CC BY
83
связанных с жизнью и деятельностью учителя как педагога и гражданина»1.
Почти половину членов этой комиссии представляли учителя, избранные общим собранием земских школ. В одном из последних своих номеров «Народный учитель» сообщает о том, что Бюро Всероссийского съезда деятелей по народному образованию обратилось в городскую думу с запросом о создании корпоративной организации учащих в Петербурге. Корпоративная организация учащих должна была не только содействовать усовершенствованию дела народного образования, но и «улучшать правовое положение учащих, охранять их интересы и содействовать удовлетворению духовных и материальных потребностей...»1 2.
Таким образом, журнал «Народный учитель» в условиях новой политической ситуации стремился вызвать не только рост социальной активности учительства, но и добиться изменения его общественно-правового положения.
К. В. Лазарев
«Академическая» и «русская» школы военно-теоретической мысли начала XX в. о роли морального фактора в будущей войне
Технический прогресс конца XIX - начала XX вв. оказал огромное влияние и на развитии военного дела. Оснащение армии новым более совершенным оружием и военной техникой привело к коренным изменениям в способах и формах ведения боевых действий. Перед военной мыслью встало множество сложнейших вопросов. Необходимо было критически оценить влияние новых факторов на формы и способы военных действий, выработать взгляды на наиболее целесообразное использование вооруженных сил в войне.
Характерной чертой русской военной мысли конца XIX-начала XX вв. являлось наличие двух школ, одна из которых именовалась «академической», другая - «русской». Школа «академистов» получила свое условное название в связи с тем, что ее сторонники преобладали среди профессуры Николаевской академии Генерального штаба (НАГШ). Эта школа была более близка к правительственным кругам, пользовалась их поддержкой. «Академисты» отрицательно относились к национальному военному опыту. Они считали, что ни
1
1 Важный почин Вологодского земства // Народный учитель. 1906. № 6. С. 12.
2 Хроника народного образования // Народный учитель. 1906. № 17, 18. С. 13.
35
Петр I, ни Румянцев, ни Суворов, ни Кутузов и никто из позднейших русских полководцев не создали, так называемых, классических образцов военного искусства. По их мнению, русское военное искусство не имело достаточных научных основ и не могло претендовать на почетное место в мировой военной истории.
Видным представителем «академистов» был начальник НАГШ Г.А. Леер, который рассматривал военное искусство Наполеона I в качестве идеального образца и развивал тезис о том, что «каждая новая война служит новым подтверждением старых всем давно и хорошо известных истин»1. Аналогичных взглядов придерживался видный военный теоретик П.А. Гейсман. Взаимовлияние военного искусства разных стран он сводил к одностороннему заимствованию Россией образцов Запада. Начиная с реформ Петра I, по его словам, «Россия учится у Западной Европы и заимствует у нее мно-гое»1 2. И другие представители школы «академистов» писали свои сочинения на основе обобщения зарубежного военного опыта. Леер и его ученики рассматривали военное искусство как продукт деятельности великих полководцев. Они требовали, чтобы офицеры и генералы при изучении новейших войн находили в них подтверждение «вечным» и «неизменным» образцам военного искусства.
Представителями «русской» школы выступали известные военные деятели М.И. Драгомиров и Д.А. Милютин, военные историки Д.Ф. Масловский, А.К. Байков, группа профессоров Николаевской академии Генерального штаба - Н.П. Михневич, Н.А. Орлов, А.Г. Елчанинов и др., а также многие передовые офицеры армии и флота. Они требовали глубокого изучения русского военного прошлого, прежде всего деятельности выдающихся русских полководцев: П.А. Румянцева, А.В. Суворова, М.И. Кутузова, опыта
современных войн. Разрабатывая вопросы военной теории, они делали упор на изучении не «вечных» и «неизменных» принципов военного искусства, как делала «академическая» школа, а непрерывно изменяющихся условий ведения войны и боя, приемов и форм боевых действий.
Идеологи «русской» школы указывали, что военная история служила «академистам» не для извлечения выводов из нее, а лишь как пример, подтверждающий те или иные абстрактные положения военного искусства. Г.А. Лееру, для которого кумиром был Наполеон, советовали обратиться к действительной истории. Ему указывали на то, что в компании 1812 г. половина всех сражений выиграна
1 Леер Г.А. Публичные лекции о войне 1870 г. между Францией и Германией до Седана включительно. СПб., 1871. C. 237.
2 Гейсман П.А. Краткий курс истории военного искусства в средние и новые века (VI-XVIII столетия). СПб., 1907. C. 285.
36
русскими войсками, а в оставшихся сражениях успех в равной степени принадлежал обеим сторонам.
Различия в подходах «русской» и «академической» школ хорошо прослеживаются на примере оценки военными теоретиками роли человека и техники на войне.
К этому вопросу Г. А. Леер подходил с позиций теории «вечных» и «неизменных» принципов военного искусства, он безоговорочно принимал положение Наполеона о том, что во всяком военном предприятии успех на 3/4 зависит от нравственного элемента и только на 1/4 от материальных сил. «Человек всегда был, -говорилось в одном из его произведений, - и навсегда останется главным орудием войны»1. Игнорируя прогресс в развитии средств борьбы, Леер утверждал, будто появление «телеграфа, железных дорог и изменение оружия не оказало никакого влияния на стратегию»1 2.
Ученики и последователи Г. А. Леера не были, столь категоричны в своих суждениях. Непрерывный рост материальных средств борьбы и огромный эффект их применения в войнах конца XIX - начала XX вв. были столь очевидны, что отрицать роль техники в военном деле стало невозможно. Но представители молодого поколения «академистов» впадали в другую крайность. Они стали придавать решающее значение в достижении победы на войне оружию, отодвигая человека на второе место. Так, Е. И. Мартынов утверждал: «Чем дальше идет усовершенствование огнестрельного оружия, тем большее значение приобретает это последнее в ущерб значению личных свойств человека»3.
Против «академистов» выступили представители «русской» школы, опиравшиеся главным образом на отечественный опыт военного искусства. Наиболее ярким из них был М. И. Драгомиров, который выступал за защиту нравственного начала на войне, боролся с теми, кто пытался принизить значение морального фактора, игнорировать решающую роль человека в вооруженной борьбе. В «Учебнике тактики» он писал: «Победа будет в руках той армии, в которой солдаты проникнуты решимостью добыть ее, хотя бы ценой собственной гибели, ибо тот только может победить, т. е. погубить другого, кто сам способен решиться на погибель»4. Основное внимание в нравственной подготовке отводилось патриотическому воспитанию. «Там, где человек любит свою Родину, любит свою
1 Леер Г.А. Коренные вопросы: (Военные этюды). СПб., 1897. C. 5.
2 Леер Г.А. Публичные лекции о войне 1870 года между Франциею и Гер-маниею до Седана включительно. СПб., 1873. Т. 1. C. 258-262.
3 Мартынов Е. Методическая стратегия и ее критики. СПб., 1894. C. 22.
4 Драгомиров М.И. Учебник тактики. СПб., 1881. C. 64.
37
часть, - подчеркивал М. И. Драгомиров, - там он не задумывается жертвовать собою для их блага»1.
Взгляды Драгомирова на проблему соотношения человека и техники в военном деле противоречивы. С одной стороны, он внимательно следил за развитием военной техники, выявил изменения в обучении и воспитании войск, их тактике1 2. Отмечал, что возросшие меткость, скорострельность и дальность огня в связи с появлением нарезного оружия - важнейшие факторы, изменившие подготовку и боевое применение вооруженных сил3.
Однако, отдавая должное прогрессу в области военной техники, М. И. Драгомиров, продолжал считать, что новое оружие существенно не изменит тактики. По его мнению, бой и впредь будет решаться штыковым ударом в сомкнутом строю. Поэтому он принижал роль самоокапывания пехоты под сильным ружейным и артиллерийским огнем, внедрения в войска пулеметов, стрельбы с закрытых позиций и много другого Драгомиров особо подчеркивал, что в штыковой атаке «думать и соображать много не нужно, даже чем меньше думать, тем лучше»4. Сторонников насыщения войск техникой он иронически называл «огнепоклонниками».
Противоречивость взглядов М. И. Драгомирова на проблему соотношения человека и техники в военном деле объяснялась во многом тем, что войны конца XIX в. не давали еще достаточно конкретного материала для глубоких выводов о влиянии усовершенствований в технических средствах на военное искусство. Только на основе изучения опыта русско-японской войны 1904-1905 гг. Драгомиров уточнил свои взгляды на нравственную и боевую подготовку войск к войне.
Так, в предисловии к третьему изданию «Учебника тактики» он писал, что появился новый фактор - скорострельное, дальнобойное и меткое оружие. С учетом этого он внес ряд изменений в учебник, но продолжал утверждать что «совершенное оружие не изменило человека, а лишь оттенило потребность более рационального нравственного воспитания и образования войск в мирное время»5.
1 Драгомиров М.И. 14 лет. 1881-1894 гг. СПб., 1896. C. 113.
2 Драгомиров М.И. Влияние распространения нарезного оружия на воспитание и тактику войск // Оружейный сборник. 1861. № 1. C. 48-95.
3 Драгомиров М.И. О вероятных переменах в тактике вследствие распространения дальнего и скорострельного оружия // Сб. ориг. и перев. ст. 18581880. Т. 1. СПб., 1881. C. 291-354.
4 Драгомиров М. Лекции тактики, читанные в учебном пехотном батальоне. СПб., 1864. C. 54.
5 Драгомиров М.И. Учебник тактики. СПб., 1906. C. 28.
38
Стремление преодолеть односторонность взглядов на отношение человека и техники в достижении победы на войне отчетливо проявилось в трудах других представителей русской школы, таких, как А. П. Михневич, А. Г. Елчанинов, А. А. Незнамов, В.А. Черемисов. Эти авторы, признавая человека в качестве главной и решающей силы, в то же время отдавали должное оружию как одному из важнейших факторов обеспечения успешного ведения войны. Например, Н. П. Михневич считал, что свойства каждого рода войск определялись прежде всего «нравственными и физическими качествами человека»1. Но, с другой стороны, он утверждал, что нравственный элемент находится в большой зависимости от веры в свое оружие, от сознания солдата, что он снабжен средствами для борьбы не хуже своего противника1 2. Отсюда вытекало требование к военным руководителям, чтобы они следили за новыми «усовершенствованиями в военной технике и заботились о том, чтобы вооружение, снаряжение и обучение войск отвечали современным требованиям»3. Подобные взгляды Михневича объясняются его концепцией развития вооруженных сил. Военное искусство он рассматривал как результат деятельности великих полководцев. Развитие стратегии и тактики определяли, по мнению Михневича, помимо человека и оружия, также известные идеи, которые «вечны» и «неизменны», хотя способы их применения зависели от конкретных условии4.
Н. П. Михневич был наиболее крупной фигурой в плеяде русских военных писателей конца XIX - начала XX вв. Сходные с его взглядами мысли развивали в своих трудах А. Г. Елчанинов5, В. А. Черемисов6, А. А. Незнамов7. Например, А. Г. Елчанинов, отмечавший огромные перемены в военном деле в начале XX в., писал, что «главную причину изменений составляют все развивающиеся огонь и техника»8. Он же выступал горячим пропагандистом суворовского военного искусства. Успех военных действий, рассчитанных на уничтожение противника, был немыслим, по
1 Михневич Н.П. Влияние новейших технических изобретений на тактику войск. СПб., 1898. C. 50.
2 Там же.
3 Там же. C. 51.
4 Михневич Н.П. Основы русского военного искусства: Сравнительный очерк состояния военного искусства в России и Западной Европе в важнейшие исторические эпохи. СПб., 1898. C. 2.
5 Елчанинов А.Г. Ведение современных войн и боя. СПб., 1909. C. 39.
6 Черемисов В.А. Основы современного военного искусства. Киев., 1910.
7 Незнамов А.А. Современная война: Действия полевой армии. СПб., 1911.
8 Елчанинов А.Г. Ведение современных войны и боя. СПб., 1909. C. 10.
39
его мнению, без инициативы солдат, творческой деятельности их начальников.
Большой интерес представляют взгляды Д. А. Милютина на роль человека и техники в войне1. Он отметил возрастающее влияние технического оснащения армии на успех военных действий. «Машина, - писал Милютин, - все более и более будет брать верх над мускульной силой человека»1 2. Он выступал горячим, сторонником развития воздухоплавания и автомобилизма3, отмечая, что развитие военного дела требует не только увеличения в составе вооруженных сил специальных родов оружия, но и особой подготовки личного состава4.
Милютин отметил изменение характера боя, следствием чего, явилось усиление значения инициативы каждого солдата, самостоятельных действий армии, корпуса, дивизии. Он указывал на необходимость постоянно совершенствовать техническое оснащение русской армии и подчеркивал «обдуманную осторожность» в вопросе руководства боем, не допущение злоупотреблений принципом инициативы, что могло «привести к ослаблению централизации»5.
Разные взгляды «русской» и «академической» школ способствовали развитию русской военной науки. Краткий обзор взглядов русских военных мыслителей конца XIX - начала XX вв. на проблему соотношения человека и техники в вооруженной борьбе показывает, что большинство авторов трудов по военному искусству, не отрицая значения развития оружия и военной техники, отстаивали положение о решающей роли на войне человека, его нравственной силы. В работах наиболее дальновидных представителей русской военной науки после русско-японской войны 1904-1905 гг. наметился серьезный сдвиг в сторону становления и закрепления позиций «русской» национальной военной школы.
1 Милютин Д.А. Старческие размышления о современном положении военного дела в России // Известия императорской Николаевской военной академии. 1912. № 30. C. 833-858.
2 Милютин Д.А. Старческие размышления о современном положении военного дела в России // Известия императорской Николаевской военной академии. 1912. № 30. C. 858.
3 Там же.
4 Там же. C. 856.
5 Там же. C. 849.
40
