CC BY
114
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 159.98
М. Р. Арпентьева
АНТИКРИЗИСНАЯ СТИХОТВОРНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ1
Стихотворная психотерапия — индивидуализированный, продуктивный и эффективный, развивающий доверие к миру и себе, создающий переживание безопасности метод профессиональной и обыденной помощи и самопомощи, который не только улучшает состояние человека, но и позволяет создавать / активизировать требуемый настрой (интенцию) на изменения, деятельность, на взаимопонимание и/или на трансформацию / развитие отношений. Стихотворения обычно обладают весьма значительным психологическим «зарядом», давая человеку возможность как расслабиться и отвлечься от гнетущих или пугающих переживаний и представлений, так и трансформировать их направление, обнаружить и исследовать свои истинные потребности. Целенаправленно созданная тематическая подборка стихотворных произведений активизирует внутренние ресурсы, пробуждает и добавляет человеку энергию, подключая к работе все аспекты личности и внутренние силы. Это подводит человека к состояниям творческого озарения и так похожего на него психотерапевтического катарсиса. Стихотворная психотерапия поэтому является весьма мощной системой методик исцеления, сопоставимой с прохождением развёрнутых тренинговых программ или долгосрочного консультирования. Составление, а также чтение (про себя или вслух, наедине с собой, специалистом, близкими или перед большой аудиторией) как небольших стихотворений (содержащих всего несколько четверостиший, называемых скорее в шутку «стихонами», или даже «однопсиший» — стихотворений, состоящих из одной строки), так и больших стихотворений, в том числе стихотворных поэм и сказок, являются центральным компонентом стихотворной психотерапии и позволяют человеку изменить понимание происходящего, стратегию его осмысления. Для конкретного человека продуктивными и эффективными оказываются далеко не все стихотворения, а преимущественно те, которые отвечают его внутренним интенциям, то есть созвучны его внешнему и внутреннему миру, его пониманию себя и мира, переживаниям и представлениям человека.
Ключевые слова: стихи, стихотворная психотерапия, библиотерапия, философия, психологическая помощь.
Арпентьева Мариям Равильевна — доктор психологических наук, доцент, профессор кафедры психологии развития и образования (Калужский государственный университет имени К. Э. Циолковского); e-mail: mariam_rav@mail.ru
© Арпентьева М. Р., 2018
1 Публикация представляет собой дополненный вариант статьи «Стихотворная психотерапия в практике кризисной помощи», опубликованной в № 18 журнала «SJANI» («Размышления» — грузинский ежегодный научный журнал литературной теории и сравнительной литературы) за 2017 год. URL: http://sjani. ge/index. html — Ред.
9
Или вы тоже из тех,
кто не спит, упоён цветами,
о мыши на чердаке?
М. Басё (Мацуо Ёдзаэмон)
Обоснование актуальности проблемы. Стихотерапия — важный раздел библиотерапевтической помощи клиентам [3; 13, с. 15; 14; 15; 23, с. 278; 24; 25; 36; 39; 43, р. 326; 44]. Стихи по природе своей во многом близки сказкам: будучи текстами с высокой смысловой насыщенностью, текстами, совмещающими вербальные и невербальные, символические и образные средства передачи информации, текстами, отражающими коллизии внешнего и внутреннего мира, их социокультурные и личностные, в том числе нравственные, дилеммы и трансформации, стихи дают возможность транслировать и принимать информацию высокой сложности и важности, обходя «препятствия» сознательного неприятия и отвержения. Они помогают человеку справляться с жизненными трудностями, выходить из кризисов с большей продуктивностью и эффективностью [11; 12, р. 67; 16; 18; 20; 21; 22; 27, р. 19; 36; 41].
Формулировка цели статьи (определение задач). Цель статьи — анализ стихотерапии как практики кризисной психологической помощи, исследование её форм, механизма воздействия, условий успешности.
Обзор последних исследований и выделение нерешённых частей рассматриваемой проблемы. Стихотворная психотерапия — индивидуализированный, продуктивный и эффективный, развивающий доверие к миру и себе, создающий переживание безопасности метод профессиональной и обыденной помощи и самопомощи, который не только улучшает состояние человека, но и позволяет создавать / активизировать требуемый настрой (интенцию) на изменения, деятельность, на взаимопонимание и/или на трансформацию / развитие отношений. Стихотворения обычно обладают весьма значительным психологическим «зарядом», давая человеку возможность как расслабиться и отвлечься от гнетущих или пугающих переживаний и представлений, так и трансформировать их направление, обнаружить и исследовать свои истинные потребности [8; 9; 10; 26, р. 429; 37; 38]. Целенаправленно созданная тематическая подборка стихотворных произведений активизирует внутренние ресурсы, пробуждает и добавляет человеку энергию, подключая к работе все аспекты личности и внутренние силы. Это подводит человека к состояниям творческого озарения и так похожего на него психотерапевтического катарсиса. Стихотворная психотерапия поэтому является весьма мощной системой методик исцеления, сопоставимой с прохождением развёрнутых тренинговых программ или долгосрочного консультирования [3; 27, р. 19; 28; 32; 34; 36; 37; 39; 44]. Уникальность стихотворной психотерапии в том, что она нацеливает, вовлекает человека в поиск собственных ресурсов и источников силы для трансформации внешних и внутренних проблем, позволяя с большей,
10
чем у иных подходов, простотой и гармоничностью достигать и реали-зовывать задуманное, но, казалось бы, малоосуществимое, понимать то, что человек понимать боялся, вступать и трансформировать в отношения, которые казались не поддающимися изменениям, невозможными или бессмысленными, но были важны для развития человека [16; 18; 19; 22; 25; 26]. Для того, чтобы продуктивно и эффективно использовать потенциал, возникающий во время прочтения или сочинения стихотворений, человеку важно осознать и проговорить намерение и проблему, которые хотелось бы разрешить, развить и т. д., а психотерапевту или иному специалисту — помочь правильно подобрать стихотворения и/или направить стихотворное творчество клиента в нужное русло [2; 9; 10; 24; 39, p. 379; 30, p. 121; 35; 39; 41, p. 7—8; 43, p. 326].
Составление, а также чтение (про себя или вслух, наедине с собой, специалистом, близкими или перед большой аудиторией) как небольших стихотворений (содержащих всего одно или несколько четверостиший), называемых скорее в шутку «стихонами» («stihon»), или даже хок-ку и «одностиший» («odnostishie», one-line verse) (стихотворений, состоящих из одной строки), так и больших стихотворений, в том числе стихотворных поэм и сказок, как центральный компонент стихотворной психотерапии, или рифмотерапии, позволяет человеку изменить понимание происходящего, стратегию его осмысления. Приведём примеры одностиший, созданных В. Вишневским. Одностишия сродни афоризмам: афористичность и стихотворная форма взаимно усиливают психотерапевтический эффект, дают возможность использовать одностишия в форме фокусов индивидуальных и групповых медитаций или темы групповых дискуссий:
«Опять, растяпа я, невинность потеряла... Застукали его всё в том же шкафе. Допей стакан и возвернись в семью! Поизносилось то, в чём мама родила. И жить не хочется, и застрелиться лень. По морде получили? Распишитесь. К чему вам в вашем возрасте здоровье? С годами у меня всё больше черт лица. Почём сегодня принципы на бирже? Не надо инсценировать раздумья. Вы мне хотите дать? Но мне не надо столько! Подержите мой хвост пистолетом. Чтоб столько съесть, мне нужно подкрепиться.
Вон тот боец стреляет слишком громко. Она ломаться отказалась наотрез. Я не бездомный! Я живу в воздушном замке. Как много времени потрачено на жизнь!..
Я отказала вам совсем не наотрез! А ну-ка, больной, подышите на ладан!.. Да, ваша голова нуждается в прополке. Я — как Вселенная. Ужасно одинок. Но я не все ещё приличия нарушил! Смеяться — вы последний? Я за вами. Для полного счастья хотелось бы выжить. Давай опять останемся друзьями!.. Зачем вы согласились?! Я же в шутку. Вы снова здесь? Как Вы непостоянны! Я безнадежно и практически здорова. Он уходил, как резкость в объективе. Да, он склонял меня, но так нерегулярно. Так жить нельзя! Пора предохраняться. На завтра у меня истерика и шопинг. И долго буду тем любезен я, и этим. Был отвергаем, но зато — какими. Я в этой жизни рано стал ребёнком. »
11
Приведём также примеры «однопсиший» (одностиший на психологическую тему (one-line verse on a psychological topic, «odnopsyshie»), созданных Д. А. Леонтьевым:
В метаньях меж субъектом и объектом... Доколе реагировать на стимул?.. Быть личностью — пустейшая затея. А деятельность? — Что ж! Она не волк. Общаясь, забываем друг о друге. Но-но! Извольте без акцентуаций!.. Нам не уйти из этого гештальта. На Вашем фоне даже он — фигура!.. Не я один без личностного смысла. Куда ни глянешь — всюду архетипы... Будь другом, опредметь мою потребность. Я с детства не любил галлюцинаций. Не вытеснишь ни возраста, ни пола. В какой тебя среде сформировало?.. Не пересдашь не ту самооценку. Всё — миф, психотехнический к тому же. Как ты некстати со своим инсайтом. Позвольте Вашу профессиограмму. В глазах рябит от собственных проекций. Ты оправдал чужие ожиданья?.. Как мазохист, я требую садиста!.. Что ж, формируй! Но только поэтапно.
Стреляй! Но знай, я это истолкую. Как я устал от личностного роста. Я недостоин Вашего трансфера. Вот и пороги раньше были ниже. Все пашешь семантическое поле?.. Не доводи меня до совершенства!.. В маньяках хороша принципиальность. Что наша жизнь? Зависимость от поля. Не вкладывайте душу в пирамиды. Мой творческий полёт опять задержан. С похмелья я всегда трансперсонален. Как мне в себе убить суицидента?.. Непросто воздержаться от открытий. Банальность неподвластна увяданью. Что может быть условнее рефлекса?.. Протяжный скрип защитных механизмов. Как трудно исцелиться от нирваны. Всё думаю, к чему бы приложиться. От кризисов страхует только кома. Есть понимание — сильнейшая из маний. Здесь и теперь. Ни взад и ни вперёд. »
Приведём также примеры четверостиший. Начнём с многомерных знаменитых афоризмов в стихах О. Хайяма:
«Ад и рай — в небесах», — утверждают ханжи. Я, в себя заглянув, убедился во лжи: Ад и рай — не круги во дворце мирозданья, Ад и рай — это две половинки души.
Я думаю, что лучше одиноким быть, Чем жар души «кому-нибудь» дарить. Бесценный дар отдав кому попало, Родного встретив, не сумеешь полюбить.
Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос.
Он носом тянется туда, куда душою не дорос.
Кто жизнью бит, тот большего добьётся. Пуд соли съевший выше ценит мёд. Кто слёзы лил, тот искренней смеётся. Кто умирал, тот знает, что живёт!
Мы источник веселья — и скорби рудник. Мы вместилище скверны — и чистый родник. Человек, словно в зеркале мир, — многолик. Он ничтожен — и он же безмерно велик!
Не завидуй тому, кто силён и богат, За рассветом всегда наступает закат. С этой жизнью короткою, равною вдоху, Обращайся, как с данной тебе напрокат.
Не смешно ли весь век по копейке копить, Если вечную жизнь всё равно не купить? Эту жизнь тебе дали, мой милый, на время, — Постарайся же времени не упустить.
Не делай зла — вернётся бумерангом, Не плюй в колодец — будешь воду пить, Не оскорбляй того, кто ниже рангом, А вдруг придётся что-нибудь просить.
Не предавай друзей, их не заменишь, И не теряй любимых — не вернёшь, Не лги себе — со временем проверишь, Что этой ложью сам себя ты предаёшь.
О. Хайям
12
Можно привести также примеры других стихотворений, обладающих явным психотерапевтическим предназначением, созданных более иди менее известными поэтами и обычными людьми в процессе обобщения жизненного опыта.
Что такое день иль век Перед тем, что бесконечно? Хоть не вечен человек, То, что вечно, — человечно.
А. Фет
Нам не дано предугадать, Как слово наше отзовется, — И нам сочувствие даётся, Как нам даётся благодать.
Ф. Тютчев
Не тянитесь к прошлому, не стоит — Все иным покажется сейчас. Пусть хотя бы самое святое Неизменным остаётся в нас.
Ю. Друнина На этот раз — не подводить итогов, Не осуждать земную кутерьму. Пожалуй, глупо требовать у Бога Того, что можно сделать самому.
К. Басе (С. Лаврентьева)
Когда нас «раздирают на куски» И в мыслях нескончаемая битва, То сохранение в душе Любви Для Человека — высшая молитва.
Слепой не может рассказать о красках, Куски бумаги ножик не наточат. Но часто люди, надевая маски, Не зная Истины, нам головы морочат.
С. Функер
И лишь тогда получишь что-то, Когда однажды подытожишь: Нелепо требовать с кого-то, Того, что сам отдать не можешь.
А. Тет
Даже упав, вновь решайся на взлёт, Жизнь твои крылья не зря мастерила. Помни, что Бог никогда не даёт Ноши, которая нам не по силам.
Т. Карлова
Для конкретного человека при этом продуктивными и эффективными оказываются далеко не все стихотворения, а преимущественно те, которые отвечают его внутренним интенциям, то есть созвучны его внешнему и внутреннему миру, его пониманию себя и мира, переживаниям и представлениям человека. Поэтому даже стихотворение, нравящееся и способствующее активизации внутренних ресурсов у большинства людей и считающееся по этой причине лечебным, для какого-то отдельного клиента может оказаться «неработающим» или даже разрушительным. Стихотера-пия часто используется самостоятельно, но может также применяться в режиме дополнения, сопутствуя иным психотерапевтическим методикам. Так, совместно с музыкотерапией она составляет так называемую певческую психотерапию [12, р. 67; 14, р. 15; 16; 18; 19; 22]. Как показывает анализ стихотворного творчества людей разных эпох и культур, многие стихи являются более или менее оформленными фрагментами жизни человека, его жизненных, духовных поисков, которыми он делится с читателями. Значительная часть стихов отражает мифические и сказочные сюжеты [2; 3; 11; 12; 13; 14; 26; 27, р. 19; 28]. Интересно, что даже те, кто «не любит стихи», именно в моменты жизненных кризисов становятся не только способны понять возможности стихотерапии для себя и мира, но и становятся поклонниками стихов, сами начинают писать стихотворения [2; 3; 23; 24; 25, с. 578; 26; 27; 28; 42; 43, р. 326]. Вне кризиса, когда человеку особенно «не о чем говорить», нет нужды высказать себя, ни прозаические, ни стихотворные произведения не
13
имеют такой актуальности и часто не могут быть прочитаны с тем вниманием, которое бы позволило оценить замысел автора и содержание написанного: тот, у кого «ничего не болит», вряд ли будет интересоваться «лекарствами» впрок. Напротив, кризис стимулирует творческий процесс как процесс духовного поиска, учит человека читать — слушать мир и себя [10; 36; 37; 38; 39; 42; 44]. Другой вопрос — о качестве стихов и форме их использования. Стихотерапевт решает оба этих вопроса для клиента, а также учит клиента, формируя его культуру чтения и слушания, и, в некоторых случаях, культуру сочинения. Стихотерапевт учит клиента «эстетической внена-ходимости», внутреннему диалогу с собой [5]. Это диалог есть суть психотерапии — сначала в контексте работы с психологом, затем — в контексте жизни клиента в целом [9; 25].
Перипетии и этапы духовного поиска, а также успехи и барьеры сов-ладания, как демонстрирует следующая сказка-стих, часто не вполне очевидны клиенту, поглощённому недовольством собой и/или миром, непониманием и суетой повседневности, даже если эта повседневность стала кризисной. Однако понимание того, что в процессе жизни и совладания с её трудностями столкновение с негативными, непродуктивными фрагментами собственного опыта — естественный процесс, облегчает работу клиента, находящегося в ситуации смысловой и жизненной неопределённости, кризиса и конфликта с собой и миром, неудовлетворённости и непонимания. Взаимодействие неопределённости событий жизни и неопределённости смысла этих событий усиливает негативные процессы, связанные с фрустрацией потребности в понимании и в контроле над жизнью, её компонентами. При этом стихотворная психотерапия демонстрирует клиенту возможность и продуктивность совладающей активности даже в самые «непонятные» и неоднозначные, самые кризисные моменты его жизни. Мир осмысляется и принимается в своей непонятности, кри-зисности, конфликтности и многосмысленности, своей неподконтрольности, вместе с миром принимается и невозможность полного контроля и понимания, а также полного покоя и удовлетворения внутри самого себя. Пока человек жив, он меняется. И только святые, достигшие состояния «смерти при жизни», обретают покой. Однако, даже не умирая, как святые, человек может достичь желаемой степени покоя и разрешить проблемы, пересматривая свои поступки, своё понимание и своё отношение к миру, к себе, стараясь разобраться в происходящем, увидеть его без субъективных искажений, возникших в результате бесконечных желаний, страхов и фрустраций, ненависти и злобы и т. п.
Я
умираю вновь и вновь.
Я умираю вновь и вновь И вновь из пепла восстаю. К тебе любовь, к себе любовь. Я не делю. И не дарю.
Живу. И умираю так.
Как научили. Как учусь.
Любовь и смерть. Смерть и любовь.
Нет, не боюсь.
И да, смеюсь.
Я умерла — что может боль?
14
Я ожила — смешно болеть. Однажды сыгранная роль Пришла ко мне, чтоб умереть. Пришла, чтобы родить. но что? Не знает тот, кто смерть не видел. Не знал любовь и ненавидел. Не звал любовь. Шёл духом щедрым.
Богатым духом. Телом шёл.
Забыв о третьей за обедом прошлым.
И на Голгофу не пришел.
Стенанья, плач, по сути, пошлы.
Голгофа — место развлечений.
Потерь и воссияний душ.
Ну а обед. И даже ужин.
— ему дороже. Умный муж
Нетороплив, жить не спешит он,
И не спешит он потерять.
Велико дело: в горе плакать!
Давайте будем танцевать!
Мой Сын. иль Дочь?
Разумны мужи. Не создают тела других
Разумны мужи только служат.
Себе. И разуму. Затих.
В душе разумных ропот чести.
В душе разумных — пустота.
Нет места зависти и мести. Там — красота и чистота.
Любовь. Сократ знаток любви был из чаши яд — зачем испил? Зачем — пустопорожней лестью Любовь — ругал, превозносил. Наш диалог — совсем не новый. Тебе любовь — опасный дар. А мне — напрасность ожиданья. И смерти сладостный удар. Три раза — умереть всего. Чтоб раз — живым откликнуться на зов. Три раза — не бояться подлецов. Чтоб раз — увидеть свет, Твоё Лицо.
Не вижу и бреду. бегу и Лицезрею. Ты — здесь. и тайна в том. Что Здесь Ты. не умею. Я о Тебе писать — так, как душе угодно. Но всё же. Смерть и жизнь. Я для Тебя — свободна. И всё же занята. и вот свободна вновь. Три раза умереть — чтобы узнать Любовь. Мне, со мной.
Неважно, с кем я и когда. закон — такой.
М. Давлетханова
Психотерапевтический (целительный) потенциал стихотворений для человека связан с тем, что они описывают модусы движения героев во внутреннем и внешнем мире. Стихотворение в стихотерапии раскрывает тенденции осмысления человеком себя и мира в трудных жизненных ситуациях. Стихи могут использоваться читателями как инструмент, способствующий направленной активизации процессов внутреннего развития и «снятию» внутренних, в том числе психологических проблем. Стихи выводят клиента «за пределы» его личной истории в более широкие контексты: в контексты внутреннего и внешнего поиска смыслов жизни, смыслов и направлений изменений отношений к себе и миру [1; 2; 3; 26; 27; 28; 30, р. 121; 31; 32; 34; 39, р. 380]. Стихотерапия включает оценку возможностей и ограничений реализации субъектами его основных интенций: диалогической, преобразовательной и отношенче-ской. Различные ситуации общения и жизни, в которых совершается выбор пути и развитие, связаны с более или менее выраженными:
1) стремлением людей к взаимному пониманию, к развёрнутому и многостороннему осмыслению происходящего внутри и вне себя, включая стремление понимать и быть понятым,
2) стремлением людей избегать взаимного понимания, осмысления его отдельных стратегий и сторон в форме сопротивления пониманию и закрытости по отношению к миру,
15
3) стремлением человека изменить себя и другого, воздействовать и подвергаться преобразующему воздействию (взаимодействию),
4) стремлением людей предотвратить те или иные перемены в себе и в другом в форме сопротивления воздействию и отказа от преобразующего воздействия (взаимодействия),
5) стремлением людей к обмену как разделению смыслов жизнедеятельности, обмену опытом, представлениями и переживаниями социальных взаимоотношений, ситуаций, индивидуальных поступков и социальных трендов, стремлением к подтверждению, включая стремление к партнёрству и взаимному раскрытию в условиях безопасности, а также стремление к свободе, автономности, непохожести и уникальности,
6) стремлением людей избежать «социального обмена» и (не) подтверждения, в том числе в форме сопротивления контакту как таковому, выбор вместо партнёрства и взаимного раскрытия манипулятивных и репрессивных форм отношений, обезличивание и отказ от свободы и осмысления уникальности.
Приведём пример одной из известных песен (перевод) «Путешествие Бенуа Лабра».
— А куда ты идёшь, Бенуа, Бенуа,
Налегке и не глядя назад,
Оставляя тот дом, где вскормили тебя, И тобою возделанный сад?
— А туда, где к заутрене колокола Белым братьям звонят вдалеке,
И со мной разрешенье, что мама дала, И розарий дорожный в руке.
Я в Господень отряд записаться решил, Облаченье трапписта надеть, Среди братьев трудиться для Господа сил И молитвой о людях радеть.
Ultreia!
— А куда, Бенуа, ты собрался опять, Почему не останешься тут?
Иль раздумал в монахи, решил подождать, Или братья к себе не берут?
— Говорят, слишком юн я, чтоб воином стать, Только сердце кричит мне — скорей, И в обитель другую я счастья пытать Отправляюсь от этих дверей.
Зов я слышал так ясно, а слышавший зов — Словно рыба, попавшая в сеть.
Мой розарий со мной, ко всему я готов, Не готов лишь отказа терпеть.
Ultreia — et suseia!
— А теперь отчего ты в дорогу гоним, Чем Шартреза тебе не мила? Ты аббатом был принят и всеми любим, От добра ли бежишь, ото зла?
— Не от жизни монашеской нынче бегу,
И, как прежде, молюсь об одном, Но в обители этой я быть не могу, Видно, воля Господня в ином. Послушанье легко мне, и радостен труд,
Только в келье, чуть дверь затворю, Чёрный страх и смятение душу мне рвут, До рассвета от боли горю. Потому ухожу, избавленья ища — Нестерпимо мне в этом огне, Видно, орден, где братья живут сообща, Будет домом спасения мне. Ultreia — et suseia!
— Отчего ж ты опять не остался в стенах,
Изгоняем Господней рукой? Не мирянин уже, и ещё не монах, Где же ты пригодишься такой? — Я трудиться хотел, я молиться хотел,
Для общины плоды приносить, Но болезни меня уложили в постель, Не давая подняться и жить. А Господь не сказал, и не спрашивай ты,
Есть ли дело мне в жатве земной: Я — отвергнутый камень, и руки пусты, Лишь розарий дорожный со мной. Ultreia — et suseia!
16
— И куда ж ты идешь, Бенуа-пилигрим, оборванец с холщовой сумой?
Всё надеешься стать ты собою самим, Все ещё не собрался домой?
Посмотри на себя, ты измотан и хил,
Побеждённый, ступай-ка с войны.
Ведь Господь вроде ясно тебе объяснил, Что такие Ему не нужны.
— Для того ли Господь за меня пострадал,
Чтоб не брал я Господних даров?
Если крова земного зачем-то не дал, Над дорогою небо мне кров.
И теперь, для себя не прося ничего, Я от мессы до мессы бреду
По великим святилищам славить того, Кто остался Собой и в аду.
Икгйа — е! БИБЙа!
— Человек мой прохожий, а теперь ты куда, До которого края земли?
Обнищал до предела, совсем исхудал,
Еле тащишься в римской пыли.
На молитве сияет, о тебе говорят, Исцеляет касаньем одним —
Для кого-то ты жалок, кому-то ты свят, А каков ты себе, пилигрим?
Одним из ведущих моментов является поэтому вопрос о потребностях, побуждающих человека к общению, к деятельности, поискам и переменам, о потребностях, выступающих в качестве условий продуктивного выбора, а также обеспечивающего его диалога с собой и миром и, таким образом, достижения и развития самопонимания, миропонимания и взаимопонимания [1; 2; 33; 40]. Среди ведущих потребностей, исходя из определения социально-психологического консультирования как особым образом организованного общения, направленного на помощь субъекту в решении задач его развития, преодолении трудностей и повышении качества его жизни, можно выделить следующие:
1) нужда в разделении (опыта социальных взаимоотношений, социального обмена смыслами жизнедеятельности), в принадлежности и общении, близости, доверии и безопасности, нормальности, включённости и партнёрстве;
2) нужда в подтверждении (правильности и существования) своего бытия, автономности, самостоятельности, уникальности и свободы сов-ладания с трудностями и самореализации;
3) нужда в субъектности, потребность оказывать влияние, изменять окружающий мир, справляться с трудностями и вызовами жизни, связанная со стремлением реализовать себя как субъекта социальных (семейных, профессиональных и др.) взаимоотношений;
— Заходя ли под своды высоких церквей,
Средь отбросов ища ли еды, я учился молчать и смотреть на людей, Но хотеть одного — как воды: Бенедикт, и Сантьяго, и ассизский бедняк,
В чьи дома приходил я в мольбе, Сыты тем же зерном, ту же тайну хранят, Что Мария носила в себе. И11ге1а — е! 5И5е1а!
— Ты куда, Бенуа? Ты — сквозь сети река,
Ты для слов утешения нем — Твоя вера крепка, нет тебе сорока — Неужели уходишь совсем?
— Не держи меня, друг: в дни Господних
страстей Бог сказал мне — смотри и увидь: Вечный город как море больших и детей, Разнотравье надежд и обид. И, искупленный мир принимая своим,
Я решил, что пора бы домой: Вроде больше ничей, и никем не гоним, И розарий, как прежде, со мной. И11ге1а — е! 5И5е1а!
М. Богданова (Т. Шельен) и И. Лисов
17
4) нужда измениться, связанная со стремлением к развитию, совла-данию и самореализации, к повышению качества своей жизни, это потребность в осознанном управлении собственной жизнью и развитием;
5) нужда в понимании («стремление понять») связана со стремлением осмыслить опыт социальных отношений, понимать жизнь как упорядоченную реальность, быть компетентным, владеющим социальными знаниями и умениями относительно трудных жизненных ситуаций, ситуаций, связанных с самореализацией в повседневном и кризисном взаимодействии;
6) нужда быть понятым («стремление быть понятым») связана со стремлением разделить своё понимание бытия, опыта преобразования трудных жизненных ситуаций и самореализации.
Стихотворения отражают, как эти нужды (потребности) выражаются и реализуются героями, а также когда консультант и клиент ведут её обсуждение, насколько сам клиент готов и стремится к диалогу и пониманию, к отношениям и взаимодействию, к изменениям и выбору. Каждый из героев делает или не делает свой выбор, осуществляет или не осуществляет волевой акт — поступок, строит или не строит отношения, доверяя или манипулируя, страшась или открываясь, притворяясь слабым и непричастным или беря на себя полноту ответственности. Консультант может предложить клиенту проанализировать это выбор. В процессе анализа выборов и отказа от выбора клиент и консультант могут составить представление о том, каковы причины неудачи героев, насколько взаимны их выборы и с какими именно решениями о себе, другом и жизни они связаны [1; 2; 3; 33; 40].
Благодаря развёрнутому анализу и сочинению стихотворений клиента или клиентом в кризисной ситуации можно помочь клиенту:
— восполнить пробелы индивидуальной истории, актуализировать вытесняемые, «неизвестные» клиенту моменты жизненного опыта, в том числе дополнить его общечеловеческой информацией;
— сформировать новый / собственный / критичный / целостный взгляд на ситуацию, перейти на новый уровень её понимания, новую точку зрения, изменить отношение и поведение, переосмыслить поступки и ситуации;
— отобразить внутренние и внешние конфликты и проблемы, маски и блокады внутри и вне клиента, их взаимосвязь, дать возможность клиенту осмыслить их;
— создать альтернативное осмысление (иновидение, инопонима-ние) неоднозначных жизненных ситуаций, поступков и людей;
— сформировать уверенность в разрешаемости проблемы, значимости поиска решения и исправления ошибок, активности на пути разрешения проблем.
18
Начало новой сказки...
Лиса в своей ладошке спрятала не сыр. И не приманку для мышей надутых и беспечных. Лиса в полёт вошла. из чёрных дыр. Галактик новых мерить бесконечность.. Хранитель сам себя позвал, чтобы найти Того, кому Грааль он в сердце передаст. Того, с кем новые и старые откроются пути, Того, кто сам себя нашёл и не предаст. Кто любит зная и не зная — век стеной. Волшебных крыльев пламя — надо мной.
М. Давлетханова
Стихотворения часто отражают значимые выборы в жизни человека, стремящегося стать личностью и партнёром [1; 2; 3; 20; 33; 40]:
1) выбор жить в реальности, понимать и принимать мир, не переставая учиться, выбор смирения и послушания в ученичестве жизни;
2) принятие мира и своей жизни, принятие трудностей и однообразия мира (жизни), выбор готовности к испытания, трудностям;
3) выбор человеком быть счастливым, уверенности, доверия, отказ от уныния и недоверия, беспокойства, пустоты отношений, отчуждения, одиночества;
4) выбор человеком собственного пути, активности, субъектности, «неадаптивной активности», здоровой дисциплины, понимание своего места в мире, выбор себя как частицы мироздания;
5) выбор человеком непривязанности («внутренней тишины»), спокойствия, миролюбия и неагрессивности;
6) выбор человеком уважения к себе, выбор самого себя, аутентичности, искренности, честности, правды, а также осмотрительности, ненаивности;
7) выбор личностью уважения к своему делу, талантам, предназначению, а не вещам, отказ от сравнения, тщеславия;
8) выбор личностью любви, доброты и внимания к людям, уважение к чужим достоинствам, достижениям, а также принятие ошибок, слабостей;
9) выбор личностью принятия и благодарности к взрослению, удовлетворённость жизнью, её настоящим, прошлым и будущим.
О Драконах Персивалях Он знает точно: почему так больно
Рука твоя клинок сжимает. В руке клинок танцует чуть дыша А не зеленеющий тростник.
Уютной кошкой притаилась сила
Драконом править можно не спеша Он сквозь миры прошёл
Двоих разъединившим. Милый. И вышел из огня — Он долго уже ждёт.
Тебя или меня?
На грани четырёх пространств
Вошел Хранитель в воду: Ответишь на вопрос.
В другой Вселенной через миг возник. Закроешь дверь назад
19
Стоишь под дверью ты. Искать кто виноват? Кто — встанет в полный рост, Кто — оживит цветы?
Без запаха цветок. Вода или Огонь Что оживит его, утешит тайны боль? Вода цветок живит. Огонь сжигает боль Что все-таки болит? Играет. это роль?
В руке ль клинок танцует, Сжимаешь ль ты тростник. Цветы, что смяты болью Пришедшего скрывают Лик.
Играют в шутки те, кто не научен, Кто учит не учась и не учтя, Любой порок всегда будет озвучен, Любовь — того не требует. Любя Мы знаем все увёртки хитро-лживых, Мы знаем, что не много сил дано Тому, кто второпях, чуть прикасаясь Пьёт мудрой щедрости любви вино Кто спит — храпя Вселенной сны о власти, Кто бродит по ночам — виной вражды томим,
Да. будет им когда-то тоже — счастье. Ну а пока. дай Бог прозренья им.
Водой смывает грязь, Грязь в землю собирает Водой питает землю. И цветок водой питает.
М. Давлетханова
Каменные Люди
Два камня — две холодных мысли Нос к носу — падают навзничь, Один зловещим облаком нависший Другой — укрывший землю — чтоб постичь В касании основы — смысл их встречи Но сер бетон и холодна постель: И ждут два камня миллионолетья Во что-то верят. так и ты — поверь.
Я — Башней рождена. Хотя и человек Суров Хранитель — мгла тревог не любит Я — Башня: встретил — изменил свой бег Паденье Башни — тайна. Что погубит
На этот раз смерч истины из тьмы? Что на свет выпустит? Какие птицы Покинут грудь твою, чтобы — увы. Ты дальше сочинял пустые небылицы Про то, что любишь мир и Бога. странно — Попав в межвременья унылые ловушки,
Бродя по коридорам межпространства, Песнь Бога заглушаешь погремушкой
Ты — важный царь пустот и жалкий нищий Так много о себе когда-то мнивший Так много мнящий о себе — сейчас.. Любовь и Бог — тебе доселе не указ. Но Башня падает — хотим иль не хотим и Бог решает: быть ль тебе — другим А Башня. Падает и снова восстаёт Чтобы упасть — когда ещё раз срок придет
Старые души, обретшие вечность Стёрлась эмоций первичных беспечность Что же осталось? Хлад равнодушья И пустота — многознанья удушье. Камни живее — порой человека Гордого древностью жизней. Навеки Тот отлучён быть собою и сам — Кто с Богом трон делит — напополам. Напополам, а быть может — совсем Власть он оспорить спешит торопливо: Вперёд он Отца забегает ретиво: Пока не вернётся — под грузом проблем: Крест от Отца — подарок для Сына Но всё же — несёт его Он — половину. А может и меньше. Ребенку игра Божья невнятна. в дороге пока И до рассвета из звёздного сна Неведом нам замысел тайный века. Камнем упали два духа на дно Нищим лишь духом узреть суждено Радость и горе презревшим в любви. Ради признанья простого: Живи!
Признанье силы — покаянья слово. Чем больше власти — тем слабее нить, Которая способна нас без Бога От искушений и падений сохранить. Но есть особая игра: в ней ты — паденье Паденье — для себя и для других, Которое — начало воскрешенья Начало — новой жизни для троих.
М. Давлетханова
Интерпретация стихов должна учитывать социокультурные и духовно-религиозные аспекты осмысления себя и мира человеком: практически
20
любые, а в особенности философские стихи, а также стихи, посвящённые инициациям и переходам, духовным и социальным трансформациям, помогают человеку продуктивно осмыслить и пройти жизненный кризис.
Изложение собственного материала исследования. Пример этому — отзывы членов созданного нами сообщества «Философские сказки и тайны эзотерики» (URL: http://my.mail.ra/community/ffairytales): в 2010—2012 годах на базе этого сообщества нами проводилось исследование возможностей и эффектов стихотворной психотерапии. Многие из членов сообщества отмечали рост интереса и повышение культуры чтения стихотворений, выражали благодарность и целительные эффекты прочтения стихотворений. В этот период посещаемость и активность сообщества резко выросла: оно начало привлекать к себе всё больше членов, стремящихся к духовному и личностному росту, разрешению проблем и кризисов своей жизни. Увеличение составило порядка 100 % от первоначального количества членов (более 6000 участников). Общая активность сообщества, судя по откликам, результатам голосований, составила порядка 15 % против 5—10 % в иные периоды (когда изучались другие формы психотерапевтической работы) [3].
Другим примером может служить работа сайта «Сад расходящихся Хокку» (URL: http://hokku.netslova.ru/), где каждый может сочинить хокку, начиная или оканчивая его чужой строкой, получается целая сеть из хокку. Любители хокку отмечают, что они развивают неординарное понимание себя и мира, помогают разобраться в начальных азах поэзии, а также в самом себе: психотерапевты с их помощью узнают о том, что творится в душе человека. Хокку могут многое рассказать как о сознании, так и о подсознании человека, о его проблемах и достижениях, ценностях и судьбе. Сочиняя эти подчас незамысловатые стихи, даже те, кто «не любят стихи», могут выйти за пределы повседневной реальности, расслабиться и отдохнуть, а также выявить проблемы и найти им неожиданные решения. Стихи льются из души, возникают мимолётно, фиксируя такое же мимолётное бытие. Главное для пишущего — открыть душу и запустить в неё порывы вдохновения. Хокку — один из самых интересных и уникальных жанров мировой поэзии, поскольку содержит в себе лишь мгновение, мгновение — всей жизни.
В небе такая луна, Словно дерево спилено под корень:
А ну скорее, друзья! Пойдём по первому снегу бродить, Пока не свалимся с ног.
Белеет свежий срез. Что глупей темноты! Хотел светлячка поймать я — и напоролся на шип.
В ловушке осьминог. Он видит сон — такой короткий! Под летнею луной.
М. Басё
Старый пруд. Прыгнула в воду лягушка. Всплеск в тишине.
21
«Буря началась!» -Грабитель на дороге Предостерёг меня.
Вот выплыла луна, И самый мелкий кустик На праздник приглашён
Ё. Бусон
К. Исса
Поёт цикада. Но мой старый отец Глухой.
Уходят сразиться друг с другом Двое монахов-разбойников, В летней траве исчезая
М. Шики
М. Сики
Первая строка предоставляет начальную информацию, позволяет представить, о чём пойдёт речь дальше, вторая раскрывает смысл первой, а вот третья придаёт стихотворению особый колорит, является неожиданным выводом всего произведения. Самым известным автором хокку (хайдзин) является М. Басё, а создателем — М. Сики [6; 7; 16]. Интересны работы Т. Бусона, М. Оницуры, Т. Кёси, Т. Санатоки, К. Иссы. Вещь существует, живет в хокку, и как замкнутая внутри себя, она является объектом пристального внимания, самоценна и как связь других вещей, в том числе не названных в хокку. Так она создаёт дополнительную протяжённость стихотворного пространства: подтексты и затексты, делающие хокку разных времён и мест понятными людям. На основе совершенства природы человек постигает совершенство мира в целом: хокку называют «поэзией простых слов» и «поэзией существительного». В стихотворении устанавливается прямое соответствие слова и объекта; объекты, принадлежащие внешнему миру, именуются в точном соответствии с их истинной сущностью. Такая система миропонимания включает в себя особенное отношение к природе и миру в целом: мировая полнота, полнота природы предстаёт как нечто упорядоченное, совершенное, гармоничное и завершённое. Эта полнота и завершённость выражается канонически закреплённой, по словам М. Сики, «полной и завершённой» (кандзэн гэнго) лексикой. Особенно интересны циклы хокку. Принцип циклизации расширяет поэтическое пространство-время каждого стихотворения, а сам цикл воспринимается как единство. Это даёт возможность использовать очень ограниченный набор средств, настойчивое повторение в разных контекстах того или иного опорного слова усиливает внутреннее единство цикла, расширяя сферу бытия слова и предмета. Объединение в цикл даёт возможность придать традиционной поэтической тематике неповторимую, уникальную окраску, читателю — увидеть объект в разных контекстах, разными глазами.
В работе с хокку, а также и с близким ему хайку используются, помимо «сада хокку», техника «проблема-ресурс»: берётся одно — так называемое «ресурсное» слово, пишется хокку, затем берётся «проблемное» слово, и также пишется хокку, затем выбирается лучшее из них и пишется третье хокку. Практикуется и работа с классическими хокку: предлагается выбрать из сборника хокку то, что соответствует состоянию, затем клиент
22
пишет 3—4 ответа по правилам классического хокку (познакомить с правилами). Из-за того, что хокку сиюминутно, оно же — вневременно, отражает в мгновении трёх-четырехстишия всю жизнь человека, всё его развитие. Р. Барт пишет, что «Весь Дзен направлен на борьбу с недоброкачественным смыслом. Известно, что буддизму удается избежать фатального пути, коим следует всякое утверждение или отрицание», «Краткость хок-ку не является формальной; хокку не есть некая богатая мысль, сведённая к краткой форме, оно есть краткое событие, которое вмиг находит единственно возможную форму выражения. Мера в языке — то, что наименее свойственно Западу: не то чтобы его язык был слишком долгим или кратким, но вся его риторика накладывает на него обязательство делать означающее и означаемое не соответствующими друг другу, — либо «отметая» второе под напором болтовни первого, либо «углубляя» форму в направлении скрытого содержания. В точности хокку (которое отнюдь не является точным изображением действительности, но есть как раз соответствие означающего означаемому, устранение полей, помарок и пробелов, обычно пронизывающих семантическое отношение), в этой точности есть. та же чистота, сферичность и пустота, что и в музыкальной ноте. Возможно, именно поэтому хокку необходимо повторять дважды, как эхо. эхо, не единичное, но и не слишком долгое, подводит черту под пустотою смысла» [4, с. 93, 96 — 97]. «Согласно образу, предложенному доктриной Хуа-Йен, можно было бы сказать, что коллективное тело хокку — жемчужная нить, где в каждой жемчужине отражаются все остальные и так далее до бесконечности, где нет возможности нащупать центр, первичный источник излучения (для нас же наиболее подходящим образом, воплощающим это изобилие переливов смысла, не имеющее ни начала, ни двигателя, ни опоры, может служить словарь, где каждое слово определяется только с помощью других слов)» [4, с. 100]. Таким образом, читая или сочиняя хокку, человек заново воссоздаёт себя и мир: в этом — магия хокку и его огромный потенциал в антикризисной психотерапии.
Развитие взрослого, связанное с решением жизненных задач как процессов выбора самого себя и окружающего мира, самореализации или отказа от самореализации, осмысления и рефлексии чередующихся с периодами «потока» развития, связано с осознанием непрерывности и неограниченности личностного, а также психического развития. Кризисы этого развития — это кризисы: а) потерь (начиная с финансовых и заканчивая потерями духовными: предательством, отказом от любви и нравственности), разлук (разводов, лишения родительских прав и т. д.) и смертей (физических, психологических, социальных); б) травм, связанных с переживанием опасных для жизни хронических и терминальных заболеваний, с пребыванием в ситуации катастроф, военных и террористических действий, обвинений и тюремных заключений; в) выбора пути дальнейшего развития, жизнедеятельности, они переживаются практически всеми людьми и являются квазинормативными.
23
По сути, речь идёт о том, что ни один человек не может прожить жизнь, не столкнувшись с каким-либо горем, неоднократно или, если задачи развития не решаются, располагающая к кризису/трудностям ситуация развития не меняется, новообразования не формируются, то постоянно. Работа стихотерапевта поэтому должна опираться на представление о единстве уникальности и универсальности опыта проживания кризисов; на доверие собственным ресурсам клиента (принцип опоры), осмысление ограничений клиента как другое проявление его ресурсов, на представление о том, что «дремучий лес» окружающего человека мира не только ограничивает и нормирует жизнь человека, но и предоставляет человеку возможность творить себя и мир, влияя на других людей, мир в целом, изменяя самого себя. Стихи раскрывают мир внутренней жизни: наполненной взлётами и падениями, успехами и потерями, счастьем и бедой, любовью и ненавистью, занудством и волшебством: многочисленными проблемными ситуациями, сочетающими как возрастные или нормативные, так и квазинормативные, вневозрастные кризисы [1; 2; 30; 36; 37; 38; 39; 41; 42; 43; 44].
Стихи, раскрывающие глубинный смысл происходящих событий, помогают осмыслить происходящее с другой стороны (сторон). Такие стихи не всегда однозначны, не всегда ориентированы на определённый и тем более «счастливый» конец, часто оставляют человека один на один с важным для него вопросом, активизируя процессы личностного роста. Многие психотерапевтически действенные стихотворения посвящены проблемам жизни и смерти, отношению к потерям и приобретениям, любви и ненависти, пути и его затруднениям. Стихи могут помочь там, где другие психологические техники и подходы бессильны; где существуют серьёзные барьеры (религиозные, культурные, половые, возрастные, профессиональные) взаимопонимания, там, где наш клиент встречается с глубочайшими и развёрнутыми экзистенциальными проблемами, потрясающими основы его жизни (сохранения/ утери человеческой жизни, достоинства и т. д.). Стихи, как показала наша работа с участниками сообщества, по своей сути, должны быть организованы как единый цикл, как описание истории. Истории, которая часто начинается с горделивой наивности, уверенности в способностях предыдущего этапа развития и заканчивается там, где теряется и обретается надежда справиться с ситуацией, исходя из опыта прошлого, где герои стихотворений 1) начинают свой поиск, в том числе духовный поиск; 2) учатся распознавать самих себя — под личиной и «одеяниями» обстоятельств, своих учителей — под личиной и «одеяниями» друзей и врагов, любовь — под «одеяниями» привязанностей и ненависти; 3) встречаются, чтобы снять — «устаревшие одеяния» и увидеть чуть — самих себя и то, что они когда-то выбрали; 4) проходят «великое испытание» — испытание своей сути: встречаясь с миром, его светлыми и тёмными сторонами лицом к лицу, делая выборы, значимые и для себя, и для мира.
24
В центре кризисов человеческой жизни, в моменты наиболее сильных изменений находится изменяющееся, развивающееся понимание мира и в том числе самопонимание, дающее возможность быть собой в любых ситуациях и отношениях с миром, самопонимание начала приобретает диффузность: отсутствие тождественности себе во времени, переживания неудовлетворённости собой, другими людьми, жизнью, отсутствие жизненных перспектив, неопределённость будущего на фоне периодической утраты стремления к нему, недоверие к собственным ресурсам, осознание ограниченности своих сил и жизни, снижение творческих аспектов жизнедеятельности, сомнения, неуверенность и подозрительность, переживание неблагополучия, несостоятельности, а также осмысление жизни и её сложностей как наказания, испытания, реже — жизнеутверждающего вызова как ситуации жизненного выбора, начала нового этапа развития. Следующий шаг — интеграция. Стихоте-рапия помогает достичь более автономного и наполненного новыми смыслами жизнедеятельности самопонимания: личность достигает состояния целостности, формулируя, порой вопреки объективной ситуации, новые смыслы и цель развития, наращивает уверенность в собственных силах и поддержке окружающего мира, доверие к нему, а также ощущение подтверждения своей ценности, субъектности со стороны окружающего мира. Формирует и реализует новую ролевую модель, более гармоничную по отношению как к внешнему, так и к внутреннему миру. Ощущение эффективности и самоэффективности, тождественности самому себе в пространстве и времени бытия, значимости и под-тверждённости со стороны семьи и иных близких, сотрудников и «руководства», манифестируется в принятии себя и мира, их трансформациях в опыте настоящего, а также в опыте прошлого и будущих времен. Творческий, самоактуализационный потенциал человека проявляется в его подвижности и гибкости его ценностно-смысловых отношений и моделей поведения, развитой саморегуляции, высокой социализированности и индивидуализированности, нравственной и социальной зрелости, конгруэнтности и аутентичности. «Незаконченность», «незавершённость» многих ситуаций и отношений преодолевается: преодолевается незаконченность инициации. Теперь человеку не нужно «оглядываться назад» или «торопиться вперед»: у него есть он сам и есть его мир — понятные и прозрачные основания продуктивной жизнедеятельности.
Выводы, исследования и перспективы последующих изысканий в указанном направлении. Стихотворные произведения, которые наиболее эффективно и продуктивно способствуют человеку в том, чтобы выти из состояния и отчаяния и «воспрянуть духом», вернуть или обрести веру в разрешимость проблем и самого себя, сохранить или укрепить надежду, достичь внутренней гармонии и спокойствия, стихи, способные исцелять душу человека, есть стихотворения, ведущая цель и главный смысл которых выражается в понятии любви (к мирозданию и жиз-
25
ни, к самому себе и людям и т. д.). Стихотворная психотерапия — гармонизирующее и вдохновляющее творчество, целью и результатом которого выступает психологическое очищение, творческий катарсис как гармонизация или взаимное обогащение разных пластов человеческого существа или, иными словами, достижение состояния «просветлённости», ясного понимания себя и мира, обретение человеком как автором и/или как читателем устойчивого состояния / отношения любви к жизни и к себе, а также ко всему, что есть в жизни. Стихотворения в процессе стихотворной психотерапии сводят воедино ряд сторон стихотворного творчества: 1) стихотворения, отбираемые для стихотворной психотерапии, — это высокохудожественные произведения, объединённые в комплекс самостоятельных, но связанных тематически и сюжетно стихотворений, посвящённых осмыслению разных путей и стадий духовного развития, поиска смыслов бытия человеком в разные культурные и исторические периоды; 2) это краткий, насыщенный метафорами и потому весьма «доходчивый», осуществляющийся на фоне конкретных исторически значимых или личностно значимых событий и ситуаций, философски, нравственно-психологический анализ этих путей поиска человеком самого себя и мира, построения и развития своих взаимоотношений с ним и с собой, с людьми и с Богом; 3) это интегрированное в сюжет отображение современных и древних технологий активизации внутренних резервов, техник преобразования (пересмотра) и проживания (от-реагирования, катарсиса) кризисных ситуаций и состояний. Стихотворения могут применяться авторами или читателями как инструмент, способствующий целенаправленной стимуляции тех или иных внешних событий и событий внутренних: для разрешения и «снятия» имеющихся, в том числе собственно психологических проблем.
Шаткий мост
Шаткий мост — меж будущим и прошлым Старый мост, засыпанный листвой Перейти? К чему душе вопросы. Перейди. ко мне. на берег мой Не понравится — всегда вернёшься. Правда, не таким, каким ушел. Но душе — ей не нужны вопросы. Ты идешь?
— Давно уже пришел.
Я не видел, что ты там, за поворотом Не хотел я слышать, что судьба Моя с твоей решённа — раз и навсегда: Мне казалось, что ты ждешь кого-то.
— Не тебя?
— Казалось — не меня.
И что я — я жду иную долю. И другим мост — будет для меня. Нет. вопрос не только в воле.
Весь вопрос. а любишь ли меня?
— Я ведь отвечала.
— Ты смеялась.
Я не знал — хочу ли перейти.
— Может, я не знала иль боялась? Что и мне — от доли этой не уйти.
Один из трёх — великий Брахма — постарел
До дна Творения Он много кальп летел. Но не достиг. и усмирил свой пыл. Другой — другой Себя в животное забыл. А Третий — заплутался в воплощениях: Средь Майи Многоличий и твореньях.
Се — Человеки
М. Давлетханова
26
Один исследовал пространства кармы и миры,
Другой — низы с верхами из Божественной Игры,
А третий время постигал, творя его, меняя, Все три любили: зная иль не зная.
И кажется порою, что закончен спор: Да, Бог велик. о чём тут — разговор? Но Бог творит. Творит миры Она. Возобновляя давних разговоров времена. Вдох — выдох — миг Вселенной целой, Жизнь — тьма и свет, порядок — хаос. В которых Низ и Верх — се — Человеки. Вот всё, что от Родителей — досталось.
М. Давлетханова
Содержательно-тематически стихотворения, сопровождающиеся при их применении выраженным антикризисным психотерапевтическим эффектом, обычно облечены в форму прямых или метафорических философско-психологических размышлений, диалогов. Они могут быть посвящены: 1) задачам и трудностям духовно-нравственного развития человека среди «обычных» людей, не интересующихся духовными и психологическими проблемами, и в «сообществе ищущих» / «истинно верующих» / «религиозных адептов», вопросам трансформации и снятия состояний и качеств, приводящих и порождающих эгоизм и насилие, путям их принятия и преобразования в процессе духовного поиска; 2) задачам и путям построения и развития взаимопонимания мужчин и женщин, людей разных возрастов, этносов, религий, трансформации неконструктивных сценариев взаимодействия и построения отношений с собой и другими; 3) задачам и путям достижения состояний любви, принятия, веры, искренности, фокусированности, взаимосвязи любви к себе, другим людям и Богу, взаимоотношений человека с Богом в разных ситуациях и на разных уровнях его жизни; 4) задачам и путям профессионального становления, достижения мастерства, переживаниям и представлениям ученичества, технологиям и рефлексиям наставничества; 5) стадиям и опасностям на путях духовного развития, совладания и выхода за пределы известного человеку и эпохе, в которой он существует и развивается.
Список литературы
1. Арпентьева М. Р., Терентьев А. А. Сказкотерапия в развитии понимания себя и мира / под ред. М. Арпентьевой. Калуга: КГУ, 2016. 792 с.
2. Арпентьева М. Р., Ртищева А. Р., Терентьев А. А. Этническая сказкотерапия / под ред. М. Арпентьевой. Калуга: КГУ им. К. Э. Циолковского, 2017. 714 с.
3. Арпентьева М. Р., Ртищева А. Р. Стихотерапия / под ред. М. Арпентьевой. Калуга: КГУ им. К. Э. Циолковского, 2018. 300 с.
4. Барт Р. Хокку / / Империя знаков: сб. заметок по итогам путешествия по Японии / Р. Барт; пер. Я. Г. Бражниковой. М.: Праксис, 2004. С. 87 — 109.
5. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 424 с.
6. Бреславец Т. И. Ночлег в пути: стихи и странствия Мацуо Басё. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2002. 212 с.
7. Мацуо Басё дзэнсю (Полное собрание сочинений Мацуо Басё) / Н. Имото, Н. Хори, Т. Мурамацу хэн. Токио, 1972. 279 с.
27
8. Abell S. C. The use of poetry in play therapy: A logical integration // The Arts in Psychotherapy. 1998. Vol. 25(1). Pp. 45 - 49.
9. Akhtar S. Mental pain and the cultural ointment of poetry // International Journal of Psychoanalysi. 2000. Vol. 81(2). Pp. 229 - 243.
10. Anabar R. D. Self-expression through poetry in hypnosis // Clinical Pediatrics.
2002. Vol. 41(3). Pp. 195-196.
11. Anthony E. Review of Poiesis: The language of psychology and the speech of the soul // Transcultural Psychiatry. 2003. Vol. 40(2). Pp. 293 - 295.
12. Baerg S. Sometimes there just aren't any words: Using expressive therapy with adolescents living with cancer // Canadian Journal of Counselling. 2003. Vol. 37(1). Pp. 65 - 74.
13. Bowman D. O., Halfacre D. L. Poetry therapy with the sexually abused adolescent: A case study // The Arts in Psychotherapy. 1994. Vol. 21(1). Pp. 11-16.
14. Bowman T. Literary resources for bereavement // Hospice Journal. 1999. Vol. 14(1). Pp. 39-54.
15. Buslau O. Story Telling and Analysis: Creative Writing in Therapy and Literature // Musik-, Tanz- und Kunsttherapie. 2004. Vol. 15(1). Pp. 1-4.
16. Capen K. Review of Expressive Therapies // Clinical Social Work Journal. 2006. Vol. 34(3). Pp. 397-399.
17. Carter St. On a Bare Branch: Basho and the Haikai Profession // Journal of the American Oriental Society. 1997. Vol. 117 (1). Pp. 57-69. D0I:10.2307/605622
18. Cartwright T. Poetry, therapy, letter-writing and the lived life // Journal of Family Therapy. 1996. Vol. 18(4). Pp. 389-395.
19. Chavis G. Poetry and Story Therapy: The Healing Power of Creative Expression (Writing for Therapy or Personal Development). New York: Jessica Kingsley Publishers, 2011. 340 p.
20. Chavis G., Weisberger L. The Healing Fountain: Poetry Therapy for Life's Journey. New York: North Star Press of St. Cloud, 2003. 307 p.
21. Collins K. S., Furman R., Langer C. L. Poetry therapy as a tool of cognitively based practice // The Arts in Psychotherapy. 2006. Vol. 33(3). Pp. 180-187.
22. Cruz R. F. Introduction to special issue: The international scope of arts therapies // Arts in Psychotherapy. 2005. Vol. 32(3). Pp. 167- 169.
23. Diaz de Chumaceiro C. L. Poetry and prose syntheses: An update of neuropsycholog-ical assumptions // The Arts in Psychotherapy. 1998. Vol. 25(4). Pp. 277-279.
24. Furman R. Poetry therapy and existential practice // The Arts in Psychotherapy.
2003. Vol. 30(4). Pp. 195-200.
25. Furman R., Collins K. Guidelines for responding to clients spontaneously presenting their poetry in therapy // Families in Society. 2005. Vol. 86(4). Pp. 573 - 579.
26. Gende M., King R. Poetic vividness and aesthetic preference: Individual differences in poetry writing styles // Perceptual and Motor Skills. 1998. Vol. 86(2). Pp. 428-430.
27. Hamilton J. W. Mental pain and the cultural ointment of poetry Comment // International Journal of Psychoanalysis. 2000. Vol. 81(6). Pp. 12-21.
28. Hiltunen S. M. Bereavement, lamenting and the Prism of Consciousness: Some practical considerations // The Arts in Psychotherapy. 2003. Vol. 30(4). Pp. 217-228.
29. Holman W. D. The power of poetry // Child & Adolescent Social Work Journal. 1996. Vol. 13(5). Pp. 371-383.
30. Johnston S. Review of Mythopoetic Perspectives of Men's Healing Work: An Anthology for Therapists and Others // Men and Masculinities. 2005. Vol. 8(1). Pp. 120-122.
28
31. Kack-Brice V. The poetics of abortion // Women & Therapy. 1997. Vol. 20(3). Pp. 79 - 95.
32. Lantz J. Poetry in existential psychotherapy with couples and families. Contemporary Family Therapy // An International Journal. 1997. Vol. 19(3). Pp. 371—381.
33. Leedy J. J. Poetry Therapy. New York, Lippincott; Presumed, 1969. 288 p.
34. Lerner A. A look at poetry therapy // The Arts in Psychotherapy. 1997. Vol. 24(1). Pp. 81—89.
35. Magee J. J. Using poetic paradox to enhance the self-esteem of shame-driven older adults // Activities, Adaptation & Aging. 1994. Vol. 19, (1). Pp. 27 — 35.
36. Mazza N. Poetry Therapy: Interface of the Arts and Healing. New York: CRC Press, 1999. 202 p.
37. Mazza N. Poetry Therapy: Theory and Practice. New York: Routledge, 2016. 286 p.
38. McArdle S., Byrt R. Fiction, poetry and mental health: Expressive and therapeutic uses of literature // Journal of Psychiatric and Mental Health Nursing. 2001. Vol. 8(6). Pp. 517—524.
39. McCarty Hynes A. Biblio/Poetry Therapy: The Interactive Process: A Handbook. St. Cloud: North Star Press of St. Cloud, 2011. 290 p.
40. Ray Cl. B. Therapy Poetry: From The Notebook of A Child Abuse Survivor. New York: CreateSpace Independent Publishing Platform, 2011. 86 p.
41. Rojcewicz S. Medicine and poetry: The state of the art of poetry therapy // International Journal of Arts Medicine. 1999. Vol. 6(2). Pp. 4 — 9.
42. Snyder M. Our «other history»: Poetry as a meta-metaphor for narrative therapy // Journal of Family Therapy. 1996. Vol. 18(4), Pp. 337 — 359.
43. Tamura H. Poetry therapy for schizophrenia: A linguistic psychotherapeutic model of renku, linked poetry // The Arts in Psychotherapy. 2001. Vol. 28(5). Pp. 319 — 328.
44. Van Meenen K. Giving Sorrow Words: Poems of Strength and Solace. New York:
National Association for Poetry Therapy Foundation, 2002. 290 p.
* * *
Arpentieva Mariam R.
POETRY PSYCHOTHERAPY IN THE PRACTICE OF CRISIS ASSISTANCE
(Tsiolkovskiy Kaluga state University, Kaluga, Russia)
The article is devoted to poetrytherapy as one of the most effective methods of psychotherapeutic work with children and adults, in particular, work aimed at overcoming negative experiences and attitudes, difficulty in functioning and human development, in the implementation of productive choices in complex situations and the complexities of relationships with yourself, others, the world at large. Poetry therapy - individualized, productive and efficient, developing trust in the world and to yourself that creates the experience of security professional and the method of ordinary care and self-help, which not only improves the human condition, but also allows you to create / activate the required attitude (intention) on changes, activities, understanding and/or transformation / development of the relations. Poems usually have a very significant psychological «charge», giving a person the opportunity to relax and escape from oppressive or frightening experiences and ideas and to transform their direction to discover and explore their true needs. Purposefully created a thematic collection of poetry activates inner resources, awakening and «adds» energy, involving all aspects of personality and inner strength. This brings the person to the state of creative inspiration and so similar to his psychotherapeutic catharsis. Poetic therapy is therefore a very powerful system of healing approaches, comparable with the passage of deployed training programs or long-term counseling.
Keywords: poetrytherapy, bibliotherapy, philosophy, psychological help.
29
References
1. Arpentieva M. R., Terentyev A. A. Skazkoterapiya v razvitii ponimaniya sebya i mira (Tale therapy in the development of self-understanding and peace), Kaluga, KSU Publ., 2016. 792 p.
2. Arpentieva M. R., Rtishcheva A. R., Terentjev A. A. Etnicheskaya skazkoterapiya (Ethnic fairy tale therapy), Kaluga, KSU Publ., 2017. 714 p.
3. Arpentieva M. R., Rtishcheva A. R. Stikhoterapiya (Stihoterapiya), Kaluga, 2018. 300 p.
4. Bart R. Hokku [Khokku], Imperiya znakov: sbornik zametok po itogam puteshestviya po Yaponii (Empire of Signs: collection of notes on the results of travel in Japan), Moscow, Praxis Publ., 2004. pp. 87-109.
5. Bakhtin M. M. Estetika slovesnogo tvorchestva (Aesthetics of verbal creativity). Moscow. Iskusstvo Publ., 1979. 424 p.
6. Breslavets T. I. Nochleg v puti: stikhi i stranstviya Matsuo Base (Overnight on the way: poems and wanderings Matsuo Basho), Vladivostok, 2002. 212 p.
7. Imoto N., Hori N., Muramatsu hyun T. Matsuo Base dzensyu: Polnoe sobranie sochineniy Matsuo Base (Matsuo Basho Zhensiu: Complete Works of Matsuo Basho), Tokyo, 1972. 279 p.
8. Abell S. C. The use of poetry in play therapy: A logical integration, The Arts in Psychotherapy, 1998, vol. 25(1), pp. 45-49.
9. Akhtar S. Mental pain and the cultural ointment of poetry. International Journal of Psychoanalysi, 2000, vol. 81(2), pp. 229-243.
10. Anabar R. D. Self-expression through poetry in hypnosis, Clinical Pediatrics, 2002, vol. 41(3), pp. 195-196.
45. Anthony E. Review of Poiesis: The language of psychology and the speech of the soul, Transcultural Psychiatry, 2003, vol. 40(2), pp. 293-295.
46. Baerg S. Sometimes there just aren't any words: Using expressive therapy with adolescents living with cancer, Canadian Journal of Counselling, 2003, vol. 37(1), pp. 65 - 74.
47. Bowman D. O., Halfacre D. L. Poetry therapy with the sexually abused adolescent: A case study, The Arts in Psychotherapy, 1994, vol. 21(1), pp. 11-16.
48. Bowman T. Literary resources for bereavement, Hospice Journal, 1999, vol. 14(1), pp. 39-54.
49. Buslau O. Story Telling and Analysis: Creative Writing in Therapy and Literature, Musik-, Tanz- und Kunsttherapie, 2004, vol. 15(1), pp. 1 -4.
50. Capen K. Review of Expressive Therapies, Clinical Social Work Journal, 2006, vol. 34(3), pp. 397-399.
51. Carter St. On a Bare Branch: Basho and the Haikai Profession, Journal of the American Oriental Society, 1997, vol. 117 (1), pp. 57-69. D0I:10.2307/605622
52. Cartwright T. Poetry, therapy, letter-writing and the lived life, Journal of Family Therapy, 1996, vol. 18(4), pp. 389-395.
53. Chavis G. Poetry and Story Therapy: The Healing Power of Creative Expression (Writing for Therapy or Personal Development), New York: Jessica Kingsley Publishers, 2011. 340 p.
54. Chavis G., Weisberger L. The Healing Fountain: Poetry Therapy for Life's Journey, New York: North Star Press of St. Cloud, 2003. 307 p.
55. Collins K. S., Furman R., Langer C. L. Poetry therapy as a tool of cognitively based practice, The Arts in Psychotherapy, 2006, vol. 33(3), pp. 180-187.
30
56. Cruz R. F. Introduction to special issue: The international scope of arts therapies, Arts in Psychotherapy, 2005, vol. 32(3), pp. 167— 169.
57. Diaz de Chumaceiro C. L. Poetry and prose syntheses: An update of neuropsychological assumptions, The Arts in Psychotherapy, 1998, vol. 25(4), pp. 277—279.
58. Furman R. Poetry therapy and existential practice, The Arts in Psychotherapy, 2003, vol. 30(4), pp. 195—200.
59. Furman R., Collins K. Guidelines for responding to clients spontaneously presenting their poetry in therapy, Families in Society, 2005, vol. 86(4), pp. 573 — 579.
60. Gende M., King R. Poetic vividness and aesthetic preference: Individual differences in poetry writing styles, Perceptual and Motor Skills, 1998, vol. 86(2), pp. 428—430.
61. Hamilton J. W. Mental pain and the cultural ointment of poetry Comment, International Journal of Psychoanalysis, 2000, vol. 81(6), pp. 12—21.
62. Hiltunen S. M. Bereavement, lamenting and the Prism of Consciousness: Some practical considerations, The Arts in Psychotherapy, 2003, vol. 30(4), pp. 217—228.
63. Holman W. D. The power of poetry, Child & Adolescent Social Work Journal, 1996, vol. 13(5), pp. 371—383.
64. Johnston S. Review of Mythopoetic Perspectives of Men's Healing Work: An Anthology for Therapists and Others, Men and Masculinities, 2005, vol. 8(1), pp. 120—122.
65. Kack-Brice V. The poetics of abortion, Women & Therapy, 1997, vol. 20(3), pp. 79 —95.
66. Lantz J. Poetry in existential psychotherapy with couples and families. Contemporary Family Therapy, An International Journal, 1997, vol. 19(3), pp. 371—381.
67. Leedy J. J. Poetry Therapy. New York, Lippincott; Presumed, 1969. 288 p.
68. Lerner A. A look at poetry therapy, The Arts in Psychotherapy, 1997, vol. 24(1), pp. 81—89.
69. Magee J. J. Using poetic paradox to enhance the self-esteem of shame-driven older adults, Activities, Adaptation & Aging, 1994, vol. 19(1), pp. 27—35.
70. Mazza N. Poetry Therapy: Interface of the Arts and Healing. New York: CRC Press, 1999. 202 p.
71. Mazza N. Poetry Therapy: Theory and Practice. New York: Routledge, 2016. 286 p.
72. McArdle S., Byrt R. Fiction, poetry and mental health: Expressive and therapeutic uses of literature, Journal of Psychiatric and Mental Health Nursing, 2001, vol. 8(6), pp. 517— 524.
73. McCarty Hynes A. Biblio/Poetry Therapy: The Interactive Process: A Handbook. St. Cloud: North Star Press of St. Cloud, 2011. 290 p.
74. Ray Cl. B. Therapy Poetry: From The Notebook of A Child Abuse Survivor. New York: CreateSpace Independent Publishing Platform, 2011. 86 p.
75. Rojcewicz S. Medicine and poetry: The state of the art of poetry therapy, International Journal of Arts Medicine, 1999, vol. 6(2), pp. 4 — 9.
76. Snyder M. Our «other history»: Poetry as a meta-metaphor for narrative therapy, Journal of Family Therapy, 1996, vol. 18(4), pp. 337—359.
77. Tamura H. Poetry therapy for schizophrenia: A linguistic psychotherapeutic model of renku, linked poetry, The Arts in Psychotherapy, 2001, vol. 28(5), pp. 319—328.
78. Van Meenen K. Giving Sorrow Words: Poems of Strength and Solace. New York: National Association for Poetry Therapy Foundation, 2002. 290 p.
* * *
31
