CC BY
191
О.Э. НИКИТИНА Тверь
БЕЛАЯ БОГИНЯ БОРИСА ГРЕБЕНЩИКОВА
Как показывают статьи и материалы, вошедшие в сборники серии «Русская рок-поэзия: текст и контекст», творчество Бориса Гребенщикова является среди исследователей далеко не самым популярным, что, видимо, объясняется его «непонятностью», «неоднозначностью» и невозможностью подвергнуть его литературоведческому анализу, как утверждают некоторые авторы1. Безусловно, Б.Г. - один из лучших мистификаторов, известных мировой культуре. Смысл его мистификаций становится более или менее понятным тогда, когда реципиент сталкивается с текстом, ставшим для Гребенщикова источником цитации, аллюзии, реминисценции и т.д. Не зная этого источника, исследователь рискует впасть в заблуждение и либо найти в творчестве Б.Г. то, чего там нет и быть не может, либо дать поверхностную, на уровне предположений, интерпретацию текста, с чем нам неоднократно приходилось сталкиваться. Поэтому знание источника заимствования, на наш взгляд, может максимально приблизить понимание реципиентом произведения к его авторской интерпретации.
Целью нашей работы является краткое комментирование2 одного из основных мотивов творчества Б.Г. - мотива Богини (а не женщины, которая является лишь одной из земных ипостасей Богини). По существу, в мотиве Богини у Б.Г. актуализирован миф о Белой богине, созданный английским поэтом, исследователем и мифологом Робертом Грейвсом. Выделяя слово «созданный», мы лишь хотим отметить субъективность работы Грейвса, в целом основанной на анализе различных мифологий . Гребенщиков был знаком с «Белой богиней» еще до написания песни «Кад Год-до» (альбом «Дети Декабря», 1985-1986), представляющей собой реминис-центную обработку одноименной поэмы валлийского барда XIII в. Г виона, прочитать которую Б.Г. мог только в книге Грейвса.
1 См., например: Нугманова Г.Ш. Женские образы // Русская рок-поэзия: текст и контекст 4. Тверь, 2000.
На наш взгляд, комментирование является наиболее продуктивным методом исследования текстов Б.Г. и может послужить материалом для более масштабной литературоведческой работы.
Мы не ставим своей целью опровергать или доказывать истинность выводов, сделанных Грейвсом в его работе. Во всяком случае, его Белая богиня вполне сопоставима с богиней-матерью, лунными богинями, богинями плодородия, любви, красоты и другими женскими божествами из различных мифологий (См.: Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. М., 1997).
Итак, выделим основные элементы мифа Г рейвса о Белой богине, которые актуализированы в рок-поэзии Б.Г.4:
1. Белая богиня - Луна.
2. Богиня - персонаж истории «о рождении, жизни, смерти и возрождении бога Прибывающего года»5. Богиня одновременно является матерью, невестой и губительницей бога Прибывающего года и бога Убывающего года. Бог Прибывающего года (Сын-звезда) = Поэт. Тройственная Белая богиня = Муза Поэта. Бог Убывающего года (Змей мудрости) = соперник, второе «я» Поэта, рок.
3. Богиня выступает в трех ипостасях («триада»): Смерть, Рождение, Красота.
4. Тройственная богиня выступает в девяти ипостасях («эннеада»): Богиня Неба (Луна в трех фазах: молодая Луна, Полнолуние, Луна на ущербе), Богиня Земли (три времени года: Весна, Лето и Зима), Богиня Преисподней (Богиня Рождения, Продолжения Рода и Смерти). Молодая Луна = Весна = девушка; Полнолуние = Лето = женщина; Ущербная Луна = Зима = старуха.
5. Белая богиня - мать всего сущего.
6. Белой богиней Грейвс называет Гекату, Святую Бригитту, Деву Марию, Марию-Цыганку (Марию Египетскую), Мариан, Латону, Артемиду, Афродиту, Исиду, Деметру и т.п.
7. Белая «богиня любит лишь для того, чтобы погубить, а губит, чтобы оживить»6.
8. Богиня - госпожа, которая распоряжается судьбой поэта.
9. Богиня - Древо жизни в Эдемском саду.
10. Богиня принимает облик лошади, козы, свиньи, волчицы и т.д. В ассирийской скульптуре изображение Белой богини в облике козы сопровождается группой из семи звезд.
11. Лунная богиня, являясь матерью бога Прибывающего года, переносит тело мертвого бога на остров блаженных, где новый бог должен возродиться к жизни. Происходит это во время зимнего солнцестояния (в течение семи дней до него и семи дней после). Таким образом, с Богиней связано лунное число 14.
12. Богиня управляет ветрами, главный из которых - Северный (Борей). Позади Северного ветра, «возле дверной петли Вселенной на полюсе», располагается звездный замок Богини.
4 Приведенный ниже перечень, видимо, не следует считать исчерпывающим, поскольку автору статьи не удалось ознакомиться с полным вариантом книги Грейвса. В статье автор ссылается на издание серии «Личная библиотека Борхеса»: Грейвс Р. Белая богиня: Избранные главы. СПб., 2000.
5 Грейвс Р. Указ. соч. С.38.
6 Там же. С.258.
Таким образом, основные семы мотива Белой богини могут быть представлены в виде следующей схемы:
Тройственная Лунная Богиня
І І I
Смерть Рождение Красота
І І і
Г убительница Мать Невеста
І І I
Ущербная Луна Полнолуние Молодая Луна
І
Зима
І
Старуха
І
Лето
І
Женщина
І
Весна
І
Девушка
Итак, рассмотрим функционирование мифа Грейвса о Белой богине в творчестве Б. Гребенщикова.
Поэт и Богиня.
Впервые Поэт и Богиня в качестве мифологической пары, появляются в песне «Всадник между небом и землей» (1974; «Гиперборея», 1997)7:
Но белая дама танцует С магистром непрожитых лет,
Закованным в лунный свет. (С.311) 8 В данном «магистр непрожитых лет» - это бог Прибывающего года, то есть Поэт. Лунный свет, как один из символов Белой богини (здесь бе-
9ч
лой дамы ), служит для поэта оковами: несомненное свидетельство того, что судьбой Поэта распоряжается его Муза.
В песнях этого же периода в роли Поэта выступает лирический герой. Так, в песне «Другая» («Притчи графа Диффузора», 1974) Богиня является для лирического героя госпожой, которая управляет его жизнью:
Она ведет меня сквозь каменные тени,
Она хранит меня, любовь ее священна... (С.413)
Здесь же Богиня функционирует как повелительница ветров («Она придет ко мне по тысяче ветров») и как Луна («Алмазы звезд в ее руках - /
7 Поскольку эта песня была написана Б.Г. раньше песни «Кад Годдо», то нельзя утверждать, что в данном случае поэт цитирует Грейвса. Возможно, апелляция к мифу о Белой богине здесь бессознательно.
Здесь и далее тексты песен Б. Гребенщикова цитируются по изданию: Б.Г. Песни. Тверь, 1996. В скобках после названия песни указывается год написания, а также альбом, в который вошла песня, и дата выхода альбома. В скобках после цитаты указывается номер страницы. Особые случаи оговорены отдельно.
9 Белая дама - одно из названий Белой богини, на которое ссылается в своей книге Грейвс (См.: Грейвс Р. Указ. соч. С.39). Действительно, белая дама является персонажем фольклора германских народов (См.: Энциклопедия сверхъестественных существ. М., 1997. С.54-55).
Она их бросит в полночь...). Лирический герой песни, безусловно, Поэт, наделенный уникальной способностью говорить с Богиней-Музой:
Я говорю с ней, но всегда меж нами вечность,
Она всегда со мной В печали наших песен.
В песне «Пески Петербурга» («Все братья - сестры», 1978) от воли Богини все так же зависит судьба Поэта (лирического героя), избравшего ее путь:
Но спросили меня: «Ну а жив ли ты?»
Я сказал: «Если с ней - то да».
Как Богиню-Музу, приносящую Поэту вдохновение, следует рассматривать героиню песни «Она моя драма» (1986-1987):
Что делать смертному с плотью,
В которой нет ни цветов, ни ветра?
Она всегда заставляет нас Ждать себя так божественно долго;
Она моя драма... (С.349)
Белая богиня вольна посылать или не посылать Поэту вдохновение, Поэту остается лишь ждать его.
В песне «Мир как мы его знали» (1986-1987) в мотиве Лунной богини актуализируется сема смерти, но лирический герой, как истинный Поэт, стремится к встрече со своей Музой-губительницей:
Двенадцать из десяти не знают, что ты - это ты;
Двенадцать из десяти считают тебя Луной.
Двенадцать из десяти боятся тебя, зная, что ты - это смерть,
Но я буду рад, если ты встанешь рядом со мной.
Соединяет в себе функции Губительницы и Невесты (смерти и любви) Поэта Богиня в песне «Тема для новой войны» («День серебра», 1984): Здравствуй, моя смерть, спасибо за то, что ты есть;
Мой торжественный город еще не проснулся от сна.
Пока мы здесь и есть еще время делать движенья любви,
Нужно оставить чистой тропу к роднику;
- и в песне «Ангел» («Письма Капитана Воронина», 1992):
Я связан с ней церковью,
Церковью любви и войны. (С.234)
Родник в песне «Тема для новой войны» представляет собой родник Ипокрена на Геликоне, откуда поэты пили, «чтобы исполниться вдохновения»10. Мотив жажды в творчестве Б.Г. («Жажда», «Орел, телец и лев», «Очарованный тобой» и т.д.) должен рассматриваться как мотив жажды поэтического вдохновения, которую утолить невозможно.
Одной из наиболее интересных вариаций мифа о Белой богине в творчестве Б.Г. является его песня «Аделаида» («Равноденствие», 1987):
Но северный ветер - мой друг,
Он хранит то, что скрыто.
Он сделает так,
10 Грейвс Р. Указ соч. С.147.
Что небо будет свободным от туч Там, где взойдет звезда Аделаида.
По существу, «Аделаида» - это прямая цитата из Грейвса. Как было указано выше, северный ветер Борей скрывает за собой звездный замок Богини.
В песне «Дерево» («Равноденствие», 1987) Богиня оказывается Древом жизни в Эдемском саду или, шире, - Древом мировым:
Ты - дерево, твое место в саду,
И когда мне темно, я вхожу в этот сад.
Белая богиня в песне «Кто ты теперь?» («Электричество». 1981-1982) предстает изменчивой и капризной Музой, в чьей власти делать своим избранником то одного, то другого Поэта:
Я хотел бы видеть тебя,
Я хотел бы знать,
С кем ты сейчас;
Ты как вода,
Ты всегда принимаешь форму того,
С кем ты;
С кем ты сейчас,
Кто верит сегодня
Своему отражению
В прозрачной воде твоих глаз? (С.72)
Здесь же можно отметить полисемантичность образа богини: она одновременно и мать, и сестра, и кто-то еще, как в песне «Юрьев день» («Пески Петербурга», 1993):
С кем ты сейчас, сестра или мать Или кто-то кто ждет на земле?
Местоимение «ты» не позволяет идентифицировать объект как мужчину или женщину, но целый ряд других элементов текста указывает на то, что перед нами вновь Белая богиня. Аллюзии («Теперь он стал золотом в списке святых, / Он твой новый последний герой. <...> Твой певец исчез в глубине твоих руд, / Резная клетка пуста...») позволяют сделать вывод, что речь идет о двух Поэтах - Цое и Пушкине, - которых, безусловно, погубила Белая богиня. Семь звезд над головой Богини отсылают к ассирийской скульптуре, о которой уже упоминалось ранее. Надо отметить, что лирический герой (Поэт) пытается дистанцироваться от Богини-Музы, - в отличие, кстати, от его поведения в мифе Грейвса:
Г оворили, что я в претендентах на трон -Прости меня, там будет кто-то другой. (С.262-263)
В песне «Древняя кровь» («Письма Капитана Воронина», 1992) Богиня является не только Музой, но и землей, властвующей над всем живым:
У нее такая древняя кровь,
Что те, что казались,
Стали как есть,
Как будто бы их здесь нет.
И они лезли из кожи вон,
Чтобы оставить на ней свой след,
Не зная, что это нельзя купить;
И они вились у ее ног,
Как мотыльки на свет.
Они, которые мотыльками вьются «у ее ног», - это лжепоэты, мечтающие «оставить след на земле» любой ценой. Однако судьба Поэта и поэзии всегда зависит от воли Богини.
В песне «Почему не падает небо» («Акустика», 1981-1982) полностью актуализирован миф о рождении, жизни, смерти и возрождении бога Прибывающего года:
И он встал у реки, чтобы напиться молчанья;
Смыть с себя все, и снова остаться живым.
<...>
И когда его день кончился молча и странно,
И кони его впервые остались легки... (С.41)
Вновь возникают мотивы поэтической жажды («Он смотрел на следы ее, жаждал воды ее...») и звездного замка Богини («Шел далеко в свете звезды ее...»).
Миф о Белой богини объясняет и таинственный смысл песни «Четырнадцать» («Библиотека Вавилона», 1981-1993). Лунное число 14 связано с рождением бога Прибывающего года - Сына-звезды:
Пьет из реки, смотрит с холма.
Ищет в песке ночную звезду -
Ту, что с небес упала вчера. (С.199)
Итак, для лирического героя (Поэта) в творчестве Б.Г. Богиня является Музой, Госпожой, которая управляет его судьбою, Невестой, Губительницей, Смертью, Матерью. Она же - Луна и Повелительница ветров, Древо мировое и Земля, дарующая жизнь всему сущему.
Борьба Сына-звезды и Змея
Этот эпизод мифа Грейвса о Белой богине встречается в поэзии Б.Г. крайне редко.
Соперник Поэта появляется в песне «Мне хотелось бы видеть тебя» («Пески Петербурга», 1993). Однако борьбы между ними не происходит. Лирический герой считает себя способным изменить мир, но уступает свою возлюбленную Музу сопернику:
Я бы мог написать тебе новую роль,
Но для этого мне слишком мил твой король.
И потом я устал быть скотом;
Но мне хотелось бы видеть тебя.
По существу, отказ от борьбы - это тоже поражение бога Прибывающего года (Сына-звезды), его гибель.
Интересно функционирование трех героев Грейвса в песне Б.Г. «Сельские леди и джентльмены» («Пески Петербурга», 1993). Пограничный Господь - второе «я» Поэта - воплощает собой его внутренний голос, тот поэтический дар, который и делает его Поэтом:
А потом, словно дьявол с серебряным ртом,
Он диктует строку за строкой,
И когда мне становится страшно писать,
Говорит, что строка моя. (С.256-257)
Лирический герой не отождествляет себя и Пограничного Господа, но осознает очевидное родство их судеб:
И обо мне часто пишут в газетах теперь,
Но порой я кажусь святым;
А он выглядит бесом, хотя он Господь,
Но нас ждет один конец.
Антитеза «святой - бес» вполне соотносима с противопоставлением «Сын-звезда - Змей», но и в этой песне Б.Г. мотив борьбы отсутствует как таковой. Скорее всего, Пограничный Господь является своеобразным медиатором между земным миром и миром поэзии, куда Поэт может проникнуть только при помощи высших сил. Поэтому поэзия воспринимается как некое таинство, о котором Поэт должен молчать:
Так как есть две земли, и у них никогда Не бывало общих границ,
И узнавший путь Кому-то обязан молчать...
Белая богиня выступает здесь и как земная женщина («Та, кого я считаю своей женой...»), и как собственно богиня («...ее сестра за зеркальным стеклом»). Интересно, что именно посредством зеркала Белая богиня превращается в свое земное воплощение.
Тройственная Муза В «Заповедной песне» («Русский альбом», 1991) Богиня принимает облик Богини-лошади («Я поставлю в деревне большую кровать, / Приглашу в нее всех лошадей») и смерти («А когда, наконец, смерть придет ко мне спать, / Она ляжет со мной в тишине»). Здесь не «смерть предстает в образе женщины»11, а Богиня (женщина) выполняет функцию смерти, что вполне соответствует как точке зрения Грейвса, так и мифологической традиции (вавилоно-ассирийская Тиамат; скандинавская Хель; смерть, предстающая в женском обличье, в славянских ритуалах и т.д.). Богиня вновь является для Поэта одновременно и возлюбленной и губительницей, а, возможно, и матерью, если рассматривать семы «молоко» и «природа» как составляющие мотива матери:
Отчини мне, природа, стакан молока -Молока от загадочных звезд. (С.213)
Таким образом, перед нами Тройственная Муза: Невеста, Губительница, Мать.
Три сестры из одноименной песни Б.Г. («Навигатор», 1995) также являются воплощением Тройственной Лунной богини:
Три сестры, три сестры Черно-бело-рыжей масти
11 Нугманова Г.Ш. Указ. соч. С.100.
В том далеком краю, где не ходят поезда;
Три сестры, три сестры Разорвут тебя на части:
Сердце - вверх, ноги - вниз,
Остальное - что куда.
Указание на черно-бело-рыжую масть Богини позволяет идентифицировать ее также как Богиню-лошадь. Несложно установить и семантику
12
цвета: черный - смерть; белый - рождение; рыжий - красота (страсть) . В песне присутствует и редкий для поэзии Б.Г. мотив соперничества Поэта и с его вторым «я» («Кто зажег в тебе свет - обернется твоей тенью, / И в ночной тишине вырвет сердце из груди).
В песне «Десять прекрасных дам» («Ихтиология», 1984) Белая богиня предстает как «эннеада».
А дома его ждал застоявшийся дым И десять листов, верных его стихам.
И верь не верь, но десять прекраснейших дам Ждали звонка в свою дверь, его звонка. (С.111)
Десятая Прекрасная Дама является как бы средоточием девяти ипостасей Богини, их матерью. Грейвс в своей книге рассказывает о девяти сестрах-колдуньях, которые жили в лесу со своей матерью и являлись служительницами культа Белой богини.
В песне «Черный брахман» («Снежный лев», 1996) Богиня-Невеста («любимая в маленькой спальне»), Богиня-Весна («равнозначная вечной весне») выполняет и роль госпожи, распоряжающейся судьбой Поэта:
Между левой и правою грудью На цепочке у ней моя смерть. (С.305)
Во власти Богини стать для Поэта губительницей и возлюбленной. Его смерть, которую Богиня носит на цепочке, соотносима с нательным крестом-распятием. В тексте песни актуализирована еще одна мифологическая пара из книги Грейвса: Дева Мария (Белая Богиня) и Иисус Христос (Сын-звезда). Таким образом, перед нами вновь Тройственная Муза: Невеста, Губительница, Мать.
Кульминация мифа
Альбом «Лилит», вышедший в 1997 г., стал кульминацией мифа о Белой богине в творчестве Б.Г. Лилит - всего лишь одно из имен многолико-
12
Позволим себе замечание, которое не связано с мифом Грейвса, но имеет прямое отношение к песне Б.Г. В книге Чулкова «Абевега русских суеверий» (Чулков М.Д. Абе-вега русских суеверий // Сказание о чудесах: Т.1. Русская фантастика XI-XVI вв. М., 1990. С.201, 208) говорится о славянском женском божестве Триглаве (Зеване), имевшем три лица, покровительствовавшем рощам и лесам. Пензенский художник Виктор Корольков на одной из иллюстраций к 7-му тому «Библиотеки русской фантастики» изобразил Триглава в облике женщины с тремя головами: рыжей, белокурой и черноволосой (См.: Страшное гадание: Т.7. Русская фантастика XIX в. М., 1997).
го божества . Мотив самой Богини в альбоме значительно богаче и актуализирует основные семы, рассмотренные выше.
Для понимания функции образа Белой богини в альбоме «Лилит» необходим комментарий не только к самому тексту, но и к внетекстовому ряду, под которым мы понимаем в данном случае оформление обложки альбома.
Внетекстовый ряд. На обложке альбома изображена Белая богиня, представленная в виде мирового древа14. Сохранены основные элементы этой модели Вселенной: птицы - на вершине, Луна и Солнце - по разные стороны вертикальной оси Древа. Другие детали картины свидетельствуют о том, что перед нами действительно Белая богиня:
1) изображение лунной и солнечной лошади;
2) изображение человека (Поэта, Сына-звезды) в окружении звезд и черта (Змея, второго «я» Поэта) на другой стороне;
3) химеры с львиными хвостами и телами у ног Богини - это львы у ног сирийской богини Луны, символизирующие бдительность15.
Строки «Во благо всех существ» и «Посвящается Великой Матери» говорят о том, что перед нами Белая богиня - Мать всего сущего. Кроме того, согласно легенде, оставшиеся в живых дети Адама и Лилит поклоняются Лилит как Великой Матери16.
Текст. Отношения Поэта и Богини-Музы в текстах альбома аналогичны тем, которые существовали в творчестве Б.Г. и до «Лилит». Лунная богиня выступает в роли госпожи, распоряжающейся судьбой Поэта, в песне «Если бы не ты»17:
Когда луна глядит на меня как совесть,
Когда тошнит от пошлости своей правоты,
Не знаю, куда бы я плыл, я бы пил и пил,
Я бы выпил все, над чем летал дух, если бы не ты.
<...>
Я бы стал атеистом, если бы не ты.
<...>
Но я бы не ушел далеко, если бы не ты.
13
В том варианте книги Грейвса, который известен автору статьи, имя Лилит не упоминается. Несмотря на это, есть все основания считать Лилит Лунной богиней (ее метафорическое название в астрологии - Черная Луна), а значит, и Белой богиней, тем более что семы мифологемы Лилит (См.: Доманский Ю.В. Циклизация в русском роке. // Русская рок-поэзия: текст и контекст 3. Тверь, 2000. С.103) вполне соотносятся с семами мотива Белой богини.
14 Ср.: мировое древо в шумерской версии эпоса о Гильгамеше: в корнях древа - змея, в ветвях - птица Анзунд, посередине - дева Лилит (См: Мифы народов мира. Т.1. С.400).
15 См.: Грейвс Р. Указ. соч. С.288-289.
16 См.: Лилит // Энциклопедия знаков, символов и эмблем. М.,1999. С.284.
17
Тексты альбома «Лилит» цитируются по сайту:
www.aquarium.ru/discographv/lilit268.html/ Автор статьи позволила себе внести некоторые изменения в их пунктуацию.
Аналогичную функцию выполняет Богиня в песне «Там, где взойдет Луна»:
Если ночь, как туннель, а дневной свет - наждак,
Если все, что ты сделал, обернулось не так,
Если в новых мехах пыль вместо вина,
Это пройдет там, где взойдет Луна.
Возникает мотив жажды поэтического вдохновения, которую невозможно утолить («Кому-то вода - питье, а кому-то царская честь»; «Дох от жажды в твоих родниках...»). Как настоящий Поэт, лирический герой способен отличить Богиню от земной женщины, которую она лишь на время делает своим орудием («Тебя называют богиней, для меня ты жена»). В песне «Дарья» Богиня-Муза вновь поселяется в земной женщине, в облике которой ее пребывание временно, что очевидно и для самого Поэта. Он прощается не с Музой, а с ее земным воплощением:
Спасибо, Дарья, похоже время идти.
Дарья, Дарья нас ждут где-то дальше на этом пути.
Мне было весело с твоими богами,
Но я чувствую трава растет под ногами.
Мы разлили все поровну, Дарья, прощай и прости.
От воли Богини может зависеть жизнь не только Поэта, но и «всего сущего», что позволяет идентифицировать ее как хранительницу мира и Великую Мать:
И она отвечает за качество шпал,
И что никто никогда не умрет.
(«Из Калинина в Тверь»)
И солнце остановится в небе,
Когда она даст ему знак...
(«Некоторые женятся»)
В песне «Мой друг доктор» Богиня изменчива, ее любовь может нести гибель или спасение:
Иногда твоя любовь - highway,
Иногда твоя любовь - гололед.
Лунное число 14 в песне «По дороге в Дамаск» актуализирует миф о возрождении бога Прибывающего года:
Она сказала: «Пойдем со мной».
Они шли по морю четырнадцать дней,
Слева вставала заря.
И теперь они ждут по дороге в Дамаск,
Когда ты придешь в себя.
В альбоме «Лилит» более последовательно, нежели в раннем творчестве Б.Г., раскрыта борьба Сына-звезды (Поэта) и Змея (второго «я» Поэта). Данный элемент мифа о Белой богине актуализирован в песнях «На болотах Невы» («Я хотел быть, как солнце, стал, как тень на стене..») и «Хилый закос под любовь» («За мной следит мое “Я”...»). Композиция «Тень» полностью посвящена этому противостоянию. Во власти судьбы Поэт оказывается в песне «Тяжелый рок». Здесь же появляется и Белая бо-
гиня: сначала в облике цыганки (вспомним Марию-Цыганку у Грейвса), а затем в образе ангела, пришедшего к лирическому герою (Поэту). Как видим, в тексте песни возникает триада Грейвса - Поэт, Муза и Рок:
Спасибо ветру в моих парусах, крыльям за моей спиной.
Одно из них ты, а другое - тот коллега, что висит надо мной.
Богиня присутствует здесь и как божество времен года («Просто хотелось вечного лета, а лето стало зимой»).
Миф Грейвса о Тройственной Лунной богине актуализирован в песне Б.Г. «На ее стороне». Здесь богиня выступает в трех ипостасях: Невесты («...когда пройдет конвой и невеста, / Лучше быть немного подальше, если жизнь дорога»), Матери («... камни рыдали, когда рвалась животворная нить»; «Она взяла его на руки, потому что они были одно») и Губительницы («Но она была в розовом платье и много сильней»; «А сила на ее стороне») Поэта. Кроме того, именно в этой песне присутствует сама Лилит. Хотя в тексте ее имени нет, допустимо предположить, что речь идет о свадьбе Лилит и Самаэля (в тексте его можно рассматривать как особую ипостась Поэта), а конвой невесты - ангелы, посланные богом, чтобы вернуть сбежавшую от Адама Лилит18.
Альбом «Лилит» - кульминация, но не итог развития мифа о Белой богине в творчестве Б.Г. Она присутствует и в альбоме «у» (1999): Губительница в песне «Имя моей тоски», Муза, способная утолить жажду поэтического вдохновения, в песне «Луна, успокой меня».
Итак, функции Белой богини как в мифе Грейвса, так и в творчестве Б.Г. многообразны, но не противоречивы: она одновременно и Невеста, и Мать, и Губительница. Нерасчлененность этих значений имеет принципиальную важность: будь героиня только возлюбленной, или только губительницей, или только матерью, она никогда не была бы настоящей Белой богиней19, распоряжающейся судьбой Поэта, для которого она - источник истины. Грейвс утверждал, что «показателем поэтического видения является точность, с которой поэт изображает Белую богиню...»20. Б.Г. не только посвятил ей свою поэзию и изобразил ее с удивительной точностью, но и сам стал со-творцом мифа о Белой богине.
18
См.: Мифы народов мира. Т.2. С.55.
19 В данном случае речь идет о нерасчлененности функций Белой богини во всем творчестве Поэта. В отдельно взятом стихотворении может быть актуализирована какая-то одна сема мотива Богини.
20 Грейвс Р. Указ. Соч. С.39.
