CC BY
140
УДК 81.374.3=161 Е. Б. Кузьмина
Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2011. Вып. 2
АПЕЛЛЯТИВЫ — ТЕРМИНЫ РОДСТВА В ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ (ОБ ОТРАЖЕНИИ ПРАГМАТИЧЕСКОГО КОМПОНЕНТА СЕМАНТИКИ СЛОВ В ТОЛКОВЫХ СЛОВАРЯХ РУССКОГО ЯЗЫКА)*
Речевой этикет — важный элемент всякой национальной культуры. Одной из коммуникативно и прагматически значимых групп лексики, употребляемой в речевом этикете, являются термины родства. Семантике и функционированию терминов родства посвящено много работ (В. Н. Багичевой [1], А. А. Бурыкина [2], Е. А. Земской [3], А. А. Акишиной [4], Н. И. Формановской [5], Н. П. Макаровой, Ю. И. Видясова [6], О. С. Чесноко-вой [7] и др.).
Как отмечается в исследованиях, термины родства могут выступать в номинативной функции и в функции апеллятивов: «Описание апеллятивных значений терминов родства представляет особый интерес и могло бы дать в итоге отдельную систему представлений о традиционном социуме и его дифференциации, которая неизбежно демонстрировала бы определенную этническую специфику, где термины родства оказались бы включенными в набор понятий традиционного гендерного этикета» [6, с. 66].
Употребление терминов родства в качестве апеллятивов в современной русской речевой культуре имеет множество смысловых и стилистических нюансов, касающихся речевого этикета, которые трудно понять и уловить, например, иностранцам, изучающим русский язык. Тем более что при использовании терминов родства в качестве апелляти-вов большую роль играет интонация, с которой произносится обращение. Она определяет семантические оттенки и эмоционально-экспрессивную окраску слов. А неправильный выбор форм обращения в определенной ситуации может обидеть и даже оскорбить референта. Так, употребление обращений отец, батя в обиходно-разговорной речи по отношению к незнакомому пожилому мужчине считается вежливым, уважительным и имеет оттенок ласкательности. Но интеллигентные пожилые люди, наоборот, воспримут такое обращение к себе как фамильярное, оскорбительное, обидное, а говорящего — как недостаточно воспитанного человека.
Поскольку сфера речевого этикета является чрезвычайно значимой для коммуникации и изучения культуры того или иного народа, употребление слов-апеллятивов должно быть максимально корректно и адекватно. Анализируемые обращения имеют прагмалингвистическую значимость и содержат прагматический компонент в семантике. Под прагматическим компонентом понимается сумма коннотаций, которые в речевом акте несут информацию о намерениях говорящего, о речевой ситуации, о статусах собеседников, об оценке предмета речи и т. д. [8; 9].
О том, что «традиционные способы лексикографического описания и маркирования прагматических свойств слов нуждаются в анализе и совершенствовании», пишет Г. Н. Скляревская в проекте Нового академического словаря, предлагая вслед за идеями Ю. Апресяна вычленять прагматический компонент слова как специальный объект
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ проекта «Лексическая прагматика: принципы ее описания в двуязычном словаре» (проект № 10-04-00558а/Тау).
© Е. Б. Кузьмина, 2011
лексикографического анализа и описания, так как «во многих случаях семантическая недостаточность многих дефиниций или отсутствие необходимых помет не только препятствует правильному использованию слова в речевом акте, но и искажает его семантику» [10, с. 52].
Анализ того, как представлена исследуемая группа лексики в толковых словарях русского языка (Словарь современного русского литературного языка [11], Словарь русского языка [12], Ожегов С. И, Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка [13], Большой толковый словарь русского языка [14]), выявил неполноценность информации, содержащейся в них. Ни в одном толковом словаре термины родства не получают исчерпывающей характеристики.
Современные толковые словари русского языка не указывают на смысловые оттенки и условия функционирования слов в типовых актах речи, различных коммуникативных ситуациях. Никаких помет, отсылающих к возможным ограничениям или предпочтениям использования апеллятивов в той или иной коммуникативной ситуации, в толковых словарях нет.
В словарях не отмечен даже такой аспект: употребление терминов родства в основном значении в функции апеллятивов имеет разную степень частотности. Так, брат, сестра, дочь, сын в этой функции практически не употребляются (в отличие от мама, папа, дедушка, бабушка). А использование их в речи требует дополнительного комментария, содержащего описание коммуникативной ситуации (брат, сестра, дочь, сын употребляются в качестве обращений в возвышенно эмоциональной речи или в ситуации конфликта, отчуждения). Очень часто в словарях не отмечена возможность употребления терминов родства в производных значениях в функции апеллятивов (ср. бабушка «разг. Вообще о старой женщине» [13], «разг. Старая женщина, старуха» [11; 12], «ласк. Старая, пожилая женщина» [14]).
В связи с актуальностью для правильного и уместного употребления слов отражения прагматического компонента их значения многие дефиниции анализируемых слов в современных словарях русского языка считаем неполноценными.
Поскольку употребление терминов родства в качестве апеллятивов касается речевого этикета, где важны статусы говорящего и слушающего, возраст, разница в возрасте, интенции говорящего и т. п., то мы считаем, что эти моменты обязательно должны быть отражены в дефиниции при описании данной группы лексики в словаре, так как они являются коммуникативно, прагматически значимыми.
Отметим некоторые моменты в лексикографическом описании анализируемых апеллятивов, которые искажают представления об их семантических и функциональных свойствах (данные замечания справедливы и в отношении лексики речевого этикета в целом).
1. Семантическая недостаточность дефиниций. Так, слово дедушка дано в одном словаре как «ласк. Вообще старик, преимущественно в обращении» [13], в других — как «разг. Старый человек, старик» [12; 14] или как «Старый человек, старик (с оттенком уважительности, доброжелательности и т. п.)» [11]. Во-первых, в словарях [11; 12; 14] не дается никакого комментария относительно даже возможности употребления данного слова в качестве обращения к незнакомому лицу. Во-вторых, с точки зрения использования в речи данного слова (в том числе и для иностранцев) приведенные толкования являются неполными, так как в них отсутствует характеристика адресанта (вряд ли пожилой мужчина или женщина могут так обратиться к мужчине приблизительно одного с ними
возраста). Таким образом, дефиниция должна содержать возрастную характеристику субъекта речи — «обращение значительно младшего по возрасту к пожилому человеку».
В других случаях должно быть указание и на половую принадлежность говорящего: так как употребление апеллятивов браток, братец, братишка («фамильярное или дружеское обращение к мужчине, юноше, мальчику»), батя, дядя («обращение к мужчине более старшему по возрасту») возможно только в речи мужчин, поэтому в дефиницию следует включить определение «обращение мужчины» или «в речи мужчин».
В некоторых случаях важным оказывается оценка статуса, социального положения адресата и адресанта. Ср. обращение мамаша («прост. В обращении к пожилой женщине» [12; 13], «разг. (обычно в обращении) о пожилой женщине» [14]) может употребляться только по отношению к женщине, имеющей равное или более низкое социальное положение. Употребление этого апеллятива по отношению к женщине, имеющей более высокий статус, чем у адресанта, означало бы снижение ее статуса в коммуникативной ситуации и свидетельствовало бы о фамильярном отношении к ней со стороны адресанта. Поэтому в дефиницию слова мамаша следует включить «Обращение к пожилой женщине, имеющей равное или более низкое социальное положение».
В связи с выявленными недостатками дефиниций в указанных лексикографических источниках необходимо выработать типизированное толкование для слов данной группы, как это сделано, например, в Словаре русского речевого этикета А. Г. Балакая [15]. В данном словаре типичная дефиниция при описании терминов родства — апеллятивов содержит: 1) тему события — форму обращения; 2) социостилистическое значение: почтительное, учтивое, ласковое, шутливое, фамильярное; 3) функционально-ситуативное значение: а) адресант: пол, возраст, социальное, профессионально-должностное положение, отношение к адресату (старший, равный, младший по возрасту, социальному положению); б) адресат: знакомый, незнакомый, родственник, пол, возраст, отношение к адресанту (старший, равный, младший по возрасту, социальному положению), свой-чужой и др.
2. Отсутствие стилистической характеристики слова (или неверная стилистическая квалификация слова). Ср. ни дефиниция слова дедушка в одном словаре [11], ни стилистическая помета разг. (определяет сферу употребления слова) в других [12; 14] не указывают на эмоциональную окраску, которая есть у слова. Между тем положительный прагматический фон у слова дедушка есть (вряд ли мы назовем дедушкой неприятного нам старого человека), дедушка — это вежливое, ласковое обращение к пожилому мужчине.
В современных толковых словарях [11; 12; 14] при слове бабушка (разг.), при существительных дочка, сынок (разг.) недостаточно одной пометы разг., так как данные обращения имеют эмоциональную окраску ласкательности. Это замечание относится и к учтивому, почтительному обращению матушка, которое в Словаре С. И. Ожегова [13] дается только с пометой разг. (ср.: дедушка в данном словаре имеет помету ласк.).
Непоследовательность использования стилистических помет особенно ярко прослеживается в Большом толковом словаре [14]. Слова, имеющие эмоциональную оценку ласкательности: дочка, сынок, внучек, дедушка — даны без помет (ср. матушка ласк.). Употребление обращения отец фиксируется как разг.-сниж., папаша — только разг., хотя существительное папаша является более сниженным. Это же замечание касается подачи слова мать как фам., тогда как стилистически более сниженное наименование мамаша — дается как разг.
3. Много замечаний касается описания в толковых словарях деминутивов, образованных от терминов родства. Они имеют недостаточную лексикографическую квалифи-
кацию (и семантическую, и стилистическую). Авторы словарей в целях экономии места помещают их в конце словарной статьи без толкования (и часто без верной стилистической характеристики) — как регулярные образования с типичной словообразовательной семантикой. Между тем они имеют прагмалингвистическую значимость (прагматическая информация в них выражена эксплицитно: с помощью суффиксов субъективной оценки (размерно-оценочных суффиксов) [16].
В связи с установившейся в толковых словарях традицией описания деминутивов данная группа слов не получает исчерпывающей характеристики (в том числе в плане маркирования прагматических свойств слова), что искажает правильное представление о семантических и функциональных свойствах этих слов. Так, в словаре А. П. Евгеньевой [12] у слова сестренка даже не выделено значение «дружеское или фамильярное обращение к подруге, а также незнакомой женщине, равной или младшей по возрасту, положению» (ср.: Сестренка, где тут Кузьмичевы живут, не подскажешь?).
С другой стороны, в Большом толковом словаре [14] и Словаре С. И. Ожегова [13] для слов братец, браток поставлена помета ласк. при отсылочных толкованиях. Между тем в употреблении существительных брат и производных от него (ср. также сестра и производные от нее) в русской разговорной речи прослеживаются семантические сдвиги, как у слов с энантиосемией. Существительными брат, братец, браток, братишка можно назвать друга. Так можно обратиться и к незнакомому человеку (подобное обращение носит оттенок фамильярности: «Помоги, браток!»). Эти же слова в определенных ситуациях в обиходной речи несут негативную окраску и употребляются с угрозой: «Вот ты, братец, и попался!» Из данных примеров видно, насколько меняется семантика слова и его оценочная характеристика в зависимости от ситуации, интонации, с которой оно произнесено, — от дружеской до крайне негативной. И ставить помету ласк. в целом при словах, которые могут быть употреблены и в таких речениях, как: «Вот ты, братец, и попался!», «Сейчас, браток, мы с тобой расквитаемся!» — крайне опрометчиво:
Братец «термин родства» ^ «друг» ^ «незнакомый человек» ^ «недруг» (фамильярно)
Таким образом, антропоцентрический подход к языку, его прагматической стороне, внимание к коммуникативным ситуациям, в которых употребляется слово, требуют иных способов лексикографического описания слов с прагматическим компонентом значения в современных толковых словарях.
Источники и литература
1. Багичева Н. В. Лексическая и прагматическая семантика терминов родства // Функциональная семантика слова. Екатеринбург, 1993. С. 77-84.
2. Бурыкин А. А. Термины родства как объект лингвистического анализа // Алгебра родства. СПб., 1998. Вып. 2. С. 76-88.
3. Земская Е. А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения. М., 1979. 239 с.
4. Акишина А. А., Формановская Н. И. Русский речевой этикет. М., 1983. 176 с.
5. Формановская Н. И. Речевой этикет и культура общения. М., 1989. 156 с.
6. Макарова Н. П., Видясов Ю. И. Особенности семантики терминов родства // Лингвистические и экстралингвистические проблемы коммуникации: теоретические и прикладные аспекты: межвуз. сб. науч. трудов. Саранск, 2009. Вып. 7. С. 66-69.
7. Чеснокова О. С. Русские и испанские формы общения — наименования родства: автореф. дис. ... канд. филол. наук / Ун-т дружбы народов им. П. Лумумбы. М., 1985. 17 с.
8. Апресян Ю. Д. Прагматическая информация для толкового словаря // Апресян Ю. Д. Избр. тр.: в 2 т. М., 1995. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. С. 135-155.
9. Телия В. Н. Механизмы экспрессивной окраски языковых единиц // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. М., 1991. С. 36-66.
10. Скляревская Г Н. Новый академический словарь. СПб.: Проспект, 1994. 62 с.
11. Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. М.; Л., 1948-1965. Т. 1-17.
12. Словарь русского языка: в 4 т. / гл. ред. А. П. Евгеньева. 2-е изд. М., 1981. Т. I. 698 с.; М., 1982. Т. II. 736 с.; М., 1983. Т. III. 752 с.; М., 1984. Т. IV. 794 с.
13. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1993. 944 с.
14. Большой толковый словарь русского языка / под ред. С. А. Кузнецова. СПб., 2003. 1536 с.
15. Балакай А. Г. Словарь русского речевого этикета. М., 2001. 670 с.
16. Савельева Л. В. Языковая экология. Русское слово в культурно-историческом освещении. Петрозаводск, 1997. 144 с.
Статья поступила в редакцию 25 января 2011 г.
