CC BY
15
ствовать личную жизнь респондентов. Они увидели важность небольших повседневных действий, свидетельствующих о щедрости и внимании партнеров друг к другу. Моменты эфемерны, скоротечны и преходящи. Но момент может длиться (enduring moment) и оставаться с парой, становясь частью ее нарратива об отношениях. Так, момент пробуждения Хейли служит отражением той борьбы, что ежедневно идет в ее жизни. Изученные авторами моменты -это примеры пространственных, временных и телесных практик, день за днем осуществляемых парами для поддержания своих отношений. Внимание к повседневности отношений, подчеркивают Гэбб и Финк, позволит исследователям стать более восприимчивыми к динамичным и амбивалентным модусам жизни и любви в современном мире.
Я. В. Евсеева
2017.04.004. ДАЛЕССАНДРО К., УИЛКИНС Э. «ОСЛЕПЛЕННЫЕ ЛЮБОВЬЮ»: ЖЕНЩИНЫ, МУЖЧИНЫ И ВОЗРАСТ ЗРЕЛОСТИ В ИСТОРИЯХ ОБ ОТНОШЕНИЯХ.
DALESSANDRO C., WILKINS A. Blinded by love: Women, men and gendered age in relationship stories // Gender a. society. - L., 2016. -Vol. 20, N 10. - P. 1-23.
Ключевые слова: любовь; эмоции; идентичность; жизненный цикл; сексуальность; нарратив об отношениях.
Социокультурный контекст исследования Кристен Далессан-дро и Эми Уилкинс (Колорадский университет, г. Боулдер, США) -сохраняющееся гендерное неравенство в романтических гетеросексуальных отношениях. Авторы провели интервью с 25 женщинами и мужчинами в возрасте от 22 до 32 лет, принадлежащих к среднему классу. В историях респондентов нашли отражение их представления о женственности и мужественности. Девушки нередко рассказывали о плохом обращении со стороны партнеров и своем преодолении подобного опыта (что им видится частью взросления); молодые люди, со своей стороны, объясняли свое «плохое» поведение в отношениях юностью и незрелостью.
Как заявляют авторы статьи, современная американская молодежь из среднего класса вырастает с идеей равенства полов, однако личный романтический опыт оказывается далек от этих пред-
ставлений \ Большой корпус литературы посвящен сексуальному опыту учащихся старших классов и студентов, а также состоящих в браке взрослых и пожилых индивидов, соответственно2. Меньше, по словам авторов, известно об опыте выпускников вузов и работающей молодежи, по возрасту находящейся между юностью и взрослостью. Настоящая статья способствует восполнению данного пробела. Далессандро и Уилкинс исследовали «романтические истории», в которых респонденты рассказывали о своих прошлых и нынешних отношениях, свиданиях и интимном опыте. При этом женские истории были длиннее, более детализированными и существенно отличались от мужских. Женщины брали на себя ответственность за неудачные отношения; так они восстанавливали собственную агентность. Мужчины относили неудачу в отношениях на счет факторов, которые они были не в силах контролировать. С тем чтобы понять гендерные процессы в своей жизни и женщины, и мужчины использовали категорию возраста.
Повышающийся уровень образования женщин и их растущие заработки, отмечают авторы, не приводят к существенным изменениям в сфере романтических отношений. Мужчины по-прежнему контролируют большинство аспектов ухаживания и последующих отношений3. Ключевые гендерные представления формируются в подростковом возрасте. В период полового созревания девочки начинают видеть в себе не «субъектов», а скорее «объекты», зависимые от мнения о них окружающих. Мальчики же в большинстве своем наслаждаются своим телом, его новыми возможностями и чувством контроля, которое он им дает. Таким образом, заключают авторы статьи, девочки и мальчики вырастают в принципиально разных сексуальных индивидов, и это различие влияет на то, как они впоследствии строят романтические отношения.
1 См.: Lamont E. Negotiating courtship: Reconciling egalitarian ideals with traditional gender norms // Gender a. society. - L., 2013. - Vol. 28, N 2. - P. 189-211.
2 См., например: Tolman D. Dilemmas of desire: Teenage girls talk about sexuality. - Cambridge (MA): Harvard univ. press, 2005; Elliott S., Umberson D. The performance of desire: Gender and sexual negotiation in long-term marriages // J. of marriage a. family. - Hoboken (NJ), 2008. - Vol. 70, N 2. - P. 391-406.
См.: Bogle K.A. Hooking up: Sex, dating and relationships on campus. - N.Y.: New York univ. press, 2008.
В данной работе изучались нарративы, рассматриваемые Да-лессандро и Уилкинс, подобно другим исследователям, как способ конструирования идентичности. Рассказывая истории своей жизни, люди наделяют смыслом собственный опыт. Какие-то эпизоды оказываются в фокусе внимания, какие-то из него выпадают. Тем самым индивиды конструируют самих себя как людей определенного свойства1. Также авторы учитывали принцип интерсекционально-сти - в данном случае речь шла о пересечении и взаимном влиянии категорий сексуальности, класса, гендера и возраста. В частности, класс задает представление о том, что индивиду доступно и позволено. Молодежь из среднего класса в настоящее время имеет возможность экспериментировать с сексуальностью, пробуя различные роли и варианты отношений. Однако девушки, в отличие от молодых людей, получают противоречивые сигналы: с одной стороны, в них поощряется сексуальная свобода, с другой - семья и общество в целом по-прежнему ожидают, что девушка будет в меру скромной, отзывчивой и ориентированной на моногамные от-ношения2.
Далее авторы подробнее описывают свою методологию. Исследование проводилось с индивидами с высшим образованием 2232 лет. Нижняя граница определялась средним возрастом окончания вуза; выбор верхней границы обусловлен тем, что разные исследователи относят начало взрослости приблизительно к 30 годам3. Все респонденты принадлежали к среднему классу, по рождению либо благодаря восходящей мобильности (высшее образование и последующая занятость в соответствующих сферах). Единственный участник, на момент исследования не имевший высшего образования, планировал вернуться в колледж и был включен авторами в исследование в силу того, что сценарий его жизни соответствовал
1 См., например: Mason-Schrock D. Transsexuals' narrative construction of the «true self» // Social psychology quart. - L.; Thousand Oaks (CA), 1996. - Vol. 59, N 3. -P. 176-192.
Bell L. Hard to get: 20-something women and the paradox of sexual freedom. -Berkeley: Univ. of California press, 2013.
См., например: Arnett J.J. Emerging adulthood: The winding road from the late teens through the twenties. - N.Y.: Oxford univ. press, 2004; Settersten R., Ray B.E. Not quite adults: Why 20-somethings are choosing a slower path to adulthood and why it's good for everyone. - N.Y.: Bantam books, 2010.
жизненным траекториям представителей среднего класса. За исключением двух молодых людей (один чернокожий и один латиноамериканец) респонденты были белыми. Свою ориентацию четверо (трое мужчин и одна женщина) обозначили как гомосексуальную, однако в прошлом у них были гетеросексуальные отношения, и именно этот опыт лег в основу их нарративов в рамках настоящего исследования.
Исследование проводилось в 2008 и 2012 г. на северо-западе страны, в регионе с преимущественно белым, материально обеспеченным населением, известным своими традициями здорового образа жизни и прогрессивными взглядами. Первые респонденты были найдены с помощью флаеров с информацией о проекте, распространенных в местных кафе. Затем выборка формировалась методом снежного кома. Обе серии интервью делали акцент на интимной близости, истории свиданий и планах на будущее. По большей части задавались открытые вопросы, что повышало интерактивность исследования. В 2012 г. было задано больше вопросов о будущих перспективах, были также добавлены вопросы о значении взрослости. Вообще же, респонденты в своих рассказах не придерживались хронологической логики и свободно строили свои нарративы.
Интервью, длившиеся от 45 минут до трех часов, были записаны и транскрибированы. Вопреки имевшимся опасениям, мужчины были столь же открыты в общении с интервьюерами, как и женщины, что исследователи связывают с собственной принадлежностью к одному с ними социальному классу. Свою расовую принадлежность участники не упоминали; это их, по выражению авторов статьи, «невидимый ресурс» [с. 8], позволяющий им больше экспериментировать в сексуальной сфере. Однако о расе как факторе собственной сексуальной жизни говорил единственный чернокожий участник исследования.
В целом, Далессандро и Уилкинс намечают следующие ключевые различия между женскими и мужскими нарративами, как они проступают в данном исследовании. Во-первых, женщины ищут объяснение того, как складываются отношения, в самих себе, мужчины - вне собственной личности. Во-вторых, истории и тех и других строятся вокруг мужских желаний и потребностей. Наконец, и женщины, и мужчины рассказывают о том, как они «по-
взрослели» и «стали более зрелыми», только женщины воспринимают это как следствие своих отношений с мужчинами, а последние придерживаются мнения, что претерпели данную трансформацию сами по себе. Далее авторы конкретизируют каждую из обозначенных черт.
Поиск объяснений. В соответствии с авторскими данными, женские истории более эмоциональны. Наполняя свои рассказы эмоциями, женщины делают данные истории частью своей личности. Мужчины, со своей стороны, находят объяснения в практических ситуациях. Они представляют эти истории как случайные, не имеющие отношения к их личностному развитию; тем самым они, в том числе, сохраняют тайну своей личности.
Для объяснения своих романтических предпочтений и решений, принятых в данной сфере на том или ином жизненном этапе, женщины прибегают к доступным им представлениям о гендере и возрасте. Так, 29-летняя Клодия (имена были изменены с целью сохранения анонимности) обычно встречается с мужчинами старше себя. Она слышала («some say»), что «причина» может заключаться в том, что у нее не было по-настоящему близких отношений с отцом. Девушка также использует логику паттерна, характерную для женских нарративов, но не для мужских. История Али (25 лет) служит очередным примером подобной рационализации. Она не чувствовала себя влюбленной в своего бывшего бойфренда постоянно, лишь время от времени - она ведь, по ее словам, «не знала, что такое любовь». Потом она решила, что может просто создать с ним семью, поскольку он ее любит и они хорошо ладят. Как замечают авторы, Али здесь следует известной американской идее, согласно которой невозможно обрести «настоящую» любовь в юном возрасте, с первого раза; необходимо стать старше, приобрести жизненный опыт и испытать, по крайней мере, несколько отношений. Вместе с тем, тот факт, что она была готова связать себя узами брака с мужчиной, в которого не была влюблена, лишь потому что он влюблен в нее и им комфортно друг с другом, указывает на упоминавшуюся выше ориентацию на серьезные отношения, характерную для воспитания девушек из американского среднего класса. Напротив, истории участников-мужчин почти ничего не говорят о тех эмоциях, что они испытывали, когда состояли в описываемых отношениях, какими бы серьезными они, с точки зрения
героев, ни были. В своих рассказах мужчины концентрируются на объективных деталях. Например, Джоэл (24 года) рассказывает, как познакомился со своей бывшей девушкой в школьном спортивном клубе. Они регулярно занимались вместе, а во время просмотра кинофильма на спортивном фестивале поцеловались (в кино ведь целуются). После этого они много времени проводили вместе: бегали, ходили в походы и пр. Это продолжалось около полутора лет, пока он не уехал учиться в колледж - тут отношения прервались. Джоэл тоже опирается на определенную социокультурную логику: неизбежное окончание зародившихся в школе отношений при поступлении в колледж. Как сообщают авторы, молодые люди, происходящие из рабочего класса, часто продолжают отношения и после поступления в колледж, тогда как юноши из среднего класса обычно начинают учебу в вузе с чистого листа, не связанными романтическими отношениями. Рассказ 28-летнего Роджера прост и прямолинеен. По его словам, он знал свою бывшую девушку с детского сада, и в старших классах у них начались отношения, закончившиеся с окончанием школы. «Это все, что я могу сказать. Я не знаю, чего вы еще хотите!» - восклицает он. С точки зрения Далес-сандро и Уилкинс, подобная реплика Роджера свидетельствует об отсутствии у него навыка и привычки говорить об отношениях; для мужчин, в отличие от женщин, иметь чувства к партнеру не значит говорить (и уметь говорить) об этих чувствах.
Истории о мужских потребностях. Истории женщин, отмечают авторы статьи, строятся вокруг их реакции на поведение партнеров; они определяют самих себя через свои отношения с мужчинами. Мужчины, напротив, сфокусированы на себе и своих нуждах. Так что если женщины видят себя ранимыми и привязчивыми («needy», «clingy»), то мужчины представляют себя независимыми и неуязвимыми. И те, и другие возлагают ответственность за то, как складываются отношения, на женщин. Например, Эмбер (26 лет) думает, что погубила свой предыдущий роман тем, что слишком рано рассказала молодому человеку о своей мечте о серьезных отношениях. В итоге она сама положила конец этим отношениям, видя, какое давление на него оказывает данная ситуация. Разорвав отношения, Эмбер, как полагают авторы, почувствовала себя действующим субъектом, взрослой женщиной, контролирующей собственную жизнь, но, вместе с тем, такое поведение женщи-
ны снимает всякую ответственность за провал отношений с мужчины. Николь (28 лет) полагает, что ее отношения могли бы продолжиться, если бы она в свое время не рассказала своему молодому человеку, что до него встречалась с мужчиной значительно старше себя, и потом при каждой размолвке он ей припоминал этот «постыдный» факт. Примечательно, что девушка обижается на себя, а не на своего бывшего молодого человека. Со своей стороны, молодые люди говорят о том, как отношения отвечают их потребностям на определенном жизненном этапе, вписываются в их планы и пр. Скажем, 24-летний Патрик собирался жениться на своей бывшей девушке, поскольку хотел иметь детей, а кроме того, планировал сделать ту или иную публичную карьеру, в частности стать политиком или проповедником, а быть женатым в таком случае практически необходимо. Таким образом, он думал прежде всего о том, что ему могла дать женщина, а не о том, что он мог дать ей. Кевин (того же возраста) расстался с девушкой, потому что она «слишком» в нем нуждалась, хотела проводить с ним больше времени, чем он был готов ей выделить. Его, тем самым, не интересовали ее нужды; его заботило, как они могли сказаться на нем. По мысли Далессандро и Уилкинс, это соответствует характерному для среднего класса представлению о мужчинах, в соответствии с которым они могут и должны в первую очередь заботиться о самих себе1.
Истории о переменах. И женщины, и мужчины говорят о переменах, но в различном ключе. Женщины интерпретируют неудачные, часто травматичные, отношения как важный опыт, ведущий к взрослению, личностному росту и независимости. Мужчины, напротив, ощущают, что со временем становятся менее независимыми и готовы принимать во внимание женские чувства. Бывший бойфренд 29-летней Кары не только изменял ей, но заставлял ее заниматься видами секса, которые ей были неприятны. Девушка считает, что таким обращением он фактически оказал ей услугу, потому что, по ее словам, ей, наконец, открылась вся нелепость ситуации, а именно что она разрешала мужчине творить с собой. После нескольких неудавшихся отношений Элис (22 года) поняла,
1 Kimmel M. Guyland: The perilous world where boys become men. - N.Y.: HarperCollins, 2008.
что то, какой она была в этих отношениях, это не она сама, что она хочет быть лучшим человеком и женщиной, чем ей позволяли ее мужчины. Женщины утверждают, что раньше были слишком наивными, слишком ослепленными любовью, слишком мало ценили себя, но сейчас они повзрослели и способны противостоять отношению, унижающему их личностное достоинство. 31-летняя Морган рада, что в ее жизни были только одни отношения, в которых партнер жестоко ее унижал, и это не стало паттерном ее жизни. Мужские истории, в свою очередь, строятся вокруг «самостоятельных» изменений. Так, Фил (24 года) и Майк (30 лет) вспоминают о своем раннем сексуальном опыте как исключительно физическом переживании, не сопряженном с эмоциональной близостью. По словам Фила, тогда ему был нужен только секс, но впоследствии оказалось, что он нуждается еще и в поддержке со стороны своей девушки, ему нужно чувствовать, что его ценят и пр.; секс доставлял приятные ощущения, однако не хватало духовной и эмоциональной связи с партнером. Тем не менее эти перемены мужчины не связывают с опытом, полученным в отношениях. Как это формулирует Роджер, «если хочешь перемен, ты должен измениться сам» [с. 16]. Мужчины считают, что были незрелыми, оттого принимали незрелые решения; сейчас они повзрослели и принимают более зрелые решения, в том числе касательно женщин и своих отношений с ними. Тем самым мужчины, по Далессандро и Уилкинс, сохраняют власть: они меняются, когда готовы к этому, и тогда, по их мнению, им будет несложно построить более зрелые отношения.
Подводя итог, авторы статьи отмечают, что нарративы молодых людей и девушек направлены в их будущее как взрослых представителей среднего класса. Они полагают, что женские нар-ративы (ре)конструируют феминность как зависимую, а маскулинность - как автономную и ассоциируют плохие отношения с взрослением, тем самым натурализуя недостойное и жестокое обращение. Другие ученые в своих исследованиях наблюдали схожие процессы. Например, Л. Хэмилтон и Э. Армстронг пишут о том, в период ранней взрослости девушки фактически разрываются между личностным развитием и отношениями1. К. Мартин изучает
1 Hamilton L., Armstrong E. Gendered sexuality in young adulthood: Double binds and flawed options // Gender a. society. - L., 2009. - Vol. 23, N 5. - P. 589-616.
