CC BY
119
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 6 (335). Филология. Искусствоведение. Вып. 88. С. 22-25.
Е. М. Масленникова
АССИМИЛЯЦИЯ КАК ТЕНДЕНЦИЯ СОВРЕМЕННОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПЕРЕВОДА
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ (проект № 14-04-00554 «Русская литература в современном мире: перевод как восприятие и восприятие перевода»).
Нахождение перевода на «стыке» двух культур - «исходной», внутри которой был создан оригинал, и собственно «принимающей», приводит к тому, что он фактически одновременно становится продуктом этих двух культур. В случае художественного перевода система текстовых смыслов подвергается адаптационным и ассимиляционным изменениям, а также аккультурации и гибридизации, так как переводчик стремится обеспечить своему тексту вхождение в иную культурно-языковую среду.
Ключевые слова: текстовая двуязычная коммуникация, художественный перевод, ассимиляция, гетерогенность культур.
В процессе перевода как двуязычной текстовой коммуникации сталкиваются коммуникативные сферы автора оригинала и переводчика как квази-автора текста, предназначенного для вторичного читателя из системы переводящего языка. Когда переводчик начинает ориентироваться на целевую аудиторию и ее спецификацию, можно говорить о появлении нового типа перевода - о лингвоэтническом переводе. Так, переводчики романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» устанавливают системный характер корреляции между британским и американским вариантами английского языка. В названии главы 7 «Нехорошая квартира» для британской аудитории присутствует слово flat - «The Haunted Flat» (M. Glenny, 1967 г.), а для американской аудитории, естественно, более привычным оказывается слово apartment -«The Sinister Apartment» (M. Ginsburg, 1967 г.), «The Evil Apartment» (D. Burkin and K. Tiernan O’Connor, 1995 г.), «A Naughty Apartment» (R. Peaver and L. Volokhonsky, 1997 г.), «A Bad Apartment» (H. Aplin, 2008 г.) и «A Fishy Apartment» (M. Karpelson, 2011 г.). В предисловии к своему переводу Д. Бергин и К. Тирнан О’Коннор указывают, что их основной задачей было создание читабельного текста (readable American English translation), то есть черты национального культурного стиля оказали влияние на выбор эквивалентов.
Принадлежность переводчика к литературным традициям и направлениям, уровень языковой компетенции и уровень владения двумя языками предопределяют степень приближения и/ или отдаления от оригинала. При интерпретации вербального знака в виде
межъязыкового (interlingual) перевода и меж-семиотического (intersemiotic) перевода (по терминологии Р. О. Якобсона) гетерогенность языковой и культурной сфер приводит к проявлению четырех основных явлений, а именно: аккультурации, ассимиляции, адаптации и гибридизации.
Наибольший интерес представляет проблема выбора переводчиком определенных стратегий работы с оригиналом. Так, издание перевода В. Руднева1 сопровождается подробным анализом исходного текста А. Милна с точки зрения различных дисциплин (аналитической философии, логической семантики, лингвистики, семиотики, теории речевых актов, семантики возможным миров, структурной поэтики, теории стиха, клинической характерологии, классического психоанализа и трансперсональной психологии и так далее). Особое значение приобретает переводческая рефлексия над собственной деятельностью и ее результатом. В. Руднев при работе над «Winnie Пухом» выбрал в качестве стилистического ключа переводы У. Фолкнера, выполненные Р. Райт-Ковалевой. В итоге переводческая индивидуальность, его личностное отношение к оригиналу и/ или к его автору находят свое отражение в тексте перевода.
Переводчик как активно работающая в культуре личность начинает с того, что толкует и излагает ограничения своего социума. Например, в силу определенных исторических причин и ряда обстоятельств англичане относятся к французам с предубеждением. Как считают исследователи, в пользующемся большой популярностью во времена английского
короля Карла I (1600-1649) стихотворении из сборника «Mother Goose Rhymes» речь идет о запланированном, но несостоявшемся походе 1610 г. французского короля Генриха (15531610) во главе сорокатысячной армии, так как король был убит в том же году. Естественно, современному русскоязычному читателю трудно увидеть реминисценции к реальному событию, которое, вероятно, также утратило свою актуальность и для англоговорящего социума.
The King of France went По склону вверх король up the hill повел
With forty thousand men; Полки своих стрелков. The King of France came По склону вниз король down the hill, сошел,
And ne’er went up again. Но только без полков.
Mother Goose Rhymes Королевский поход
(Пер. С. Я. Маршака)
Упоминаемые в английской детской счита-лочке / the Frenchmen «французы» при переводе на русский язык становятся немцами.
Eeny, weeny, winey, wo, Эне-бене-винки-ли,
Where do all the Куда немцы все ушли?
Frenchmen go?
To the east and to the Кто на юг, кто на вос-west, ток,
And into the old crow’s А кто в курятник на nest. шесток.
Mother Goose Rhymes (Пер. К. Атаровой)
Степень и глубина ассимиляции оригинала. равно как и его адаптации, зависят от коммуникативных целей переводчика. Следует отметить позицию М. Л. Гаспарова относительно создания сокращенных поэтических переводов: «... в каждом стихотворении есть места наибольшей художественной действительности, есть второстепенные и есть соединительная ткань», поэтому можно «... показать в переводе портрет подлинника глазами нашего времени, опустив или сохранив то, что нам кажется маловажным»2. Схожие взгляды выражает переводчик П. Нерлер3, утверждавший, что произведения В. Шекспира надо переводить исходя из общего временного контекста эпохи перевода. Когда переводчик как посредник в двуязычной текстовой коммуникации ориентируется на определенный тип «своего» читателя-современника, то он способен начать пытаться приписывать оригиналу актуализированный текущий «современный» смысл. Иногда введенные переводчиками современные реалии, слова и выражения (не) позволяют читателю соотнести текст с конкретным промежутком времени. При осовременивании
оригинал оказывается переподчиненным эмоциям и пристрастиям переводчика, переходит в другую систему координат:
2. As, to behold desert 5. Где добродетели святая a beggar born, красота?
4. And purest faith un- 6. Пошла в распутный
happily forsworn, дом: ей нет иного сбыта!..
5. Andguildedhonour (Пер. В. Бенедиктова,
shamefully misplac’d, 1884 г.)
6. And maiden virtue 3. Ничтожество, подня-
rudely strumpeted, тых на пьедестал,
8. And strength by limp- (Пер. А. Васильчикова, ing sway disabled, 1989 г.)
And art made tongue- 10. Ученость пред судом tied by authority, надменного осла,
10. And folly, doctor- (Пер. Н.В. Гербеля, 1880 г.)
like, controlling skill, 9. Как в докторской тоге, W. Shakespeare. с дипломом в руках
Sonnet 66 10. Безумие гордо шагает!
(Пер. В. Гоппена, 1888 г.)
8. Тиранству вялому над мощью власть дана.
9. В наморднике чиновничьем искусство,
10. И доктор Дурь - над гением патрон,
(Пер. А. В. Луначарского, опубл. 1958 г.)
3. От простоты, занявшей пьедестал,
4. От вымученной веры из-под палки,
5. От срама орденов и галунов,
(Пер. В. Орла, 1982 г.) Уровень культуры определяет культурноязыковую конвергенцию как приспособление к относительно одинаковым условиям существования текста. Возможно ассимиляционное «искривление» текстовой реальности: играющий на скрипке герой лимерика Э. Лира оказывается в переводе диверсантом на особом задании.
There was on Old Man of Жил один господин в the Isles, Иордании,
Whose face was pervaded Диверсант на особом за-with smiles; дании.
He sung high dum diddle, Он пиликал на скрипке, And played on the fiddle, Расточая улыбки,
That amiable Man of the Чтоб запутать следы в Isles. Иордании.
E. Lear (Пер. Г. Кружкова)
К сожалению, причиной подобных изменений часто становится желание переводчика усилить заложенный автором исходного текста смеховой эффект. Естественно, пойманная и выпущенная затем обратно в воду fish «рыба»
24
Е. М. Масленникова
из детской считалочки становится при переводе на русский язык щукой.
One, two, three, four, five, Раз, два, три, четыре, Once I caught a fish alive, пять,
Six, seven, eight, nine, Щуку удалось поймать, ten, Шесть, семь, восемь,
Then I let it go again. девять, десять,
Why did you let it go? Щука стала куроле-Because it bit my finger сить. so. Ну и как же было дело?
Which finger did it bite? Укусить меня сумела -This little finger on the Полмизинца отхва-right. тить,
Mother Goose Rhymes Пришлось щуку отпустить.
(Пер. Г. Варденги) В следующем стишке обыгрываются способы ловли разных видов рыб: у английского глагола dredge есть два значения «драгировать; производить дноуглубительные, землечерпальные работы» и «ловить устриц сетью», каждое из которых связано с соответствующим существительным - dredger «многочер-паковый экскаватор, землечерпалка, драга» и dredger «драгер, устричное судно». Из перевода остается непонятным, почему благородного происхождения и голубых кровей устрица любит скрежет бульдозера.
The herring loves the Селедке по сердцу запах
merry moonlight, полей.
The mackerel loves the Макрели - туманы над
wind; озером.
But the oyster loves the А вот устрица -
dredging song, голубых кровей,
For she comes of a gentle Ей милее скрежет
kind. бульдозера.
Mother Goose Rhymes (Пер. А. Кацуры)
В романе «Антикварий» (1816) английского писателя В. Скотта это четверостишие представлено как часть старинной баллады:
The herring loves the Сельдь любит плавать
merry moonlight, под луной,
The mackerel loves the Макрель же любит ве-
wind, тер.
But the oyster loves the А устрица - песок мор-dredging sang, ской,
For they come of a gentle Изнеженная леди. kind. В. Скотт. Антикварий
W. Scott. The Antiquary (Пер. Д. М. Горфинкеля) Степень коррекции/ адаптации/ ассимиляции обусловлена имеющимися у переводчика представлениями о жанре, типе ситуации, модельном Мире текста. Ассимиляционным изменениям обычно подвергаются не только единицы исходного текста, несущие фоновую информацию, но и представленные в тексте ситуации.
Необходимо распознавать и квалифицировать присущие той или иной лингвокультуре национально-специфические феномены. Из описания бара в казино читатель узнает, что там:
Шторы и ковры одного, голубого, цвета. Официанты в белых куртках с золотыми эполетами. Я. Флеминг. Казино «Руаяль» (Пер. С. В. Козицкого)
На самом деле в оригинале представлена совершенно иная цветовая гамма интерьера, где преобладает ярко-синий цвет / royal blue, а обслуживающий персонал одет стандартно - в жилетки и фартуки:
The curtains and carpets were in royal blue. The waiters wore striped waistcoats and green baize aprons. I. Fleming. Casino Royale
Происходит проецирование текста переводчиком как первичным читателем на себя, свою картину мира и систему знаний. В книге К. Грэма главный герой изыскал необходимые средства на приобретение домика благодаря полученному от тети наследству (windfall «неожиданная удача; непредвиденный доход; наследство, которое как с неба свалилось») и строжайшей экономии (going without).
... the Mole related... how this was got through a windfall from an aunt... K. Graham. The Wind in the Willows « ... и как это просто свалилось в руки в виде подарка от тетушки... К. Грэм. Ветер в ивах (Пер. И. Токмаковой); ... как совершенно неожиданно тетушка подарила ему деньги... К. Грэм. Ветер в ивах (Пер. Л. Яхнина); ... как он неожиданно получил деньги от тетушки... К. Грэм. Ветер в ивах (Пер. В. Лунина).
Близость «исходной» и «принимающей» культур возникает в случае интеграции идентичности групп, классов, социумов, наций. Культурное подобие или близость (cultural identity) описывается как разделение совместного опыта (shared experience) и историкокультурного наследия4. В процессе интеграции культуры могут стать ассимилированными, когда исходная культура-донор (или отдельные ее элементы) входит в другую культуру с одновременным обогащением принимающей культуры-реципиента или они начинают противостоять друг другу5. Ассимиляция культур предполагает их слияние или уподобление как culture-sympathy, а интегрированность культур определяется их сближением на культурно-временной дистанции. Так, герои романа
А. Кристи обсуждают то, насколько их кузина отвечает светским требованиям: она из хоро-
шей, но обедневшей семьи, поэтому была вынуждена долгое время работать компаньонкой у богатой пожилой дамы, а компаньонкам, с точки зрения ее титулованной родственницы, непозволительно играть в теннис или гольф.
She has been a companion, I tell you. Companions don’t play tennis - or golf. They might possibly play golf-croquet, but I have always understood that they wind wool and wash dogs most of the day. A. Christie. The Mystery of the Blue Train « Я же говорила тебе, что она была компаньонкой, а компаньонки не играют ни в теннис, ни в гольф, разве что в гольф-крокет, но вообще-то, полагаю, они целыми днями сматывают шерсть и моют собак. А. Кристи. Тайна «Голубого поезда» (Пер. В. В. Тирдатова)
Опора на признак повлияла на формирование проекции смыслового поля оригинала, поэтому во втором переводе романа компаньонка стала вязать носки, а не помогать своей нанимательнице перематывать шерсть.
Она же была компаньонкой, я тебе говорил. Компаньонки не играют в теннис... или в гольф. В крокет они, может быть, еще и играют, но я всегда полагала, что основное их занятие - вязать носки и мыть собак. А. Кристи. Тайна «Голубого поезда» (Пер. С. Н. Шпака)
Ассимиляция как одна из тенденций современного художественного перевода не всегда предполагает использование стратегии доместикации. Стихотворение «Little Girl» строится в виде диалога как вопросно-ответное единство: девочка рассказывает, что навещала свою бабушку и та угостила ее молоком / milk in a can.
What did she - Что ты пила - Чем бабуля
give you? у бабушки? угощала?
Milk in a can. - Пила с варе- - Молоком и
Mother Goose ньем чай. сливой.
Rhymes (Пер. С. Я. Мар- (Пер. Т. И. По-шака) повой)
Тенденция переводчиков к созданию ассимилированного вторичного текста приводят к постепенной утрате изначально присутствующих маркеров «чуждости», тем самым снимается компонент инокультурного дистанцирования. Если функция переводчика в поликультурном диалоге между автором и вторичным читателем из системы переводящего языка посредническая, ему необходимо помнить, что осуществляемая им некорректная реализация исходного текста приводит в итоге к потере оригиналом общественного и культурного значения.
Примечания
1 Руднев, В. П. Винни Пух и философия обыденного языка. Алан Милн. Winnie Пух. Дом в Медвежьем Углу. М., 2000.
2 Гаспаров, М. Л. Эксперименты для себя // Лит. обозрение. 1998. № 2. С. 93.
3 См.: Нерлер, П. Заметки о русских
переводах 129-го сонета Уильяма Шекспира // Шекспировские чтения. М., 1990.
4 См.: Wintle, M. Cultural identity in Europe: Shared Experience // Culture and Identity in Europe: Perceptions of Divergence and Unity in Past and Present. Aldershot, 1996.
5 См.: Bhabba, H. K. Culture’s-In-Between // Questions of Cultural Identity. London, 1997.
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 6 (335).
Филология. Искусствоведение. Вып. 88. С. 25-31.
В. А. Разумовская
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ОБРАЗ КАК ЕДИНИЦА ПЕРЕВОДА: БУЛГАКОВСКАЯ МАРГАРИТА
Рассматривается «вечная» проблема переводоведения - проблема единицы перевода. Художественный образ определяется как потенциальная единица художественного перевода. Являясь гетерогенным образованием, художественный образ конституируется несколькими различными семантическими уровнями, что позволяет рассматривать художественный образ как гиперединицу. Сложная многоуровневая природа выделяемой единицы перевода определяет использование различных стратегий перевода.
Ключевые слова: художественный перевод, художественный образ, единица перевода, принцип дополнительности, интегративный подход, симметрия, «Мастер и Маргарита» М. А. Булгакова.
