CC BY
360
тиватов, позволит выявить механизмы формирования многозначности и создать соответствующую типологию обширного лексического массива.
список литературы
1. Кустова Г. И. Типы производных значений и механизмы языкового расширения. М.: Языки славянской культуры, 2004. 472 с.
2. Семантические вопросы словообразования. Производящее слово / Под ред. М. Н. Янценецкой. Томск: Издательство Томского университета, 1991.
3. Улуханов И. С. Словообразовательная семантика в русском языке и принципы ее описания. М.: Едиториал УРСС, 2004. 256 с.
4. Ширшов И. А. Типы полисемии в производном слове // Филологические науки. 1996. № 1. С.55-66.
ассоциативное поле концепта «смех» в русском языке
Н. С. КУПРИЯНОВА Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского Кафедра русского языка и методики его преподавания
В моделировании конкретныхлингвоконцептов данные ассоциативного эксперимента используются для подтверждения и коррекции результатов лексикографического и текстуального анализа. Содержательная типология ассоциативных связей языковых концептов сложна и проводится по самым разнородным признакам. Статья посвящена анализу результатов ассоциативного эксперимента, проведенного с целью выявить и исследовать ассоциативное поле концепта «смех» в русском языке.
В настоящее время вполне очевиден тот факт, что выявление и описание ассоциативных связей представляет собой действенный метод верификации гипотез о функционировании когнитивных и лингвокультур-ных моделей концептов. По словам Н. В. Уфимцевой, ассоциативное поле, получаемое в результате проведения ассоциативного эксперимента, - это «не только фрагмент вербальной памяти человека, но и фрагмент образа мира того или иного этноса, отраженный в сознании «среднего» носителя той или иной культуры, его мотивов и оценок и, следовательно, его культурных стереотипов» [8]. Важно отметить, что «как феномен ассоциативная связь определена именно культурой во всем ее многообразии, всеми знаниями, опытом, но при этом таким опытом, в котором мы не отдаем себе отчета. Изучая ассоциации, мы апеллируем к неосознаваемому, глубинному слою нашей психики [9]. Языковые значения имеют различные уровни организации, так, очевидно, и невербальные значения, являясь элементами различных семиотических систем, имеют разные уровни категоризации. Ассоциации могут рассказать многое о неосознаваемых структурах, в которых мыслится окружающий нас мир. При анализе данных эксперимента мы использовали материалы «Словаря лексической сочетаемости слов русского языка» [7] и «Русского ассоциативного словаря» [6].
Не вызывает сомнений тот факт, что смех, будучи значимой составляющей человеческой коммуникации, является неотъемлемой характеристикой человека. Более того, каждый индивидуум считает себя компетентным в области смеха, у каждого свои представления на этот счет, своя мерка, свои критерии, совокупность которых и получила название «чувство юмора». Совокупность инвариантных для той или иной этнической группы критериев смеха образует наше представление о национальном чувстве юмора.
Сегодня большинство ученых, так или иначе исследующих смех, справедливо считают, что этот мно-
гогранный феномен можно и необходимо рассматривать в различных аспектах (физиологическом, психологическом, социологическом, культурологическом, теоретико-информационном, эстетическом).
Антропоцентрические тенденции лингвистики последних десятилетий, выраженные, прежде всего, в интересе к человеку - «пользователю языка», - привели к бурному развитию психолингвистики и когнитивной лингвистики. Изучение языковой личности, языковой картины мира позволяют понять, как человек мыслит себя в окружающем мире, поскольку ярким выражением характера и мировоззрения народа, хранилищем его духовных и когнитивных ценностей является язык и, в частности, лексический состав. Человек, овладевая словом «автоматически усваивает сложную систему связей и отношений, в которой стоит данный предмет, и которые сложились в многовековой истории человечества» [5].
При лингвистическом исследовании смеха необходимо опираться на следующие положения:
1. Смех связан с эмоциональной сферой человека, это психофизическая реакция, являющаяся выражением эмоциональных состояний.
2. Смех - результат деятельности человеческого сознания.
3. Смех - невербальный знак коммуникации.
4. В языке смех (невербальный знак) получает языковую экспликацию.
5. Номинации смеха, представленные словами разных грамматических классов, обладают семантическим и грамматическим потенциалом.
Изучение языковых валентностей номинаций смеха, а также стереотипных формул номинаций смеховых состояний в том или ином языке позволяет выявить социальную и культурную значимость этого феномена в языковом сознании народа.
С одной стороны, семантическая валентность номинаций смеха обусловлена формой существования
значений в индивидуальном сознании. А. А. Леонтьев считал значимой саму систему соотнесения и противопоставления слов в процессе их употребления в деятельности: «Психологическая структура значения есть, в первую очередь, система дифференциальных признаков значения с различными видами взаимоотношений слов в процессе реальной речевой деятельности, система семантических компонентов, рассматриваемых не как абстрактно-лингвистическое понятие, а в динамике коммуникации, во всей полноте лингвистической, психологической, социальной обусловленности употребления слова» [3]. Предъявляемое испытуемым слово вызывает восстановление огромной системы связей, отображающих ситуацию, эмоциональные состояния, представление ощущений, комплексы образов предметов, действий, понятий слов, которые встречались человеку в его опыте, однако «в сознание пробиваются лишь отдельные обрывки такой «разбуженной» системы. Слово включается в широкую сеть многосторонних связей и отношений, потенциально лежащих за словом, подсознательно учитываемых индивидом, но актуализирующихся только в случае необходимости» Количество актуализированных вербальных гипотез определяет мыслительную деятельность человека, точнее, определяет такую характеристику вербального мышления, как оценка лингвистической вероятности сочетаемости слов. Количество актуализируемых гипотез свидетельствует также и о широте ассоциативных связей [1].
Нельзя оставлять без внимания и тот факт, что номинации смеха относятся к лексической группе, называющей эмоции, т. е., по словам В. И. Шаховского, «имеют в своем значении довольно яркий эмпирический компонент, в нашем сознании они прочно ассоциируются с теми и/или иными эмоциональными проявлениями... Поэтому вероятность актуализации ассоциативных виртуальных эмотивных сем, имеющихся у каждого слова, у данной лексико-семантической группы более велика, чем у остальных единиц лексикона любого языка» [10].
С другой стороны, лингвистические обязательства номинаций смеха относятся не только к области лексики, но и к области грамматики. Выбор синтаксической структуры предопределен законами русского синтаксиса. Суть направленности АЭ заключалась в ограничениях формального, грамматического характера: ответные реакции можно было получить только в рамках возможной синтаксической модели, включающей номинацию смеха, причем эти модели выявлены в том числе и в «Синтаксическом словаре» Г. А. Золото-вой [2]. Мы исходили из того, что правила построения синтаксических конструкций напрямую зависят от лексико-семантических характеристик их компонентов: «Как окружающий нас физический мир состоит из элементарных частиц, мельчайших известных частиц материи, так и синтаксический строй нашей речи организуется разнообразными, но регулярными комбинациями элементарных, или минимальных единиц, далее неделимых на синтаксическом уровне» [2]. Были учтены важнейшие признаки синтаксемы: 1) катего-
риально-семантической значение слова (номинации смеха), 2) соответствующая морфологическая форма, 3) вытекающая из (1) и (2) способность синтаксически реализовываться в определенных позициях.
Общая схема АЭ такова: испытуемому предъявляется слово-стимул и требуется дать первые пришедшие на ум ассоциации, причем в нашей работе мы руководствовались не свободным АЭ, где испытуемый не ограничен в выборе возможных ассоциаций, а направленным, где его ассоциативный поток ограничен по инструкции рамками грамматического класса предъявленных номинаций смеха. В процессе АЭ были выявлены синтагматические ассоциации - лексемы, грамматический класс которых отличен от грамматического класса слова-стимула и продиктован законами русского синтаксиса. При формировании анкеты были учтены наиболее типические особенности номинаций смеха - лексические и синтаксические.
В ходе эксперимента было предложено заполнить пробелы, отвечая на вопросы, обусловленные грамматической природой слов-стимулов и грамматической природой русского предложения, а именно: смех (какой?), смеяться (как?), смеется (кто?), смеяться (над кем/чем?), смешной (кто?) и т. п. Данная статья посвящена анализу ассоциативных реакций, инициированным доминантой - лексемой «смех».
В эксперименте участвовали 927 человек (394 юноши, 533 девушки): студенты технических и гуманитарных специальностей в возрасте от 17 до 25 лет, средний возраст испытуемых - 20 лет.
Общее количество вербальных реакций - 4256. Количество лексем, образующих круг сочетаемости - 564.
Конечно, характер ассоциаций зависит от многих факторов: возраста, пола, профессии, образовательного уровня испытуемых, т. е. метод ассоциативного эксперимента отражает не только когнитивные структуры, стоящие за языковыми значениями, но и индивидуальные особенности участников. Статистическая обработка результатов позволяет выявить инвариантные особенности рассматриваемого явления и классифицировать их по разным основаниям.
Виды смеха. Атрибутивные сочетания смех (какой?).
наибольшую частотность обнаружили прилагательные: громкий (588), веселый (560), заразительный (401), истерический/истеричный (379), звонкий (290), тихий (229), радостный (228), задорный (210), добрый (201), злой (197), заливистый (191), глупый (175).
Значительное преобладание реакций громкий и веселый может быть обусловлено и тем, что словосочетания громкий смех и веселый смех являются речевыми штампами.
Для сравнения приведем данные «Русского ассоциативного словаря» (курсивом выделены синтагматические ассоциации атрибутивного характера, совпавшие с данными нашего эксперимента и, следовательно, подтверждающие их):
Смех: звонкий 9; радость, сквозь слезы 7; и слезы 6; веселый, громкий, истерический; и грех 4; заразитель-
ный 3, анекдот, весело, глупый, грех, детский, саркастический, слезы юмор 2; плюс 15 минут к жизни, балдеть, в глазах, вопль, гомерический, горький, девочка, дом, за дверью, задорный, заразный, звучный, здоровый, игрища, идиотский, истеричный, компания, куры, лошадиный, от души, отлично, плач, праздник, прекрасная улыбка, пугать, рефлекс, ржачка, следы, слышен, соседа, счастливый, телевизор, услыша 1, ха-ха, хохот, хрип, цирк, человек, шутка, эмоция 1.
Полученные данные позволяют выявить и типологию коммуникативных ситуаций смеха. Это становится возможным, в частности, на основании анализа оценочных прилагательных, характеризующих состояние субъекта, воспринимающего смех. Вообще ассоциативные маркеры смеха в большинстве своем содержат сему оценки хороший / плохой.
Языковых средства, маркирующие смех представлены широким кругом имен прилагательных, реже причастий, еще реже формами имен существительных.
1. Физические параметры смеха.
A. Лексемы, характеризующие силу звучания, образуют две антонимические группы.
Громкий смех: громкий 588, оглушительный 6, грохочущий 4. Условно сюда можно еще отнести сильный, дикий, безудержный, бешеный, бурный, буйный.
Тихий смех: тихий 229, негромкий 3, приглушенный 11, беззвучный 7, еле слышный.
Б. Лексемы, характеризующие образ, качество звучания или тембр.
Басящий, визгливый, писклявый, раскатистый, заливистый, гортанный, грудной, тоненький, низкий, го-готной, пронзительный, всхлипывающий, захлебывающийся, истошный, сдавленный;
прерывистый, непрерывный, беспрерывный, взахлеб, навзрыд.
В рамках этой группы выделяются маркеры, характеризующие смех как звукоподражание животным. Такие лексемы обязательно имеют отрицательную коннотацию:
Лошадиный 36, как у лошади, как ржание лошади, каркающий, квакающий, лающий, хрюкающий.
В отдельную подгруппу могут быть выделены лексемы, характеризующие качество звучания смеха метафорически:
бархатный, искрящийся, искрометный, серебряный, звенящий, льющийся, журчащий, музыкальный, переливчатый 5, легкий, мягкий, жесткий, похожий на прыгающий мячик.
B. Лексемы, характеризующие интенсивность звучания: до упаду 13, до покраснения, до посинения, до потери пульса, до колик, бурный, безудержный, буйный и др.
Г. Временной показатель: длинный, долгий, быстрый, мгновенный, внезапный.
2. Психологические параметры смеха.
Психическое состояние субъекта характеризуется
ассоциативными маркерами как минимум с двух позиций: восприятия и воздействия смеха. Разумеется, такое деление не абсолютно, о преобладании той или иной составляющей лексического значения говорить
трудно, однако в группе, характеризующей психическое состояние субъекта смеха, наблюдается явное деление на группы, находящиеся в антонимических отношениях и выражающих положительную или отрицательную оценку:
Радостный 228, добрый 201, добродушный 7, жиз нерадостный 22, счастливый 58, беззаботный14, приятный, задорный, хороший 9, милый 3, обаятельный 2, очаровательный и др.
Злой 197, злобный 25, злорадный 15, недобрый, неприятный, противный, страшный, ужасный, жуткий, сквозь слезы, грустный 51, горький 7, мрачный, печальный 6 и др.
Заметим, что количество маркеров психического состояния, выражающих положительную оценку, меньше, чем аналогичных с отрицательной оценкой (соотношение У). Однако ассоциативная частотность «положительных» выше.
3. Коммуникативные параметры смеха. Значимость смеха в коммуникации подтверждается многочисленными примерами.
A. В ходе эксперимента были выявлены ассоциа-ты, характеризующие степень осознанности смеха и позволяющие даже говорить о смехе как орудии манипуляции:
наигранный, фальшивый, неестественный, искусственный, деланный, лживый, притворный, ненастоящий, неправдоподобный, напускной, показной, нарочитый, принужденный, вынужденный, заискивающий, лицемерный, обманчивый, умышленный, неискренний.
Б. Смех, позиционирующий субъектов коммуникации:
высокомерный, надменный, покровительственный, снисходительный, робкий.
B. Смех, выражающий оценку отдельных действий (в том числе речевых) или поведения коммуникантов:
Одобрительный, одобряющий, благодарный и др. Г. Смех как акт коммуникации: игривый, кокетливый, приветливый; издевательский, глумливый, ернический, надоедливый, вызывающий, дурнодействующий, вызывающий ярость (негодование), нахальный, наглый, задирающий, пугающий и др.
Д. Смех с точки зрения этикета: не к месту, неуместный, неприличный, нелепый, невежливый, некультурный, вульгарный; к месту, уместный.
к этой группе примыкают маркеры, называющие причину возникновения смеха: без причины, беспричинный, без повода, не в тему.
4. Смех, характеризующий субъекта.
A. Социальные признаки субъекта.
Возраст: детский 52, взрослый, младенческий, ребенка, молодой 5.
Пол: женский, мужской, девичий. Б. Физическое состояние субъекта: Больной, болезненный, здоровый, нездоровый.
B. Интеллектуальные/психические особенности состояния субъекта:
истерический/истеричный379, глупый 102, идиотский 34, , дурацкий 15, дурной 8, дебильный 7, придур-
коватый 2, психический, психопатический, бешеный, нервный.
В отдельную группу можно объединить лексемы, которые сам смех оценивают как смешной: смешной, забавный, комичный, прикольный, угарный (сленг).
Заметим, что в ходе эксперимента девушки проявляли себя более активно (в среднем по 4-5 ассоциаций), чем юноши (по 1-2 ассоциации).
В целом испытуемые обнаруживали особенности, ранее отмеченные исследователями, применяющими метод ассоциативного эксперимента. Ассоциативные реакции многих участников часто выстраивались на основании 1) смысловой близости (синонимы): веселый, радостный; злой, злорадный; тихий, негромкий и т. п.;
2) смысловой противопоставленности (антонимы): громкий - тихий, здоровый - больной, дружеский, дружелюбный - враждебный,, веселый - грустный, звонкий - глухой, добрый - злой и т. п.
Таким образом, количество синтагматических ассоциаций, полученных в ходе эксперимента, позволяет сделать вывод о существовании обширного ассоциативного поля концепта «смех» в русском языке. Языковая концептуализация смеха находит подтверждение, во-первых, в количестве самих русских номинаций смеха, во-вторых, в особенностях сочетаемости этих номинаций. языковые знания индивидуума о смехе (экстралингвистическом явлении) находят отражение в способности языковых единиц, называющих смех, при сочетании с широким кругом лексем актуализировать семы, наиболее значимые для носителя языка. Колоссальный потенциал валентности лексемы смех еще раз убеждает нас в неоднозначности этого его явления, языковое сознание фиксирует типичные, ситуативные черты, актуализирующиеся зависимос-
ти от ситуации. Дифференциация синтагматических ассоциаций, полученных в ходе эксперимента, позволяет судить о дифференциации видов смеха, а также о типичных представлениях, о субъекте и объекте смеха, закрепленных в русском языковом сознании.
список литературы
1. Залевская А. А. Слово в лексиконе человека: Психолингвистическое исследование. Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 1990. 207 с.
2. Золотова Г. А. Синтаксический словарь: Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса. М: Наука, 1988. 389 с.
3. Леонтьев А. А. Психологическая структура значения // Семантическая структура слова. М.: Наука,1971.
4. Леонтьев А. А. Психолингвистический аспект языкового значения // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976.
5. Лурия А. Р. Основные проблемы нейролингвистики. М.: Изд-во МГУ им. М. В. Ломоносова, 1975. 254 с.
6. Русский ассоциативный словарь. М.: ИРЯ РАН, 1996.
7. Словарь сочетаемости слов русского языка / Под. ред. П. Н. Денисова, В. В. Морковкина. М.: Астрель, 2002. 816 с.
8. Уфимцева Н. В. Психолингвистика и межкультурная коммуникация // Речевая деятельность. Языковое сознание. Общающиеся личности. 15 Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации. Тезисы докладов / Под ред. Е. Ф. Тарасова. М-Ка-луга: Эйдос. С.308.
9. Фрумкина Р. М. Психолингвистика. М.: Академия, 2001. 320 с.
10. Шаховский В. И., Сорокин Ю. А, Томашева И. В. Текст и его когнитивно-эмотивные метамофозы (межкультурное понимание и лингвоэкология). Волгоград: Перемена, 1998. 149 с.
УДК 411.15+154.2:30
эмоциональность как компонент разговорной речи на примере немецкого языка
С. А. ЛОМОХОВА
Пензенский государственный педагогический университет им. В. Г. Белинского Кафедра иностранных языков (межфак)
В статье рассматриваются основные характеристики «эмоциональности» как языковой категории и способах ее выражения в немецком языке.
Хорошо известно, что многие языковые единицы наряду с денотативным содержанием выражают многочисленные эмоции, независимо от контекста употребления. На уровне слова речь идёт о разрядах слов, в структуру которых входит оценочность и эмоциональность. Сюда же относятся междометия, междометные слова и выражения, частицы, модальные слова и т. д. Все эти разряды слов получили название эмоциональной лексики.
На уровне синтаксиса эмоциональность проявляется в структуре словосочетания, простого и сложного предложений, являясь постоянным элементом в системе их значений.
Синтаксические средства выражения эмотивно-оценочных отношений в немецкой разговорной речи весьма разнообразны и представлены всеми коммуникативными типами.
В последнее время усилился интерес к эмоциональности как функции лингвистических единиц. Таким образом, преодолевается традиционное представление об эмоциональности как о нечто инстинктивном, неосознанном, нарушающем структуру предложения.
Человек, познавая окружающий мир, определённым образом относится к явлениям, предметам реальной действительности. Это отношение носит субъективный, личный характер и представлено в виде
