CC BY
246
Авторские права как права человека
КАМИНСКАЯ Елена Ивановна, кандидат юридических наук, доцент кафедры международного частного и гражданского права Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России
Российская Федерация, 119454, г. Москва, просп. Вернадского, 76
Автор дает ответ на вопрос о правовой природе авторских прав, принимая во внимание коллизии разного порядка (конфликт интересов сторон правоотношений по созданию и использованию авторских произведений, а также коллизии национальных законов), сопровождающие применение норм авторского права. В статье обосновывается цельность теоретического обоснования авторских прав как разновидности прав человека и необходимость соблюдения этого общего правила при внесении изменений в действующее законодательство об охране авторских прав. Этот вывод иллюстрируется конкретными примерами, заимствованными из отечественного права и зачастую имеющими международно-договорной контекст появления.
Ключевые слова: автор, авторские права, критерий охраноспособности, исключительные права, монополия, естественное право, права человека, конфликт интересов, общепризнанные принципы и нормы международного права, Конституция Российской Федерации, часть четвертая Гражданского кодекса Российской Федерации.
Authors' Rights as Human Rights
E. I. Kaminskaya, PhD in Law
Moscow State Institute of International Relations (University)
76, Prospekt Vernadskogo, Moscow, 119454, Russia
E-mail: e.i.kaminskaya@mail.ru
The article is aimed at searching the authentic legal nature of copyright. The author demonstrates the ways the specific and subtle background of copyright can reveal itself through inner conflicts of interests of author, on the one hand, and users (sometimes going to society in general), on the other hand. More visible are conflicts of laws, since copyright is deprived of the quality of extraterritoriality and bears strongly national features, distinguishing from one legal system to another as to standards of copyrightability of works, possible owners of copyright, subjective rights granted them by law and forming the copyright, legal remedies and general along with specially provided conditions of protection. Those numerous collisions, all of which are familiar and proper to the abovementioned intellectual property scheme, have always gravely stumbled its advancement. They present even deeper danger to the copyright of the new millennium, with its greater possibilities to distribution and use of copyrightable works and, thus, of practical infringement of the rights vested in their authors. As a result, unexpected new conflicts are born by the novels brought into national statutes aiming at resolve the old conflicts, and copyright goes into blind valley without visible way out. Author of the present article believes that the only possible way out be searching the true core of copyright to be taken as the non-variable foundation of every given special scheme, whether concerning list of infringements punished by law, or exonerations from civil liability (such as examples of fair use of copyrightable works). Copyright revealing as human right in every aspect of its existence — whether moral or pecuniary, whether monopoly or subject to restrictions, — such is the basis of copyright able to support legal decisions undertaken in order to favour authors or, incidentially, users or copyright. The author of the present article insists that such unique and whole constitutional foundation be given actually to copyright and be necessarily followed by copyright protection rules in development. Otherwise, separate and autonomously brought amendments could not only turn vain, but also initiate further, and possibly more cruel, conflicts. More than that, the said unique foundation should be undertaken as universal, forming mainstream of international agreements. While illustrating this conclusion, the article focuses on special legal decisions newly appeared in Russian copyright law, very often as the result of participation of the Russian Federation into international agreements and treaties, bi-lateral as well as multilateral. Amongst those novelties is accentuated the status of publicator which is cited in the article as an example of conceptually ill-balanced legal scheme.
Keywords: author, copyright, protectable works, monopoly, natural rights, rights of person, conflict of interests, principles and rules of international law, the Constitution of the Russian Federation, the Part Four of the Civil Code of the Russian Federation.
DOI: 10.12737/5776
Признание за создателями произведений литературы, науки и искусства самостоятельных авторских прав является показателем нравственного прогресса общества. Тем самым дается право на существование интереса весьма специфического. Право защищает этот интерес не на основании вложенных автором в создание произведения материальных средств или труда, а «всего лишь» на том основании, что произведение получилось выражением личности автора, т. е., как принято говорить применительно к авторскому праву, оригинальным. При этом значения не имеет, много ли автор затратил времени и усердия, — произведение может создаваться и шлифоваться на протяжении всей жизни или же рождаться спонтанно, в виде экспромта. Юридически безразличны будут также эстетические или иные профессионально оцениваемые качества произведения. Авторское право в этом смысле «всеядно» и многого от охраняемых произведений не требует, распространяя систему своей охраны равным образом и на «Войну и мир», и на комиксы. И уж конечно, никаких отборочных критериев для охраны произведений не предъявляется и не может предъявляться к личности автора как носителя прав. Авторское право охраняет произведения, созданные и гениями, и посредственностями, и недееспособными.
Иными словами, авторские права, имея своим основанием факт создания произведения, по существу дают своему обладателю правовые средства защищать такой объект (произведение) лишь в связи со своей личностью1.
1 Исключением являются единичные, существующие далеко не во всех национальных правовых системах случаи признания
Вопрос о конкретной пользе для общества при этом не стоит — в полном соответствии с идеями просветителей, с положениями Декларации прав человека и гражданина 1789 г. о ценности человека и об имманентно присущих ему от природы правах, которые закон вынужден признавать ipso facto.
Применительно к авторскому праву постулат естественных прав еще более усиливается. Общество может вообще не узнать о существовании произведения в том случае, когда автор — и на то его законное право — вообще никому не раскрывает содержание произведения, воздерживаясь от обнародования, но располагая при этом находящимися в дремлющем состоянии правовыми средствами для защиты прав на случай нарушений, если таковые возымеют место.
Важно отметить, что полной изоляции авторских прав от субъективных правомочий, принадлежащих иным лицам, не происходит.
Собственно, последствием применения принципа приоритета прав человека по отношению к государству — важнейшего, системообразующего признака правового государства — неминуемо становится некий социальный компромисс, поскольку свобода каждого невозможна без поддержания разумного соотношения интересов в обществе2. На этот счет Конституция содержит общее указание на то, что закрепление конституционных прав и свобод «не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и
авторского права первоначально за иными субъектами, чем творец, вплоть до юридических лиц.
2 См.: Общая теория прав человека / под ред. Е. А. Лукашевой. М., 1996. С. 9, 70.
гражданина» (ч. 1 ст. 55), а в ч. 3 той же статьи допускает ограничение на практике прав и свобод человека и гражданина исключительно на уровне федерального закона и в той мере, в какой это необходимо «в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства» (курсив мой. — Е. К.).
В сравнении же с естественно-правовой доктриной прав человека, породившей указанные выше ограничения, авторское право предлагает еще более компромиссный вариант. Авторское право по своей природе является двойственным, и эта двойственность заложена уже в Конституции.
Казалось бы, в ст. 44 Конституции РФ находит свое выражение, напротив, спокойная, бесконфликтная основа авторско-правового регулирования: «1. Каждому гарантируется свобода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества... Интеллектуальная собственность охраняется законом. 2. Каждый имеет право на участие в культурной жизни и пользование учреждениями культуры, на доступ к культурным ценностям...». Но первое впечатление оказывается обманчивым. Идиллия рассеивается, если принять во внимание, что свобода творчества одного лица и свобода доступа к культурным ценностям другого лица установлены в отношении одного и того же объекта. Часть 1 приведенной статьи декларирует, таким образом, проавторскую позицию, а в ч. 2 выражаются интересы лиц, автору противостоящих.
Не будет лишним напомнить здесь о монопольном характере авторского правоотношения, что очевидным образом обостряет конфликт интересов: первичному правообладателю (автору) в такого рода отношениях противостоит неопределенный круг обязанных лиц, каждый из которых должен уважать его права.
Согласно концепции, воспринятой правом стран континентальной Ев-
ропы, авторское право считается исключительным правом, в англо-американской правовой семье оно квалифицируется как вид права собственности. Но в обоих случаях авторское правоотношение моделируется по образцу абсолютного права. По крайней мере именно так строятся те из субъективных авторских правомочий, за которыми в соответствующей национальной правовой системе признается приоритетное действие. Например, в праве Франции в качестве такого рода правомочий выделяются так называемые моральные, т. е. личные неимущественные, права (в первую очередь право авторства, право на опубликование и право на неприкосновенность произведения), а в проприетарной системе координат права Великобритании и США — соответственно целый набор имущественных прав, юридико-технически формулируемых как право автора препятствовать различным нарушениям (и по сути дела сводящимся к праву на получение выгод от использования произведения в любой форме и любым способом).
Действующее авторское право России в части четвертой ГК РФ отошло от континентальных ценностей и сменило ориентиры. Согласно общей для всех результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации ст. 1226 ГК РФ и следующей установленному в ней принципу ст. 1255 ГК РФ (сфера которой более специальна и охватывает произведения литературы, науки и искусства), исключительный характер признается лишь за имущественными правами автора.
Отметим также то обстоятельство, что и права автора, и права на доступ к культурным ценностям всех иных субъектов (среди которых оказываются и вторичные обладатели авторских прав, полученных ими, в частности, по договору, и пользователи на бездоговорной основе, и общество в целом) в силу ст. 18 Конституции РФ являются нормами непо -средственного действия. Причем в
качестве таковых признаются и гарантируются не только те права, которые прямо закреплены в Конституции, но и те, которые устанавливаются в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права.
Прежде чем перейти к их рассмотрению, нельзя не сказать о том, что даже при полном отсутствии какой бы то ни было специальной нормы о судебной защите прав человека (а значит, и авторских прав) должны непосредственно применяться конституционные нормы, гарантирующие гражданам судебную защиту3.
Возвращаясь к нормам международного права, выделим в первую очередь нормы международных договоров с участием Российской Федерации (Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений 1886 г., Всемирная конвенция об авторском праве 1952 г. и иные международно-договорные инструменты, составляющие специальный блок регулирования). Мы начинаем с них по той причине, что только они из норм международного права обладают верховенством над отечественным законодательством (в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ).
За прочими, кроме международных договоров, общепризнанными принципами и нормами международного права не признается примата, что, однако, не мешает их прямому действию. К их числу относятся, во-первых, те, которые закреплены в тексте Всеобщей декларации прав человека 1948 г., Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г., Декларации принципов международного культурного сотрудничества 1966 г.
Группу же наиболее общих по характеру правил,практически «заповедей» (или права справедливости, максим), составляют те международные принципы охраны, о которых
3 См. об этом: Жуйков В. М. Права человека и власть закона (вопросы судебной защиты). М., 1995. С. 20.
специально говорится в постановлении Пленума ВС РФ от 19 июня 2006 г. № 15 «О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском праве и смежных правах». Контекст, в котором они упомянуты в постановлении, таков: судам общей юрисдикции предписывается учитывать не только унифицированные международно-правовые нормы, но и международные принципы охраны.
Практический смысл, заложенный в прямом обязывании судов их применять, состоит в том, что такие общие концептуальные ориентиры перерастают роль субсидиарно применяемых правил. С их помощью можно выстраивать приоритеты при регулировании в случаях, когда требуется разработать справедливый баланс интересов сторон в ав-торско-правовом отношении. Такое происходит при коллизии прав автора и собственника материального носителя, в котором воплощено произведение (например, архитектора и собственника дома, построенного по договору подряда; автора и собственника живописного полотна, написанного по заказу; режиссера или композитора кинофильма и продюсера, финансировавшего съемки).
Выше обращалось внимание читателя на разнообразные противоречия, являющиеся проявлением несовпадающих интересов сторон авторского правоотношения. Это столкновения интересов, внутренне присущие институту авторского права в соответствии с его правовой природой. В случаях, когда авторское правоотношение осложнено иностранным элементом (например, автор является гражданином иностранного государства), к ним добавляются противоречия, находящиеся в иной, в значительной степени внешней по отношению к национальному праву плоскости. Причина их появления — территориальный характер авторского права, которое изначально начало разрабаты-
ваться исходя из национальных социокультурных, экономических и политических особенностей (буквально как система индивидуально предоставляемых монархом привилегий). Это не что иное, как коллизии законов, открывающие новое измерение авторского права и требующие применения специфических методов регулирования, свойственных международному частному праву.
Авторскому праву предстоит в данном случае преодолеть двойные коллизии — и внутренние, и внешние. Такая задача не может быть решена паллиативными или точечными средствами (например, признанием за автором какого-либо дополнительного изолированного правомочия). При достижении практических целей необходимо принимать во внимание и глубоко концептуальные приоритеты. В противном случае «перекосится» вся система авторско-правовой охраны, будет разрушен баланс интересов участников правоотношения.
Выше применительно к вопросу о непосредственном действии авторских прав как прав человека рассматривалось действие общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров. Но речь до сих пор шла об авторском правоотношении, в котором иностранный элемент отсутствует.
Теперь же имеется в виду использование участия в международном договоре для преодоления коллизий законов.
Отметим особо, что помимо упомянутых выше международных соглашений Россия участвует в ряде многосторонних универсальных соглашений, обозначаемых в доктрине неформальным термином «Берн-плюс». Это означает, что они предлагают такой уровень охраны авторских прав, который отталкивается от основы, установленной в Бернской конвенции, и превосходит ее. К числу таких соглашений относятся Договор ВОИС об авторском праве (так называемый интернет-договор) и конвенция TRIPS (Соглашение о торго-
вых аспектах права интеллектуальной собственности).
Еще одна заметная особенность российского авторского права состоит в значительном «радиационном эффекте», оказываемом на него международными соглашениями с опережением участия в них или формально за пределами возлагаемых ими обязательств (в частности, принятие на себя Россией обязательства довести уровень охраны авторских прав до того, что был установлен в рамках региональной унификации ЕС). Можно даже сказать, что мы имеем дело с примерами гармонизации авторского права.
Но участие в международном договоре не является единственным способом преодоления коллизий в авторском праве. России известен и такой способ, как прямое признание авторских прав иностранцев в законе в одностороннем порядке, путем предоставления национального режима (ассимиляции) (ст. 1231 и 1256 ГК РФ).
Особенно гостеприимным российское право проявило себя при этом в отношении личных неимущественных прав иностранных авторов. Таким правам п. 1 ст. 1231 ГК РФ был сразу придан экстерриториальный характер, что легко объяснимо. Во-первых, право авторства (его толкование «от противного» означает запрет на плагиат) или право на неприкосновенность произведения находятся буквально на грани морали и культуры поведения в цивилизованном обществе. Ну, а во-вторых (будем прагматиками), одностороннее признание таких прав не возлагает на российскую сторону никаких финансовых обременений: платить за них не надо.
Об одной из правовых схем, пришедших в отечественное право из европейской директивы (Директивы ЕС от 29 октября 1993 г. о согласовании сроков защиты авторских и смежных прав (93/98/ЕС)), следует рассказать особо. Эта схема в ее национальном преломлении наглядно иллюстрирует столкновение ин-
тересов участников авторского правоотношения. Имеется в виду статус публикатора.
В силу ст. 1337 и 1338 ГК РФ публикатор «оживляет» чужое творческое произведение, уже перешедшее в общественное достояние (срок действия исключительного права при этом возобновляется). Он может приобрести права и вновь, в отношении произведения, авторское право на которое не возникало вообще. Положения части четвертой ГК РФ действуют в этом случае с обратной силой, и происходит это ради нетворческого субъекта — ситуация сама по себе уникальная. Для приобретения авторских прав ему требуется лишь правомерно обнародовать чужое произведение. Ни о какой связи произведения с личностью вопрос не ставится, и тем самым субъективные авторские права выводятся за пределы сферы прав человека. Критерий охраноспособности по п. 1 ст. 1228 ГК РФ (произведение как результат творческой деятельности) переносится на лицо иное, чем первичный правообладатель (т. е. в данном случае публикатор), и действует в отрыве от последнего. Права публикатора, формально смежные, в силу прямой отсылки п. 3 ст. 1338 и п. 1 ст. 1339 к положениям главы ГК РФ об авторском праве (ст. 1266 и 1229 соответственно) автоматически трансформируются в авторские, минуя законодательный барьер в виде общих критериев охраны.
Статус публикатора оказывается противоречивым еще и по следующей причине. В силу ст. 1339 он наделяется не только имущественными правами (что было бы уже немало, учитывая их исключительный характер), но и личным неимущественным правом — правом на неприкосновенность и защиту произведения от искажения. Ситуацию усугубляет последующий автоматический, императивно происходящий переход этого личного неимущественного правомочия далее в силу одного лишь факта заключения публикатором договора о передаче исключительных прав. Как
же оказалось возможным отступление от закрепленного в п. 1 ст. 1265 правила о том, что личные неимущественные права автора (неразрывно связанные с его личностью) неотчуждаемы и непередаваемы, а отказ от них ничтожен? Да всего лишь путем формального распространения на публикатора сферы действия смежных прав (тогда как с помощью упомянутого выше юридико-техниче-ского приема — отсылки к положениям ГК РФ об авторском праве — им фактически приобретается статус обладателя авторских прав).
Заметим, что в инспирировавшей появление в российском законодательстве фигуры публикатора Директиве ЕС 1993 г. не только не шло речи о признании за публикатором личных неимущественных прав, но и содержалась прямая оговорка о том, что положения Директивы не должны ущемлять личные неимущественные права, действующие в странах — членах ЕС.
Проблема, связанная со статусом публикатора, вновь приводит к мысли о том, что авторские права как проявление прав человека должны разрабатываться и подвергаться изменениям:
во-первых, лишь на четкой теоретической основе (которая единственно позволит правильно и справедливо выстроить приоритеты регулирования и тем самым разрешить противоречия между интересами различных правообладателей);
во вторых, с учетом значительного числа фактических обстоятельств, что поможет учесть творческий характер деятельности, приводящей к созданию произведения, и отразить при этом если не напрямую мотивы, то особенности правовой мотивации участников авторского правоотношения.
Библиографический список
Жуйков В. М. Права человека и власть закона (вопросы судебной защиты). М., 1995.
Общая теория прав человека / под ред. Е. А. Лукашевой. М., 1996.
