Аллюзия в семиотическом аспекте Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Языки мира. Сопоставительное языкознание. Сравнительно-исторические и типологические исследования. Проблемы межкультурной коммуникации. Переводоведение

Лингвистика и семиотика. Вопросы переводоведения. Грамматические исследования. Композиция английской сказки

УДК 811

Ю. В. Семочкина АЛЛЮЗИЯ В СЕМИОТИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ

В статье рассматривается семиотический аспект аллюзии в англоязычной фантастической прозе путем сравнения «реальных» и «фантастических» аллюзий и исследуется семиотическая цепочка, состоящая из означаемых и означающих, при этом выдвигается идея о том, что знание текста, являющегося объектом аллюзии, не всегда обязательное условие для понимания текста, в котором присутствует данная аллюзия.

The article focuses on the phenomenon of allusion in terms of Semiotics via comparing "real" and "fantastic" allusions in English fantasy novels. It also analyses the semiotic chains which consist of denotatum and sign atum and highlights the idea that the awareness of the text which is an object of allusion is not necessary to comprehend the text which contains the allusion itself.

Ключевые слова: аллюзия, гиперзнак, денотат, денонант, семиотическая цепочка, фоновые знания.

Keywords, allusion, huperdenotement, denotatum, signatum, semiotic chain, background knowledge.

Аллюзия является одним из наиболее распространенных художественных приемов в современной литературе. Частое цитирование предшествующих авторов, открытое заимствование персонажей и сюжетных ходов и т. п. считаются наиболее характерными чертами современной культуры. Тем не менее исследования данного приема конструирования текста, как правило, не выходят за рамки поиска источника, на который ссылается автор анализируемого произведения, и объяснения мотивов, побудивших автора сослаться на тот или иной текст (или события), т. е. не выходят за рамки литературоведческого исследования. Данные исследования представля-

© Семочкина Ю. В., 2011

ют несомненный интерес и ценность, однако, по нашему мнению, не менее интересными и значимыми были бы исследования, рассматривающие аллюзию как факт языка с учетом ее семиотического аспекта.

Объектом настоящего исследования стала литературная аллюзия в англоязычной фантастической прозе. Выбор обусловлен присутствием в фантастических произведениях значительного количества аллюзий не только на реальные произведения и события, но и на воображаемые, выдуманные автором и не существующие в действительности. Сравнение «реальных» и «фантастических» аллюзий поможет проиллюстрировать семиотическую природу данного приема.

С точки зрения семиотики аллюзию можно воспринимать как гиперзнак [1]. Тот отрезок текста, который и отсылает читателя к объекту аллюзии, является означающим этого гиперзнака, а вернее, первым в цепочке означающих/означаемых, поэтому условно назовем ее денотатом1. Текст произведения, на которое ссылается автор, является означаемым аллюзии. Однако и он, в свою очередь, является знаком, т. е. имеет свое означающее и означаемое [2]. Другими словами, означаемым аллюзии является план содержания текста - объекта аллюзии, который можно назвать денотантом1. Иными словами, денотант1 (знака-аллюзии) является одновременно денота-том2 (знака-текста объекта аллюзии).

На этом семиотическая цепочка не заканчивается. Как и любой другой художественный прием, аллюзия используется для того, чтобы произвести впечатление на читателя, донести до него определенную идею. Эта идея (которую еще называют «содержание-намерение автора») и является конечным означаемым данного знака, или денотатомЗ, а денотантомЗ является в узком смысле слова текст произведения - объекта аллюзии, а в широком смысле слова - тот отрывок текста, который служит планом выражения аллюзии, или означающее! [3].

Ю. В. Семочкина. Аллюзия 6 семиотическом аспекте

Данную семиотическую цепочку можно проиллюстрировать на следующей схеме:

Аллюзия (гиперзнак) / \ / 33 \

/ / \ \ / 32 = ДЗ - ДнЗ

/ / \ / 31 = Д2 - Дн2 / / \ Д1-Дн1

Д означает денотат, Дн - денотант, а 3 -знак.

Данное восприятие семиотического аспекта аллюзии основывается на концепции мифа Р. Барта, нашедшей продолжение в нашей стране в работах таких исследователей, как Ю. М. Лотман, О. С. Ахманова, Т. Б. Назарова и др.

Проиллюстрируем данное положение на примере рассказа Р. ЖКелязны «Эта смертная гора» ("This Mortal Mountain"). Сюжетная линия данного произведения основывается на описании восхождения группы альпинистов на высочайшую из известных человечеству гор. Преодолев все опасности, в том числе атаки фантастических существ неизвестной природы, герои находят на вершине горы девушку, которую за несколько столетий до того погрузили в анабиоз, чтобы спасти от неизлечимой болезни. В рассказе присутствует целый ряд литературных аллюзий. Разберем одну из них:

"I looked at her then, my last and my largest, my very own Koshtra Pivrarcha, and I felt that I was born to stand upon her summit" [4].

Коштра Пиврарха - название горы из фантастического романа The Worm Ouroboros [5]. На эту гору необходимо взобраться тому, кто хочет подняться на гору Коштра Белорн, которая, в свою очередь, служит местом обитания волшебницы, исполняющей желания. При дальнейшем прочтении рассказа «Эта смертная гора» становится очевидно, что аллюзия на роман «Змей Уро-борос» проходит сквозь всю ткань рассказа и позволяет осведомленному читателю предсказать весь приблизительный ход развития сюжета. Параллели между произведениями настолько многочисленны, что даже возможно говорить о заимствовании Желязны данного сюжета у Эд-дисона.

Обе горы являются высочайшими вершинами, известными в данном мире. Достижение вершины горы и в том и в другом случае является не самоцелью, но средством для достижения некоей высшей цели. ("Then I could retire, probably remarry, cultivate my mind... do all the square things

I didn't do before" - «Эта смертная гора».) Герои по ряду причин не могут начать восхождение сразу и должны выждать некоторое время, несколько недель или месяцев. Для того чтобы попасть на вершину горы, героям предстоит сразиться с мистическими существами. В обоих произведениях присутствуют подробные описания трудностей, которые приходится преодолевать героям для того, чтобы взобраться на гору, и самого процесса скалолазания. Определенное расхождение между текстами проявляется в том, что в «Змее Уроборосе» герои поднимаются на две горы последовательно и обретают искомое только на второй горе, тогда как в «Этой смертной горе» вершина одна.

Далее персонажи обеих книг встречают на горе девушку, наделенную магическими способностями. И если в «Змее Уроборосе» персонажи знают об обитательнице горы и том, что она располагает волшебными силами, заранее (она даже присылает им птицу в качестве посланника), то в «Этой смертной горе» птица пытается атаковать альпинистов, а сверхъестественные способности героини проявляются в том, что она не реагирует на смертельно низкую температуру и уровень кислорода (и вообще оказывается впоследствии голограммой, непроизвольно сформированной защитным компьютером).

Обе девушки, как выясняется ниже по тексту, являются последними выжившими представителями своего народа или поселения (народ королевы Софонисбы уничтожен врагами, колония девушки из «Этой смертной горы» истреблена эпидемией), обе чудесным образом спасены от смерти, помещены в идеальные условия, в которых процессы их старения заморожены, и, таким образом, на протяжении столетий пребывают в состоянии «вечной молодости».

"They took... all our men, and... murthered them. ...And unto me... he gave this choice, to... be his slave, other else to be cast down from the Edge... I chose this rather. But the Gods... made light my fall, and guided me hither. granting me youth and peaceful days for ever, here on the borderland between the living and the dead." - «Змей Уробо-рос».

«"They all began dying - of the plague," she said. "There was no cure. My husband... said he would keep me in extreme hypothermia until a cure was found.." He had nothing that could power a cold bunker for that long. But. on the top of this mountain, almost as cold as outer space itself, power wouldn't be necessary.» - «Эта смертная гора».

Таким образом, рассматривая слова "my very own Koshtra Pivrarcha" как аллюзию на соответствующие главы романа «Змей Уроборос», мы должны признать, что рассказ Р. Желязны пред-

ставляет собой своеобразный ответ на роман Э. Р. Эддисона.

Роман «Змей Уроборос» посвящен описанию жизни совершенных, отважных, сильных и т. д. демонов-воинов. Автор воспевает жизнь, полную борьбы и сражений, совершение подвигов ради подвигов, противопоставляя ее невыразимо скучной обыденности. Значительную часть романа занимает описание магических существ и мистических явлений. Проповедуется необходимость следовать судьбе через все препятствия. Покорение горы сравнивается с покорением мира, чтобы получить власть над желаемым, надо посмотреть на него сверху вниз; человек, взобравшийся на самую высокую гору мира, как бы получает власть над всем миром. Намеренно архаический язык автора напоминает о рыцарских романах и «великих героях прошлого», об эпических произведениях, повествующих о героических деяниях предков. Очевидный посыл этого отрывка заключается в преклонении перед мужеством и силой, в том, что тот, кто совершает подвиги ради подвигов и преодолевает опасности ради преодоления опасностей, только так может получить вознаграждение от богов.

В этой перспективе знакомство с текстом романа необходимо для полного понимания авторского замысла при прочтении «Этой смертной горы». Магия заменяется наукой, вместо богов и полубогов (демонов) действуют обычные люди, неизменным остается лишь героизм и награда за него. Таким образом, Желязны возвеличивает Человека, описывая его как равного богам и способного на не менее славные и великие дела. Подобные рассуждения тяготеют к литературоведческому подходу к проблеме, а мы рассматриваем аллюзию с точки зрения семиотики. Что же служит означаемым знака "КобЬ^я Р1угагеЬа" в рамках рассказа Р. Желязны «Эта смертная гора »?

Очевидно, что весь текст романа «Змей Уроборос» или как минимум соответствующих глав не может служить денотантом данного гиперзнака. Даже ограничивая означаемое двумя главами романа, мы видим, что текст получается слишком значительным. Вряд ли автор может рассчитывать на то, что значительное количество читателей помнят этот довольно значительный (более 40 книжных страниц) отрывок наизусть. Очевидно, что с практической точки зрения означаемое сводится к основным сюжетным моментам и/или содержанию-намерению автора.

Иными словами, знак "КобЬ^я Р1угагеЬа" служит денотатом (Д1) для двух глав романа «Змей Уроборос» (Дн2), что в целом образует знак (З1). Эти две главы, в свою очередь, представляют из себя знак (З2), обладающий денотатом (Д2) и денотантом (Дн2). Содержание-намерение авто-

ра, согласно теории метасемиотики, является означаемым (Дн3) знака высшего порядка (33), формируемым из означаемых основного плана произведения (Дн2), которые при этом сами становятся означающими (Д3). Таким образом формируется сложная семиотическая цепочка, служащая целью донести до читателя определенную информацию.

Иными словами, аллюзия на «Змея Уроборо-са» имеет означающим идеи героизма, мистического вознаграждения за героизм, эпоса. Это позволяет, на фоне псевдореалистического (все происходящее имеет рациональное объяснение) описания, провести основную мысль автора о переосмыслении героического в современности и в руках человека, а не полубогов.

Объем информации, которая становится означаемым при использовании аллюзии в качестве знака некоего произведения, весьма значителен. Логично будет предположить, что автор включит в произведение какие-нибудь намеки, позволяющие уточнить, на какую именно часть или аспект аллюзируемого произведения он ссылается, и таким образом компенсировать чрезмерную избыточность данного приема. Рассмотрев сюжетную ткань рассказа «Эта смертная гора», мы приходим к однозначному выводу о том, что информация, содержащаяся в знаке-аллюзии, практически полностью продублирована в тексте.

Автор неоднократно намекает на мистическую природу горы. В первую очередь, это прослеживается в фантастических, неявной природы, но не плодов галлюцинации, существах, которые атакуют героев. ("Snakes sizzled in the distance. ...The bird came again at crucial moments, to try to make us fall. A raging bull stood on a crag and bellowed down at us. Phantom archers loosed shafts of fire, which always faded right before they struck.") Далее в разговорах персонажей упоминаются мистические существа, герои говорят об ангелах, упоминают об ощущении греха, которое связывается с восхождением на эту гору. ("It was a Deva," he said, "which is sort of like an angel, I guess. I had the impression that every step I took up this mountain gave me enough bad karma to fill a lifetime.")

Описание пещеры, в которой спит девушка, также сформулировано таким образом, что поначалу вызывает у читателя ассоциации скорее с мистикой, чем с технологией ("A vibrating wall of flame leapt from the floor of the cave, towered to the roof of the cave. It blocked my way, when I wanted to go beyond it.) Использование для описания стены глагола to leap, нормативно употребляемого только с живыми существами, и подбор дальнейших глаголов, придающий действиям огненной стены оттенок разумности, заставляют воспринимать ее как некое магическое существо.

Н. В. Куликова. Соотношение тематики и образности в знаковой структуре.

В описании спящей девушки ("I stared through the veil of fires to where she reclined, her eyes closed, her breast unmoving.") постпозиционные определения придают описанию архаический характер, напоминая о эпических произведениях и подчеркивая высокие чувства, переполняющие героя. И тут же восприятие происходящего как сказки разрушается упоминанием машин, которые производили данный эффект. ("I stared at the bank of machinery beside the far wall.")

Главные герои - прославленные альпинисты, обладающие выдающимися способностями ("Mallardi and Vince, as always, seemed capable of fantastic feats of endurance and virtuosity"). Устами главного героя автор говорит о том, что восхождение на гору не имеет смысла, кроме самого восхождения ("I must do this thing because you are there"), и тут же поправляется, объясняя, что преодоление смертельной опасности для него есть способ достичь иллюзии бессмертия ("Maybe it is that mortality is the closest to immortality when it accepts a challenge to itself, when it survives a threat."), что, впрочем, лишь усиливает посыл о том, что смысл подвига - в самом подвиге. ("The way up is long and difficult, but if he succeeds they must grant him a garland of sorts. And if he falls, this too is a kind of glory. To end, hurled from the heights to the depths in hideous ruin and combustion down, is a fitting climax for the loser. for the only thing that people will really remember in the end is the end.")

На основании вышесказанного очевидно, что основные идеи автора - переосмысление понятия героического в современном мире, где волшебство заменяется наукой, - упомянуты и прописаны непосредственно в тексте рассказа. Отношение героев к совершаемым ими деяниям прямо отражено в тексте. Ощущение «древности» и «эпичности» происходящего обеспечивается соответствующей стилистической организацией ключевых эпизодов рассказа. Для его адекватного воспроизведения читатель должен быть осведомлен об основных сюжетных ходах «рыцарских» сказок и романов, однако эти сведения принадлежат к общему культурному фону носителей языка. Следовательно, знакомство читателя с романом «Змей Уроборос» углубляет восприятие рассказа, но не является необходимым для его понимания.

Итак, аллюзия представляет собой гиперзнак, т. е. семиотическую цепочку, состоящую из ряда означающих и означаемых. Гиперзнак начинается с того отрезка текста, который отсылает читателя к объекту аллюзии, и заканчивается теми аспектами сюжета и содержания-намерения автора объекта аллюзии, которые входят в замысел автора, создающего аллюзию. Замысел автора (т. е. означаемое гиперзнака) может уточняться

определенными элементами текста. Содержание аллюзии может дублироваться в тексте как за счет уточняющих, так и за счет иных его элементов. Знание текста, являющегося объектом аллюзии, не всегда обязательно для понимания текста, в котором присутствует данная аллюзия.

Примечания

1. Лотман Ю. О поэтах и поэзии (теория поэтической речи). М., 1996. С. 56.

2. Барт Р. Семиотики. М., 2002. С. 77.

3. Akhmanova O. S. Linguistics and Semiotics. M., 1964. С. 124.

4. Zelazny R. This Mortal Mountain // The Doors of his Face, the Lamps of his Mouth. N. Y., 1964.

5. Eddison E. R. Worm Ouroboros. L., 1922.

УДК 811

H. В. Куликова

СООТНОШЕНИЕ ТЕМАТИКИ И ОБРАЗНОСТИ В ЗНАКОВОЙ СТРУКТУРЕ АНГЛИЙСКИХ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ

В статье рассматривается корпус английских фразеологических единиц, разделенных по принципу образной основы на шесть видов: метафорические, компаративные, аллегорико-символические, перифрастические, метонимические и индикатор-но-симилятивные единицы, а также проводится анализ соотношения их тематики и образности.

The article focuses on the corps of English idioms divided into 6 categories on the basis of the kind of imagery in their sign structure: metaphoric, comparative, allegoric-and-symbolic, periphrastic, metonymic, and indicative-and-symbolic idioms. It also analyses the correlation between the theme and the imagery of idioms.

Ключевые слова: тематика, образность, фразеологическая единица, метафора, компаратив, аллегория, символ, метонимия, перифраз, индикатор.

Keywords: theme, imagery, idiom, metaphor, comparison, allegory, symbol, metonymy, periphrasis, indicator.

Фразеологический фонд языка содержит богатый материал для изучения с разных позиций. Результаты исследования свойств фразеологического кода, мотивированности/немотивированности фразеологического значения, моделирован-ности фразеологических единиц (далее - ФЕ), их членимости/целостности, их соотнесенности со словом и многие другие итоги анализа фразеологии разных языков представлены в трудах отечественных и зарубежных лингвистов: Н. Н. Амосовой, Ю. Ю. Авалиани, В. А. Архангельского, В. П. Жукова, А. В. Кунина, В. М. Мокиенко,

© Куликова Н. В., 2011