CC BY
46
ях... » [Достоевский, 1976, с. 420]. Отсутствие смысла и основания в его идее приведет в конечном итоге Раскольникова к Евангелию, которое пока лежит еще под подушкой (как бы под покровом). Именно через него возможно будущее обновление героя, поскольку в нем он может найти живое основание для своей жизни.
Теория Раскольникова и ее воплощение, скорее, богоборческая концепция, чем концепция богоподмены. Однако при ее воплощении и подаче в романе «Преступление и наказание» можно увидеть и мотив богоподмены. Идея Раскольникова (пока довольно «сырая» и неоформленная) предполагает будущее развитие - появление уже одного человекобога, который бы не просто бунтовал против Бога, нынешнего порядка и несправедливости, а попытался бы подменить Его и восстановить «справедливость» в земном устроении мира.
Литература
Библия. Книги священного Писания Ветхого и Нового Завета. М., 2007.
Брянчанинов И., епископ. Полное собрание сочинений в 8 томах. Т. IV. М., 2002.
Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Т. VI. Л., 1976.
Степанян К.А. «Сознать и сказать». «Реализм в высшем смысле» как творческий метод Ф.М. Достоевского. М., 2005.
АБЗАЦНОЕ ЧЛЕНЕНИЕ ТЕКСТА КАК ПОКАЗАТЕЛЬ ЕГО РАСЧЛЕНЕНИЯ
(на материале художественных текстов рубежа ХХ-ХХ1 веков)
О.В. Марьина
Ключевые слова: абзац, текст, синтаксис, дезинтеграционные
процессы.
Keywords: paragraph, text, syntax, disintegrate processes.
В последнее время исследование абзацев, абзацного членения текста вообще и художественного текста в частности выходит на новый уровень. Помимо традиционных подходов к изучению функций абзацев (Н.С. Валгина, С.Ю. Крючков, Л.М. Лосева, Л.Ю. Максимов, Е.А. Покровская), выявлению соотношений абзацев и сложных синтаксических целых, фрагментов (С.Ю. Крючков, П.А. Лекант,
Л.Ю. Максимов, А.Г. Руднев, Н.И. Серкова, Г.Я. Солганик), существует подход к рассмотрению абзацев не столько как к единице членения текста (А.Н. Володченко, П.А. Лекант, Л.М. Лосева, Н.И. Серкова, А.М. Пешковский), сколько как к единице, его расчленяющей (Н.С. Валгина, Е.А. Покровская, О.С. Саланина, А.А. Чувакин).
При понимании абзаца нам близка позиция Н.С. Валгиной, которая считает, что основное назначение абзаца - расчленение текста с целью выделения его компонентов. Автор отмечает, что текст, не расчлененный на абзацы, воспринимается с трудом; «сила его на читающего падает. Затрудненность чтения приводит к потере интереса и притуплению внимания» [Валгина, 2003].
Исследователи синтаксиса художественных текстов отмечают, что именно абзац является наиболее яркой фигурой расчленения. По мнению А.А. Чувакина, дезинтеграция захватывает в прозе конца XX века «прежде всего абзац. Развивается тенденция к сокращению абзаца <...>; вместе с этим повышается частотность малых, или коротких, абзацев в тексте» [Чувакин, 2003, с. 60]. Малые абзацы в синтаксисе художественной литературы на фоне иных по протяженности связываются со значимостью их (абзацев) содержания (объективного, субъективного), композиционным назначением, эмотивностью, сменой ритма текста и другим, с необходимостью выдвижения информации абзацев, их звучания, ритма, обозначаемой ситуации или фрагмента ситуации. Появляясь через определенный текстовый интервал, такие абзацы сразу обращают на себя внимание читателя [Чувакин, 2008, с. 507-509; Саланина, 2005, с. 8].
В данной работе мы определяем, как структура абзацев художественных текстов, созданных в 1980-е - 2000-е года, влияет на степень их расчленения.
В литературе рубежа веков расчленение текста с целью выделения его компонентов связано, главным образом, с абзацами, состоящими из одного
- простого нераспространенного предложения:
1. Светящаяся черточка осталась на прежнем месте. Она неподвижно сверкала. Как далеко он отбежал!
Прощай (Л. Петрушевская «Нагайна»).
2. Им нужно то, что им дать невозможно...
Невозможно! (А. Лиханов «Благие намерения»).
- простого распространенного предложения:
1. И тут она тебя бросает. И не только бросает, а уходит к другому, любимому человеку.
Ты начинаешь обливаться кровью (Виктор Ерофеев «Фабрика любви»).
2. Возвращаясь домой в троллейбусе, Дашенька уже поняла, что заболела.
Дома она слегла (В. Маканин «Дашенька»).
- простого / сложного предложения длиной от одной до полутора строк:
1. <... >Давай-ка за дело, да лучше втихомолку, но по-настоящему, без обмана - самого себя и тех, кто тебя окружает, -без липовых фраз, мнимых отчетов, суеты, восклицаний!
Честней и проще.
Ведь когда честней и проще, тогда и поражение простимее, объяснимее ошибки, неудачи (А. Лиханов «Благие намерения»).
2. У него было такое чувство, что он попал в другой город.
Лева отпустил такси, решив прогуляться оставшееся время по
этому городу (А. Битов «Пушкинский дом»).
Это абзацы, появляющиеся в середине текста, расчленение которого увеличивается за счет того, что абзац вводит новый речевой слой (пример из текста Л. Петрушевской «Нагайна»), является стержневой фразой, заключающей в себе логический вывод (примеры из текстов
A. Лиханова «Благие намерения»), акцентирует внимание читателя на действиях, состоянии, положении одного из героев (пример из текстов
B. Маканина «Дашенька», А. Битова «Пушкинский дом»); сопоставляет имеющуюся в нем информацию с той, которая заключена в предшествующем абзаце (Виктор Ерофеев «Фабрика любви»).
Современный текст может состоять из абзацев, равных отдельному предложению. Например: 1. Я моюсь грязной водой, стекшей с тел мывшихся до меня женщин.
Наевшись пасхальных крошек, мыши превращались в летучих мышей.
Арабский пупок - молоток.
На всякий случай я прячусь во ржи.
Катаюсь по полю, чтобы быть сильным.
Не торгуясь, куплю у араба негодную лошадь (Виктор Ерофеев «Мы из Интернета»).
2. Мама мыла раму.
Папа купил телевизор.
Дул ветер.
Зою ужалила пчела.
Саша Смирнов сломал ногу (Л. Рубинштейн «Мама мыла раму»).
Данные предложения могут быть заключены только в самостоятельные абзацы, так как между ними нарушены логические, структурные (в тексте Виктора Ерофеева «Мы из Интернета»), семантические связи, являющиеся базовыми для определения связности и цельности любого текста.
При сочетании абзацного членения с другим синтаксическим показателем дезинтеграции усиливается расчленение текста. Так, абзац может быть вставной конструкцией, имеющей реминисцентную отсылку к ранее созданному тексту: Марьиванна, напившись чаю, повеселевшая, заходит в детскую сказать спокойной ночи. Отчего это ребенок так плачет? Ну-ну-ну. Что случилось? Порезалась?.. Животик болит?.. Наказали?..
(Нет, нет, не то, не то! Молчи. Не понимаешь! Просто в голубой тарелке, на дне, гуси-лебеди вот-вот схватят бегущих детей, а ручки у девочки облупились, и ей нечем прикрыть голову, нечем держать братика!) (Т. Толстая «Любишь - не любишь»).
Абзацное членение во взаимодействии с многоточием передает отрывочность воспоминаний рассказчика, запомнившиеся эпизоды из жизни (преимущественно школьной), связь которых линейная, последовательная: Толстый застенчивый мальчик... Бедность... Мать самокритично бросила театр и работает корректором...
Школа... Дружба с Алешей Лаврентьевым, за которым приезжает «форд»... Тогда меня возьмут на дачу... Я становлюсь маленьким гувернером... Я умнее и больше читал... Я знаю, как угодить взрослым...
Черные дыры... Зарождающаяся тяга к плебсу... Мечты о силе и бесстрашии... Похороны дохлой кошки за сараями... Моя надгробная речь, вызвавшая слезы Жанны, дочери электромонтера. Я умею говорить, рассказывать...
Бесконечные двойки... Равнодушие к точным наукам... Совместное обучение... Девочки... Алла Горшкова... Мой длинный язык... Неуклюжие эпиграммы... Тяжкое бремя сексуальной невинности... (С. Довлатов «Ремесло»).
Ключевые моменты прошлого показаны с помощью номинативных предложений, так как рассказчику важно сообщить о том, что происходило, а не как, где и т.д. Многоточие, завершающее все предложения (кроме одного) фрагмента, в данном случае выполняет двойную функцию, смысловую и структурную: служит для обозначения пропуска одного или нескольких компонентов текста и вызывает у читателя представление о называемом.
При взаимодействии двух дезинтеграционных процессов (одним из которых является абзацирование) в одной синтаксической единице усиливается расчленение текста:
1. В парке она отыскала давно уж ею запримеченный тополь с корявым суком над тропинкой, захлестнула на него веревочку, сноровисто увязав петельку, продернула в нее конец - все-таки деревенская, пусть и тихоня, она умела многое: варить, стирать, мыть, корову доить, косить, дрова колоть, веревку для просушки белья натянуть и увязать. Коня, правда, запрячь не могла - в ее деревне лет уже десять лошади не велись. И еще не могла она, боялась щупать куриц, отрубать петухам головы, не научилась, хотя и пробовала, пить, материться.
Ну и пожила бы дальше на этом милом свете, глядишь, и сподобилась бы (В. Астафьев «Людочка»).
2. В эти пять минут произошло вот что.
Она села к столу, чтобы, как обычно, записать все события дня в дневник, и вдруг вспомнила про подлую шутку Горгоны.
Сердито выдвинула ящик, схватила оба бумажных квадратика с готическими письменами и поднесла к ним зажженную спичку, чтобы уничтожить следы своей постыдной доверчивости.
Прошло не менее минуты, прежде чем Коломбина убедилась: послания не подвержены огню. Сожгла несколько спичек, опалила подушечки пальцев, а бумага даже не почернела!
Трясущимися руками схватила сумочку, чтобы достать портсигар. Нужно было выкурить папиросу, собраться с мыслями (Б. Акунин «Любовница смерти»).
В каждом из имеющихся примеров парцеллят и основное предложение находятся в разных абзацах. Такое разделение компонентов связано с тем, что парцеллят (пример № 1) - единственное предложение в абзаце - предвосхищает дальнейшее развертывание события (пожила бы, если бы... не совершила самоубийство): Она была, как и все замкнутые люди, решительная в себе, способная на отчаянный поступок<... > И тут, с петлей на шее, она тоже, как в детстве, зажала лицо ладонями и, оттолкнувшись ступнями, будто с высокого берега бросилась в омут...; сообщает о последовательности действий героя, каждый из которых является значимым в данном контексте (пример № 2).
Фрагмент текста может заключать в себе сразу несколько показателей дезинтеграции, одним из которых будет абзацное членение. На-
пример: Момус тихонько, не поднимаясь с коленок, отполз назад, распрямился и юркнул в охотнорядский лабиринт.
Развязал кошель, сунул руку. Империалов было негусто - всего тридцать. Пожадничал Самсон Харитонович, поскаредничал много дать Богородице. Ну да ничего, зато она, Матушка, для раба своего верного не поскупится.
Еще затемно, как следует утеплившись и прихватив фляжечку с коньяком, Момус пристроился на заранее облюбованном месте: в кустиках, с хорошим видом на старый дуб <... > (Б. Акунин «Особые поручения»).
Базовый компонент и парцеллят находятся в разных абзацах (1, 2 абзацы), тем самым внимание читателя акцентируется на каждом действии героя. Заключительный абзац фрагмента отделяется отбивкой. Благодаря данному композиционному приему описывается новая ситуация, происходящая в другом месте в иное время.
Абзац в текстах рубежа ХХ-ХХ1 веков может совпадать с усложненным сложным предложением, которое Е.А. Покровская характеризует как очень крупную по размерам конструкцию, объединяющую компоненты, разнородные в композиционном отношении; по субъектным сферам, выраженным и не выраженным формами чужой речи; по цели высказывания; по эмоциональной окрашенности [Покровская, 2001, с. 30]. Например: Лева пришел как-то из университета - обе створки дверей в квартиру были распахнуты - и увидел незнакомого старика, который, двигаясь сердито и суховато, руководил выносом таких с детства знакомых (с которыми у нас отношения... ) вещей, как: зеркало, овальное, в оправе из золочено-черных виноградных лоз; настольная лампа, бывшая керосиновая (эмаль и бронза); полочка с двумя резными негритятами-амурами (они же авгуры) и длинная полированная, красного дерева, тумба, на которой в детстве Лева играл блошками в футбол и пуговки особенно замечательно скользили... (А. Битов «Пушкинский дом»). Взаимодействие нескольких дезинте-грационных процессов в усложненном сложном предложении лишает его целостности, разрушает последовательность изложения. Степень расчленения усиливается за счет того, что в предложении несколько вставных конструкций и некоторые из них завершаются авторским знаком - многоточием.
Итак, малые по объему абзацы являются наиболее яркими показателями расчленения в том случае, если а) только из таких структур состоит текст; б) появляются между традиционными абзацами, состоя-
щими из одного или нескольких сложных синтаксических целых; в) взаимодействуют с другими процессами дезинтеграции.
На наш взгляд, абзацирование - проявлением не только дезинтеграции, но и интеграции. Это возможно в том случае, когда абзац -усложненное сложное предложение с различными синтаксическими связями, с одним или несколькими видами осложнений.
Литература
Валгина Н.С. Теория текста. М., 2003.
Покровская Е.А. Динамика русского синтаксиса в ХХ веке : лингвокультурологический анализ : автореф. дис. ... д-ра. филол. наук. Ростов-на-Дону, 2001.
Саланина О.С. Абзацирование вторичного текста как проблема общей теории текста (эвокационное исследование) : дис. ... канд. филол. наук. Горно-Алтайск, 2005.
Чувакин А.А. Дезинтеграционные процессы в художественном синтаксисе рубежа ХХ-ХХ1 вв. // Исследования по семантике : межвузовский научный сборник. Уфа, 2008. Вып. 24.
Чувакин А.А. Интеграция/дезинтеграция в синтаксисе художественного текста на рубеже 20-нач. 21 века // Русский синтаксис : новое в теории, методике, объекте. Барнаул, 2003.
ПОЛИСЕМАНТИЧЕСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ ФОЛЬКЛОРНО-МИФОЛОГИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ В ПРОЗЕ СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЯЗЫЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ГОРНОГО АЛТАЯ
И.А. Бедарева
Ключевые слова: Горный Алтай, мировое древо, тотемный миф, мифологема, архетип.
Keywords: Gorny Altai, world tree, totemic myth, mythological unit, archetype.
Для современной русскоязычной прозы Горного Алтая, характерно стремление к использованию образов и символов мировой литературы, что особенно отчетливо прослеживается на уровне фольклорно-мифологической системы, которая в значительной мере приобретает
