разделяло большинство делегатов съезда. Тут и тревожная атмосфера «надежд и опасений», и ощущение «карельского духа», во имя которого была проделана работа «для блага последующих поколений», и гордость оттого, что довелось стать участником столь значительного исторического события и «хоть немного повлиять на его исход»50.
Материалы о подготовке и работе Ухтинского съезда позволяют проследить эволюцию отношения населения северно-карельских волостей к вопросу о независимости Карелии. Документы отразили явный поворот от идеи автономии Карелии в составе России, неоднократно высказывавшийся на предыдущих съездах и митингах, к одобрению постановления Ухтинского съезда, вынесенного 22 марта 1920 г. В постановлении говорилось, что Карелия сама должна решать свои дела и отделиться от России, а народ - свободным голосованием определить образ правления и государственный строй. Как отметил В. Кеуняс, впоследствии стало очевидным, что отдельные постановления съезда противоречат друг другу. Прежде всего, это касается провозглашавшейся независимости Карелии, в то время как решение вопроса о государственном устройстве ее было отнесено к компетенции будущего Учредительного собрания карельского народа51. Учитывая в перспективе возможность присоединения к территориям, находящимся в ведении ВПАК, и Олонецкой Карелии, участники съезда решили именовать его не Архангельским, а Карельским временным правительством.
В протоколе Ухтинского съезда есть сведения о том, как складывались взаимоотношения депутатов с представителями красноармейских частей, которые после падения архангельского белогвардейского фронта прошли в Ухту в начале марта 1920 г. На заседании 26 марта присутствовали председатель Кемского уездного исполкома Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов И.П. Сонников и «агитатор по организации Советской власти в северно-карельских волостях» Михайлов. Последний заявил, что им получен приказ организовать Советы в Северной Карелии. «Выслушав это заявление, - отмечено в протоколе, - съезд объяснил ему положение вещей... и что Карелия снабжается продовольствием самостоятельно и ничего от Советской власти не получает, а потому и Советы в Карелии не нужны». Однако, считаясь с мнением центра, постановили делегировать представителя Кимасозерской волости эсера М. Агеева, чтобы тот добился решения о выводе войск Советской России из Карелии, «ибо с этим уходом
50 Keynas W. MusteLmia matkastani и1лЪиап таакипЪарамИе kevaLLa // Каг]'а1ап Ь^то. 1992. № 3-4. S. 56-58; № 5-6. S. 94-96; № 7-8. S. 116-118.
51 Keynas W. Ор. ск. № 7-8. S. 116.
Статьи
связано снабжение населения через границу Финляндии, в противном случае оно обречено на голодную смерть»52.
В новый состав Ухтинского правительства были избраны директор семинарии в с. Реболы В. Кеуняс, Ф. Синикиви, В. Ниемеля, Е. Симола и Х. Тикханов-Хилиппала, ставший главой правительства. Съезд утвердил герб и национальный флаг независимой Карелии. В составе правительства, которое с 1 мая 1920 г. стало называться Карельским временным правительством, были образованы отделы правосудия, финансов, образования, позже - военный. Территория нового государства разделялась на 4 уезда: Ухтинский, Вокнаволокский, Кестеньгский, Ругозерский. Правительство вынесло ряд постановлений, касающихся экономики и культуры. Была провозглашена свобода вероисповедания, было принято решение об отделении карельской церкви от Русской Православной Церкви и присоединении к Православной церкви Финляндии или Эстонии.
К маю 1920 г. политическое положение Ухтинского правительства осложнилось, несмотря на дипломатическое признание Финляндией и предоставление финского займа в 8 млн финских марок53. 25 апреля 1920 г. начался поход 6-го Финского полка Красной армии из Кеми на Ухту. 18 мая Ухта была взята без боя, а Ухтинское правительство бежало в Вокнаволок. Там было принято решение о создании Добровольческой освободительной армии и проведении всеобщей мобилизации.
Уже с конца 1919 г. советская дипломатия прилагала усилия по нормализации отношений с Финляндией, которая весной 1920 г. контролировала значительную часть территории Российской Карелии и стимулировала сепаратизм карельского населения пограничных волостей. Как отметил финский исследователь П. Кауппала, в карельском сепаратизме присутствовали и антирусские (как антибелогвардейские, так и антисоветские) настроения. Они давали себя знать, невзирая на осознание необходимости заручиться чьей-то поддержкой в борьбе за собственную независимость54. После падения архангельского белогвардейского фронта в феврале 1920 г. Временное правительство Беломорской Карелии оставалось единственной властью в карельско-финляндском приграничье. Вопрос о том, какую позицию по отношению к нему займет советское правительство, приобрел исключительную важность.
II съезд представителей карельских волостей, в котором участвовали 74 делегата, проходил в д. Вокнаволок 11-16 июня 1920 г. в обстановке красного наступления, угрожавшего окончательным падением так называемой «Ухтинской республики». Это обстоятельство повлияло на принятие участниками съезда постановления о
52 НАРК. Ф. 550. Оп. 1. Д. 3. Л. 54, 56 об.; Советы Карелии: 1917-1992. Сб. док. Петрозаводск, 1993. С. 72; Пашков А.М. Гербы и флаги Карелии. Петрозаводск, 1994. С. 172-177.
53 АВПРФ. Ф. 0135. Оп. 3. Д. 15. П. 103. Л. 6. Прежде, в ноябре 1919 г., Временное правительство Архангельской Карелии получило от Финляндского правительства заем в 2 млн, а в феврале 1920 г. - в 10 млн финских марок.
54 Голдин В.И. Интервенция и антибольшевистское движение. С. 165.
Статьи
формировании «Карельской добровольческой армии». Делегаты выразили резкий протест против того, что в радиограмме наркома по иностранным делам Г.В. Чичерина на имя министра иностранных дел Финляндии Р. Холсти Ухтинский съезд был назван «фальшивым представительством»55.
Во время работы Вокнаволокского съезда члены Временного правительства Беломорской Карелии подготовили свои требования для передачи их советской делегации на мирных переговорах между Россией и Финляндией в Тарту. Речь шла об отводе войск советской России из Карелии, о ее невмешательстве в карельские дела, о гарантированном праве карельского народа в будущем самому окончательно решить свою судьбу всенародным голосованием, о возмещении всего имущества, уничтоженного или увезенного из Беломорской Карелии в период «красного наступления». Среди злоупотреблений, совершенных советскими войсками в Ругозере, упоминался и «арест двух народных представителей» - участников Ухтинского съезда, «увезенных неизвестно куда»56.
Заявления о выходе «Ухтинской республики» из состава РСФСР было достаточно для того, чтобы его участники оказались для большевистской власти «вне закона». Выполняя распоряжение комиссара 3-й стрелковой бригады, подчиненный ему командир 4-го стрелкового полка Рослов, который вместе с политруком Смолиным в марте предложил собранию ругозерцев послать делегатов в Ухту, арестовал вернувшихся со съезда Н. Тихонова и Ф. Васильева и отправил обоих в д. Тивдия. Отсюда начались их скитания по местным и центральным тюрьмам57.
По всей вероятности, требование членов Карельского временного правительства, адресованное советской делегации на мирных переговорах в Тарту, выяснить судьбу ругозерцев повлияло на обращение наркома Чичерина к органам ВЧК с просьбой вернуть обоих арестованных из Москвы обратно в Карелию. К тому же в июне 1920 г. уполномоченный наркома по иностранным делам в Александровском уезде Архангельской губ. получил от органов советского управления в Архангельске секретную телеграмму еще об одном распоряжении Чичерина. «Нарком приказал разъяснить, -говорилось в ней, - что ввиду того обстоятельства что Карелия сейчас является одним из объектов переговоров в Юрьеве, причем мы отводим вопрос о Карелии, считая, что вопрос внутренне-русский, представляется нежелательным сейчас подымать в Карелии страсти, и что поэтому не надо трогать карел в отношении воинского призыва, привлекая их к трудовой повинности, благо они согласны ее нести»58.
55 НАРК. Ф. 550. Оп. 1. Д. 1/18а. Л. 5; АВПРФ. Ф. 135. Оп. 4. Д. 22. П. 6. Л. 35.
56 АВПРФ. Ф. 0135. Оп. 3. Д. 15. П. 103. Л. 23-26, 63.
57 НАРК. Ф. 550. Оп. 1. Д. 1/3. Л. 49.
58 АВПРФ. Ф. 0135. Оп. 3. Д. 10. П. 10. Л. 2.
Статьи
В заключение следует отметить, что в конце июня 1920 г. Карельское временное правительство эмигрировало в Финляндию, убедившись в невозможности остановить «красное наступление» в Беломорской Карелии. Вслед за взятием с. Ухта 18 мая бойцами 6-го финского полка Красной армии, который был направлен из Кеми, новое наступление 17 июня вынудило делегатов Вокнаволокского съезда эвакуироваться за кордон в Суомуссалми вместе с членами Карельского временного правительства. 23 июля это правительство распорядилось прекратить военное сопротивление, ставшее бессмысленным, и приказало своим немногочисленным войскам отступить в Финляндию. Бывший командир Карельского отряда майор Г. Лежеев, перешедший на сторону Красной армии, лично позаботился о том, чтобы члены Карельского временного правительства и делегаты съезда смогли беспрепятственно добраться до границы59.
История распорядилась так, что 10 декабря 1920 г. в день, который делегаты мартовского съезда в Ухте определили в качестве крайнего срока проведения нового съезда представителей карельских волостей, в Выборге было образовано Карельское объединенное правительство. Оно действовало в эмиграции до 1923 г. и включало в себя членов бежавшего из южной Карелии Олонецкого правительства Г. Куттуева и уполномоченных ухтинского Карельского временного правительства60.
В 1919-1920 гг. после окончания Первой мировой войны и обретения независимости Финляндией Беломорская Карелия из тылового и относительно стабильного района превратилась в приграничную прифронтовую окраину, оказавшись одним из очагов военной интервенции и гражданской войны на Русском Севере. В вооруженных столкновениях в карельско-финляндском приграничье прослеживается переплетение противоборствовавших интересов сторон - участников ожесточенных социальных битв и отягощенных опытом четырех лет войны карельских крестьян, которые с оружием в руках по-разному решали вопрос о судьбе Российской Карелии.
59 По данным карельского историка М.Ю. Данкова, судьба Г. Лежеева, как и многих бойцов Карельского отряда, сложилась трагически. Как один из руководителей «Ухтинского правительства» он был после двух судебных процессов в СССР приговорен к 10-летнему заключению и скончался в лагере (Данков М.Ю. Указ. соч. С. 166).
60 Kauppala P. Sowjet-Karelien 1917-1941: Leistung und SchicksaLeines sozialistischen Regional experiments. (Diss.) Freiburg, 1992. S. 24. URL: http://www.freidok.uni-freiburg.de/volltexte/6678/ (дата обращения: 25.06.2018).
