CC BY
20
нование утверждать, что в них, в частности, реализуется «значение слова по согласованию» («межличностный» тип значения), которое определяется как разновидность прагматически обусловленного значения, когда смысл лексической единицы определяется особенностями восприятия говорящего и слушающего и факторами конкретной ситуации общения. В данной разновидности речи происходит развитие индивидуально-окказиональной полисемии, а также проявляется металингвистическая функция языка. Наиболее частотными здесь оказываются единицы широкой семантики в связи с их способностью замещать различные лексические единицы конкретной семантики и друг друга.
7. Вариативность значения слова в той или иной мере проявляется в каждом функционально-коммуникативном типе текста / речи, что обусловлено спецификой речи как разностороннего и многослойного явления, характеризующегося тенденцией к выражению постоянно изменчивых - по составу и объему - идей и использующего для этого имеющийся лексический материал или вводящего новые единицы. Изучение слова в единстве языка и речи, статики и динамики, структуры и ее функционирования позволяет раскрывать новые грани его семантического потенциала и рассматривать лексическое значение как результат взаимодействия его структурно-семантических характеристик и особенностей типа речи, в котором оно реализуется.
А.М. Кузнецов
СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ. ИСТОРИЯ ЯЗЫКА
2015.03.005. ЛЕБЕДИНСКАЯ В.Г. ИСТОРИЯ РУССКОЙ МЕТРОЛОГИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ: Лингвистический аспект. - Пятигорск: Пятигор. гос. лингв. ун-т, 2014. - 431 с. - Библиогр.: с. 372418.
Ключевые слова: русский язык - история; лексика метрологическая; народная терминология.
В монографии подвергнуты подробному описанию основные пути формирования и развития русской метрологической лексики. Анализируются соответствующие наименования, употреблявшиеся
в разные периоды существования русского языка. На материале разножанровых источников выявляются особенности эволюции лексической категории меры в диахронии. Работа строится на материале летописей, договорных грамот русских князей, монастырских актов, указов, уставов; привлекаются также скорописные документы деловой письменности ХУ1-ХУ11 вв. и др.
Работа включает в себя введение, пять глав (1. «Становление метрологической лексики в истории русского языка»; 2. «Наименования линейных мер и единиц измерения ткани в истории русского языка»; 3. «Наименования единиц измерения площади в истории русского языка»; 4. «Наименования мер объема в истории русского языка»; 5. «Наименования мер веса в истории русского языка») и заключение. Кроме того, имеются два приложения. 1. «Хронологическая таблица фиксаций народных метрологических наименований в истории русского языка». 2. «Хронологическая таблица фиксаций официальных метрологических наименований в истории русского языка».
В результате проведенного комплексного исследования метрологических наименований автор приходит к некоторым весьма интересным выводам теоретического и практического характера.
В целом в структуре метрологического знания выделяются два среза: общечеловеческий, обусловленный общностью законов познания объективного мира и трудовой деятельности человека, и другой, связанный с национальной спецификой, культурными особенностями, характером русского патриархального быта и хозяйственной деятельности.
Первый срез метрологического знания обусловлен универсальным характером человеческого мышления и тем, что метрологическое знание по сути является разновидностью наивного неявного знания, которым обладают все носители языка. Этим объясняется единообразие способов образования единиц измерения у разных народов: антропометрические меры (нога, локоть, палец, ноготь, ладонь, сажень, горсть и др.), использование в качестве мер мягкой тары (первоначально изготовлявшейся из шкурок животных, отсюда происходит название русской меры мех), метрологические наименования единиц измерения сыпучих и жидких тел, происходящие от названий сосудов и других емкостей, наименования мер земельной площади, восходящие к названиям земельных
участков и орудий для обработки земли, образование метрологических наименований от числительных. Изучение сведений по метрологии в восточнославянских и европейских языках показывает, что те же в основе способы образования метрологических единиц отмечаются и там.
Второй срез метрологического знания имеет выходы на способы и характер ведения производства в конкретной местности, особенности хозяйственной деятельности населения, которые связаны с географией и климатическими условиями территории, историей и национальной спецификой региона. Сюда относятся распространенные на определенных территориях многочисленные метрологические наименования, восходящие к диалектной лексике (например, названия емкостей из березовой и липовой коры, использовавшиеся в качестве мер для сыпучих тел в местах произрастания этих деревьев).
В связи с этим тщательный анализ системы метрологических наименований включает в себя исследование не только собственно лингвистических данных, но и сведений из практики использования мер, связанных с общественной, внутриполитической и внешнеполитической, культурной, экономической, хозяйственной деятельностью людей. В ходе лингвистического анализа метрологических наименований в диахронии часто нельзя обойтись без изучения некоторых вопросов истории, культурологии, лингвокультуроло-гии, философии, географии, экономики и других наук, бывают необходимы привлечения статистических и других сведений.
В ходе анализа было установлено, что периоды особой активности в разных сферах жизни русского общества (объединение русских земель вокруг Москвы, эпоха царствования Петра I с бурным развитием торговли, промышленности, кораблестроения, военного дела, ремесел и т.д.) приводили к упорядочению существовавшей системы и появлению в русской метрологической системе новых единиц измерения. В процессе торговли с соседними странами (западными и восточными государствами, с Китаем) и развития ремесел происходило заимствование в русскую метрологическую систему новых единиц измерения: галин (галина, галенок, галенка), штоф, шкалик, гак, бутыль, бекарь, дюйм, фут, аршин, ансырь, безмен, батман и др.
Становление русской метрологической системы в целом закончилось в конце XVII - начале XVIII в. В сложившемся виде она со своими наименованиями продолжала функционировать до введения в России международной метрической системы измерений в начале XX в.
Но на этом история функционировавшей на протяжении многих веков русской метрологической системы не закончилась. В источниках начала XX в. параллельно употреблялись как названия некоторых старых единиц измерения, так и принятая новая метрическая система. Старая система получила свое продолжение в говорах, в народной метрологии, а некоторые названия существуют до сих пор (ведро, мешок, шаг и др.). В XX в. наименования метрологических единиц, появившиеся в разные исторические периоды в результате метонимического переноса из названий сосудов, претерпели обратный переход: наименование сосуда наименование меры наименование сосуда (бочка, кадка, корец, ковш, дежа (дежка), лукошко, крошня и др.).
Диахронический лингвистический анализ метрологической лексики показал, что периодизация развития русской метрологии, предложенная в исследованиях историков и археологов, соответствует официальной терминологии мер. Внутри народной метрологии всегда существовали особенности, которые свидетельствуют о том, что официальная номенклатура мер и народная метрология противопоставлены друг другу в принципе. Данное противопоставление сводится в основном к следующему. Если в официальной системе хронологические рамки функционирования мер относительно ясные, то в народной метрологии эти рамки в значительной степени размыты, нечетки. Как свидетельствует изучение говоров и диалектных словарей на отдельных территориях, в устной речи мера могла использоваться и до, и после зафиксированных случаев употребления в письменных памятниках.
Исследование письменных источников также показало, что:
а) на всем протяжении развития метрологической лексики прослеживается богатая синонимия среди народных обозначений: горсть - горстка - жменя - попушка, ладонь - емья - корх (корг) -кулак - пясть;
б) в наименовании многих народных метрологических единиц отмечается ярко выраженная экспрессивно-стилистическая ок-
раска, и одним из способов ее достижения и оформления служит суффиксация (лукно - луконьице - лукошко, гарц - гарец - гарнец -гарчик). Суффиксация использовалась для образования двух вариантов наименований мер: официальных и народных. При этом варианты названий, образованные от официальных наименований, не входили в официальную номенклатуру мер, но зато имели активное хождение в повседневной народной практике (так, название официальной общерусской меры кадь в народе имело многочисленные варианты: кадка, кадушка, кадочка, кадушечка, кадца, кадуля и др.);
в) в народной метрологии не обнаружены четкие границы между наименованиями народных мер и существительными со значением меры, использовавшимися в качестве мер лишь в некоторых контекстах. Кроме того, в народной метрологической практике наблюдалось смешение метрологических единиц по функциональности: так, меры сыпучих тел использовались для измерения жидкостей, и наоборот. Данный факт автор объясняет элементарным удобством использования мерных наименований;
г) в народной метрологии в отличие от официальных единиц измерения часто нет точной метрологической величины меры (например, вятская мера сыпучих тел XVII в. куница вмещала приблизительно 2,5-3 московских четверти, т.е. точное метрологическое значение отсутствует). В народной метрологии особенно заметна тенденция к приблизительности количественных оценок;
д) для установления метрологического содержания народной единицы измерения необходим обязательный учет места и времени фиксации метрологического наименования в источнике, так как содержание мер иногда даже в пределах одной территории или региона с течением времени могло меняться;
е) в ходе изучения скорописных и других источников установлено, что почти каждый монастырь, усолье, вотчина, село могли иметь свои разновидности общерусских единиц измерения (отличные от общепринятых по метрологическому содержанию) или вводить в метрологическую практику собственные меры. Этот факт объясняется в работе как патриархальным ведением хозяйства, отдаленностью от центра и часто отсутствием образцов мер на местах, так и значительным удобством использования своих, понятных мер;
ж) недостаток информации о многих народных метрологических наименованиях (основная причина которого - ограниченное количество письменных фиксаций) не позволяет охарактеризовать их полно.
Таким образом, выявленные характерные особенности народной метрологии противопоставляют последнюю официальной номенклатуре мер, признанной на государственном уровне.
Этимологический анализ наименований мер в истории русского языка показал, что основная их часть восходит к общеславянским и индоевропейским корням: все они происходят от названий древних способов измерения. В процессе изучения этимологии наименований была выявлена следующая тенденция: чем больше у наименования связей со способом производства и антропометрическим способом номинации, тем оно древнее по своему происхождению. К древней по происхождению лексике относятся широко представленные в истории русского языка антропометрические меры, названия которых связаны с обозначениями сельскохозяйственных орудий для обработки земли (плуг, окосье), с названиями земельных участков (село, выть, десятина, пожня, корец, лоскут, постать, лук, столб); метрологические наименования, появившиеся в результате метонимического переноса «название сосуда название меры» (бочка, кадь, оков, насадка, ведро, ковш, кружка и многие другие). Древними являются образования метрологических наименований от числительных (четверть, четверик, третник, осьмина). В системе русской метрологической лексики присутствуют также наименования, восходящие к заимствованиям из языков соседних народов и заимствованные в разные исторические периоды из тюркских, европейских, а также китайского языков (например, в результате товарооборота в XVII-XVIII вв. на пограничные с Китаем русские территории пришли наименования мер тюм, чинь).
В ходе этимологического анализа наименований была выявлена тенденция, которая объясняется самим ходом развития русского языка: в источниках ХI-ХV вв. употребляются по большей части наименования, восходящие к общеславянским корням; в источниках XVI-XVII вв. - наименования, чаще имеющие диалектную основу. Последнее автор объясняет тем, что в ХVI-XVII вв. закладывались основы русского национального бытового словаря.
Установлено также, что в источниках XVI-XVII вв. самое большое разнообразие названий единиц измерения и как следствие такого разнообразия - путаница с мерами и их наименованиями в практике измерения.
Исследование разножанровых письменных памятников показывает эволюцию развития метрологических наименований и их содержательного наполнения. В скорописных архивных источниках автором были найдены более ранние фиксации некоторых метрологических наименований, что помогает уточнить время их функционирования.
Установлено, что многие наименования получили метрологическое значение в результате деэтимологизации (первоначально мехи производились из шкурок животных, позднее мех - распространенная мягкая тара из рогожи и другого холста и популярная мера сыпучих тел), лексических замещений (локоть аршин; ан-сырь фунт; кружка штоф; безмен килограмм), развитой системы синонимических отношений (кадь - бочка - оков).
Исследование показало, что в истории русской метрологической системы использовались адъективно-субстантивные наименования нескольких типов: 1) указывающие на место, территорию употребления меры для уточнения ее метрологического содержания: соловецкая верста - мера, равная длине окружности крепостной стены Соловецкого монастыря (1084 м), употреблявшаяся на Соловках; ср. также: мера устюжская, мера монастырская, десятина монастырская, кадь можайская и т.п.); 2) указывающие на государственный, официально принятый образец меры (полумера государева, сажень государева, мера таможенная, сажень печатная, десятина казенная, кадь указная и т.п.; 3) указывающие на вместимость меры по отношению к основной мере: насыпка малая, локоть большой, пядь большая, пядь малая, пядь средняя, сажень большая, сажень великая, сажень небольшая, мера большая колмо-горская с верхами и т.п.; 4) указывающие на вместимость меры с помощью другой меры: куль осьминный, куль полуосьминный, куль четвертной, сажень аршинная, сажень трехаршинная; 5) указывающие на вид меры: полумера роздаточная, мера приимочная и т. п.
У некоторых мерных единиц в работе выявляются соотношения, не установленные ранее в научной литературе: материалы ис-
следования свидетельствуют, что новгородская розмера являлась четвертой частью луба, новгородская получетвертка - восьмой частью коробьи, известный по новгородским и севернорусским источникам пузь, видимо, составлял половину луба. В ходе проведенного исследования было уточнено метрологическое содержание многих мер (мех, рогожа, куль, выть, гоня, половинка, кипа и др.). Кроме того, были выявлены некоторые метрологические наименования, до сих пор не введенные в научный оборот; ср., например: бабка - единица измерения церковного вина.
Фразеологическая активность метрологических единиц подтверждается многочисленными примерами пословиц, поговорок и другими образцами устного народного творчества в русском языке. Причем в составе фразеологических единиц используются самые распространенные в метрологической практике наименования: верста, локоть, пядь, вершок, фунт, золотник; например: За семь верст киселя хлебать; Семь верст до небес и все лесом; Беда приходит пудами, а уходит золотниками; Мал золотник, да дорог и др.
Перспективы дальнейших исследований автор видит в «продолжении изучения метрологических наименований в источниках разных исторических периодов и территориальной принадлежности, хранящихся в архивах (особенно региональных). Это будет способствовать выявлению в истории народной метрологии новых фиксаций и появлению дополнительной информации об уже известных метрологических наименованиях, так как иногда только на основании лингвистического изучения можно судить о первичной величине или происхождении меры, проследить ее историю в русском языке и в языках соседних народов» (с. 371).
А.М. Кузнецов
2015.03.006. ОВЧИННИКОВ Г.И. ПИКТОГРАФИЧЕСКОЕ ПИСЬМО ФЕСТСКОГО ДИСКА. - М.: Эдитус, 2014. - 322 с. - Библи-огр.: с. 211-212.
Ключевые слова: Фестский диск; знаки; группы; обряды; инициация; интронизация; эпифания; минойское письмо; Фестский календарь.
Книга посвящена расшифровке пиктографического письма Фестского диска, включает краткое описание истории открытия
