CC BY
112
ИСТОРИЯ РОССИЙСКИХ РЕГИОНОВ
УДК: 910(470+571) (1-925.1) А.А. Сулейманов*
академия наук ссср и исследование азиатского севера
в 1930-е - 1941 гг.
В статье рассматривается деятельность учреждений и сотрудников Академии наук СССР по исследованию северных районов Сибири в период, начало которого связано с реорганизацией научного центра и его фактической «советизацией», а окончание - с перестройкой работы в соответствии с требованиями военного времени. Автором определены общесоюзные и региональные факторы, оказавшие воздействие на масштабы и векторы академических изысканий в данном ареале, рассмотрены основные реализованные научно-исследовательские инициативы, отмечены особенности данного периода в истории организации научного изучения Азиатского Севера Академией наук, а также его значение для пополнения багажа фундаментальных и прикладных знаний о регионе.
Ключевые слова: Академия наук СССР, Азиатский Север, Якутия, научные исследования, экспедиции, Главсевморпуть
The Academy of Sciences of the USSR and the study of Northern Asia, 1930s-1941.
ALEKSANDR A. SULEYMANOV (Institute for Humanities Research and Indigenous Studies of the North, Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences).
The article is devoted to the research activities of the institutions and staff of the Academy of Sciences of the USSR in the North of Siberia in 1930s - 1941. The beginning of this period is associated with the reorganization of the Academy and its actual «Sovietization», and the end of the period marks the restructuring of scientific work in accordance with the requirements of wartime. The author determines the allunion and regional factors that affected the extent and vectors of academic research in the Northern Asia in the period, names the main implemented research initiatives, describes the main features of the period in the history of the study of Northern Asia by the Academy of Sciences, as well as its importance for the development of fundamental and applied knowledge of the region.
Keywords: Academy of Sciences of the USSR, Northern Asia, Yakutia, research activity, expeditions, Chief Directorate of the Northern Sea Route
1930-е гг. в истории нашей страны стали временем ломки миллионов человеческих судеб и формировавшихся веками этико-культурных ценностей, форсированного индустриального развития, становления тоталитарного государства и возникновения огромного репрессивного аппарата. Прои-
зошедшие трансформации были столь масштабны и глубоки, что затронули все сферы общественной жизни и, естественно, не обошли стороной крупнейший отечественный научный центр.
Академия наук (АН) СССР в рассматриваемый период была успешно инкорпорирована в выстро-
* СУЛЕЙМАНОВ Александр Альбертович, кандидат исторических наук, научный сотрудник Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения РАН. E-mail: alexas1306@mail.ru © Сулейманов А.А, 2015
енную тоталитарную систему и, хотя по-прежнему оставалась научным сообществом, имеющим свой устав, членство и формальное самоуправление, фактически стала учреждением, полностью подконтрольным Совету народных комиссаров СССР; своего рода «министерством фундаментальной науки», как верно заметил В.Н. Кудрявцев [10, с. 5]. «Осоветизировавшись», академия получила значительную государственную поддержку, результатом которой явилось создание широкой сети академических институтов, региональных филиалов и баз, резкое увеличение численного состава, улучшение материального положения и повышение престижа профессии ученого [9, с. 467-497]. При этом на первый план в экспедиционной деятельности АН СССР вышло изучение вопросов, связанных с экономическими нуждами страны, прежде всего с выявлением и добычей полезных ископаемых. Например, в 1937 г. в академических экспедициях работало 54 отряда, из которых 48 были горно-геологической направленности (Архив Российской академии наук, далее -АРАН. Ф. 174. Оп. 26. Д. 32. Л. 17).
Решением экономико-хозяйственных проблем занимались крупнейшие экспедиции АН СССР в 1930-х гг. на Южный Урал и Кавказ, в центральные районы европейской части Советского Союза и Киргизию [6, с. 18]. Такой вектор деятельности в полной мере проявился и при научном изучении Европейского Севера СССР - территорий Кольского полуострова и Северного края (современные Республика Коми, Архангельская и Вологодская области). На Кольском полуострове подобные изыскания велись и в 1920-е гг., однако в рассматриваемый период они получили развитие «вширь» (наряду с Хибинским горным массивом систематическими исследованиями оказались охвачены территории Волчьих, Ловозерских, Лосевых, Сальной и Федоровой тундр), а также «вглубь» (важное место было отдано применению современных методов и постановке новых исследовательских задач: изучению вечной мерзлоты, тектоники и радиоактивных минералов). Главной целью ученых при этом оставались поиски месторождений полезных ископаемых и сопутствовавшие им работы по изучению геоморфологии, геохимии и петрографии полуострова [8, с. 18-68; 11, с. 30; 19, с. 302-303; 22, с. 35-39, 65-75; 24, с. 338-341]. Академические работы в Северном крае были в меньшей степени направлены непосредственно на поиски месторождений полезных ископаемых, которые велись здесь другими учреждениями (в первую очередь структурами, аффилированными с НКВД СССР), и в большей - на
определение путей оптимизации их добычи, изучение геоморфологических и топографических условий, развитие лесного и сельского хозяйства, охотничьих промыслов и оленеводства, а также включали в себя необходимые для эффективной индустриализации края картографические и мерзлотоведческие изыскания [21, с. 309-317; 22, с. 76-84; 24, с. 350-355]. Проведение названных работ сопровождалось организацией Кольской и Северной баз АН СССР в Хибинах и Архангельске, соответственно, что вкупе с созданием ранее Хибинской горной станции и Полярно-альпийского ботанического сада позволяет говорить о переходе к стационарному изучению академическими структурами северных районов европейской части Советского Союза в 1930-е гг. Данный ареал, таким образом, занимал немаловажное место в исследованиях АН СССР.
Территория Азиатского Севера была одним из основных центров сосредоточения усилий Академии наук в 1920-е гг., когда проводились Якутская и Североуральская комплексные, а также Таймырская экспедиции. При этом Якутская экспедиция, осуществлением которой руководил специальный орган - Особая комиссия по изучению Якутской АССР (КЯР), - стала крупнейшей академической инициативой своего времени. Только в ее полевых исследованиях приняли участие 246 научных и научно-технических работников. Для организации экспедиции были привлечены 16 академиков, 9 членов-корреспондентов академии наук, 30 профессоров вузов. В течение 1925-1930 гг. отряды участников изысканий обследовали территории Алданского, Булунского, Верхоянского, Вилюй-ского, Колымского, Олекминского и Якутского округов, пройдя маршруты общей протяженностью свыше 130 тыс. км [7, с. 66-103].
В рассматриваемый период исследования Якутской комплексной экспедиции, несмотря на заинтересованность ученых и местных властей [6, с. 110-111], продолжены не были. Среди возможных причин их сворачивания академик А.Г. Гран-берг выделяет две основные. Первая причина -«напряженная политическая ситуация, ... больно ударившая по якутской интеллигенции и академической среде. По политическому делу в 1927 г. осудили В.В. Никифорова, умершего через год в тюремной больнице. Позднее были репрессированы историк Г.А. Попов, этнолог Г.В. Ксенофонтов и ряд других активных участников экспедиции. М.К. Аммосова, «локомотива» Якутской экспедиции, сняли с руководящих постов в республике и перевели на работу сначала в Москву, затем в Казахстан и Киргизию; в 1938 г. он был репрес-
сирован и погиб... В 1929-1930 гг. было инспирировано так называемое Академическое дело, арестовали ученого секретаря КЯР профессора П.В. Виттенбурга и участника экспедиции члена-корреспондента АН СССР С.В. Бахрушина. В ходе расследования пострадал также академик С.Ф. Ольденбург» [5, с. 1134].
Безусловно, роль отдельных личностей в организации экспедиций, подобных Якутской 19251930 гг., огромна и ослабление рядов ее лидеров и энтузиастов крайне осложнило своевременное и масштабное продолжение исследований. При этом список имен, названный А.Г. Гранбергом, имеет смысл дополнить управляющим делами Академии наук Д.Н. Халтуриным, который играл главную роль в решении финансовых вопросов экспедиции и ушел в отставку во время работы печально известной комиссии Ю.П. Фигат-нера; редактором издательства материалов КЯР Я.Н. Ростовцевым (10 лет исправительно-трудовых лагерей) и активным участником полевых исследований А.А. Бялыницким-Бируля (3 года исправительно-трудовых лагерей) [3, с. 138-139].
Второй причиной прекращения работы Якутской комплексной экспедиции, по мнению А.Г. Гранберга, явилось «появление новых прагматических приоритетов в размещении производительных сил страны: создание Урало-Кузнецкого комбината, освоение Второго Баку, ангаро-ени-сейская проблема, формирование дублирующих промышленных комплексов с целью повышения экономической безопасности страны. Для научного обеспечения этих задач активно привлекалась академия наук. Без целевой государственной поддержки невозможно было приступить к новому этапу масштабных исследований Якутии» [5, с. 1134-1135]. Представляется, что данный пункт справедливо, без всяких оговорок, можно отнести ко всему Азиатскому Северу, научное изучение которого требует значительных финансово-организационных ресурсов.
Обеспечение необходимой АН СССР государственной поддержки осложняли еще два фактора. Как справедливо отметила Ю.Н. Ермолаева, разведанных участниками экспедиции 1925-1930 гг. источников полезных ископаемых казалось тогда достаточно для развития горнодобывающей промышленности. Иная же исследовательская деятельность экспедиции являлась для власти фактически приложением к этой основной задаче и считалась уже не столь важной [7, с. 114]. В свою очередь отсутствие поддержки союзных и всероссийских органов власти сказалось на позиции руководства на местах. Если раньше правительство
Якутии охотно содействовало работе академии наук, то, например, на ходатайство Якутской секции Совета по изучению производительных сил (СОПС) АН СССР о выделении дотации на продолжение академических исследований в 1931 г. СНК ЯАССР ответил отказом (Национальный архив Республики Саха (Якутия). Ф. 605. Оп. 1. Д. 627. Л. 13).
Немаловажным фактором стала в рассматриваемый период и деятельность Главного управления Северного морского пути (ГУСМП). Данная организация в 1930-е гг. вобрала в себя колоссальный объем функций, включая исследование северных районов СССР, и стала среди структур, занимавшихся изучением Арктики, основным адресатом финансовой и политической поддержки со стороны государства. Не случайно наиболее знаковые события арктического бума, происходившего в рассматриваемый период в Советском Союзе, которые дошли до наших дней в эпитетах «папанин-цы», «челюскинцы» и «седовцы», связаны именно с ГУСМП. При этом ареалом деятельности управления, согласно постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по развитию Северного морского пути и северного хозяйства» от 20 июля 1934 г., объявлялись острова и моря Ледовитого океана европейской части страны и территории к востоку от Урала, расположенные севернее 62-й параллели [15, с. 222]. Подразделения ГУСМП, таким образом, при исследовании всего Азиатского Севера получили своего рода право «primae noctis» перед другими исследовательскими организациями СССР, включая академию наук.
В результате в 1930-е гг. структурами Главного управления Северного морского пути на территории Азиатского Севера были проведены Ана-дырско-Чукотская и Янская комплексные, Особая Индигирская, крупнейшая Лено-Хатангская (180 участников) экспедиции, осуществлены исследования гидрографии рек Енисей, Таймыр, Пясина, Оленек, Хатанга, Анабар, Лена, Яна, Индигирка и Колыма, геологические работы по поиску месторождений угля, золота, олова, полиметаллов, нефти и других полезных ископаемых на Чукотке, Енисейском Севере, в арктических районах Якутии, и т.д. [2, с. 38-51].
Именно в рамках ГУСМП в 1932 г. было создано одно из первых стационарных исследовательских учреждений на Азиатском Севере - Якутское отделение Всесоюзного арктического института. Решение СНК ЯАССР, которое обязало все организации, ведущие научно-исследовательские работы в республике, передать свои материалы этой новой структуре [2, с. 42], служит одним из
показателей места Главсевморпути в иерархии учреждений, занимавшихся изучением Азиатского Севера в 1930-е гг..
Созданные в ГУСМП благодаря мощной государственной поддержке относительно благоприятные материальные условия и лучшие возможности творческой реализации представили для академической деятельности еще одну проблему -утечку кадров. В частности, в структуры Главсевморпути перешли арктиковеды Ф.В. Самбук [17] и А.М. Рубин [2, с. 46]. Помимо этого в ГУСМП работали и некоторые из участников Якутской комплексной экспедиции. Так, например, руководитель Морского гидрологического отряда экспедиции Ю.Д. Чирихин стал сотрудником гидрографического отдела Якутского территориального управления ГУСМП [20].
Все вышеперечисленные факторы, естественно, не могли не сказаться на масштабах исследовательской деятельности академии наук в северных районах азиатской части Советского Союза. В результате ни в одной из выявленных академических инициатив, которые были реализованы в данном регионе в 1930-е-1941 гг., не принимало участие более десяти научных сотрудников. Значительная часть данных инициатив, как и большинство региональных академических исследований 1930-х гг., была направлена на решение экономико-хозяйственных вопросов. Существенный импульс при этом был придан инженерной геокриологии. В 19381941 гг. повышению устойчивости строительных сооружений, изучению в этой связи химических и физических свойств вечномерзлых пород и их температурного режима были посвящены работы сотрудников первоначально Якутской экспедиции СОПС АН СССР (руководитель М.И. Сумгин), затем Якутской экспедиции Института мерзлотоведения (ИМЗ) АН СССР и Якутской научно-исследовательской мерзлотной станции ИМЗ АН СССР (П.И. Мельников), а также мерзлотных станций в Анадыре и Игарке [1, с. 13-20, 152-158; 18, с. 18-67]. Определением перспектив эксплуатации подмерзлотных вод населением и промышленными предприятиями Якутии были вызваны гидрологические изыскания ученых [1, с. 24]. К началу 1940-х гг. республика становится важнейшим полигоном по разработке положений и испытанию на практике разнообразных проблем прикладного мерзлотоведения. Именно геокриология оказалась тем ядром, вокруг которого происходил переход к стационарному исследованию Якутии Академией наук СССР, а первым в регионе по-
стоянным академическим учреждением стала Якутская научно-исследовательская мерзлотная станция, созданная в 1941 г.
Одновременно академией наук были организованы под руководством М.И. Рогалевича ценные в практическом отношении иппологические изыскания. Вследствие этого в годы, когда основной мощностью «двигателей» большинства хозяйств северных районов Сибири по-прежнему оставались в буквальном смысле лошадиные силы, исследователи впервые определили биологические особенности якутской лошади и заложили основы научной работы по коневодству в Якутии (АРАН. Ф. 174. Оп. 26. Д. 77. Л. 2-9).
Вместе с тем в рассматриваемый период на Азиатском Севере важную роль сохранили и более традиционные направления академических изысканий, не связанные прямо с экономико-хозяйственными интересами страны.
В частности, в ходе экспедиций на енисейский север и Таймыр в 1930-1931 гг. и 1936-1938 гг. этнографические исследования среди ранее практически не известных научному миру долган и нганасан провел сотрудник Института антропологии, археологии и этнографии АН СССР (до 1933 г. - Музей антропологии и этнографии АН СССР) А.А. Попов. В ходе изысканий ученый составил описание годичного хозяйственного цикла и условий быта названных этносов, изучил их религиозные взгляды и происходившие социальные процессы. Значительное внимание А.А. Попов уделил характеристике праздничных и погребальных обрядов, фольклора, одежды, пищи, традиционных изделий местных мастеров. Многие из своих научных находок исследователь сфотографировал или зарисовал. Примечательно, что на основе полученных полевых материалов А.А. Попов подготовил цикл работ, в который вошли две монографии: первая - «Нганасаны. Материальная культура» - была издана в 1948 г, вторая, названная «Нганасаны. Социальное устройство и верования» и включающая в себя сведения об общественных отношениях, религиозных взглядах и изобразительном искусстве народа, вышла в свет уже после смерти автора в 1984 г. [12-14].
Работы Хатангской (руководитель А.Н. Сме-сов) и Нижне-Тунгусской (А.М. Рубин) экспедиций АН СССР 1932-1933 гг. позволили получить ботанические и зоологические сведения о ряде северных районов современного Красноярского края, а также данные об их геоморфологическом и геологическом строении (АРАН. Ф. 174. Оп. 1б. Д. 9. Л. 161-162).
В 1935 г. материалы по растительному покрову собирали и участники Нижне-Ленской экспедиции Ботанического института АН СССР Б.Н. Городков и Б.А. Тихомиров, проводившие исследования в окрестностях реки Булун и бухты Тикси на севере Якутии [23, с. 182-189].
Классическим для отечественной академии наук интересом к изучению останков представителей четвертичной флоры и фауны были вызваны изыскания В.С. Адрианова на Ямале 1935-1936 гг. и экспедиция на остров Врангеля 1938 г. (руководитель Р.Ф. Геккер).
Несмотря на то что обе академические инициативы не привели к достижению ставившейся перед ними основной цели - подробному обследованию останков мамонтов (в первом случае были найдены только плохо сохранившиеся фрагменты, а во втором, вопреки сведениям, полученным от местных властей, останки кита), - они являются одними из интересных страниц в истории научного изучения Азиатского Севера.
Так, во время работ в окрестностях Салехарда В.С. Адрианов (Институт антропологии, археологии и этнографии АН СССР) открыл уникальную Усть-Полуйскую археологическую культуру. На месте произведенных раскопок ученым были обнаружены несколько тысяч предметов, включая богатое разнообразие фрагментов глиняной посуды, костяных лопаточек, ножей, гарпунов, острогов, панцирных пластинок, крючков, приспособлений для привязывания собак, скребков для кожи, стрел, серпов и других находок (АРАН. Ф. 142. Оп. 1. Д. 1. Л. 5).
Об успехе осуществленных изысканий свидетельствовали опубликованная незадолго до возвращения В.С. Адрианова в Ленинград в сентябре 1936 г. статья в газете «Правда», а также серьезное внимание, с которым ожидали научный анализ полученных результатов советские археологи и их зарубежные коллеги (так, фотографии и чертежи раскопок запросил Филдовский музей естественной истории в Чикаго; готовился обмен найденных предметов с коллекцией Копенгагенского музея). Однако последующая судьба В.С. Адрианова оказалась весьма характерной для рассматриваемого периода: вслед за директором Института антропологии и этнографии АН СССР Н.М. Маториным и другими высокопоставленными сотрудниками института 6 ноября 1936 г. он был арестован органами НКВД «как активный участник контрреволюционной троцкистско-зиновьевской террористической организации, совершившей убийство С.М. Кирова». Выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР 19 декабря 1936 г.
32-летний В.С. Адрианов был приговорен к высшей мере наказания и в тот же день расстрелян [16; 23, с. 103-107]. Только через 21 год определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 27 июня 1957 г. ученый был полностью реабилитирован [19, с. 202].
К значительным научным открытиям привела и экспедиция на остров Врангеля 1938 г. В ходе проведенных изысканий ее участниками был охвачен широкий круг научных проблем, связанных с биологическими ресурсами острова, его геологическим строением, возможностями хозяйственной деятельности. Исследователи составили описание рельефа местности, отметили виды флоры и фауны, встреченные на острове, собрали пробы минеральных пород (АРАН. Ф. 564. Оп. 1. Д. 1. Л. 15-51.). Проведенные работы оказались тем ценней, что были первыми комплексными исследованиями в истории изучения острова Врангеля, как и изданная участниками экспедиции в 1952 г. монография [4].
Важный вклад в развитие теоретических знаний внесли и изыскания П.Ф. Швецова и В.П. Седова в северной части горной системы Черского в 1939 г. Здесь учеными был исследован генезис одного из крупнейших наледных явлений в мире (АРАН. Ф. 174. Оп. 26. Д. 91. Л. 2-29).
Упомянутое ранее масштабное присутствие на Азиатском Севере в 1930-е гг. структур ГУСМП, а также НКВД способствовало развитию научно-консультационной деятельности Академии наук СССР. Сотрудники академических учреждений оказывали экспертно-методическую помощь в организации изучения криолитозоны на мерзлотных станциях НКВД СССР в Норильске и Дудинке, а также Горно-геологического управления (ГГУ) ГУСМП в Игарке, Якутске и Анадыре (до передачи последних в ведение АН СССР в 1938 г.); осуществляли специальные изыскания с целью выработки рекомендаций по оптимизации добычи полезных ископаемых, а также повышения устойчивости промышленных и жилищных конструкций на территориях хозяйственной деятельности Главсевморпути и Наркомата внутренних дел (АРАН. Ф. 268. Оп. 1. Д. 86. Л. 74-90; Д. 87. Л. 180-193; Д. 88. Л. 2-31; Д. 129. Л. 2; Д. 185. Л. 2-6). Эта академическая поддержка, являвшаяся особой формой деятельности академии наук, способствовала накоплению эмпирического материала в структурах АН СССР и развитию на его основе фундаментального знания об арктическом регионе, а также повышению практических навыков проведения исследований в северных широтах у молодых сотрудников. На мерзлотных станциях
ГГУ ГУСМП первый опыт научного познания Арктики получили командированные Комиссией по изучению вечной мерзлоты АН СССР П.Ф. Швецов и П.И. Мельников, которые вскоре после этого, в возрасте 29 лет и 31 года соответственно, возглавили уже самостоятельные академические изыскания на севере Сибири.
Таким образом, 1930-е-1941 гг. характеризовались фактическим сокращением академического присутствия на Азиатском Севере. Причинами этого являлись ослабление кадрового потенциала академии в результате репрессий, активная деятельность структур ГУСМП и НКВД СССР и, главное, переориентация экспедиционной работы Академии наук СССР на другие районы страны. Вместе с тем в рассмотренный период был сделан важный шаг к организации стационарного изучения Азиатского Севера академией, укреплены ее позиции в обеспечении экономико-хозяйственного развития региона, получены новые знания о населяющих его коренных народах, растительности, животном мире, геологическом строении и криолитозоне.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Академическое мерзлотоведение в Якутии / отв. ред. Р.М. Каменский. Якутск: Изд-во ИМЗ СО РАН, 1997.
2. Боякова С.И. Главсевморпуть в освоении и развитии Севера Якутии (1932 - июнь 1941 г.). Новосибирск: Наука, 1995.
3. Виттенбург Е.П. Комиссия Академии наук по изучению производительных сил Якутской АССР (1925-1930 гг.). Организация и методика работы. Якутск: Бичик, 2008.
4. Геккер Р.Ф., Городков Б.Н. Крайний Северо-Восток Союза ССР. Т. 1 (остров Врангеля). М.: Изд-во АН СССР, 1952.
5. Гранберг А.Г. О развитии производительных сил Якутии. К 80-летию Якутской комплексной экспедиции // Вестник Российской академии наук. 2005. № 12. С. 1132-1135.
6. Гранберг А.Г., Штульберг Ю.М., Адаме-ску А.А. и др. Совет по изучению производительный сил. Этапы становления и развития. 19152005. М.: Ленанд, 2005.
7. Ермолаева Ю.Н. Якутская комплексная экспедиция 1925-1930 гг. Развитие науки в Якутии. Новосибирск: Наука, 2001.
8. За Полярным кругом. Работы Академии наук на Кольском полуострове за годы Советской власти. 1920-1932 гг. / под ред. А.Е. Ферсмана. Л.: Изд-во АН СССР, 1932.
9. Колчинский Э.И. Переезд Академии наук и ее ленинградские учреждения в 1930-е годы // Ака-
демическая наука в Санкт-Петербурге в ХУШ-ХХ веках. Исторические очерки. СПб.: Наука, 2003. С.457-481.
10. Кудрявцев В.Н. Новый статус Академии // Вестник АН СССР. 1990. № 11. С. 5-9.
11. Макарова Е.И. От Тиетты - к Кольской базе АН СССР: история организации Геологического отдела по архивным документам // Минералогия во всем пространстве всего слова. Труды III Фер-смановской научной сессии, посвященной 50-летию Кольского отделения РМО. Апатиты. 27-28 апреля 2006 г. Апатиты: Изд-во К & М, 2006. С.27-30.
12. Попов А.А. Из отчета о командировке к нганасанам от Института этнографии Академии наук СССР // Советская этнография. 1940. № 3. С. 247-249.
13. Попов А.А. Поездка к долганам // Советская этнография. 1931. № 3/4. С. 210-212.
14. Попов А.А. Техника у долган // Советская этнография. 1937. № 1. С. 91-135.
15. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по развитию Северного морского пути и северного хозяйства» (Извлечение) // Изучение и освоение Арктической зоны России в ХУШ - начале XXI вв.: сб. документов и материалов / отв. ред. В.А. Ламин. Новосибирск: Наука, 2011. С.220-225.
16. Решетов А.М. Советский археолог и этнограф Василий Степанович Адрианов: «жизнь, прерванная на взлете» // Музей. 2011. № 8. С. 40-43.
17. Самбук Ф.В. Письма из Таймырского округа // Советский Север. 1935. № 3-4. С. 145-149.
18. Сумгин М.И., Мельников П.И., Федосов А.Е. и др. Исследование вечной мерзлоты в Якутской республике. Вып. 1. Якутск: Якутское государственное издательство, 1942.
19. Формозов А.А. Русские археологи и политические репрессии 1920- 1940-х гг. // Российская археология. 1998. № 3. С. 191-206.
20. Чирихин Юрий Дмитриевич // Арктическая топонимика. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.gpavet.narod.ru/chirihin.htm
21. Экспедиции Академии наук СССР 1933 г. Л.: Изд-во АН СССР, 1934.
22. Экспедиции Академии наук СССР 1934 г. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1936.
23. Экспедиции Академии наук СССР 1935 г. / под общ. ред. И.М. Губкина. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1937.
24. Экспедиции Всесоюзной Академии наук 1931 г. / под общ. ред. И.М. Губкина. Л.: Изд-во АН СССР, 1932.
REFERENCES
1. Kamenskiy, R.M. ed., 1997. Akademicheskoe merzlotovedenie v Yakutii [Academic permafrost studies in Yakutia]. Yakutsk: Izd-vo IMZ SO RAN. (in Russ.)
2. Boyakova, S.I., 1995. Glavsevmorput v osvoenii i razvitii Severa Yakutii (1932 - iyun 1941 g.) [The Chief Directorate of the Northern Sea Route and the exploration and development of Northern Yakutia (1932 - June 1941)]. Novosibirsk: Nauka. (in Russ.)
3. Vittenburg, E.P., 2008. Komissiya Akademii nauk po izucheniyu proizvoditelnyih sil Yakutskoy ASSR (1925-1930 gg.). Organizatsiya i metodika rabotyi [Commission of the Academy of Sciences for the Study of the productive forces of the Yakut ASSR (1925-1930). Organization and methods of work]. Yakutsk: Bichik. (in Russ.)
4. Gekker, R.F. and Gorodkov, B.N., 1952. Krayniy Severo-Vostok Soyuza SSR. T. 1 (ostrov Vrangelya) [Far North-East of the USSR. Vol. 1 (Wrangel Island)]. Moskva: Izdatelstvo AN SSSR. (in Russ.)
5. Granberg,A.G., 2005. O razvitii proizvoditelnyih sil Yakutii. K 80-letiyu Yakutskoy kompleksnoy ekspeditsii [On the development of the productive forces of Yakutia. To the 80th anniversary of Yakut complex expedition], Vestnik Rossiyskoy akademii nauk, no. 12, pp. 1132-1135. (in Russ.)
6. Granberg, A.G., Shtulberg, Yu.M., Adamesku, A.A. et al., 2005. Sovet po izucheniyu proizvoditelnykh sil. Etapyi stanovleniya i razvitiya. 1915-2005 [Council for the Study of Productive Forces. Stages of formation and development. 19152005]. Moskva: Lenand. (in Russ.)
7. Ermolaeva, Yu.N., 2001. Yakutskaya kompleksnaya ekspeditsiya 1925-1930 gg. Razvitie nauki v Yakutii [Yakut Complex Expedition, 19251930. The development of science in Yakutia]. Novosibirsk: Nauka. (in Russ.)
8. Fersman, A.E. ed., 1932. Za Polyarnyim krugom. Raboty Akademii nauk na Kolskom poluostrove za godyi Sovetskoy vlasti. 1920-1932 gg. [Within the Polar circle. Academy of Sciences work on the Kola Peninsula in the Soviet period. 1920-1932]. Leningrad: Izdatelstvo AN SSSR. (in Russ.)
9. Kolchinskiy, E.I., 2003. Pereezd Akademii nauk i ee leningradskie uchrezhdeniya v 1930-e godyi [Moving oftheAcademy of Sciences and its institutions in Leningrad in 1930th], Akademicheskaya nauka v Sankt-Peterburge v XVIII-XX vekah. Istoricheskie ocherki. Sankt-Peterburg : Nauka, pp. 457-481. (in Russ.)
10. Kudryavtsev, V.N., 1990. Novyiy status Akademii [The new status of the Academy], Vestnik AN SSSR, no. 11, pp. 5-9. (in Russ.)
11. Makarova, E.I., 2006. Ot Tiettyi - k Kolskoy baze AN SSSR: istoriya organizatsii Geologicheskogo otdela po arhivnyim dokumentam [From Tietta to the Academy of Sciences of the USSR Kola base: history of the Geological department organization for archival documents], Mineralogiya vo vsem prostranstve vsego slova. Trudyi III Fersmanovskoy nauchnoy sessii, posvyaschennoy 50-letiyu Kolskogo otdeleniya RMO. Apatityi. 27-28 aprelya 2006 g. Apatity: Izd-vo K&M, pp. 27-30. (in Russ.)
12. Popov, A.A., 1940. Iz otcheta o komandirovke k nganasanam ot Instituta etnografii Akademii nauk SSSR [Trip report from the expedition of the Institute of Ethnography of the Academy of Sciences of the USSR to Nganasans], Sovetskaya etnografiya, no. 3, pp. 247-249. (in Russ.)
13. Popov, A.A., 1931. Poezdka k dolganam [Trip to Dolgans], Sovetskaya etnografiya, no. 3-4, pp. 210-212. (in Russ.)
14. Popov, A.A., 1937. Tekhnika u dolgan [Dolgans technique], Sovetskaya etnografiya, no. 1, pp. 91-135. (in Russ.)
15. Lamin, V.A. ed., 2011. Postanovlenie SNK SSSR i TsK VKP(b) «O meropriyatiyah po razvitiyu Severnogo morskogo puti i severnogo hozyaystva» (Izvlechenie) [Resolution of the SNK of USSR and the CPSU (b) «Of the activities for the development of the Northern Sea Route and the northern economy» (Excerpt)], Izuchenie i osvoenie Arkticheskoy zonyi Rossii v XVIII - nachale XXI vv. Sbornik dokumentov i materialov. Novosibirsk: Nauka, pp. 220-225. (in Russ.)
16. Reshetov, A.M., 2011. Sovetskiy arheolog i etnograf Vasiliy Stepanovich Adrianov: «zhizn, prervannaya na vzlete» [Soviet archaeologist and ethnographer Vasiliy Stepanovich Adrianov: «life which was broken on the takeoff»], Muzey, no. 8, pp. 40-43. (in Russ.)
17. Sambuk, F.V., 1935. Pisma iz Taymyirskogo okruga [Letters from Taimyr district], Sovetskiy Sever, no. 3-4, pp. 145-149. (in Russ.)
18. Sumgin, M.I., Melnikov, P.I., Fedosov, A.E. et al., 1942. Issledovanie vechnoy merzlotyi v Yakutskoy respublike. Vyp. 1. [Permafrost studies in the Yakut Republic. Vol. 1].Yakutsk: Yakutskoe gosudarstvennoe izdatelstvo. (in Russ.)
19. Formozov, A.A., 1998. Russkie arheologi i politicheskie repressii 1920 - 1940-h gg. [Russian archaeologists and political repression of 1920s-1940s], Rossiyskaya arheologiya, no. 3, pp. 191-206. (in Russ.)
20. Chirihin Yuriy Dmitrievich, Arkticheskaya toponimika [Yuriy D. Chirin. Arctic toponymy]. URL: http://www.gpavet.narod.ru/chirihin.htm (in Russ.)
21. Ekspeditsii Akademii nauk SSSR 1933 g. [Expeditions of the Academy of Sciences of the USSR, 1933], 1934. Leningrad: Izdatelstvo Akademii nauk SSSR. (in Russ.)
22. Ekspeditsii Akademii nauk SSSR 1934 g. [Expeditions of the Academy of Sciences of the USSR 1934], 1936. Moskva; Leningrad: Izdatelstvo Akademii nauk SSSR. (in Russ.)
23. Gubkin, I.M. ed., 1937. Ekspeditsii Akademii nauk SSSR 1935 g. [Expeditions of the Academy of Sciences of the USSR, 1935]. Moskva; Leningrad: Izdatelstvo Akademii nauk SSSR. (in Russ.)
24. Gubkin, I.M. ed., 1932. Ekspeditsii Vsesoyuznoy Akademii nauk 1931 g. [Expeditions of the All-Union Academy of Sciences, 1931]. Leningrad: Izdatelstvo Akademii nauk SSSR. (in Russ.)
