CC BY
623. Герд А.С. Введение в этнолингвистику / А.С.Герд. - Санкт-Петербург: Изд-во СПб унта, 2001. - 488 с.
4. Кадоло Т.А. Региональная лексика как проявление поликультурности / Т.А.Кадоло // Язык и культура. - 2011. - № 2 (14). - С. 22-28.
5. Радченк О.А. Диалектная картина мира как идиоэтнический феномен / О.А.Радченко, Н.А.Закутина // Вопросы языкознания. - 2004. - № 6. - С. 25-48.
6. Соколянская Н. Н. Проблемы региональной лингвистики (лексикологический аспект). Магадан, 2007.
7. Хорошева Н.В. Региолект как промежуточный идиом во французском и русском языках / Н.В.Хорошева // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. - 2011. - Вып. 3 (15). - С. 32-36.
Бражник Лена Мирзаяновна,
кандидат филологических наук, доцент ГОУ ВПО «Донецкий педагогический институт»
(г. Донецк, ДНР)
УДК 81'373.2
АНТРОПОНИМИЯ АВТОБИОГРАФИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ
М.ЦВЕТАЕВОЙ
ANTHROPONYMY OF THE AUTOBIOGRAPHICAL HERITAGE OF
MARINA TSVETAEVA
Статья посвящена характеристике антропонимии в творческом наследии М. Цветаевой. В результате проведенного анализа установлено, что анализируемые в статье и очерке М. Цветаевой онимы становятся семантически обогащенными, т.е. развивают дополнительные созначения, которые обусловлены авторским восприятием эпохи, носящим культурно маркированный характер.
Ключевые слова: антропоним, коннотоним, семантический признак, имя собственное.
The article is devoted to the characterization of anthroponomy in the creative heritage of M. Tsvetaeva. The analysis revealed that the analyzed in the article and the essay by Tsvetaeva onyms become semantically enriched, due to the author's perception of the era, bearing a marked culturally-marked character.
Key words: аnthroponym, connotonym, semantic sign, proper name.
М. Цветаева писала прозу на протяжении всей своей жизни: это воспоминания о современниках, статьи, дневниковые записи, очерки, письма. Свою прозу поэтесса называла «автобиографической». Она пользовалась большим успехом в отличие от стихов, которые не получили признания в эмигрантской среде.
Научный интерес вызывают особенности функционирования антропонимов в очерках и статьях М. Цветаевой. Имена собственные,
являясь стилистически значимой и информативно нагруженной единицей художественного текста, играют большую роль в его восприятии, усиливая экспрессивность и эмоциональную выразительность, актуализируя пласт сведений экстралингвистического характера.
Несмотря на то, что имя собственное в произведениях М. Цветаевой находится в кругу научных интересов лингвистов, его изучение не является достаточным и глубоким. В работах о функционировании онимов в сочинениях поэтессы выделяются следующие направления: 1) анализ гендерных оппозиций в ономастическом пространстве поэзии Марины Цветаевой [1]; 2) рассмотрение имени как временной вехи в текстах М.И. Цветаевой [2]; 3) выявление информационно-ассоциативного ореола прецедентных библейских антропонимов [4].
Цель предлагаемой публикации заключается в характеристике антропонимии в творческом наследии М. Цветаевой. Для достижения поставленной цели ставятся и решаются следующие задачи:
- установить участие имени собственного в выявлении отношения автора к эпохе;
- описать содержательный объем (семантические признаки) онимов.
Ни литературоведом, ни критиком, в академическом значении этих
слов, Цветаева не была. В её очерках и статьях, как и в стихах, главная тема -«собственная душа». Рассуждая об искусстве, поэзии, она высказывает такую глубину проникновения в предмет исследования, которой может позавидовать любой «вед», в том числе языковед. Следует обратить внимание на то, что воспоминания Марины Ивановны содержат большое количество собственных имён.
В статье «Эпос и лирика современной России», говоря о поэзии, Цветаева ставит два имени рядом: «Ставлю их рядом, потому что они сами в эпохе, во главе угла эпохи, рядом остались и останутся» [6, с. 284]. Автор статьи а priori заинтересован в эмоциональном влиянии на читателя и осознанно выбирает для реализации своего замысла имена, которые в сообщении выполняют функцию опорных точек и служат для построения целостной картины текста. Например: «Пастернак и Маяковский сверстники. Оба москвичи, Маяковский по росту, а Пастернак и по рождению. Оба в стихи пришли из другого. Маяковский из живописи, Пастернак из музыки. Оба в свое принесли другое: Маяковский «хищный глазомер простого столяра», Пастернак - всю несказанностъ. Оба пришли обогащенные. Оба нашли себя не сразу, оба в стихах нашли себя окончательно. (Попутная мысль: лучше найти себя не сразу в другом, чем в своем. Поплутать в чужом и обрести себя в родном. Так, по крайне мере, обойдешься без «попыток»)» [6, с. 285]. Развертывание содержания высказывания осуществляется путём последовательного повторения онимов и путём введения указательного местоимения «оба», имеющего значение «и тот, и этот», «тот и другой». Имена собственные и именная часть речи «оба» внутренне между собой связаны, поэтому декодирование текста читающим
осуществляется легко. Нет необходимости додумывать, анализировать, сопоставлять. Однако далее автор высказывания становится комментатором своего высказывания. Казалось бы, М. Цветаева может не разъяснять саму себя, но высказывание о поэтах переплетено нитями высказывания о себе, поэтому в конце прозаической строфы появляется вставка (как пишет Цветаева - «попутная мысль»), которая на самом деле обращена к читателю. Она не случайна и обусловлена характером и психологическим типом пишущего, она уравнивает фоновые знания автора и адресата. В рассуждении о Борисе Пастернаке и Владимире Маяковском раскрывается подтема - речь идёт о самой себе и собственном творческом пути.
Как видно из предыдущего отрывка, антропонимы под пером М. Цветаевой приобретают целый набор семантических признаков. В связи с этим следует упомянуть О. Г. Ревзину, которая, анализируя её творчество, писала: «Собственные имена реализуют свой выразительный потенциал не в идентифицирующей, но в характеризующей функции. Референт собственного имени выступает в таком случае как совокупность свойств, и в этом механизм уникального воздействия этих слов. Собственное имя может содержать такой набор семантических признаков, которые не имеют внутренней логической связи между собой и существуют благодаря реализации в конкретном лице или месте» (Цит. по: Суперанская А.В.) [5, с. 40].
А. В. Суперанская полагает, что «набором семантических признаков» обладает не имя, а его носитель, а вернее - образ именуемого, складывающийся в нашем представлении. Не следует забывать, что непосредственная связь «именуемый объект - имя» возможна лишь в тех речевых ситуациях, где референт имени присутствует. В отсутствии референта на его место заступает его образ, который мы и наделяем всевозможными свойствами, даже теми, которых у него нет. Естественно, что образ этот может возникнуть лишь в том случае, если референт имени нам знаком, пусть не непосредственно, заочно, из литературы или по чьим-то рассказам» [5, с. 40-41].
Конечно же, именно знания о референте имени позволяют использовать М. Цветаевой имена (а, вернее, - образы) в качестве текстообразующего элемента содержания статьи. Имён с широкой известностью достаточно много, но не каждое из них вызывает у адресата определённые ассоциации. Целью автора является формирование точки зрения на конкретный период в истории России путём введения в речевую ситуацию не энциклопедической информации о личностях, обладающих рядом дифференциальных признаков, а индивидуального представления о них. Например:
«Все во мне - Пастернак. Я по всем - Маяковский. Маяковский в одиночном заключении - ничто. Пастернак в одиночном заключении - все» [6, с. 288-289].
«Маяковский безличен, он стал вещью... Маяковский, как имя, собирательное. Маяковский, это кладбище Войны и Мира, это роди'ны Октября, Это Вандомский столп, задумавший жениться на площади Конкорд, это чугунный Понятовский, грозящий России, и некто (сам Маяковский). Маяковского нет. Есть - эпос» [6, с. 289].
«Тайнопись - Пастернак. Явнопись, почти пропись, - Маяковский... Маяковский - весь самосознание....Пастернак - весь самосомнение и самозабвение. Маяковский - поэт темы. Пастернак - поэт без темы» [6, с. 293-294].
«Певец в стране русских воинов» - вот Пастернак в российской современности». «Боец в стране мировых певцов - вот Маяковский в поэтической современности» [6, с. 297].
«Есть рожденные поэты - Пастернак». «Есть рожденные бойцы -Маяковский» [6, с. 299].
В очерке «Герой труда» М. Цветаева также сопоставляет два онима, а именно:
«Бальмонт и Брюсов. Об этом целую книгу, - поэма уже написана: Моцарт, Сальери» [6, с. 212].
«Бальмонт, Брюсов. Росшие в те годы никогда не называли одного из них, не назвав (хотя бы мысленно) другого. Были и другие поэты, не меньшие, их называли поодиночке. На этих же двух - как сговорились. Эти имена ходили в паре» [6, с. 213].
«Парные имена не новость: Гёте и Шиллер, Байрон и Шелли, Пушкин и Лермонтов. Братственность двух сил, двух вершин. И в этой парности тайны никакой. Но "Бальмонт и Брюсов" - в чём тайна?» [6, с. 213]. В приведенных строках поднимается вечная тема «Поэт и время». Из них следует, что антропонимы носят ярко выраженный оценочный характер. Эти имена поэтесса наделила индивидуальным авторским смысловым содержанием.
«В полярности этих двух имён - дарований - темпераментов, в предельной выявленности, в каждом, одного из двух основных родов творчества, в самой собой встающей сопоставляемости, во взаимоисключенности их. Всё, что не Бальмонт, - Брюсов, и всё, что не Брюсов, - Бальмонт. Не два имени - два лагеря, две особи, две расы» [6, с. 213]. В своей статье поэтесса пытается осмыслить опыт послереволюционных лет, используя для этого имена своих современников. В них отражено отношение М. Цветаевой к эпохе. Антропонимы Брюсов и Бальмонт она употребляет в характерологических целях. В записках они развивают дополнительную сему «борьба, оппозиция, противостояние». Предложения, содержащие глаголы с отрицанием, косвенно указывают на дополнительное пейоративное значение онима Брюсов: «Бальмонт о Брюсове имажинисту Кусикову (Кусякин Александр Борисович - поэт (18961977)):
«С Брюсовым не дружите!» - и последним, с уже отъезжающего грузовика - мне:
- А вы, Марина, передайте Валерию Брюсову, что я ему НЕ кланяюсь!» В мотивации следующей коннотации лежат сведения, полученные
поэтессой от Бальмонта:
«Запало ещё одно словечко Бальмонта о Брюсове. - Ты потому ему не прощаешь, что принимаешь его за человека, а пойми, что он волк, - бедный, лезущий, седеющий волк.
- Волк не только жалок: он гнусен!
Нужно знать золотое сердце Бальмонта, чтобы оценить, в его устах, такой возглас» [6, с. 213]. Таким образом, анализируя содержание вышеприведенных строк, приходим к выводу, что антропоним Брюсов у М. Цветаевой приобретает переносное значение «бесчеловечность».
В результате проведенного исследования было установлено, что анализируемые в статье и очерке М. Цветаевой антропонимы становятся семантически обогащенными, т.е. развивают дополнительные созначения, которые обусловлены авторским восприятием эпохи, носящим культурно маркированный характер. Все перечисленные онимы содержат смысловые ассоциативно-образные и эмоционально-оценочные компоненты. В соответствии с классификационными признаками, разработанными Е.С. Отиным, их можно отнести к окказиональным интралингвальным полисемным коннотонимам [3, с. 14].
Материал и результаты исследования могут быть использованы для дальнейшей разработки словаря омонимов идиостиля М. Цветаевой, а также в программе высших учебных заведений при чтении курса литературной ономастики.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ермакова Л. А. Гендерные оппозиции в ономастическом пространстве поэзии Марины Цветаевой / Л. А. Ермакова // Ярославский педагогический вестник. - 2013. - № 2. - Том I (Гуманитарные науки). - С. 146-149.
2. Иванова Л.А. Имя как временная веха в текстах М. И. Цветаевой / Л.А. Иванова // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Русская филология. - 2009. - № 1. - С. 94-101.
3. Отин Е.С. Словарь коннотативных собственных имен / Е.С. Отин. - Донецк : ООО «Юго-Восток, Лтд», 2004. - 412 с.
4. Стешенко М. А. Библейские антропонимы «Иосиф Прекрасный» и «Мария Магдалина» в поэтической интерпретации Марины Цветаевой / М. А. Стешенко // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Серия: Филология, Педагогика, Психология. - 2016. - № 1. - С. 59-64.
5. Суперанская Л. В. Ономастика начала XXI века / Отв. ред. Н. В. Васильева. - М.: Институт языкознания РАН., 2008. - 80 с.
6. Цветаева М. И. За всех - противу всех!: Судьба поэта: В стихотворениях, поэмах, очерках, дневниковых записях, письмах / сост. Л. В. Поликовской. - М., 1992. - 384 с.
Водопьянова Ксения Михайловна
соискатель учёной степени кандидата филологических наук, учитель английского языка МОУ «Школа № 2 города Дебальцево»
(г. Дебальцево, ДНР)
УДК 82.01/.09
АНАЛИЗ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА СКВОЗЬ ПРИЗМУ СКАЗОВОЙ МАСКИ: К ПРОБЛЕМЕ ИЗУЧЕНИЯ ЛИТЕРАТУРНЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ В СОВРЕМЕННОЙ ШКОЛЕ
THE FICTION TEXT ANALYSIS THROUGH NARRATION MASK: TO THE PROBLEM OF LITERARY WORKS INVESTIGATION IN MODERN
SCHOOL
В данной статье автор актуализирует проблематику изучения литературных произведений в современной школе и предлагает оригинальную методику анализа художественного текста, инструментом которого является понятие «сказовая маска».
Ключевые слова: анализ текста, авторская маска, рассказчик, урок литературы.
In this article the author emphasizes the problem of literary works investigation in modern school and suggests original fiction text analysis methodology, based on the definition "narration mask" as its instrument.
Key words: text analysis, author s mask, narrator, Literature classes.
Анализ и интерпретация художественных текстов были и до сих пор остаются фундаментальными задачами литературоведения. Как справедливо отмечает Б.О. Корман, анализ текста помогает увидеть богатство и сложность произведения; его восприятие становится «полнее и тоньше, а наслаждение мастерством писателя неизмеримо острее» [3, с. 3]. В 1947 году советский литературовед и выдающийся исследователь русской литературы Г.А. Гуковский завершил свой труд «Изучение литературного произведения в школе (методологические очерки о методике)». Проблематика изучения художественных произведений на уроках литературы в школе, обозначенная ученым в этой монографии, не только не утратила актуальность в современном обществе, но и значительно обострилась в эпоху глобализации. Однако мы, учителя XXI века, по-прежнему «не всегда отказываемся от <.. .> ненаучного оперирования фактами литературы, далеко не всегда задумываемся над необходимостью научиться анализировать художественное произведение как идейную структуру» [2, с. 61], на что неоднократно указывал Гуковский ещё в 30-40-х годах прошлого столетия.
Ю.М. Лотман утверждает, что «подлинное изучение художественного произведения возможно лишь при подходе к произведению как к единой,
