CC BY
27
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
СЕРИЯ 8
НАУКОВЕДЕНИЕ
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ
1999-4
издается с 1973 г. выходит 4 раза в год индекс серии 2.8
МОСКВА 1999
по истории психологии, читаемых в университетах, внедряя таким образом в сознание будущих психологов истинные эксперименталистские ценности — педагогически понятный прием. Однако с точки зрения историографии философии и психологии такое видение играет негативную роль. Представление о психологии, которой придерживаются "победители" происходивших ранее споров относительно самоидентификации психологии, выступает в качестве "фильтра", не пропускающего "ошибочные" концепции в сегодняшнюю историографию. Именно таким образом предшествующая психология была превращена в "философскую предысторию" "истинно научной психологии" (с.273).
Т.В.Виноградова
99.04.014 . БАД Р. ПЕНИЦИЛЛИН И "НОВЫЕ ЕЛИЗАВЕТИНЦЫ". BUD R. Penicilin and the new Elizabethans // Brit. j. for the history of science. - Oxford, 1998. - Vol. 31, № 110. - P. 305-333.
В целом, по словам английского автора, научные достижения мало освещаются в средствах массовой информации, тем не менее некоторые открытия получают широкий общественный резонанс. С чем это связано? Почему отдельные события научной жизни оказываются в фокусе внимания, тогда как множество других остаются в тени?
К числу таких наиболее известных и до сих пор вызывающих общественный интерес событий, особенно в Великобритании, относится история открытия пенициллина. Когда в 80-е годы разразился скандал в связи с тем, что открытие "моноклонированных антител" (monoclonal antibodies), сделанное учеными из Кембриджа, не было запатентовано, параллель проводилась с пенициллином, который также не был запатентован, и в результате монополию на его производство получили США. В июле 1995г. в одной из лондонских газет появилась серия статей, критикующих высокие затраты на медицинские исследования, в качестве главного аргумента опять же приводился пенициллин, который, как известно, был открыт случайно. В этом же году на страницах журнала "Нью сайнтист" вновь развернулась дискуссия по поводу того, кто внес больший вклад в открытие пенициллина — А.Флеминг или Х.Флори. Все это говорит о том, что история, связанная с открытием пенициллина, стала частью английской культуры. Она до сих пор вызывает такие
противоречивые чувства, как гордость научным гением Британии и сожаление о потерянных в свое время возможностях. Это открытие помогло британцам в послевоенный период вновь обрести чувство собственного достоинства и сформулировать общенациональную идею, а также перестроить патентную систему, повысить авторитет науки, создать современную фармацевтическую промышленность. Эта история имеет собственные реликвии. Так, чашка Петри, в которой Флеминг впервые наблюдал необычные свойства пенициллина, хранится в Музее науки в Лондоне и относится к числу хорошо знаковых для британцев исторических реликвий; образцы пенициллина, приготовленные Флемингом, продавались в 1996 и в 1997 гг. на престижных аукционах Кристи и Сотби, и были куплены за несколько тысяч фунтов стерлингов.
Безусловно, основной причиной не утихающего интереса к этому открытию служит необыкновенная терапевтическая эффективность пенициллина, совершившего подлинную революцию в медицине Но этим не исчерпывается значение этого открытия для Великобритании. Несмотря на то, что Великобритания была в числе стран-победительниц, послевоенные годы были для нее мрачными и сложными. Страна не только была обескровлена войной, но и с потерей в 1947 г. Индии и Палестины переживала мучительный период стремительного распада империи. Перед Великобританией стояла задача найти свое место в кардинально изменившемся мире и перестроить собственное самосознание. В условиях послевоенной модернизации Британии пенициллин стал символом, призванным продемонстрировать потенциал страны, а кроме того, "вера в то, что "мы" изобрели пенициллин, помогла британцам обрести новый постимперский образ себя" (с.312). Недаром в лондонской "Тайхмс" с 1945 по 1947 г. ежегодно публиковалось от 20 до 30 статей, где в той или иной связи упоминался пенициллин (с.310).
Для того чтобы поднять настроение и направить мысли нации в будущее, в мае 1951 г. в Великобритании был проведен фестиваль, посвященный достижениям страны в XX в. Этот фестиваль был исключительно британским: даже в кафетериях было запрещено торговать иностранными продуктами. В каталоге одной из выставок, проводившихся в рамках фестиваля, было сказано: "Всё, с чем вы познакомитесь на выставке, было создано на протяжении жизни
одного поколения, и все это результат выдающихся достижений британской науки" (цит.по: с.309).
Большое место в программе фестиваля занимала гордость Великобритании — история открытия пенициллина. Эта история была представлена в виде последовательности ярких и запоминающихся сцен. В 1928 г. в больнице св. Марии в Лондоне одинокий, везучий и талантливый ученый Александр Флеминг, занимаясь исследованиями стафилококка, случайно заметил, что бактериальные культуры заражены плесенью и что в местах, куда она проникла, культуры стафилококка погибли. Флеминг стал культивировать эту зеленую плесень "пенициллиум" и вскоре обнаружил, что в жидкую питательною среду проникает некое крайне сильнодействующее вещество, которое Флеминг, в соответствии с традицией назвал пенициллином. Это открытие оставалось невостребованным в течение десяти лет, пока на него также случайно не обратил внимание исследователь из Оксфордского университета Э.Чейн. Под руководством Х.Флори группа оксфордских ученых крайне успешно продолжила работу над этим открытием и сумела добиться того, что стало возможным производить пенициллин в лабораторных условиях. Из-за тягот военного времени Флори и один из членов его команды Н.Хитли летом 1942 г. перебрались в США, располагая небольшим количеством порошка пенициллина, а также с трудом приобретенным знанием о том, как выращивать плесень и как производить и апробировать новое лекарство. Материальные ресурсы ведущей индустриальной державы позволили быстро наладить широкомасштабное производство пенициллина.
Хотя на выставке об этом не было сказано ни слова, "у британцев сложилось убеждение, что американцы, запатентовавшие новый продукт, извлекли огромные прибыли, тогда как Британия, где это открытие было сделано, не получила ни пении" (с.309). В истории создания первой атомной бомбы многие увидели явную аналогию с той судьбой, которая постигла открытие пенициллина. Работа над атомной бомбой была начата в Англии в первые годы войны, и затем ключевые результаты были переданы американцам, что существенно упрочило их позиции. Однако последние ответили на это тем, что в дальнейшем ограничили доступ Британии к научной информации (с.312).
Для Великобритании конца 40-х и начала 50-х годов, как показывает анализ публикаций того времени, были очень сильны антиамериканские настроения. Это было связано как с экономическими трудностями, испытываемыми страной, так и с утратой ею прежнего статуса в мире, что происходило на фоне нарастающей экономической мощи и престижа США. Великобритания полностью зависела от поставок сырья и продуктов питания из США, но в условиях обнищания ее европейских рынков не имела средств, чтобы за них расплатиться; поставки же по лендлизу вскоре после. Дня победы были внезапно прекращены. Хотя голод и массовая безработица в последний момент и были предотвращены займом, предоставленным США, условия жизни в послевоенной Британии были достаточно суровыми. В этой ситуации США воспринимались британцами как экономический рай, как недостижимая мечта, а кроме того, как единственная страна, которой удалось воспользоваться плодами победы. Один из лейбористских министров Ф.Пирт (Peart ) утверждал: "Возникла другая форма империализма, которую можно назвать "долларовым империализмом". Раньше, если вы хотели создать империю, вы посылали миссионера и бутылку виски, теперь вы посылаете колбасный фарш в жестяных банках" (цит.по: с.313).
По мере того как наращивалось производство пенициллина в США, в Британии росло чувство обиды и раздражения. Уже в феврале 1944 г., когда еще шли ожесточенные бои в Италии и бомбы по-прежнему падали на Лондон, в парламенте обсуждался вопрос относительно производства пенициллина на родине. Спустя полгода когда война все еще не была окончена, ряд членов парламента выступили с резкой критикой правительства, не обеспечившег > достаточной финансовой поддержки этому открытию, чтобы и-.-смогла воспользоваться Великобритания. В частности, член парламента лейборист Г.Гриффитс (Griffiths) обвинил правительство в том, что "оно, вместо того чтобы взять это открытие под свой контроль, фактически отдало производство пенициллина на откуп американцам" (с.315). Через неделю после Дня победы член парламента лейборист А.Солт (Salt) обратился с вопросом к президенту Британского совета по медицинским исследованиям, знает ли он, что в США пенициллин продается в каждой аптеке, и какие шаги он предполагает предпринять, чтобы другие британские
открытия и изобретения не постигла та же участь, что и изобретение пенициллина (с.315).
Что же на самом деле "украли" американцы? Флеминг вопреки распространенному мнению не открывал антибиотика. Обнаружив необычные свойства пенициллина, Флеминг, как доказывают современные исследования, полагал, что на его основе может быть создана вакцина, а не антибактериальный препарат. Вклад Флори и Чейна состоял в том, что они построили цепочку, которая привела их от обнаружения определенных свойств плесени рода "penicillinum" к созданию на ее основе лекарственного препарата. Открыв пенициллин благодаря везению и таланту наблюдателя, Флеминг вскоре прекратил изучение этого вещества, так как оно было химически нестойким и его невозможно было производить в количествах, достаточных для научных исследований. В 1939-1940 гг. Флори, Чейн и их коллеги занялись поисками новых методов по выращиванию больших количеств плесени рода "pénicillium" отрабатывали условия, при которых плесень выделяла пенициллин, технические приемы по экстрагированию и очистке активного антибиотика. Работа над второй фазой проекта началась, когда благодаря разработанной ими технологии брожения было получено столько пенициллина, что стало возможным проверить его действие на инфицированных мышах. Первые клинические испытания в 1941г. подтвердили результаты экспериментов на животных: пенициллин оказался намного более эффективным и намного менее токсичным, чем любой другой из известных антибиотиков. Хотя, безусловно, огромный объем работы был выполнен британскими учеными, тем не менее было бы неверным считать, что британцы открыли пенициллин, а американцы его "украли". Американцы внесли огромный вклад в технологию массового производства пенициллина и повышение его эффективности; они изменили и штамм плесени, и способ ее культивирования.
В 1942-1946 гг. как британским, так и американским химикам казалось, что используемый для получения пенициллина метод ферментации, который американцам удалось существенно усовершенствовать, будет использоваться недолго, до тех пор пока не будет расшифрована молекулярная структура пенициллина и не будет осуществлен его синтез. Проект по химическому синтезу пенициллина, требовавший участия большого числа химиков, был
самым крупным научно-техническим проектом военного времени после Манхетгенского проекта. В 1946 г. был подписан англоамериканский договор о совместной работе над этим проектом, тогда как сотрудничество в сфере промышленного использования нового метода ферментации не было официально оформлено. Однако неожиданно для всех затраты на производство пенициллина с использованием новой технологии брожения, предложенной американцами, снижались гораздо быстрее, чем химики продвигались вперед. К 1945 г., когда была определена молекулярная структура пенициллина, стало ясно, что пенициллин будет трудно синтезировать и что этот путь экономически неконкурентоспособен. И хотя оказалось, что американцев не в чем упрекнуть, поскольку они изобрели новую технологию производства пенициллина и получили соответствующие патенты, между британской и американской сторонами сложились очень напряженные отношения. Начиная с 1944 г. британская сторона неоднократно выражала недовольство тем, что британские компании вынуждены будут платить американцам за право использовать новую технологию глубокой ферментации (deep fermentation). Споры по поводу этих отчислении не стихали вплоть до 1952 г., когда корейская война помогла восстановить англо-американскую дружбу.
Ряд английских ученых, обращаясь к своим американским коллегам, упрекали их в том, что они, если в прямом смысле и не "украли" британское открытие, то по крайней мере воспользовались экономическими проблемами послевоенной Британии (с.317). В США была создана специальная комиссия под председательством Дж.Коннора (Connor) консультанта, а затем президента крупной фармацевтической компании "Мерк", занимающейся производством пенициллина. По результатам работы комиссии 28 октября 1952 г. был опубликован меморандум, в котором Коннор утверждал, что на самом деле британские фармацевтические компании не платили за право использовать новые технологии. Говорить же о том, что американцы "украли" пенициллин у британцев, по его мнению, могут лишь те, кто не понимает сути вопроса. Действительно, как это впоследствии и было признано, многие ученые в Великобритании не имели представления о том, сколько усилий требуется, чтобы превратить идею в готовый продукт, а также о том, как функционирует патентная система. Но, несмотря на меморандум,
британское общественное мнение продолжало настаивать на том, что "нация была ограблена" (с.318).
Гордость за свою страну и чувство обиды тем не менее послужили тем ресурсом, который мог быть мобилизован в послевоенные годы, которые были названы периодом Реконструкции (Кесог^гасйоп). Основная цель этой Реконструкции может быть выражена словами: "Процветание и величие" (с.318). Дискуссии на тему модернизации страны начались еще в 1940 г., а к 1944 г. уже были разработаны планы по реформированию образования, общественной безопасности, будущего империи и характера послевоенного общества Британии. Новое лейбористское правительство считало, что модернизация будет идти эффективнее, если будут созданы крупные структуры и проведена национализация ряда базовых отраслей, а также разрабатываться и внедряться новые технологии. Если лейбористская политика национализации предавалась анафеме со стороны представителей прежнего среднего класса, то относительно развития новых технологий и правые, и левые были единодушны.
Пенициллин, по словам автора, занимает первое место в перечне ключевых изобретений Британии, которые были сделаны во время войны и которые в мирное время помогли поддержать престиж страны, утратившей свои имперские владения. Помимо пенициллина и атомной бомбы в эпоху послевоенной модернизации "каждый знал, что "мы" изобрели радар, открыли атоманую энергию, создали реактивный двигатель и, конечно, истребитель "Спитфайр" (с.312). В 50-е годы этот список пополнился первыми в мире атомными электростанциями, первыми гражданскими реактивными самолетами, а также пуском самого быстрого поезда. Все вместе они внесли свои вклад в послевоенную модернизацию Великобритании и помогли британцам обрести новую систему ценностей.
"Технологические инновации стали таким же символом послевоенной Британии, каким позже стал свободный рынок" (с. 319). Разработка и владение новыми технологиями рассматривались обществом как путь к процветанию и завоеванию международного авторитета. Р.Хьюсон (Не\у1зоп) в недавно опубликованной книге "Культура и консенсус" показывает, каким образом технологическая модернизация была инкорпорирована в систему традиционных ценностей. В этот период "проведение
параллелей между разгромом Ф.Дрейком1 "Непобедимой армады" и победой Англии во второй мировой войне превратилось в клише; "радар стал культурным эквивалентом великих елизаветинских галеонов" (с.319).
В начале 50-х годов спрос на пенициллин был очень высок, и его производители, английские и американские, получали огромные прибыли, поэтому вопрос, почему страна не владеет всеми правами на пенициллин, стоял очень остро. Многие видели причина сложившейся ситуации в старомодных установках медицинского исследовательского сообщества. Чейн хотел получить патент на разработанные его группой методики и в 1948 г. подал соответствующею заявка, однако Британский совет по медицинским исследованиям отклонил ее. В отличие от Чейна, Флори вообще не стал предпринимать каких-либо реальных действии в этом направлении. Как он объяснял в 1952 г., "в Великобритании сложилась традиция не получать патентов на изобретения и открытия в области медицины. Мы не стали подавать никаких заявок по совету ряда известных представителей медицинской науки. И теперь нация имеет очень веские причины сожалеть об этом, поскольку эта ошибка уже стоила нам многих миллионов долларов и в дальнейшем, несомненно, будет стоить не меньше" (цит.по: с.320). Подобные сожаления об упущенных возможностях подтолкнули институциональные изменения в системе патентования.
В 1948 г. по инициативе нового главы министерства торговли, молодого экономиста и будущего премьер-министра Г.Вильсона было принято решение о создании Национальной корпорации по исследованиям и разработкам (National research development corporation) — холдинговой компании, которая должна была заниматься патентами. В связи с этим событием 14 апреля 1948 г. в газете "Дэйли Геральд" появился броский заголовок "Пять миллионов фунтов на то, чтобы впредь иностранцы не могли воровать наши идеи" (с.321). Вильсон, создавая эту корпорацию, хотел покончить с джентльменскими традициями, которые тянули
' Ф Дрейк (1540-1596), англ мореплаватель, вице-адмирал, руководитель пиратских экспедиций в Вест-Индию, в 1577-1580 гг совершил второе (после Магеллана) кругосветное плавание В 1588 г фактически командовал англ флотом при разгроме испанской " Непобедимой армады" - Прим реф
страну назад. Однако вплоть до 1949г. допускалось патентование лишь технологии производства, но не самого химического препарата. В 1949 г. был принят новый закон, который впервые сделал возможным получать патент на лекарственные препараты. Несколькими годами позже — Национальная корпорация по исследованиям и разработкам успешно запатентовала новое поколение антибиотиков, разработанных в Оксфорде (цефалоспорины).
Открытие пенициллина не только сыграло свою роль в поисках общенациональной идеи и подтолкнуло изменения в системе патентования, оно также имело и локальное институциональное значение. Больница св. Марии, относившаяся к категории самых бедных и наименее престижных больниц, существовавших на пожертвования, сразу после войны начала отчаянную борьбу за свое будущее. В июне 1945 г. руководство больницы подало просьбу о предоставлении ей двух миллионов фунтов на послевоенную реконструкцию и расширение,-ссылаясь на то, что именно здесь был открыт пенициллин. Однако стоящие перед больницей проблемы не исчерпывались лишь получением денег на реконструкцию. К концу войны было ясно, что прежняя система медицинского обеспечения устарела и будет реформироваться. Поэтому главным для нее был вопрос, в чье ведение она перейдет — муниципальных или новых общенациональных органов власти, что с точки зрения финансирования имело жизненно важное значение. Добиваясь высокого статуса, больница св. Марии организовала у себя "Выставку пенициллина и современной медицины", приуроченную к визиту Елизаветы (ныне королевы-матери) летом 1945г. В дальнейшем при поддержке западной железной дороги эта выставка была размещена в поезде, состоявшем из двух вагонов, который объехал южные и западные районы страны. В результате эта выставка побывала в более чем двадцати городах, и ее посетило примерно 70 тыс. человек (с.322). Благодаря этим усилиям, когда в 1948 г. была организована Национальная служба здравоохранения, больница св. Марии перешла в ее ведение, и ей был придан наивысший статус, дающий право заниматься подготовкой студентов.
История британского открытия пенициллина была также взята на вооружение химическим синдикатом ICI, который в течение 50 лет был самой крупной производственной компанией в Великобритании.
Во время войны ICI стал утрачивать свой международный престиж; впоследствии возникла угроза его национализации. Решая эти две проблемы, компания пыталась доказать, что ее деятельность может служить образцом проведения исследований и разработок на современном уровне. Пенициллин, в разработку которого на ранних этапах она была вовлечена, стал одним из главных ее аргументов. Апелляция к достижениям науки, как замечает автор, нередко используется компаниями в качестве пропагандистского орудия.
В марте 1941 г. ICI решил начать широкомасштабную кампанию по завоеванию популярности, что включало выпуск периодического журнала, создание фильма и распространение буклетов. Центральное место в этой кампании занял журнал "Endeavour", выходивший ежеквартально с обзором научных достижений, который публиковался на нескольких языках и распространялся преимущественно вне Соединенного Королевства. Его цель состояла в том, чтобы показать, как много химия может сделать для человечества. А кроме того, он должен был убедить иностранцев покупать британские товары: "Мы доказали свое превосходство над Германией в военной сфере, мы докажем наше превосходство и в сфере исследований, и в сфере производства" (с.324).
В рамках этой кампании был снят фильм, который призван был доказать, что американцы не -единственные, кто производит пенициллин (хотя Британия и не производит такого количества этого лекарства, как США, тем не менее свои вооруженные силы она им обеспечивает), и тем самым поднять престиж ICI на родине. Фильм, съемки которого были начаты в 1944 г., был посвящен истории создания пенициллина. В нем кадры, где Флеминг, Чейн и Флори повторяют то, что они делали в свое время, работая над открытием, чередуются с изображением раненных солдат и сценами массового производства нового "чудо-лекарства". Создатели фильма не скрывали, что их "цель — доказать британский приоритет в открытии и разработке пенициллина" (с.327). Они считали, что этот проект имеет жизненно важное значение для поддержания национального престижа. Двадцатиминутный фильм сначала был показан в кинотеатре в центре Лондона, а затем прошел по экранам всей страны; впоследствии его неоднократно повторяли по телевидению. Фильм отражал британское видение этой истории, американцы
упоминаются в нем лишь вскользь. Однако он был настолько хорошо сделан, что зрители воспринимали его как исторический документ (с.327).
История открытия пенициллина интересна еще и тем, что позволяет увидеть те сложные взаимоотношения, которые складываются в научном сообществе. Главный вопрос, который неоднократно и очень эмоционально обсуждался её непосредственными участниками, состоял в том, кому принадлежит приоритет в открытии пенициллина. Так, в июле 1945 г. Чейн горько жаловался своему коллеге по Оксфордскому университету на то, что пресса явно отдает предпочтение Флемингу, и в доказательство приводил девять соответствующих выдержек. В 1948 г., когда Флори с коллегами опубликовали двухтомник, посвященный антибиотикам, они включили в него большую статью, отражающую их точку зрения на историю создания пенициллина. Но даже эта статья стала предметом острых внутренних споров между Чейном и Флори.
Впервые сообщение об, открытии пенициллина появилось в СМИ в августе 1942 г., когда лондонская "Тайме" напечатала редакционного статью, рассказав в ней без упоминания имен об оксфордских исследованиях. Неделю спустя А.Райт (Wright), руководитель лаборатории в больнице св. Марии, где работал Флеминг, письмом сообщил в газета, что честь открытия пенициллина принадлежит Александра Флемингу. Вслед за этим "Тайме" опубликовала подробное интервью с Флемингом.
Сам Флори вначале отказывался встречаться с репортерами и запретил кому-либо из сотрудников общаться с представителями прессы, полагая, что "шумиха" вредит ученым и научной работе. Поэтому журналисты в своих публикациях отдавали предпочтение гораздо более дружелюбному Флемингу. В свою очередь Флеминг ничего не сделал для того, чтобы опровергнуть мнение, согласно которому в 1928 г. он открыл пенициллин как чудодейственное лекарство и что на долю оксфордских ученых осталась лишь небольшая и техническая работа. Несмотря на то, что Нобелевская премия по физиологии и медицине 1945 г. была присуждена совместно Флемингу, Флори и Чейну и что была опубликована целая серия популярных книг и научных биографий, посвященных триумвирату, в глазах британских средств массовой информации и публики "пальма первенства" навеки принадлежит Флемингу.
Можно в принципе отмахнуться от подобной мифологизации роли Флеминга и согласиться с К.Мелланби (Ме11апЬу), одним из коллег Флори. Мелланби в ответ на сетования последнего по поводу того, что его собственный вклад явно недооценен, высказался в истинно патрицианском духе: "Вы можете быть совершенно спокойны. Эта легковесная реакция мало или почти ничего не значит, и единственная оценка, о которой стоит волноваться, это оценка ваших научных коллег" (цит. по: с.328). Однако для историков и социологов мифы представляют существенный интерес, поскольку в них находят отражение система ценностей и установки того времени, в котором они создавались. Проблема распределения славы между Флемингом, с одной стороны, и Флори и Чейном — с другой, выходит за пределы академической истории науки. "Та известность, которую получила история открытия пенициллина, придает ей символическое значение в начавшихся в 40-х годах дискуссиях относительно значимости личности и коллектива".
В 1952 г. произошла коронация юной Елизаветы II, что сопровождалось подъемом патриотизма и что позволило с гордостью провозгласить приход "новой елизаветинской эпохи"1. Эта коронация помогла возрождению традиций и становлению новой системы ценж стей, отличных от тех, которые £ыли присущи быстро распадающейся империи.
Британцы всегда отличались склонностью к индивидуализму, однако в разгар холодной войны понятие индивидуализма приобрело особую значимость. Выражение "новые елизаветинцы" было введено в оборот историком А.Роузом (Яошве) в мрачные времена второй мировой воины, когда казалось, что Великобритания отбивается от новой "Непобедимой армады". После коронации Елизаветы оно получило дополнительный смысл, напоминая о таких авантюристах и героических личностях, как Дрейк и Рэлей. В своей книге "Новые елизаветинцы", опубликованной в 1953 г., Ф.Гиббс (С1ЬЬй), обращаясь к молодежи, противопоставлял "героический индивидуализм" "коммунистическому коллективизму". "Неужели, — писал он, — мы потеряли свой прежний индивидуализм и
1 Елизавета I (1533-1603) - английская королева с 1558 г., в царствование которой была разгромлена испанская " Непобедимая армада" . Это было время, когда расцвел гении Шекспира и зарождалась современная наука. - Прим.реф.
независимость характера? Неужели мы движемся к коммунизму и политическому контролю? Или дух приключения по-прежнему с нами? Сможем ли мы сохранить наш образ мысли, наши песни, наш юмор, наш смех, даже если мы потеряли империю и прежнее процветание?" (цит. по: с. 329). Гиббс верил, что молодежь способна многое сделать в новую эру науки. Для него летчик-испытатель Х.Дьюк (Duke) служил примером возрождения елизаветинского духа. Для других — идеальным свидетельством того, что Британия не утратила своей энергии и тяги к постижению неизвестного, служит другой победитель — А.Флеминг.
На обложке книги Р.Унстида (Unstead) "Люди, которые делали историю" (1957), Дрейк, герой первой елизаветинской эпохи, изображен слева, а Флеминг, смотрящий в микроскоп, — справа. Флеминг умер двумя годами раньше и был похоронен в соборе св.Павла, рядом с могилами других национальных героев Нельсона и Веллингтона. На примере Флеминга Унстид пытался убедить своих читателей, что "и сегодня молодой человек из обычной семьи, даже не слишком блиставший в школе, может стать столь же знаменитым, как и великие исторические личности прошлого" (с.331). Книга Унстида, как отмечает автор, пользовалась огромной популярностью и разошлась более чем миллионным тиражом.
Вопрос о роли отдельной личности, который поднимал ещё Л.Н.Толстой, имеет смысл и для истории науки. В 1950 г. в медицинском журнале "Ланцет" появилось несколько статей, в которых спор между Флемингом и Флори интерпретировался в терминах стилей исследования, старого и современного. Хотя в этих статьях и подчеркивалась значимость наблюдений и экспериментов, проводимых "талантливыми исследователями-одиночками", в то же время утверждалось, что "развитие блестящих идей одиночек в современных условиях требует усилий со стороны крупных команд, хорошей организации работы и больших финансовых ресурсов" (с.332). Различия между этими двумя моделями, по словам автора, заметны и при сравнении надписей, сделанных на мемориальных досках в больнице св.Марии и в Оксфордском университете. На мемориальной доске в больнице св.Марии написано: "Эта доска остановлена в память открытия пенициллина, сделанного в этой комнате сэром Александром Флемингом в сентябре 1928 г. во славу Господа нашего и во благо всего человечества" (с.332). Тогда как на
мемориальной доске, установленной в саду Оксфордского университета, высечены следующие слова: "Этот розовый сад посажен в честь исследователей этого университета, которые продемонстрировали лечебный эффект пенициллина. Человечество благодарит их за спасение жизни, за избавление от страданий и за открытие новых горизонтов для будущих исследований. Эта работа была выполнена: Е.П.Абрахамом (Abraham), Е.Чейном, К.Флетчером (Pletcher ), Г.Флори, М.Е.Флори, А.Д.Гарднером (Gardner), Г.Хитли, М.А.Дженнигсон (Jennings), А.Сандарсом (Sandarc)" (цит.по : с.332).
Флеминг, как отмечает автор в заключение, стал символом уходящей эпохи в науке, когда отдельный ученый был способен совершить открытие, а Флори и его команда — символом новой эпохи, в которой главная роль принадлежит большим совместным проектам. Однако по мере того как наука становится коллективным предприятием, образ "героической личности", которая в действительности входит в прошлое, приобретает особую притягательность. И поэтому, видимо, столь велик интерес к фигуре Флеминга и другим выдающимся ученым прошлого.
Т.В.Виноградова
99.04.015. ЦУЛЕК А. ПОЛ ЛАЗАРСФЕЛЬД И ПОЛЬСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ.
SUIEK A. Paul Lazarsfeld and polish sociology // J. of the history of the behavioral sciences. — Brandon, 1998. — P.367-380.
Автор, профессор Варшавского университета (Польша), рассматривает "польский аспект" интеллектуальной биографии П. Лазарсфельда, а также влияние идей этого ученого на польскую социологию.
Пол Лазарсфельд (1901-1976), европейский и американский социолог позитивистского направления, стал одним из основателей и ведущим представителем исследовательского стиля, который он назвал "эмпирическим социальным исследованием" (с.367). Он родился, получил образование и некоторое время работал в Вене. В 1933 г. он эмигрирует в США, где вскоре (в 1940 г.) становится профессором, а затем (в 1950 г.) руководителем отделения социологии Колумбийского университета. Лазарсфельдом была предложена программа по разработке методологии социального исследования. С его точки зрения, методология есть, прежде всего,
