CC BY
111
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 11 (226).
Филология. Искусствоведение. Вып. 53. С. 70-73.
Н. Ф. Касымова
АСИММЕТРИЯ ПРИ ПЕРЕВОДЕ ИНТЕРРОГАТИВОВ С ВОПРОСИТЕЛЬНЫМ СЛОВОМ ‘WHAT’
(НА МАТЕРИАЛЕ АНГЛИЙСКОГО, РУССКОГО И УЗБЕКСКОГО ЯЗЫКОВ)
В статье рассматривается и анализируется перевод интеррогативов с вопросительным словом ‘what’ с точки зрения асимметрии лингвистического знака с английского языка на русский и узбекский языки; определяются структурно-семантические соответствия и расхождения между текстами оригинала и переводов, а также предлагаются некоторые выводы по переводу интеррогативов такого типа на указанные языки.
Ключевые слова: перевод, оригинал, асимметрия, интеррогатив, вопросительное предложение, ценность, значимость.
В лингвистике проблема перевода вопросительных предложений с одного языка на другой является достаточно актуальной. Одна из наиболее существенных трудностей переводческой практики заключается в том, что не всегда удается выдерживать в тексте перевода форму и содержание и, соответственно, ценность и значимость, представленные в тексте оригинала. Теория асимметрии в лингвистике всесторонне освещена такими учеными, как Ш. Балли1, С. О. Карцевский2. А вопрос проявления асимметрии языкового знака при переводе является малоизученным. В трудах Я. И. Рецкера3, А. Д. Швейцера4, В. С. Виноградова5, В. Н. Комиссарова6, посвященных теории и практике перевода, не обнаруживается решения вопросов перевода с точки зрения асимметрии лингвистического знака.
Среди местоименных интеррогативов, функционирующих в английском языке, в частности, в художественных произведениях, доминируют вопросы с вопросительным словом ‘what’. Данная статья посвящена вопросам возникновения лингвистической асимметрии при переводе интеррогативов с вопросительным словом ‘what’. Анализируемые примеры выбраны из романа Т. Драйзера «Американская трагедия»7 и его переводов на русский8 и узбекский9 языки. Например:
Англ.: But what about those two hats, Clyde?
Рус.: - А как насчет двух шляп, Клайд?
Узб.: - Анави иккита шляпа уацида нима дейсиз, Клайд?
Выражение ‘what about’, которое не содержит элементов, относящихся к глаголу как части речи, переводится на узбекский язык выражением ‘нима дейсиз?’, содержащим глагол. При этом на такой вариант выбора не повлияла рус-
ская версия этого предложения (‘как насчёт...?’). Данное положение исходит из норм построения предложения в узбекском языке. Перевод слова ‘about’, которое следует после слова ‘what’ словом ‘хдвдца’ непременно требует использования ‘дейсиз’ после слова ‘нима’. В этом случае проявляется асимметрия в плане формы. А содержание оригинала и его значимость (ценность) полностью сохранены в переводе.
При анализе перевода вопросительных предложений с точки зрения асимметрии лингвистического знака были выявлены также случаи несоответствия текста оригинала тексту перевода. Сравним:
Англ.: Oh, say, what do you want to do? Drown us all?
Рус.: -Что вы делаете? Хотите нас всех утопить?
Узб.: - Нима циляпсизлар? Цаммамизни чуктириб юбормоцчимисизлар?
Известно, что лексическое значение слова ‘want’ в узбекском языке определены как ‘истамо^’, ‘хохдамо^’ (‘хотеть, желать’), ‘-мо^чи’. Значение слова ‘want’, использованного в первой части вопросительного единства, и в русском, и в узбекском вариантах перевода передаётся во второй части. Если перевести вопросительное предложение ‘Oh, say, what do you want to do?’ отдельно от ‘Drown us all?’, то перевод будет выглядеть следующим образом: ‘Сизлар нима ^илмо^чисизлар?’ И употребление во второй части суффикса ‘-мо^чи’ (со значением ‘хотеть, желать’) не приведёт к избыточности значения: ‘Сизлар нима ^илмо^чисизлар? Хдммамизни чуктирмо^чимисизлар?’
По-видимому, при переводе данного предложения узбекский переводчик основывался на русском варианте этого высказывания. По-
тому что семантика и структура русского предложения (‘Что вы делаете?’) повторяется и в узбекском тексте. В результате ценность и значимость, которыми характеризуется данное вопросительное предложение в языке оригинала, не передаются в текстах перевода. Значению и структуре русского и узбекского переводов больше соответствует форма ‘What are you doing? Do you want to drown us all?’
Приведем еще один пример несоответствия текста оригинала тексту перевода. Сравним:
Англ.: And what was he to say now? What sort of a story tell - the truth or what?
Рус.: Что же сказать? Правду или нет?
Узб.: Нима дейман унга? Тугрисини айт-саммикин ёки йуцми?
В последовательных вопросительных предложениях текста оригинала автор выражает мысли героя от имени III лица (‘was he to say’). Но в узбекском варианте перевода эти же мысли переданы от I лица (‘дейман’). В английском языке вторая часть интеррогативного высказывания, будучи логическим продолжением первой части, подразумевает III лицо. Во-вторых, вторая часть вопросительного единства ‘What sort of a story tell - the truth or what?’ не передана на узбекский язык вообще. Если считать вопрос ‘Нима дейман унга?’ переводом второй части, то непереведённой остаётся часть ‘And what was he to say now?’ В-третьих, выражение в оригинале ‘the truth or what’ переводится как ‘Тугрисини айтсаммикин ёки йу^ми?’, в то время как перевод слова ‘what’ в виде ‘йу^ми’ является неправильным, и этого не требует и контекст. Очевидно, для узбекского переводчика оригиналом послужил русский текст, а не английский. Безличная форма глагола ‘сказать’, использованная в русском переводе, привела к расхождению в плане категории лица. Следует подчеркнуть, что автор оригинала с целью создания у читателя соответствующего представления о герое, о его внутренних переживаниях, душевном состоянии, вызванном безвыходностью из-за содеянного им самим, использовал два последовательных, логически связанных между собой вопросительных предложения. Однако русский переводчик и следовавший за ним узбекский переводчик осуществили более свободный перевод, в результате чего сущность и значимость, выраженные в английских интеррогативах, упрощаются и создаются предложения с менее выраженной эмоциональной окраской. Мы предлагаем следующие варианты перевода:
Рус.: Что же ему теперь сказать? (Или: Что же он теперь скажет?) Какую же историю придумать? - Сказать правду, или что?
Узб.: Энди у нима десин экан? Нимани уйлаб топсин экан? Цацицатни айтмаса, ни-мани айтсин?
В данных предложениях частица ‘же’, наречие ‘теперь’ и элемент ‘-син экан’ использованы для полноты содержания текста оригинала.
Субъективное отношение переводчика к тексту оригинала невольно может привести к избыточности значения или его изменению, что строго критикуется в переводческой деятельности. Всё это способствует созданию текста с иной рамкой значимости.
Ниже приведем образец перевода, где наблюдаются несоответствия между текстами оригинала и перевода в плане их формы и содержания:
Англ.: For heaven’s sake, what’s happened to my little girl now? Who’s done what and why?
Рус.: Бога ради, что случилось с моей девочкой? Кто её обидел? Чем? Как?
Узб.: Азбаройи худо, цизимга нима булди узи? Кимуниранжитди? Нима цилиб? Кандай цилиб?
Обращаем внимание на вторую часть всего вопросительного высказывания. Первая часть дается для полноценности контекста. Фраза ‘Who’s done’ переводится на узбекский язык в форме ‘Ким уни ранжитди?’, ‘what’ - ‘Нима ^илиб?’, ‘why’ - ‘^андай ^илиб?’ Такое сопоставление с достаточной убедительностью показывает, что ценность, представленная словом ‘what’ в совокупности с ‘who’s done’, передается на узбекский язык посредством глагольной вопросительной фразы ‘Нима ^илиб?’, ‘why’ - ‘Кандай ^илиб?’ При этом ‘why’ теряет своё первичное лексическое значение, приобретая иную семантическую окраску. По нашему мнению, предполагаемый ответ на вопрос ‘what’ (‘Нима ^илиб?’) также может быть дан и на вопрос ‘why’ (‘Кандай ^илиб?’). Это означает, что вопросительные предложения ‘Нима ^илиб?’ и ‘Кандай ^илиб?’ в данном контексте являются синонимами и образуют одну семантическую и прагматическую парадигму. Употребление русским переводчиком вариантов ‘Чем?’ и ‘Как?’ для ‘what’ и ‘why’ непременно повлияло на узбекский перевод. Представляется целесообразным переводить вопрос ‘why?’ как ‘За что?’ в русском языке и как ‘Нима сабабдан? Нима учун?’ в узбекском языке.
В английском языке также встречаются вопросительные предложения, содержащие основной вопросительный элемент в постпозиции. Сравним:
Англ.: And he must do what?
Рус.: Что он должен сделать?
Узб.: Нима цилиши кераку?
Или же:
Англ.: He had come here for what?
Рус.: Для чего он сюда явился?
Узб.: Хуш, нимаучуну бу ерга келдиузи?
Подобные предложения с вопросительным местоимением ‘what’ в абсолютном конце предложения традиционно переводятся на другой язык, исходя из значения и цели первой части, т. е. не имеющей элементов вопросительно-сти. Перевод таких предложений осуществляется с учетом индивидуальных объективных особенностей предложения, безотносительно каких-либо общеустановленных правил переводческой деятельности. Потому что вопросительное слово ‘what’ может быть использовано вместо различных членов предложения, являясь вопросительным местоимением. Рассмотрим перевод первого из этих примеров. Автор оригинала мог бы использовать традиционную модель этого вопросительного предложения в виде ‘And what must he do?’ Однако с целью большей стилистической выразительности и для передачи чувства неуверенности героя произведения Клайда в воплощении своего злого и корыстного умысла автор создал вопросительные предложения именно такой конструкции. При переводе на узбекский язык вопросительный элемент ‘what’, использованный в конце предложения, занимает первую позицию. Использование в конце предложения местоимения ‘у’, функционирующего как подлежащее, обеспечивает сохранение в тексте перевода той смысловой полноты, которая наблюдается в оригинале.
Во втором примере вопросительное местоимение ‘what’ с предлогом ‘for’ также употреблено в конце предложения. Известно, что традиционная модель данного вопросительного предложения ‘What had he come here for?’ Автор, на наш взгляд, преследует цель выразить волнение, страх, чувство неуверенности, угасающее чувство смелости, присущие в данный момент Клайду. Поэтому и создаёт вопросительное предложение именно такой формы. По нашему мнению, русский вариант перевода не содержит истинного духа текста оригинала и воспроизводится более упрощенный, лёгкий,
не вызывающий у читателя требуемой эмоции или реакции текст.
Если автор оригинала использовал слово ‘what’ в конце предложения и подверг тем самым это слово логическому ударению, то автор перевода также должен был придерживаться таких же стилистических приёмов, которые передали бы ценность целого вопросительного предложения (например, путём употребления частицы ‘же’: ‘Для чего же он сюда явился?’).
В отличие от русского переводчика, узбекский переводчик успешно выразил подлинную ценность английского вопросительного предложения употреблением слова ‘хуш’ в начале предложения, что сразу же привлекает внимание читателя. Кроме того, значение местоимения ‘у’ в функции подлежащего усиливается и подчеркивается посредством возвратного местоимения ‘узи’, употребленного в постпозиции. Итак, особенная конструкция предложения в английском языке и представленная ею ценность и значимость передаются в узбекском переводе путём добавления необходимых лексических единиц. Здесь, конечно, нельзя не видеть проявления межъязыковой асимметрии.
Обобщая вышеизложенное, можно заключить, что вопросительное местоимение ‘what’ переводится с учетом его положения в предложении и дистрибуции, а также содержания всего высказывания. Малейшее нарушение семантической границы этого вопросительного местоимения может привести к искажению содержания предложения в целом. Поэтому переводчику необходимо сделать выбор в пользу эквивалентного элемента, соответствующего данному вопросительному слову.
Примечания
1 См.: Балли, Ш. Француз стилистикаси. Рус тилидан Ибодулла Мирзаев таржимаси. Т. : Узбекистан Миллий энциклопедияси Давлат илмий нашриёти, 2009. Б. 42-48.
2 См.: Карцевский, С. О. Лисоний белгининг асимметрик дуализми ^а^ида. Рус тилидан Ибодулла Мирзаев таржимаси // Лингвопоэти-ка масалалари. Илмий ма^олалар туплами. Би-ринчи чи^иши. Самарканд, 2002. Б. 22-28.
3 См.: Рецкер, Я. И. О закономерных соответствиях при переводе на родной язык // Теория и методика учебного перевода : сб. науч. тр. М., 1950. С. 54-62.
4 См.: Швейцер, А. Д. Перевод и лингвистика. М., 1973. 278 с.
5 См.: Виноградов, В. С. Введение в переводо-ведение (общие и лексические вопросы). М., 2001. С. 224.
6 См.: Комиссаров, В. Н. Теория перевода. М., 1990. 342 с.
7 Dreiser, Th. An American Tragedy. USA, 1925. Р. 892.
8 Драйзер, Т. Американская трагедия / пер З. Вершининой и Н. Галь. М. : Правда, 1955 901 с.
9 Драйзер, Т. Америка фожиаси // Эркин Носи-ров таржимаси. Т., 1976. 884 б.
