CC BY
54
УДК 316.02
Романова Илона Валерьевна
Ilona Romanova
Романова Нелли Петровна
Nelli Romanova
Шарова Татьяна Владимировна
Tatyana Sharova
АДАПТАЦИОННЫЕ РЕСУРСЫ ЖЕНЩИН КАК ОБЪЕКТ СОЦИАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ
ADPTIVE WOMEN RESOURCES AS AN OBJECT OF SOCIAL CONTROL
Рассматриваются индивидуальные ресурсы женщин, которые могут характеризовать способность индивидов рационально и эффективно использовать профессионально-квалификационный и личностный потенциал для реализации своих потребностей и интересов. Представлены концепции улучшения положения женщин, в основе которых лежит понимание причин нынешнего неблагоприятного положения женщин и реальных возможностей, механизмов и рычагов их устранения или смягчения последствий
Ключевые слова: женщины, адаптационные ресурсы, социальное управление, достижительная мотивация, гендерно-ориентированные методики, продуктивные модели поведения
We consider the individual resources of women which may characterize an individual’s ability efficiently and effectively use professional qualifications and personal potential for realization of their needs and interests. The concept of the advancement of women which is based on current understanding of the causes of disadvantaged women’s position, real opportunities and mechanisms to leverage or mitigate their aspirations equation are described in the article
Key words: women, adaptive resources, social control, motivation of achievements, gender-oriented methods, productive behaviors
Основным условием стабилизации российского общества и перехода его в стадию устойчивого развития является успешная социально-экономическая адаптация населения, предполагающая выработку достаточно большим числом людей продуктивных моделей социально-экономического поведения, основанных на реа-
лизации индивидуальных адаптационных ресурсов.
Значимость этого процесса обусловлена тем, что именно здесь происходит переход с макроуровня государственно-политических и социально-экономических задач на микроуровень — к реальной жизнедеятельности населения. Задача адаптации, таким обра-
зом, связана с мобилизацией всех имеющихся индивидуальных ресурсов, которые могут рассматриваться как «основания для индивидуального самоуважения в связи с активностью, интенсивностью работы или иного достижения, предполагающего высокий доход, общественное признание и т.п.» [1].
Проблема при этом состоит в востребованности ресурсов, поскольку институциональная среда, не настроенная на максимальную реализацию «человеческого капитала», блокирует стратегии, не вписывающиеся в сложившуюся социально-экономическую реальность.
Общее понимание процесса социальной адаптации, сложившееся к настоящему моменту, рассматривает этот процесс как вид взаимодействия личности или социальной группы с социальной средой, в ходе которого согласовываются взаимные требования и ожидания его сторон.
По существу, социально-экономическая адаптация становится доминирующим макросоциальным процессом, определяющим тенденции общественного развития России.
Социально-экономическая адаптация характеризуется способностью индивидов, различных социально-экономических слоев и групп населения рационально и эффективно использовать имеющиеся профессионально-квалификационные ресурсы, личностный потенциал для встраивания в сложившуюся хозяйственную ситуацию с целью реализации своих потребностей и интересов. В зависимости от наличия, уровня и комбинации ресурсов, т.е. адаптационного потенциала, люди и пытаются выстраивать модели адаптационного поведения.
Адаптационные ресурсы выступают в качестве внутреннего капитала человека [2]. Такое определение возможно на основе расширительной трактовки понятия «капитал», позволяющего относить к нему не только материальные, но и нематериальные активы (социальный капитал). Человеческие ресурсы — «форма капитала, потому что они являются источником будущих заработков или будущих удовлетворений, или того и другого вместе» [3].
Традиционно исследованием социального капитала занимаются социальные философы, социологи и политологи. Наиболее известными авторами, разрабатывавшими проблемы социального капитала, являются П. Бурдье [4] и П. Сорокин [5]. По их представлениям социальный капитал можно представить как социальные нормы и сети, связи и доверие, которые оказывают все более сильное воздействие на хозяйственные процессы. К. Чарльз и П. Клайн определяют социальный капитал как товар
[6], который индивиды используют в нерыночных социальных взаимодействиях, чтобы извлечь ценные ресурсы (совет, товарищеское отношение, финансовую поддержку, помощь в воспитании детей или в трудоустройстве).
П. Бурдье, разрабатывая теорию социального капитала, вводит в научный оборот понятие «доверие». Оно способствует возникновению экономической выгоды, поскольку символический (социальный) капитал — это кредит, но только в самом широком значении слова. Обладание социальным капиталом создает ряд эффектов [4; С. 47-48]. Во-первых, существует «эффект клуба», который «вытекает из устойчивого объединения в недрах одного и того же пространства людей и вещей, похожих друг на друга тем, что их отличает от огромного множества других». Во-вторых, дополнением и противоположностью «эффекта клуба» является «эффект гетто», создающий пространство для отверженных. Тем самым уровень общей культуры и образования, располагаемые статусы и происхождение — все это является уникальным капиталом, подающим культурные и социальные сигналы, по которым можно узнать «своего».
Социальный капитал рассматривается П. Сорокиным и П. Бурдье как совокупность унаследованных и приобретенных социальных статусов в стратифицированном обществе. Социальный капитал прямо и обратно связан с социальной мобильностью. С одной стороны, социальный капитал создает условия для вертикальной социальной мобильности, с другой — социальная
мобильность способствует достижению новых социальных статусов, увеличивая его потенциал.
До настоящего времени не сложилось общепринятой классификации адаптационных ресурсов (факторов). Однако большинство исследователей склонны выделять среди них две основные группы ресурсов: материальные и нематериальные. Например, в пользу такой дифференциации адаптационных ресурсов высказываются Е.М. Аврамова и Д.М. Логинов [7]. Они, на наш взгляд, достаточно обоснованно говорят о нивелировании материальной основы для адаптации большинства российских граждан в начале 90-х гг. прошлого столетня, поскольку обесценивание доходов и сбережений в этот период поставили их перед необходимостью опираться исключительно на собственные знания, умения и способности, т.е. нематериальные активы.
В научной литературе развернута достаточно обширная дискуссия о том, при каких условиях нематериальные ресурсы (такие, как уровень образования профессиональной подготовки, включенности в системы социальных сетей и т.д.) корректно определять в качестве капитала. Важным представляется выделение в рамках теории человеческого капитала таких свойств социальных ресурсов (в первую очередь, образования), как длительное и, в то же время, ограниченное время использования; возможности замещения; формирования в виде определенного запаса, имеющего количественную, качественную и стоимостную оценку; требование определенных инвестиций для своего развития. Разработки Дж. Коулмена [8] позволяют рассматривать социальные связи как форму капитала в том случае, если они могут быть конвертированы или использованы в качестве замены экономических ресурсов. В посткоммунистических обществах в ситуации дефицита экономических ресурсов адаптации насыщенность социальных связей оказывается одним из важнейших источников выживания.
В.В. Радаев отмечает, что главным отличительным качеством капитала от ре-
сурса является возможность обеспечения за счет его использования возрастания совокупного капитала. Исследования социальных процессов в России, проводимые Н.Е. Тихоновой [9], базируются на том, что «капиталом можно считать любой ресурс, но лишь в том случае, если можно установить отчетливую связь между наличием этого ресурса и возрастанием других видов капитала, в первую очередь — экономического».
Н.Е. Тихонова выделяет следующие виды ресурсов: экономический, квалификационный, социальный, властный, культурный, личностный, символический и биологический.
Нематериальными адаптационными ресурсами следует считать те, которые не могут быть «отчуждены» никакими социальными экспериментами — это достигнутый уровень образования, культуры, профессиональной квалификации, а также выстроенные человеком социальные связи
[7]. Авторы цитируемой работы рассматривают названные адаптационные ресурсы с позиции социального капитала.
Образовательный капитал определяет уровень обще- и специально-образовательной подготовки человека. Использование этого ресурса в условиях российского переходного общества затруднено тем, что профиль и направленность полученного ранее населением образования не соответствуют требованиям складывающегося рынка труда.
Однако накопление значительного образовательного капитала увеличивает навыки обучаемости и расширяет возможности приспособления к конкурентным требованиям. Он позволяет сравнительно быстро оценивать особенности внешней среды, что важно при ее быстрых изменениях, и вырабатывать рациональную стратегию приспособления.
Уровень развития профессиональноквалификационного капитала показывает степень развития профессиональных умений и навыков. Чем он выше, тем легче человеку быть конкурентоспособным на рынке труда в рамках своей специальности. И, напротив, низкий уровень существен-
но ограничивает возможности адаптации, особенно в трансформирующейся системе, которая характеризуется обострением конкуренции и высокими требованиями к профессионализму.
Значение информационно-культурного капитала увеличивается с ростом требований рыночной среды к качеству человеческих ресурсов. Работодателя, кроме соответствия профессиональных качеств работника желаемому уровню, все более интересуют проблемы внутрифирменной культуры, другие личные качества работника, формируемые в социокультурной среде. Кроме того, повышение информационно-культурных возможностей человека позволяет ему использовать большее число каналов получения значимой информации и увеличивает вариантность поиска успешных и наименее затратных способов адаптации.
A.C. Готлиб [Ю], рассматривая социальный капитал личности, способный «работать» на успешность адаптации, выделяет три группы факторов, определяющих ус-пешность/неуспешность социально-экономической адаптации: социальные, личностные и индивидуально-психологические.
К наиболее значимым социальным факторам A.C. Готлиб относит уровень и качество образования. По ее данным, практически все успешные адаптанты имеют высокий уровень образования (вуз, кандидатские степени), причем сам процесс образования носил качественный характер. Конечно, это не означает, что высшее образование и успешность обучения автоматически гарантируют успешность адаптационного процесса. Выявленный факт говорит, что уровень образования и, главное, его качество выступают важнейшими составляющими социального капитала личности, давая определенные преимущества тем, кто ими владеет. При этом важен, конечно, не столько сам факт наличия диплома об образовании, сколько уровень развития способностей, умения и готовности учиться, осваивать новое, уровень интеллектуальной трудоспособности, уровень знаний, наконец, — словом, развитие тех ресурсных
составляющих личности, которые достигаются качественным образованием.
Другой важной составляющей социального капитала успешно адаптированных людей, как отмечает автор цитируемой работы, является устойчивость социальных связей. Среди этих связей наиболее распространены связи однокашников и так называемая комсомольская солидарность. Причем последняя отличается высокой устойчивостью, способностью к возрождению, если того требует ситуация. В полярной группе (неуспешные адаптанты) значительная масса людей практически не обладала связями этого типа.
Еще одна социальная составляющая успеха социально-экономической адаптации — наличие социального опыта, связанного с востребованностью организаторских качеств, а также с реализацией потребности в состязательности, самоутверждении себя на фоне других, в конечном итоге, с формированием достижительной мотивации. Реальная представленность в группе «успешных» и полное отсутствие в полярной группе дают основание для выделения его как значимого фактора социально-экономической адаптации.
Обращает на себя внимание также прошлый богатый адаптивный опыт успешных адаптантов и практически отсутствие такового у полярной группы. Люди, входящие в первую группу, еще до начала реформ не один раз меняли работу и, соответственно, коллективы, осваивая новые требования и новые социальные нормы, сложившиеся в них. В противовес им, неуспешные адаптанты, как правило, долго работали в одном и том же месте, практически с одними и темн же людьми, успешно освоив нормы одного единственного коллектива.
Наиболее значимым элементом личностных факторов по A.C. Готлиб, оказывающих влияние на ход процесса социально-экономической адаптации, оказался характер ценностных ориентаций. Деньги, материальное благополучие выступают значимой ценностью в двух анализируемых группах, хотя имеются и принципиальные различия. Для успешных адаптантов де-
ньги, материальный достаток (богатство) выступают важной жизненной целью: они не только дают возможность жить, удовлетворять широкий круг потребительских запросов, но и выступают средством самоутверждения. При этом материальный достаток самым тесным образом связан с трудовыми усилиями, выступая результатом собственного труда. Деньги в этой группе выступают мерилом жизненного успеха, к которому стремятся, которого добиваются. Деньги обеспечивают определенный общественный статус, уважение окружающих. Деньги здесь — важнейшее условие самостоятельности, уверенности в себе.
В полярной группе деньги не наделяются столькими смыслами, они не выступают значимой жизненной целью и оцениваются лишь по шкале «много/мало» с акцентом на их нехватку, недостаток. Здесь материальный достаток — лишь средство выживания, способ обеспечить себе хоть какой-то сносный уровень жизни.
В первой группе очень высока ценность работы, в то время как другие ценности: семья, счастливая супружеская
жизнь, здоровье, общение и прочее — резко уходят на второй и третий планы. Для этой группы именно работа выступает важнейшей сферой человеческой жизни, дающей не только средства к существованию, но и возможность удовлетворения широкого спектра потребностей: в общении, в реализации своих способностей, в самоутверждении себя на фоне других. Достижительная мотивация здесь ярко выражена и реализуется, прежде всего, в сфере конкретного труда.
Огромная значимость работы в жизни успешных адаптантов характерна в равной степени для мужчин и женщин. Для женщин это часто сопряжено с серьезным конфликтом ролей матери и работницы, причем конфликт разрешается в пользу работы: женщина страдает, испытывает своеобразный «комплекс несостоятельности» как матери, осознает это и, тем не менее, продолжает жить в том же ритме, работая по 10...12 часов ежедневно.
Важнейшая ценность в группе жен-
щин — неуспешных адаптантов — семья, ее благополучие. Выполнение определенных семейных обязанностей, заботы о здоровье детей, а позже — об их успеваемости во многом определяет тактику поведения женщин в сфере занятости: выбор конкретного места работы, позволяющего более или менее успешно совмещать производственные и семейные роли, решение об увольнении, если это необходимо для семейного благополучия. Ценность работы как сферы раскрытия способностей здесь очень низкая.
Наиболее значимым из индивидуальнопсихологических характеристик оказалось свойство, которое A.C. Готлиб называет «открытость новому». Большая часть успешных адаптантов — люди, готовые к риску. Они, как правило, тяготятся рутиной, стандартностью ситуаций, готовы начинать «с нуля», «шагнуть в бездну». В то же время в полярной группе наблюдается тяготение к «нормальности», понимаемой как следование традициям, раз и навсегда заведенным нормам.
Заметное место среди индивидуальнопсихологических факторов успешности, по данным исследования, занимает оптимизм, умение найти положительные моменты (компенсаторы) даже в неблагоприятной ситуации. Для успешных адаптантов характерны воля, решимость, умение постоять за себя. Жизненные истории обнаруживают тот факт, что эти качества не возникли вдруг
— они формировались в детстве, юности, во взрослой (дореформенной) жизни. В эпоху перемен эти качества оказались востребованными, нашли себе применение в социально-экономической сфере.
Таким образом, социально-экономическая адаптация характеризуется способностью индивидов, различных социальноэкономических слоев и групп населения рационально и эффективно использовать имеющиеся профессионально-квалификационные ресурсы, личностный потенциал для встраивания в сложившуюся хозяйственную ситуацию с целью реализации своих потребностей и интересов. Основным результатом социальной адаптации в трансформирующемся российском обществе
является выработка достаточно большим числом людей успешных моделей социально-экономического поведения, основанных на личностных профессионально-квалификационных ресурсах и учитывающих требования институциональной среды.
Так как социально-экономическое положение женщин является одной из приоритетных сфер социальной политики государства, рассмотрим адаптационные ресурсы женщин в аспекте объекта социального управления. В основе любой концепции улучшения положения женщин должно лежать не представление о том, что плохо в нынешнем положении женщины и какие изменения мы хотели бы видеть, а понимание причин нынешнего неблагоприятного положения женщин и реальных возможностей, механизмов и рычагов их устранения или смягчения последствий.
В настоящее время женщины приобретают свободу в своих поступках и в выражении своих взглядов, но они не свободны от норм общечеловеческой культуры и нравственности... Новая государственная социальная политика должна обеспечить женщине свободу выбора в сфере труда, предпринимательской деятельности, социальной и духовной жизни. Она должна гарантировать достоинство женщины и обеспечить социальный контроль за проведением этих необходимых мер» [11].
Любая государственная политика в отношении женщин может складываться только из трех компонентов, В ТОМ НЛП ином сочетании: компенсация их объективно сложного положения на рынке труда; борьба с дискриминацией женщин и меры по повышению женской конкурентоспособности на рынке труда [12]. Следует отметить, что в современных условиях меры государственного принуждения, в том числе и законодательного, не заставят работодателей поступать вопреки собственным интересам.
Чтобы работодатель принял на работу женщину, он должен быть либо уверен, что на данном рабочем месте она будет работать лучше, чем мужчина, либо она будет соглашаться на дискриминацию: заведомо
более низкую оплату труда, сексуальные домогательства на рабочем месте и т.п. В противном случае предпочтение в большинстве случаев отдается мужчинам в силу ряда объективных причин, связанных с их более высокой мобильностью на рынке труда, отсутствием большинства социальных льгот, которыми пользуются женщины, а также некоторых традиционных установок, связанных с патриархальными стереотипами. В результате такого неблагоприятного положения женщин на рынке труда можно выделить два направления государственной политики содействия женской занятости:
— прямая компенсация неблагоприятного положения женщин;
— меры по повышению объективной конкурентоспособности женщин на рынке труда.
При этом нужно исходить из реальных требований современного рынка труда и реальных возможностей и потребностей государства. Возможности государства здесь состоят в прямом создании новых рабочих мест в государственной структуре, а также в стимулировании развития рынка новых услуг, необходимых для развития экономической и социальной жизни.
Тематика данного исследования обязывает нас исследовать второе направление, т.е. рассмотреть меры по повышению объективной конкурентоспособности женщин на рынке труда, которые в той или иной степени связаны с актуализацией личностных ресурсов женщин.
Все меры по изменению ситуации на рынке труда должны исходить из анализа реальных причин низкой конкурентоспособности женщин. В качестве таких причин Л.В. Бабаева [13] отмечает следующие:
— на протяжении десятилетий женщины были полностью вписаны в патерналистскую модель социальной защиты, разрушенной в последние годы, которая гарантировала им право на труд и систему социальных льгот;
— большинство женской рабочей силы было сконцентрировано в областях народного хозяйства, финансирующихся из бюджета, работа в этих отраслях носила чаще
всего низкоквалифицированный либо рутинный характер, приводивший к дисквалификации. Кроме того, секторы экономики с наибольшей концентрацией женщин, как правило, не являлись приоритетными;
— на рынке труда женщины традиционно пассивны, менее склонны к профессиональной мобильности, большее внимание уделяют социальному комфорту на рабочем месте, чем профессиональной самореализации и карьере;
— у женщин в большей степени, чем у мужчин, формальное образование не соответствует реальной квалификации и запросам рынка труда (частично это связано с выполнением женщиной репродуктивной функции, занимающей продолжительное время);
— двойная занятость женщин — выполнение служебных обязанностей и обязанностей по дому;
— в обществе существуют сильные предубеждения насчет «должного» и «возможного» места женщин.
На устранение или смягчение действия этих факторов и должны быть направлены меры государственной социальной политики.
Совершенно очевидно, что финансовые возможности государства сегодня очень ограничены. Поэтому шансы на успех будет иметь только такая политика, которая, во-первых, будет дифференцирована, то есть будет предусматривать различным социальным группам максимально эффективные меры помощи. Эта политика должна максимально ориентироваться на возможности косвенной помощи, гораздо менее дорогостоящей. Необходимо учитывать то, что в экономике называется синергетическим и мультипликационным эффектом, то есть различные меры взаимно усиливают эффект друг друга. В российских условиях шансы на успех будут иметь, прежде всего, такие меры, которые помогают женщинам, одновременно содействуя общему прогрессу экономики через развитие сферы малого и среднего бизнеса. К сожалению, в настоящее время такие меры зачастую носят декларативный характер и на практике либо не реализуются совсем, либо реализуется их
небольшая часть. Поэтому сейчас особенно важна детальная разработка механизмов содействия женской занятости, которые помогли бы реализовать на практике эту концепцию.
В работе мы не будем касаться оптимизации различных социальных льгот для работающих женщин, часть из которых декларируются государством, но материальная основа перекладывается на работодателя, что в конечном итоге, особенно на негосударственных предприятиях, обычно оборачивается против них. Также мы не будем касаться социальных льгот по защите здоровья матери и ребенка. В последнее время грубо нарушаются санитарные и другие нормы женского труда, поэтому нужен строгий контроль со стороны государства за соблюдением норм по охране здоровья работающих женщин. Специфические меры по охране труда могут лишь усугубить ситуацию, сложившуюся на рынке труда, с другой стороны, эта ситуация угрожает здоровью нации, поэтому существует необходимость не в охране именно женского труда, а в создании нормальных условий труда в целом.
В силу традиционно сложившейся системы разделения труда и особенностей профессионального поведения женщин, в современных условиях их профессиональная квалификация и образование не соответствуют структуре вакансий, отражающих спрос. Однако переобучение женщин в соответствии с требованиями рынка может не принести ожидаемых результатов, если не будет сопровождаться специальными мерами, помогающими женщинам преодолеть собственную пассивность на рынке труда.
По нашему мнению, одной из форм профессиональной адаптации женщин на рынке труда является обучение, позволяющее человеку с максимальной эффективностью использовать свой личностный ресурс. Причем оплата за обучение новой профессии (переквалификацию, повышение квалификации) может быть частично распределена и на будущий трудовой период.
Определенный эффект могут дать профессиональные клубы для обмена опытом,
информационные и консультационные центры. В связи с этим возрастает роль женских общественных организаций. Важную роль в этом случае могут сыграть женщины, уже достигшие успеха в сфере бизнеса. Ретрансляция этими женщинами своего опыта «вживую» может оказаться эффективнее профессиональной консультации. Примеры такого рода уже существуют в Читинской области. Так, клуб «Деловые женщины Забайкалья» периодически устраивает встречи известных женщин-пред-принимательниц с городскими и сельскими женщинами, где в неформальной обстановке обсуждаются пути вхождения женщин в предпринимательство.
Для женщин, предпочитающих работать по найму, нужны специализированные программы переподготовки, учитывающие особенности женской психологии и специфики поведения на рынке туда, а также в каждом отдельном случае социально-психологический тип женщин и их установок по отношению к профессиональной деятельности.
Особые программы требуются, по-видимому, и для женщин с маленькими детьми. Здесь, как и в бизнесе, требуется информация об имеющихся возможностях, о первых шагах, которые нужно предпринять, чтобы изменить свою профессиональную жизнь, о том, как общаться с работодателем и эффективно искать работу, а также возможность установить контакт с женщинами, достигшими успеха. Неформальное общение в профессиональных кругах может изменить активность женщин на рынке труда наиболее органично. Это быстро скажется на изменении их профессионального поведения и на изменении отношения к женщинам как профессионалам. Можно предположить, что при традиционной склонности женщин к солидарности и взаимопомощи подобная практика через некоторое время выровняет их возможности с возможностями мужчин.
Еще раз следует напомнить о мультипликационном эффекте предлагаемых мер, в случае успеха каждая из них способна усилить эффект других. Так, рост женского
бизнеса и женской самозанятости с потенциалом расширения дела уже сам по себе будет создавать новые рабочие места. Переподготовка женщин в массовых профессиях, если она будет осуществляться неформально и с учетом реальных потребностей региональной экономики, может быстро повысить экономическую эффективность региональных предприятий, так как предоставит в их распоряжение квалифицированную рабочую силу.
Очень важны мероприятия по корректировке психологического состояния женщин (здесь мы рассматриваем здоровье как личностный ресурс). Опыт женских общественных и профессиональных организаций оказывается полезным для снятия социальной и психологической напряженности в связи с конфликтами на работе и в быту, потерей работы и другими стрессогенными ситуациями.
Управление адаптационными ресурсами в современных условиях не мыслится без информатизации нашего общества не только в плане распространения компьютеров, но также и внедрения единой компьютерной сети, позволяющей почерпнуть массу информации, а также стать средой для дистанционного обучения.
Государство должно взять на себя формирование рынка информационных услуг. От государства, прежде всего, требуется содействие в проведении широкой программы изучения реальных информационных потребностей различного типа потребителей (органов государственного управления различных уровней, коммерческих организаций и т.п.). Также оно должно позаботиться об открытости информации, которая должна быть доступна для различных государственных и частных информационных центров и служб. Подобная политика, в случае успеха, сможет поднять культуру и эффективность управления, стимулировать создание цивилизованного рынка, облегчить международные деловые связи.
Одновременно информационный бизнес достаточно быстро может стать нишей для женщин, имеющих высокий образовательный потенциал, вытесняемых в на-
стоящий момент с рынка труда. Учитывая особенности поведения женщин на рынке труда, множество функций по обработке информации можно выполнять дома или в другом месте в удобное время, что позволит женщине успешнее сочетать семейную и производственную роли.
Управление адаптационными ресурсами женщин должно вестись и в направлении ориентации их на самореализацию в нишах малого и среднего бизнеса в сфере услуг (деловых, бытовых, образовательных). В мире имеется большой опыт государственного содействия формированию малого и среднего бизнеса, в том числе и с помощью косвенных мер [14].
Существует еще один важный фактор, определяющий государственную политику содействия женской занятости, — это дифференцированный подход к поддержке различных групп.
Также существуют различные подходы к определению типологии трудовой и профессиональной ориентации женщин как на основе отношения к профессиональной деятельности, так и на основе нескольких критериев. Важно, что среди женщин отчетливо выделяются разные по своим ориентациям типы, и вкладывать средства в их профессиональную переподготовку имеет смысл только с учетом этих различий.
Используя систему социальных льгот и пособий, одним женщинам лучше предоставить возможность находиться дома с детьми более длительное время, ослабляя напряжение на рынке труда; для других создать с помощью косвенных мер поддержки возможности для самореализации, третьим помочь в переквалификации или получении дополнительной профессиональ-
Литература
ной подготовки, позволяющей занять место в профессиональной нише, не сулящей больших возможностей для продвижения и высоких заработков, но позволяющей с относительным комфортом исполнять роль работающей матери и т.п. Нужно разработать систему психологического тестирования с целью выявления социально-профессиональной ориентации женщин и систему типовых стратегий поддержки женщин, принадлежащих к различным типам.
В качестве вывода можно отметить следующее. Управление социальной адаптацией женщин должно входить в сферу компетенции конкретных социальных служб (службы занятости, министерства труда и социального развития) и организаций по поддержке малого и среднего бизнеса (комитета по поддержке малого и среднего бизнеса). Этими организациями совместно должна быть разработана и принята программа, которая должна реализовываться при поддержке местных органов путем комплексного использования их ресурсов, как финансовых, так и остальных.
Конкретную работу по выполнению этой программы необходимо осуществлять с учетом особенностей региона на местном уровне, наиболее приближенном к реальным условиям, иначе она будет носить формальный и малоэффективный характер. Ключевыми моментами программы должны стать мероприятия по социальнопсихологической реабилитации женщин, формированию деловых навыков, дости-жительной мотивации, готовности к жизнедеятельности в условиях конкуренции, т.е. гендерно-ориентированные методики профессиональной и психологической подготовки.
1. Гудков Л.Д. Реформы и процессы общественной примитивизации / под ред. Т.И. Заславской // Кто и куда стремится вести Россию?.. Акторы макро-, мезо- и микроуровней современного трансформационного процесса. — М.: МВШСЭН, 2001.
2. Ядов В.А. Социальный ресурс индивидов и групп как их капитал: возможность применения универсальной методологии исследования реального расслоения в российском обществе /
В.А. Ядов; под общ. ред. Т.И. Заславской // Кто и куда стремится вести Россию? — М.: МВШ-СЭН, 2001. — С. 310-318.
3. Капелюшников Р. Современные западные концепции формирования рабочей силы. — М.: Наука, 1983.
4. Бурдье П. Социальное пространство и генезис классов // Социология политики. — М., 1993. — С. 299.
5. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. — М., 1992. — С. 373—374.
6. Charles K., Kline P. Relational Costs and the Production of Social Capital: Evidence from Car-pooling. NBER WORKING PAPER SERIES. Working Paper 9041. — [Электронный ресурс]. — Pe-жимдоступа: (http://www.nber.org/papers/w9041 (12.01.04).
7. Авраамова E.M., Логинов Д.М. Социально-экономическая адаптация: ресурсы и возможности // Общественные науки и современность. — 2002. — №5,— С. 24-34.
8. Швери Р. Теоретическая социология Джеймса Коулмена: аналитический обзор // Социо-логическийжурнал. — 1996. — № 1/2. — С. 68.
9. Тихонова Н.Е. Трансформационные процессы в сознании россиян: аксиологический аспект II Трансформационные процессы в России и Восточной Европе и их отражение в массовом сознании. — М., 1996.
10. Готлиб A.C. Социально-экономическая адаптация россиян: факторы успешности/неус-пешности II Социологические исследования. — 2001. — № 7. — С. 53.
11. Смирнова Е.Р., Ярская В.Н. Философия и методология социальной работы. — Саратов, 1997.
12. МезенцеваЕ. Женщиныисоциальнаяполитика. — М., 1992.
13. Бабаева Л.В. Женщины России в условиях социального перелома: Работа, политика, повседневнаяжизнь. — М., 1996.
14. Бабаева Л.В. Американские и российские женщины-предприниматели // Социс. — 1998.
— №8.
Коротко об авторах
Briefly aboutthe authors
Романова И.В., канд. социол. наук, доцент кафедры психологии, Читинский государственный университет (ЧитГУ) rik-romanova-chita@maiI.ru
I. Romanova, Candidate of sociological sciences, assistant professor of psychology department, Chita state University
Научные интересы: социальная геронтология
Scientific interests: social gerontology
Романова Н.П., д-р социол. наук, профессор, Читинский государственный университет (ЧитГУ) rik-romanova-chita@mail.ru
N. Romanova, Doctor of sociological sciences, professor, Chita State University
Научные интересы: философия одиночества, гендерные исследования, деловые коммуникации
Шарова Т.В. , канд. социол. наук, доцент, Читинский государственный университет (ЧитГУ) rik-romanova-chita@mail.ru
Scientific interests: demographic trends in society, sociology, social groups, genderology, problems of loneliness
T. Sharova, Candidate of sociological sciences, assistant professor, Chita state University
Научные интересы: гендерные исследования, социология права
Scientific interests: gender studies, sociology oflaw
