CC BY
225
О. Е. Сумарокова,
аспирантка кафедры страноведения, ДВГУ
АКТУАЛЬНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЙ Р.БЕНЕДИКТ В ОБЛАСТИ ИЗУЧЕНИЯ ЯПОНСКОГО МЕНТАЛИТЕТА
Стабильность российско-японских отношений на современном этапе дает надежду на дальнейшее плодотворное сотрудничество не только востоковедам-японистам, но и остальным гражданам России. К сожалению, наши отношения «за 50 лет, истекших со времени окончания войны, развивались далеко не так успешно, как это можно было предполагать в силу географической близости обеих стран, и, следуя мудрой пословице, о том, что близкий сосед — лучше дальнего родственника»1 . Однако активизация контактов
руководителей двух стран во второй половине 90-х годов («встречи без галстуков» президента России Ельцина и бывшего премьер-министра Японии Хасимото, и создание «плана Ельцина —Хасимото», предусматривающего обмен и обучение российских молодых кадров), даёт основание надеяться на качественное изменение отношений между Россией и Японией. Это, несомненно, усилит позиции тех японских политиков и экономистов, которые рассматривают нашу страну как «близкого соседа» — партнера по бизнесу и союзника в бассейне Японского моря. После появления на мировой арене нового государства — Российской Федерации — можно было предположить, что его облик в глазах японцев не будет таким негативным, как предшественника — Советского Союза. Но, как отмечает В. В. Кожевников, имидж «демократической России» значительно уступает имиджу СССР в конце 80-х — начале 90-х годов»2.
Чтобы правильно строить отношения с Японией необходимо, кроме всего прочего, и понимание особенностей национального менталитета японцев.
Наша востоковедческая наука обладает высоким потенциалом в исследованиях по культуре Японии, но проблема изучения особенностей национального характера и влияния их на внешнюю политику страны еще не получила достаточного освещения в отечественной литературе. Обращение к этой теме на рубеже XX— XXI вв., когда происходит сближение двух стран, особенно актуально и для специалистов, непосредственно работающих с японцами, и для ученых, которые изучают этот аспект чисто с научной точки зрения. Но нельзя не учитывать, что все больше людей налаживают связи с японскими гражданами начиная с торговли и заканчивая обменами семей на уровне визитов доброй воли.
В некоторых вузах и школах г. Владивостока началось преподавание японского языка. Вместе с тем приходит понимание того, что одного языка мало, необходимо знать культуру и историю Японии. Однако необходимо отметить, что, несмотря на то, что в нашем городе выпускают достаточно много специалистов-востоковедов и восстановлен статус Восточного института, наблюдается недостаток «востоковедческой грамотности» у населения. А ведь изначально «Институт призван был готовить практических специалистов по странам Дальнего Востока, знающих не только язык, но и страну»3, помогающих понять соседние страны с отличной от нас культурой. О недостатке информации, например о Японии, говорит тот факт, что многие молодые люди, обучающиеся в ДВГУ (за исключением Восточного института), считают, что почти все японцы — самураи и что все они заканчивают свой жизненный путь обрядом сеппуку4, а остальные ходят только в кимоно. Надо сказать, что это не самые нелепые мнения о Японии. В связи с этим мы полагаем, что изучение образа мышления японцев как нельзя своевременно и представляет интерес для обеих стран.
Книга американского антрополога Р. Бенедикт «Хризантема и меч» традиционно рассматривается как одна из основополагающих работ по менталитету японцев. У этой работы интересная судьба: книга написана в 1946 г., когда США готовились к оккупации Японии, и в это время они сильно нуждались в таком исследовании, которое могло бы объяснить им стиль поведения и мышления их врага на тот момент — японцев. С тех пор книга претерпела много изданий, о ней слышали все, кто интересовался жизнью японцев, она также популярна в самой Японии.
Интересным и важным моментом является тот факт, что сама Р. Бенедикт никогда не была в Японии: «Я не могла поехать в Японию, чтобы пожить в их домах и воочию наблюдать трудности повседневной жизни, чтобы посмотреть собственными глазами, что является определяющим фактором, а что нет. Я не могла наблюдать их, когда они приходили к какому-либо решению. Я не могла наблюдать своими глазами, как растут их дети»5. На наш взгляд, в этом заключаются одновременно и недостатки, и достоинства книги. Истоки недостатков ее кроются в том, что, как известно, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, т. е., не пережив лично чего-либо, невозможно всецело представить себе суть проблемы. Но достоинства в том, что в течение работы над книгой Р. Бенедикт имела возможность собрать всю доступную в США в то время информацию о Японии: это и разговоры с эмигрантами, и кинохроника (включая пропаганду), и все когда-либо написанное о Японии. Это позволило ей взглянуть на мифическую, далекую для нее страну со стороны, не примешивая свой личный опыт и эмоции, которые охватывают любого человека при посещении чужой страны.
Книга названа «Хризантема и меч», потому что, во-первых, эти два слова рождают основные ассоциации с Японией, а во-вторых, потому что японцы, «если брать по большому счету, одновременно агрессивны и миролюбивы, воинственны и любят эстетику, дерзкие и
вежливые, непреклонные и мягкие, покорные и не терпящие командования над собой, законопослушные и вероломные, смелые и робкие, консервативны и восприимчивы к новым идеям»6.
В данной статье автор ставит своей целью проанализировать актуальность положений, предложенных Р. Бенедикт, которая была одним из первых иностранцев, предпринявших попытку систематизировать бытовавшие в то время взгляды на японское общество. При изучении особенностей национального характера японцев и сегодня нельзя обойтись без анализа этой работы как одного из классических исследований характера японцев. К тому же автор попытается ответить, хотя бы частично, на вопрос, что за люди японцы, опираясь как на разработки Р. Бенедикт, так и на собственные наблюдения.
Р.Бенедикт предлагает рассмотреть японское общество через призму особенностей, характерных только для Японии. Мы остановимся на двух проблемах, представляющих наибольший интерес для анализа, а именно: системе взглядов на круг
обязанностей и обязательств, а также теории различия культур Запада и Японии, как ее назвала сама Р. Бенедикт, —теории культуры вины и культуры стыда.
Названные проблемы являются наиболее актуальными для тех, кто регулярно общается с японцами, живет и работает в Японии или собирается уехать туда на продолжительный срок. Несомненно, что японцы простят иностранцу незнание установленных традиций, особенно это справедливо по отношению к участникам культурных обменов, студентам из других стран, но знание особенностей национального характера облегчает взаимопонимание, помогает решать сложные проблемы, в том числе и политические.
Р. Бенедикт предлагает следующую таблицу определения обязанностей и обязательств японцев, которая, видимо, в какой-то степени актуальна и на сегодняшний день. Основными «единицами измерения» в сфере социально-межличностных отношений она выделила так называемые «он», «гиму» и «гири», где последние два являются ответной реакцией на «он». Эта таблица представлена ниже, но, думаю, не будет лишним, если мы обратимся к современному толковому словарю японского языка. Согласно этому словарю «он» — это «моральный долг, который относится к социальному и психологическому долгу перед вышестоящим. Концепция «он» появилась в японском обществе как продукт китайской философии и японского феодального общества»7. Под китайской философией здесь, видимо, подразумевается конфуцианское учение, которое укрепило иерархичность феодального общества в Японии, когда отношения между вышестоящими и нижестоящими можно было определить как патерналисти-ческие. Нарушивший круг своих обязательств рисковал потерять поддержку и уважение своего окружения.
«Гири» — это «взаимные обязательства концепции японской этики, ушедшей далеко своими корнями в прошлое. Она определяет принцип «давать и получать» в социальных отношениях. Согласно этой концепции «каждый член общества должен исполнять ежедневные
обязательства. Если вам сделали что-то хорошее, вы должны чувствовать себя благодарными и вернуть хорошее расположение, сделав нечто хорошее этому человеку. «Уместно проявлять гири во время какого-либо кризиса, например, если у ваших соседей пожар, горе или т.п.»8 Если коротко определить смысл «гири», то можно сказать, что это тот стержень, который скрепляет японское общество в единое целое, дает ощущение определенной защищенности, гарантии того, что каждый человек за свои заслуги обязательно получит вознаграждение.
Систематическая таблица японских обязательств и их ответных эквивалентов
I. «ОН» дословно обозначает — благодеяние, обязательства, которые вы навлекли на себя, человек получает «он»; человек несет груз «он», долг, с точки зрения пассивного получателя.
«Ко он» — благодеяние (обязательство), полученное от императора;
«Оя он» — благодеяние (обязательство), полученное от
родителей;
«Ниси но он» — благодеяние (обязательство), полученное от хозяина;
«Си но он» — благодеяние (обязательство), полученное от учителя;
«Он» — благодеяние, полученное во время всевозможных контактов в повседневной жизни.
Примечание: Все эти люди, от которых кто-то получает благодеяние, называются чьими-либо ондзин, онмэн»9.
При переводе данной таблицы была использована форма «благодеяние (обязательство)», чтобы отразить смысл того, что любой человек, получая благодеяние от кого-либо, вместе с этим получает обязанность отплатить за полученное. Обязанность эта установлена общественным негласным законом, сформировавшимся и формирующимся уже долгое время. Именно это, на взгляд автора статьи, и является особенностью японского общества.
Далее рассмотрим ответные действия при получении благодеяния «он».
II. Ответные эквиваленты для «он»: человек «выплачивает этот долг», человек «возвращает этот долг» тому, кто является «онмэн», т.е. этот долг отдается с точки зрения активного действия.
А. «ГИМУ» означает, что полное возвращение долгов может быть сделано по частям и растянуто во времени.
«Тю» — обязательства по отношению к Императору, Закону, Японии10. Р. Бенедикт в своей книге приводит результаты исследования, проведенного среди военнопленных, «военные
использовали каждый удобный случай, чтобы проявить свою верность Императору всевозможными способами... Как утверждали многие из военнопленных, японцы, не задумываясь пошли бы в бой даже с одной бамбуковой палкой в руках, если так захочет Император, или они немедленно остановятся, если этого захочет Император»11. Безусловно, в настоящее время нет такого поклонения Императору, но в современной
Японии существует табу в средствах массовой информации на обсуждение действий императорской семьи в повседневной жизни. Такое положение устраивает большинство граждан Японии, для которых Император является до сих пор символом японской нации.
«Ко» — обязательства по отношению к родителям и предкам (косвенно, потомкам); Нельзя сказать, что в японском обществе абсолютно все дети почтительно относятся к своим родителям, но тем не менее можно говорить о наличии ко-гиму как о национальной особенности. Это то, что было заложено конфуцианством еще до того, как пришли свободные веяния из Европы и Америки. Хранителями ко-гиму можно назвать людей старшего поколения, переживших войну и послевоенные годы. Им «свойственен серьезный и ответственный подход к жизни, к своим служебным делам и семейным обязанностям»12. Конечно, это поколение отличается от молодежи, как и везде в мире, но нет гарантии, что сегодняшние молодые японцы, дожив до старости, не станут точно также «серьезно относиться к жизни». Видимо, можно полностью согласиться с утверждением, что «отличительными особенностями склада ума и характера пожилых японцев остаются такие традиционные добродетели, как почитание старших и вышестоящих, ревностная забота о своем служебном долге, трудолюбие,
дисциплинированность, неприхотливость во вкусах и жизненных запросах, скрытность, вежливость и скромность на людях, обостренное чувство стыда и собственного достоинства»13.
«Нимму» — обязательства по отношению к работе. О том, как японцы относятся к исполнению своих служебных обязанностей, написано много серьезных работ, но и «легенд» создано немало. Японцы превратили исполнение своих служебных обязанностей, то, что мы называем «работой» в определенный вид искусства, где строго соблюдается правило «каждый сверчок знай свой шесток». Это хорошо видно, если обратиться к современной японской системе управления кадрами. Здесь вы встретитесь с тем фактом, что при начислении заработной платы учитывается так называемая персональная ставка (зависит от возраста и стажа работы на данном предприятии или фирме), служебная (функциональная) ставка, которая определяет разряд, присужденный после очередного квалификационного экзамена (этот показатель отражает уровень ваших способностей) и различные пособия14. Поэтому данная тема требует отдельного изучения
В. «ГИРИ» — этот долг должен быть возвращен с
математической точностью сообразно полученной благодетели, к тому же существуют ограничения во времени,
1. ДОЛГ ПО ОТНОШЕНИЮ К ВНЕШНЕМУ МИРУ
Обязательства по отношению к сеньору (хозяину). Этот долг остался еще с феодальных времен, когда самураи клялись в преданности своему хозяину, ради которого по законам самурайской чести должны были пожертвовать жизнью. Взамен такой преданности самураи получали от сюзерена «отцовскую» заботу на базе вассальных отношений.
Обязательства по отношению к родственникам.
Обязательства по отношению к неродственникам, но людям, от которых был получен «он», например денежный подарок, человеческое участие, добрые отношения на работе и т.п.
Обязательства по отношению к дальним родственникам (тети, дяди, племянницы, племянники) из-за «он», полученного не от них именно, а от общих предков.
2. ДОЛГ «СОХРАНЕНИЯ СВОЕГО ЛИЦА»
Обязанность смыть пятно позора, т.е. обязанность отомстить или продолжить вендетту (Р. Бенедикт делает замечание, что этот способ сводить счеты не обязательно связан с насилием).
Обязанность не допускать (профессионального) провала или проявления невежества.
Обязанность выполнять все нормы приличия японского общества, «соблюдать правила достойного поведения, не жить только по своему собственному усмотрению, обуздывать всякие проявления эмоций в не подходящие для их проявлений время и обстоятельства»15.
С системой, предложенной Р. Бенедикт, можно соглашаться, можно спорить, но ее исследования в области человек-общество в Японии актуальны и по сей день. По этой системе можно в определенной степени ориентироваться в сложной структуре межличностных отношений японского общества, так как понятие долга в Японии практически не изменилось за долгое время. Основанное на конфуцианско-дзен-буддийской морали японское общество сохранило одну из своих старых традиций — иерархичность в отношениях, будь то отношения между старшими и младшими или начальником и подчиненным. «Их опора на порядок и иерархичность общества и наша вера в свободу и равенство — две противоположности, что делает очень трудным для нас признать иерархичность благом. Доверие японцев к иерархии отношений является основой ее понятий о человеческих взаимоотношениях по направлению к младшему или по отношению к государству, и только этим можно объяснить некоторые их национальные институты, как семья, государство, религиозная и экономическая жизнь, только так мы сможем их немного понять»16.
Ценность книги Рут Бенедикт еще и в том, что основной ее задачей является попытка понять японцев. Кажется, что по мере изучения Японии, она сама стала глубже понимать эту культуру, которую она назвала культурой стыда, тогда как Запад она отнесла к культурной традиции вины.
«Стыд — это реакция на критику других людей (курсив мой. — О.С). Человек может испытывать стыд, будучи пристыженным публично, или придумав себе такую возможность, в любом случае, это потенциальное наказание. Но эта процедура требует присутствия зрителей или, по крайней мере, человеческой фантазии, будто бы эта аудитория есть. Для вины такого не требуется...»17, — пишет Р.Бенедикт, но тогда возникает вопрос, а что же такое вина? «В антро-
пологической науке, занимающейся изучением разных культур, существует очень большое различие межДу теми, которые сильно опираются на роль стыда, и теми, которые испытывают влияние культуры вины. Общество, которое внушает абсолютные стандарты морали и опирается на развитие сознательности (курсив мой. — О.С), является культурой вины...»18
Но подобное разделение автору кажется некорректным и по отношению к Востоку, и по отношению к Западу; такое разделение скорее путает, чем объясняет суть явления. Возможно, это правильно только по отношению к русскому языку, где понятие стыд и вина неразделимы . В русской культурной традиции почти невозможно провести между ними границу: ведь, если нет стыда, то нет и вины, а если нет вины, то чего же тогда стыдиться? Безусловно, за этой терминологией стоит не утрированное понятие нашкодившего ребенка, но раскрывается мир внутренних переживаний человека. Тем не менее, стоит обозначить японскую культуру, ориентированную, по мнению Р. Бенедикт, на чье-то одобрение или осуждение как экстравертную культуру, а западную, ориентированную на переживания внутри себя, как интравертную. Такой подход к оценке двух культур уже введен в научный оборот, и автору кажется, что он наиболее объективен.
Делить культуры Востока и Запада на культуру стыда и культуру вины неоправданно еще и потому, что в основе возникновения любого общества, будь это Япония или страны Запада, лежала необходимость объединиться для того, чтобы выжить. Для этой цели необходимо было создать совместное хозяйствование, выработать определенные законы общежития, чтобы смягчить объективный закон природы — «выживает сильнейший». Существуя же в обществе человек, безусловно, жертвует частью своей свободы, но взамен он получает определенную гарантию выжить вместе с этим обществом. Стыд, в любом случае, это чувство, которое является реакцией на критику других людей, в этом мы привыкли видеть смысл этого слова. Можно привести сколько угодно примеров, когда общественное мнение западного общества доводило людей до крайних мер. Стыд культивируется в любом типе общества — это мощный инструмент морального контроля; стыд напомнит вам, что вы нарушили правила общежития, стыдом в западном обществе «занимаются» религиозные институты.
Возможно, создается впечатление, что в Японии это чувство выражено сильнее, так как стыд здесь является одним из определений нормы поведения, также как и вина, но в более гипертрофированном виде. Учитывая тот факт, что население Японии всегда находилось в стесненных географических условиях (70% территории Японии — горы), приходилось вырабатывать жесткие рамки внутреннего общения, чтобы выжить мирно в этих условиях. В связи с вышесказанным, не следует называть японское общество приверженцем только культуры стыда, а западное — культуры вины, так как это может привести к ошибкам в оценке характера японского общества.
Несомненно, что рассмотренная выше система обязанностей и обязательств («он» и «гири») тесно переплетается с проблемой определения роли стыда и роли вины в японском обществе. Говоря утрированно, «он» — это область действия вины, когда человек переживает за то, что он получил нечто хорошее от другого человека. Осознавая это, он понимает, что должен вернуть хорошее расположение, сделав ответный шаг. И здесь наступает область действия «гири»: чтобы не было стыдно, необходимо исполнить свой долг-«гири».
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Тихвинский С.Л. Россия — Япония обречены на соседство. М.; Памятники исторической мысли, 1996. С.3.
2 Кожевников В.В. Российско-японские отношения на современном этапе: Про блемы и поиски решений. Владивосток: Дальнаука. 1997. С.198
3 Известия Восточного «'нститута Дальневосточного государственного универ ситета. Владивосток, 1994. С^
4 Обряд сеппуку больше известен у нас как харакири — самоубийство через вспарывание живота.
5 Benedict Ruth. The Chrysanthemum and the Sword. Tokyo, 1993. P.5 e Ibid. P. 2.
1 Nobuyuki Honna'and Bates Hoffer. An English Dictionary of Japanese Culture. Tokyo, 19B6. P.212 e Ibid. P.62
9 Benedict Ruth. Op cit. P. 116 1G Ibid. P. 116
11 Ruth Benedict. P. 33
12 Латышев И.А. Семейная жизнь японцев. М.: Наука, 19B5. С. 132
13 Там же. С. 132
14 Управление кадрами и вопросами труда: Материалы семинаров по управле нию кадрами. Токио, 1998. ^2G
Benedict Ruth. Op. cit. P. 116 16 Ibid. P. 43 17Ibid. P. 223 18 Ibid. P. 222
Olga E. Sumarokova
Some notes on R.Benedict's investigations of Japanese mentality
This article is devoted to the questions concerning Japanese way of thinking, that is why we could not miss such a book like «Chrysanthemum and the Sword» by Ruth Benedict, because it became the most popular book about this problem. We wanted to draw readerys attention to a very important assertions made by Ruth Benedict in this article. They are the circle of duty and rites in Japanese society and the problem of a distinction between Western and Eastern cultures as a «culture of fault» and a «culture of shame». We tried to discribe our own thoughts about this and it means that there are some dissents. For example, we do not agree with such a wording like the Western society belongs to a «culture of fault» and the Eastern society belongs to a «culture of shame». We think that it would be better to determine them as an «introversion culture» and an «extroversion culture». But we want to notice that this book is still very important both for those who is a professional Orientals and for those who simply want to understand Japan end Japanese culture.
