CC BY
30
В сложной обстановке 1917 г. депутаты Кронштадтского совета не всегда могли разобраться и принять правильные решения, пишет Л.И. Спиридонова. Но опыт Совета показывает, что широкие народные массы смогли организовать управление, участвовать в решении сложных политических и социальных вопросов. Также автор отмечет многопартийный характер Совета, в котором работали и принимали взвешенные решения эсеры, большевики, меньшевики, анархисты и беспартийные.
Ю.В. Дунаева
2018.02.016. ЛЁВШИН КВ. ДЕЗЕРТИРСТВО В КРАСНОЙ АРМИИ В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ: (ПО МАТЕРИАЛАМ СЕВЕРО-ЗАПАДА РОССИИ). - СПб.: Нестор-История, 2016. -360 с.
Ключевые слова: Россия; Гражданская война; формирование Красной армии; дезертирство в Красной армии.
Книга канд. ист. наук К.В. Лёвшина, состоящая из введения, трех глав и заключения, посвящена вопросу массового дезертирства красноармейцев и уклонения от призыва в Красную армию в 1918-1921 гг. В ней рассмотрены причины явления и механизмы борьбы с ним, организация и функционирование комиссий по борьбе с дезертирством. Хронологические рамки работы - период с середины 1918 до конца 1921 г. Территориальные рамки исследования охватывают Петроградскую, Псковскую и Новгородскую губернии.
В Первой мировой войне, напоминает автор, массовое дезертирство было общей проблемой всех воюющих сторон. Оно являлось определенной реакцией населения на глобальную трагедию, одной из стратегий выживания.
Представления о патриотизме как о необходимости с оружием в руках защищать лишь свою волость или губернию, до которой, учитывая масштабы страны, от фронта было еще далеко, очень крепко сидели в крестьянских головах. В 1914-1916 гг. «психологическая мотивация дезертирства была неоднозначной, не носила ни явно антивоенного или пацифистского характера, ни признаков откровенной трусости» (с. 19). Но по мере нарастания протестного движения в тылу, ухудшения ситуации на фронтах, падения авто-
ритета царя (а через него и сакральности власти) проявился принцип: выжить любой ценой. Большую роль в распространении дезертирства сыграла и большевистская агитация. Лозунги «Долой войну!» «Мир - хижинам, война - дворцам!» освободили дезертиров от чувства вины, и они были готовы оказать любое сопротивление в случае попыток их возвращения на фронт.
После Февральской революции и последовавшей за ней «демократизации» армии в 1917 г. дезертирство достигло грандиозных масштабов. Дезертиры хлынули в родные деревни самочинно занимать землю. Именно дезертиры стали «предвестниками большевизма» в деревне, их возвращение усилило беспорядки. Меры по его сдерживанию (как агитационные, так и репрессивные), по мнению автора, не были планомерными и последовательными. К тому же Временное правительство, призывавшее к продолжению войны, оказалось в сложном положении, так как оно пришло к власти в результате событий, застрельщиками которых были, в том числе, дезертиры. Постановлением Временного правительства от 26 мая 1917 г. для дезертиров были введены каторжные работы. Предлагалось также «лишать семей дезертиров прав на паек... права выбора в Учредительное собрание. права на какое-либо земельное улучшение в будущем и т.д.» (с. 10). Разложение армии, провал июньского наступления и энергичные требования генерала Л. Г. Корнилова вынудили Временное правительство 12 июля «восстановить смертную казнь на время войны для военнослужащих за некоторые тягчайшие преступления». Для борьбы с дезертирами и мародерами на Юго-Западном фронте начали создаваться ударные батальоны. В октябре, когда армия была уже безнадежно поражена эпидемией дезертирства, А.Ф. Керенский предлагал создать отдельную группировку до 150 тыс. человек для борьбы с дезертирами и погромщиками в тылу (с. 11). Однако, пишет автор, степень жесткости и решительности этих мер, а также их эффективность были весьма малы. Пустые угрозы лишь разлагающе подействовали на армию.
Однако после Октября революционное правительство оказалось в неприятной ситуации. Активно занимавшимся разложением армии в Первую мировую войну, большевикам теперь нужно было на ее развалинах строить массовую дисциплинированную армию на основе принудительных мобилизаций, разъяснять принципиаль-
ные отличия этой войны от той: почему можно и нужно было дезертировать тогда и почему это является худшим преступлением сейчас (с. 163).
Проблема дезертирства в контексте Гражданской войны, по мнению автора, «открывает малоизученный пласт жизни сотен тысяч людей: крестьян, рабочих, георгиевских кавалеров, сектантов, большевиков, контрреволюционеров, мешочников, уголовных преступников и многих других. Мобилизации в Красную армию собрали их в огромную "теневую", но иногда очень ярко себя проявлявшую социальную группу со своими определенными моделями поведения» (с. 5).
Однако, подчеркивает автор, на психологию солдат оказало влияние и то обстоятельство, что гражданской войне не присущи такие понятия, как патриотизм, Отечество, вера, в их подлинном, неискаженном смысле. Зачастую на первый план выходил набор ценностных ориентиров, которые большевистская пропаганда объединяла термином «шкурничество», иначе говоря, стремление выжить любой ценой. Это явление стало тактикой поведения множества людей. При этом, считает автор, антивоенные настроения крестьян нельзя считать проявлением их контрреволюционности или антисоветизма, они определялись вполне рациональными соображениями и логикой жизни в условиях военного коммунизма.
Применительно к первым месяцам после перехода к комплектованию Красной армии по системе воинской повинности вряд ли, считает автор, можно говорить о дезертирстве как о массовом явлении на Северо-Западе России. В этом регионе массовое дезертирство стало представлять серьезную опасность для новой власти лишь к концу 1918 г. Первые призывы касались горожан-рабочих, сознательность которых находилась на гораздо более высоком уровне, нежели у жителей села. Последующие же мобилизации сделали понятия «крестьянин» и «дезертир» едва ли не синонимами (с. 226). Дезертиры не только ослабляли боеспособность армии, но и создавали почву для антисоветских вооруженных выступлений, нарушали работу транспорта, способствовали росту бандитизма, безнаказанно шли на нарушение советских декретов (с. 35).
Упоминая в качестве одной из причин дезертирства в Красной армии «несерьезное» отношение к мобилизациям, автор считает, что это было своего рода «отголоском» революционно-
анархической вольницы 1917 г. и отсутствия восприятия советской власти как пришедшей всерьез и надолго. Зачем и за что воевать, когда завоевана Свобода? Октябрь дополнил эти мотивации конкретной материальной ценностью: землей. Война окончательно потеряла свое значение, дальнейшее пребывание на фронте грозило лишь одним: дома землю поделят без нас. Началось повальное «голосование ногами» (с. 21). И вскоре, отмечает автор, вся страна предстала как «Совет солдатских дезертиров и безработных рабочих». К тому же в годы Гражданской войны «были неясны цели войны, и было все равно, за кого сражаться, лишь бы не сражаться» (с. 264). Нежелание сражаться и у красных, и у белых автор объясняет отсутствием у солдат осознанных политических убеждений.
Немаловажными причинами дезертирства, считает автор, были тяжелые условия службы, а также необходимость поддержания хозяйства, особенно в периоды полевых работ. Все это накладывалось на утомление от многолетней войны, на политическую неопределенность, недоверие крестьян к агитаторам всех мастей и на недовольство проведением продразверстки.
В 1918-1919 гг. для формирования действительно новых вооруженных сил предлагалось создавать отдельные соединения из призывников «молодых годов», без примеси «человеческого материала», отравленного «ферментом разложения» царской службы. Что, якобы, позволяло при грамотной политической работе установить твердую дисциплину и бодрый революционный дух, избежав тем самым массового дезертирства. На практике массовое уклонение и собственно дезертирство призывников, например 1900-1901 гг. рождения, процветало (с. 22).
Новая власть, пишет автор, была вынуждена ужесточать наказания за дезертирство, когда сам термин «дисциплина» представлялся чем-то старорежимно-враждебным. С лета 1918 г. началось создание системы военно-революционных трибуналов. Первоначально на отдельных участках фронта по личной инициативе комиссаров и командиров возникали разного рода чрезвычайные органы («тройки», трибуналы, военно-полевые суды), которые включились в борьбу с военными преступлениями, в том числе с дезертирством. Уже с февраля 1919 г. исключительной мерой наказания за дезертирство стал расстрел.
К основным методам борьбы с массовым дезертирством автор относит проведение облав, проверку документов у мужчин призывного возраста, репрессии в отношении родственников-укрывателей и должностных лиц (с. 314). Государственная поддержка семей «честных красноармейцев» из-за скудности средств не стояла на высоком уровне. Тем не менее, считает автор, этой помощью и льготами дорожили. В ходе Гражданской войны к весне 1920 г. самой верной стратегией борьбы с дезертирством на Северо-Западе была признана конфискация имущества (с. 163). Несмотря на все недочеты, экономические меры борьбы были, полагает автор, весьма эффективным оружием в руках государства. Это были не абстрактные кары на голову дезертиров, озвученные государственной пропагандой, а очень конкретное и болезненное «наказание рублем». С одной стороны, государство предоставляло (или обещало) всяческую помощь и поддержку семьям красноармейцев, которую те, естественно, теряли в случае дезертирства. С другой стороны, власть карала семью «бегунца» самым чувствительным образом - конфискациями. Красноармеец должен был осознать, что своим побегом он толкает родных на голодную смерть. Этот антагонизм подкреплялся в газетах и юридически: постоянно печатались разъяснения декретов, конкретные случаи конфискации имущества у семей дезертиров одновременно с указаниями на блага, льготы, помощь семьям красноармейцев (с. 197).
В годы Гражданской войны неоднократно проводились особые агитационные кампании, ставившие целью достижение конкретного практического результата: «Неделя фронта», «Неделя красной казармы» и т.д. (с. 142). В агитационно-пропагандистской работе были задействованы современные технические средства -использовались патефонные пластинки с речами В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого, Н.И. Подвойского, с баснями и частушками Демьяна Бедного. Создавались кинофильмы, в которых в понятной и образной форме разъяснялись важнейшие политические лозунги и задачи советской власти (с. 165). Пропагандистской машиной, пишет автор, особо подчеркивалось, что, дезертировав, красноармеец - рабочий или крестьянин - менял свою классовую сущность. По этому признаку он переходил в разряд врагов советской власти (с. 190).
Термин «дезертир» за годы Гражданской войны стал сверхпопулярным, найдя себе самое широкое применение. Появились,
например, «дезертиры грамоты». Новгородский губисполком объявил всех укрывающих излишки хлеба и спекулирующих им «дезертирами наравне с дезертирами Красной Армии» (с. 193).
В качестве одной из мер борьбы с дезертирством в общегосударственном масштабе была выработана структура «комиссий для борьбы с дезертирством», или комдезертир. В феврале 1919 г. в рассматриваемых губерниях началась организация местных комде-зертир: губернских, уездных и волостных. Однако их функции и полномочия на первом этапе были размыты, они не обладали самостоятельностью и реальными силами (с. 66).
Вопрос эффективности комдезертир и рациональности создания этих органов представляется автору весьма спорным. С одной стороны, создание широкой сети антидезертирских органов, повышение внимания к проблеме дезертирства, принцип личной ответственности, сужение специализации сказались на успешности решения одной из основных задач выживания советской власти. С другой стороны, причины массового дезертирства и уклонения преодолены не были и в сложившихся условиях не могли быть преодолены, а создание новых органов создало определенный параллелизм и неразбериху. Тем не менее комдезертир за почти два с половиной года деятельности, по мнению автора, полностью доказала свою нужность (с. 128).
Массовое дезертирство было общей проблемой и для красных и для белых. Индивидуальное желание уклониться от мобилизации или дезертировать сочеталось с готовностью различных групп укрыть их. Сельские власти нередко или выступали прямыми укрывателями дезертиров, или были связаны круговой порукой, страхом. В начале 1919 г. в исследуемом регионе вспыхнуло множество крестьянских восстаний, как организованных дезертирами, так и поднятых крестьянами при проведении мобилизаций в Красную армию. В прифронтовых районах активно оперировали формирования зеленых. Особенностью Петрограда была большая доля «злостных дезертиров», которые, кроме того, становились пополнением криминальной среды города, а иногда - и выходцами из нее. Некоторые методы самовыживания не могли не вызывать неприятия крестьян (с. 279), поскольку, еще не добравшись до родины, дезертиры, будучи нередко вооруженными и сплоченными в
группы в основном по земляческому признаку, в пути вели себя по-хозяйски, провоцируя конфликты с местными жителями (с. 276).
Уездные ЧК, имевшие, как правило, весьма слабый кадровый состав, зачастую только усложняли ситуацию с дезертирами, скрывавшимися на селе, неуклюжими или же излишне жестокими действиями провоцировали бело-зеленые восстания (с. 40).
В исследуемом регионе, пишет автор, существовал весьма своеобразный метод выявления «бегунцов» - деятельность так называемых «лжедезертиров». Как правило, в этой роли выступали заслуживающие доверия красноармейцы. Они обходили деревни и, выдавая себя за дезертиров, выясняли наличие своих «собратьев» в том или ином населенном пункте (с. 136). Отказы крестьян идти на какие-либо контакты с лжедезертирами были зачастую вызваны не чувством ненависти к ним, а, во-первых, элементарным недоверием и, во-вторых, желанием как можно скорее отвадить от своей деревни тех, кто может навлечь на нее внимание власти, вплоть до облав с последующим обнаружением их сыновей и мужей-дезертиров и соответствующими репрессиями (с. 138).
В июне 1921 г. комдезертир были расформированы, а дела о дезертирах были переданы в народные суды. 1921 стал первым годом обуздания массового дезертирства, и, хотя проблема стояла еще очень остро, решать ее приходилось уже в новых условиях.
В целом же, резюмирует автор, огромные усилия, потраченные на борьбу с дезертирством, обернулись на практике только его сдерживанием, но это «сдерживание», как оказалось, было необходимым и достаточным результатом, так как противникам большевиков не удалось добиться и этого (там же).
В. С. Коновалов
2018.02.017. ЮРЬЕВ А.И. ТУЛЬСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПАРТИИ СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ (1917-1923 гг.). - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: МПГУ, 2017. - 111 с.
Ключевые слова: партия эсеров; тульская организация эсеров.
В монографии А. И. Юрьева детально, иногда буквально по дням, рассматривается возникновение, функционирование и прекращение деятельности организации тульских эсеров. Исследование основано на документах и материалах центральных и регио-
