CC BY
131
Е.А.Макарова
Антропоцентризм хуАожественного текста как формы коммуникации: диалог автора и читателя ___
Коммуникативный подход к изучению художественного текста (далее - ХТ) является важным направлением современных лингвистических исследований. Вместе с тем комплексной коммуникативной теории художественного текста не существует, поскольку художественный текст как форма коммуникации еще только начинает изучаться. Сложность структурной, семантической и коммуникативной организации текста, его соонесенность как компонента литературно- эстетической коммуникации с автором, читателем, обусловленность действительностью и знаковый характер являются причиной множественности подходов к его толкованию.
Теоретические основы коммуникативного подхода к тексту в разных аспектах и ориентациях были намечены и разработаны в исследованиях Е.В. Сидорова, Т.А. ван Дейка,
О.Л, Каменской. Проблемам лексического структурирования художественного текста в коммуникативном аспекте посвящены работы В.В. Степановой [1997], Н.С. Болотновой [1992].
Специфика коммуникативного подхода состоит в рассмотрении текста «как единицы коммуникации, как продукта речи, детерминированной потребностями общения» [Белянин 1988: 9]. При таком подходе текст -сложная коммуникативная единица наиболее высокого порядка, «продукт речемыслительной деятельности, который первый раз рождается в момент его порождения автором и может переживать последующие рождения при восприятии его реципиентом» [Красных 2003: 111,125]. Однако по отношению к художественному тексту проблема коммуникативности получает иное наполнение и иные формы реализации, поскольку специфика художественных произведений заключается в том, что «с одной стороны, это категория эстетическая, идеальная, с другой, - языковая, материальная» [Индивидуально-художественный стиль... 1980: 3].
Своеобразие художественного текста как формы коммуникации составляет эстетически и концептуально обусловленная коммуникативность [Болотнова 1992: 24]. Именно эстетическая функция художественного текста порождает его особые качества. Н.С. Болотнова [1992: 24] сформулировала и определила их следующим образом: «эстетически обусловленная прагматичность - способность вызывать эстетический эффект всей системой художественного текста; эстетически ориентированная концептуальность - свойство, отражающее неповторимость творческой индивидуальности и ее отношение к действительности».
В отечественной лингвистике концепция художест-
венного текста как формы коммуникации разрабатывается в нескольких взаимосвязанных направлениях: антропоцентрическом, когнитивном и коммуникативно-деятельностном, каждое из которых охватывает свой круг вопросов, свои объекты. Объединяющим началом в коммуникативных исследованиях выступают два понятия -текст и языковая личность, проявляющая себя в речевой деятельности, в процессах текстопорождения и тек-стовосприятия.
Остановимся на антропоцентрическом подходе в изучении ХТ как явления коммуникации. Антропоцентрич-ность текста как формы коммуникации «представлена адресантом-автором и адресатом-читателем, а в художественном тексте - абсолютно антропоцентричном тексте, где человек составляет содержание сообщения -еще и персонажем» [Кухаренко, Филимонов 1991: 37-39]. Антропоцентрическая сущность художественного текста определяет его сложную полисубъектную организацию и формирует диалогичность (полифоничность) текста. В связи с этим диалогичность текста рассматривается как важнейшая текстовая категория, организующая его формальную и содержательную структуру. Антропоцентрическое направление включает два типа исследований: ориентированных на внутритекстовую коммуникацию (уровень персонажей) и внешнюю текстовую коммуникацию (уровень автора и адресата).
Внешняя форма литературной коммуникации связана с экстралингвистической областью, с условиями текстовой деятельности субъектов общения - автора и читателя. При коммуникативном подходе к ХТ автор трактуется как внетекстовый субъект литературной коммуникации, вступающий в диалогическое общение с другим внетекстовым субъектом, - читателем. В связи с этим важно подчеркнуть, что текстовая деятельность автора и адресата различна, поскольку текст является продуктом первичной коммуникативной деятельности автора (порождение текста) и объектом вторичной коммуникативной деятельности читателя (восприятие, понимание, интерпретация текста). Однако автор и адресат как определяющие компоненты единой модели литературной коммуникации в функциональном и коммуникативном отношении оказываются взаимосвязанными. Текст, как известно, создается автором не для себя, а для других. «Любой желающий писать ... с неизбежностью пишет для других» [Барт 1994: 26]. Даже дневники, вопреки заявлениям их авторов, создаются не для себя, а в надежде на то, что когда-нибудь их прочтут и поймут всю глубину переживаний автора. Создателю текста важно, чтобы его текст был прочитан: «процесс писания
включает и процесс чтения» [Сартр 1997: 45]. Это выводит на первый план проблему «гармонизации общения». Гармонизация общения определяется «как интеллектуальное, эмоциональное и эстетическое сопереживание коммуникантов, предполагающее творческую активность не только адресанта, но и адресата» [Болотнова 1994: 138].
Автор творит текст, мысленно вступая в диалог с неким «идеальным» читателем. «Идеальный» (потенциальный) читатель - это подразумеваемый субъект литературной коммуникации, обладатель сознания, адекватного авторским интенциям, на которого автор ориентируется при создании текста. Образ языковой личности читателя, таким образом, присутствует в сознании автора на разных этапах порождения текста, определяя коммуникативные стратегии художественного произведения и правила эстетического диалога автора и читателя. Автор никогда полностью не устраняется из своего произведения, он конструирует своего читателя, «ведет» его, и наиболее успешным чтением является такое, при котором двум «я» - авторскому и читательскому, удается прийти к согласию [Компаньон 2001: 177].
Ключевым понятием внешней литературной коммуникации, помимо автора, является адресат (читатель, слушатель, интерпретатор, реципиент и т.п.), вступающий в диалогическое общение с текстом, а через него - с автором произведения. При этом текстовая деятельность читателя складывается из восприятия, понимания и интерпретации ХТ, Исследователи соотносят данные понятия, отмечая их взаимосвязь и различие.
Восприятие ХТ есть начальный этап его понимания. Восприятие - сложный многоэтапный творческий процесс познания, включающий как переработку «входного» речевого сигнала (в виде потока звуков в звучащем тексте или последовательности графем в письменном тексте), так и смысловое восприятие цельного текста. Восприятие ХТ сосредоточено в читателе, но ведает им автор. При восприятии текста читатель не только приобщается к лексикону автора, но и к его тезаурусу и эстетическому видению мира.
Восприятие текста адресатом начинается с процесса его прочтения, чтение при этом носит характер вчувствования, самопроекции. Оно неизбежно трансформирует текст, приспосабливает его к нуждам читателя. Через посредство текста сообщаются два сознания: автора и читателя. Непредвзятого чтения не бывает: читатель приходит к тексту со своим собственным мироощущением, своими нормами и ценностными ориентирами, Но нормы и ценности реципиента могут меняться вследствие опыта чтения, поскольку, когда мы читаем, наши ожидания зависят от того, что уже было прочитано нами раньше. Одновременно новые тексты заставляют читателя пересматривать ранее прочитанное и по-новому его интерпретировать.
Процессы понимания ХТ базируются на освоении адресатом смыслового содержания текста. Понимание
имеет динамическую природу и трактуется как «процесс перевода смысла текста в любую другую форму его закрепления» [ Леонтьев 1997: 141-142], которая является не результатом понимания, а лишь способом опредмечивания процессов понимания. В конечном итоге понять художественное произведение - значит глубоко проникнуть в его концептуальное содержание, познать идейно-художественный замысел автора, его эстетические намерения, которые обязательно включают ориентацию на читателя.
В каждом тексте есть множество точек неопределенности, лакун и загадок, которые заполняются и разрешаются адресатом в ходе чтения. Понимание как бы восполняет текст, воссоздает его в соответствии с личностью понимающего. В связи с этим абсолютно справедливым представляется утверждение о том, что безоценочного понимания не существует. В акте понимания происходит борьба, ведущая к взаимному изменению и обогащению диалогических позиций [Бахтин 1986], Активное согласие или несогласие способствует более глубокому пониманию. Понимание, с одной стороны, основано на постоянном учете дистанции между участниками литературной коммуникации, с другой стороны, понимание ХТ предполагает коммуникативную компетенцию (знание языкового кода коммуникантами и умение применять его в речевой практике), общность информационного тезауруса (знаний о мире) у автора и адресата, единство их социальной и национальной сущности, при которых становится возможным сближение и, как конечная цель, «слияние горизонтов» участников диалога.
Процесс понимания ХТ тесно связан с его интерпретацией. Интерпретация текста может быть представлена как статическое явление (результат) и как динамическое явление (процесс или деятельность). В отечественной науке общая теория интерпретации как определенной деятельности, направленной на осознание индивидом собственного отношения к миру, разработана в трудах В.З. Демьянкова. Автор рассматривает интерпретацию как осмысленное продуцирование речи и разумное ее понимание, основанное, как правило, на репрезентации и когниции [Демьянков 1989: 144]. В широком смысле цель интерпретации - достижение гармонических отношений между внутренними мирами реципиента и автора речи. В соответствии с таким подходом адекватная интерпретация ХТ должна служить установлению «гармонических отношений» между автором и читателем, способствовать проникновению через языковую ткань текста в глубину авторского замысла.
Художественный текст допускает множественность интерпретаций, что обусловлено его уникальностью как психолого-эстетического феномена, который создается автором для выражения своих индивидуальных знаний о мире с помощью языковых средств, известных всем носителям данного языка. Воплощая в тексте свои представления о реальности, отображая фрагменты действи-
тельности и творчески осмысливая ее с позиций эстетического идеала, автор тем самым интерпретирует ее. Специфика авторской интерпретации определяется не только лингвистическими свойствами текста, но и рядом экстралингвистических факторов, общей соотнесенность художественного текста с более широким контекстом -контекстом культуры. Экстралингвистические параметры художественного текста включают время его написания, национально-культурные традиции, психологические особенности личности автора произведения, связь его произведения с различными философскими течениями, принадлежность тому или иному литературному направлению, школе в искусстве и др. Следовательно, «любой художественный текст - материальный объект реального мира и в то же время содержит в себе отображенный художественными средствами и эстетически освоенный мир реальности» [Бабенко, Казарин 2003: 31], т.е. текст представляет собой вторичную моделируемую волей и творческой фантазией писателя действительность.
Читатель, стремясь проникнуть в творческий замысел автора, постичь его, познает содержание художественного текста не пассивно, а активно-деятельностно, т.е. в свою очередь интерпретирует его в соответствии с собственной языковой и социально-культурной компетенцией, поскольку каждый, кто читает художественный текст «... должен привнести в него нечто, чтобы обнаружить эту мудрость: он извлекает из каждого творения лишь столько, сколько позволяют его способности» [Шопенгауэр 1993: 433]. С этой точки зрения, интерпретация ХТ - это освоение интерпретирующим субъектом (читателем, исследователем) смысловой, эстетической и эмоциональной информации художественного произведения, сконцентрированной в его образной системе и репрезентированной языковыми средствами разных уровней: фонетического, морфологического, лексического и синтаксического. Интерпретация XI предполагает «воссоздание авторского видения и познания действительности» [Кухаренко 1979: 11].
Однако объективно между замыслом автора и истолкованием текста получателем существует неизбежный зазор. Во-первых, создатель текста не всегда может рассчитывать на общий с читателем фонд знаний, общий способ мировидения, Не случайно Н,С. Гумилев противопоставлял «читателю-другу» «читателя-врага», который не может в силу своей некомпетентности интерпретировать текст, его образы и символику [Гумилев 1990: 421-422]. Во-вторых, причиной нестыковки замысла автора и интерпретации текста читателем является творческий характер процесса понимания. Как отмечал A.A. Потебня, «понимание есть повторение процесса творчества в измененном порядке...», из этого следует, что «думать при слове именно то, что думает другой, значило бы перестать быть самим собой» [Потебня 1997: 70]. Идя от готового текста, читатель в ходе своей мыслительной работы объективно не может повторить замысел
создателя произведения. «Текст порождает собственные смыслы... Автору следовало бы умереть, закончив книгу. Чтобы не становиться на пути текста» [Эко 1989: 429]. Для гармонизации общения автора и читателя нормой вовсе не является точка зрения автора текста. Единственный критерий правильности понимания - взаимосогласие отдельного и целого. Если такого взаимосогласия не возникает, значит, понимание не состоялось [Гада-мер 1988].
Вторичная коммуникативная деятельность читателя многогранна и направлена не только на восприятие содержащейся в тексте информации, постижение субъективно-авторских интенций, но и на определенное «сотворчество» [Виноградов 1971], предполагающее так называемый «диалог сознаний». Основатель концепции диалогизации М.М. Бахтин справедливо отмечал: «Событие жизни текста, т.е. его подлинная сущность, всегда развивается на рубеже двух сознаний, двух субъектов» [Бахтин 1997: 229].
Исходным моментом в диалогическом общении автора и читателя является язык художественного текста, который анализируется не только как необходимое условие коммуникации, но и как главное средство отражения и формирования художественного содержания произведения. Адресат должен адекватно воспринимать все сигналы эстетической информации, имеющиеся в тексте, видеть их связи, оценивать общую структуру художественной организации произведения, Иначе говоря, читатель должен владеть системой кодов, расшифровывающих содержание и форму художественного текста, Под кодом в этом случае следует «понимать коммуникативно значимую информационную систему различных сигналов, стимулирующую речемыслительную активность адресата» [Болотнова 2002а: 138].
Лингвисты говорят об особой структуре кодов текста в проекции на разные виды связанной с ними информации (языковой, коммуникативной, эстетической, логической и пр.), опираясь на которые можно выделить коды: «языковой, предметный, сюжетно-композиционный, эмотивный, образно-культурологический, коммуникативный, эстетический» [Болотнова 2002а: 139], отражающие как лингвистические, так и экстралингвистические аспееты текста и его уровневую организацию, При этом «языковой код рассматривается как ключ к предметному, коммуникативному и эстетическому кодам текста» [Болотнова 2002: 9].
В свете данных теоретических установок интерпретационная деятельность реципиента есть своеобразный «диалог с текстом», который можно представить как «поиск ключей к его разным кодам» [Болотнова 2002: 8], результатом чего является рождение в процессе вторичной коммуникативной деятельности читателя «своего» текста (Л,Н. Мурзин).
Немаловажную роль в процессе смысловой интерпретации текста читателем играют и различные текстовые ассоциации, на основе которых и происходит «диа-
лог между автором текста и адресатом» [Болотнова 2002; 5], поскольку смысл формируется в результате ассоциативности речемыслительной деятельности читателя, и его диалог с автором текста также происходит благодаря способности человеческого языкового сознания к ассоциативной деятельности.
Любой текст (а художественный в особенности), каким бы монологичным он ни казался, является лишь моментом непрерывного речевого общения. Художественный текст как речевое произведение неизбежно ориентируется на предшествующие и будущие тексты: на что-то отвечает, с чем-то соглашается, что-то опровергает. Диалогическая ориентация - естественная, универсальная установка художественного текста.
Таким образом, своеобразие художественного текста как объекта коммуникативного изучения заключается: 1) в его антропоцентричности; 2) культурологической сущности [Лотман 1997: 205]; 3) способности воплощать в образной форме вторично моделируемый автором особый художественный мир с позиций эстетического идеала; 4) в ассоциативной природе художественного текста, «оживающего» в процессе включения в речемыс-лительную деятельность адресата; 5) в возможности художественного текста быть «информационным генератором» [Лотман 1997: 205]; 6) в наличии сложной системы различных кодов: языкового, предметного, эмотивно-го, образного, коммуникативного, культурологического, эстетического, определяющих основные направления многоаспектной интерпретации художественного текста.
Подводя итог сказанному, можно дать следующее определение: художественный текст - это особая форма коммуникации, продукт речемыслительной деятельности автора и объект познавательной деятельности адресата (читателя), имеющий коммуникативно, концептуально и эстетически значимую информацию, репрезентированную лингвистическими средствами разных уровней.
Представление о литературной коммуникации как об активно-ответном антропоцентрическом процессе, диалогичном в своей основе, обеспечивает, на наш взгляд, плодотворный выход в практику - в методику преподавания родной литературы и языка, иностранных языков, в обучение текстовой деятельности, оказывает влияние на формирование коммуникативной компетенции говорящих, их языкового и литературного вкуса.
Библиографический список
1. Бабенко Л.Г., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. - М., 2003.
2.Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. -М., 1994.
3.Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. -М„ 1986.
4. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках// Русская словесность. Антология. - М., 1997.
5. Белянин В.П. Психолингвистические аспекты художественного текста. - М., 1988.
6. Болотнова Н,С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. - Томск, 1992.
7. Болотнова Н.С. Лексическая структура художественного текста в ассоциативном аспекте. - Томск, 1994.
8. Болотнова Н.С. Диалог с текстом как комплексная лингвометодическая проблема II Диалог с текстом: проблемы обучения смысловой интерпретации. - Томск, 2002.
9. Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте: поиск ключей к эстетическому коду// Слово. Семантика. Текст. - СПб., 2002 (2002а).
10. Виноградов В.В. О теории художественной речи. - М„ 1971.
11. Гадамер Г.-Г. Истина и метод. - М., 1988.
12. Гумилев Н.С. Стихи. Письма о русской поэзии. -М„ 1990.
13. Демьянков В.З. Интерпретация, понимание и лингвистические аспекты их моделирования на ЭВМ.-М.,
1989.
14. Индивидуально-художественный стиль и его исследование /Под общ. ред. В.А. Кухаренко. Киев; Одесса, - 1980.
15.Компаньон А. Демон теории. Литература и здравый смысл. - М., 2001.
16. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? - М., 2003.
17. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. - М.,
1979.
18. Кухаренко В.А., Филимонов O.H. Об актуализации текстовых категорий II Художннм текст в культурному, ф1лолопчному та лмгеютичному аспектах. Тези допов1дей MbKBy3ÍBCKO¡ конференци. - Khíb. 1991.
19. Леонтьев A.A. Основы психолингвистики. - М.: Смысл, 1997.
20. Лотман Ю.М. Семантика культуры и понятие текста II Русская словесность: От теории словесности к структуре текста. Антология. - М.: Academia, 1997.
21. Потебня A.A. Из записок по теории словесности //Русская словесность. - М., 1997.
22. Сартр Ж.-П. Ситуации. Антология литературно-эстетической мысли. - М,, 1997.
23. Степанова В.В. Лексическая структура художественного текста в коммуникативном аспекте //Актуальные проблемы функциональной лексикологии. -СПб., 1997.
24. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 2. - М., 1993.
25. Эко У. Имя Розы. - М„ 1989.
Статья принята к публикации 25.10.06
