CC BY
115
ИСТОРИЯ РОССИИ, СССР И ПОСТСОВЕТСКОГО ПРОСТРАНСТВА
2015.01.011. МАРКОВ В.И. О ВОЗНИКНОВЕНИИ УКРАИНСКОГО КАЗАЧЕСТВА. - СПб.: ЕВРАЗИЯ; М.: ИД Клио, 2014. - 256 с.
Ключевые слова: украинское казачество; Великое Княжество Литовское и Крым; запорожские казаки; «разбойные казаки».
В книге украинского исследователя В.И. Маркова, состоящей из введения и девяти глав, анализируются разнообразные факторы, оказавшие влияние на возникновение украинского казачества1.
К концу XIV в. большая часть территории нынешней Украины вошла в состав польско-литовской унии, включая все междуречье Днепра и Днестра до Черного моря, где сохранялось крайне немногочисленное ордынское население. Характеризуя социально-экономическую ситуацию на этой территории, автор пишет, что после опустошительного похода Тамерлана 1395 г. золотоордын-ские города днепровского левобережья обезлюдели и лежали в развалинах. Уцелевшие золотоордынские кочевники ушли отсюда на восток, к Дону. Крым, бывший к этому времени самой западной золотоордынской провинцией, также был глубоко погружен в ордынские неурядицы и оправлялся от вторжения Тамерлана.
В распоряжении польско-литовской унии оказались обширные степные и лесостепные территории, которые были чрезвычайно мало населены или безлюдны, однако при этом изобиловали огромными природными богатствами. Казалось бы, что перед Польшей и Великим Княжеством Литовским открывались грандиозные перспективы для их колонизации. Однако успехи в освоении прежних ордынских владений и в конце XV в. были весьма незначительны. Ситуация здесь осложнялась из-за регулярных крымских набегов - так, в 1482 г. войско крымского хана Менгли-Гирея даже взяло штурмом и сожгло Киев, угнав в плен жителей города и его окрестностей. К началу XVI в. масштабные крымские набеги опустошили огромные пространства на всей территории Украины. Весь левый берег Днепра южнее рек Остер и Сейм полностью обезлю-
1 Автор книги термины «казаки», «казачество» и производные от них пишет через «о»: «козаки», «козачество».
дел. На правом берегу Днепра опустела вся территория южнее условной линии Черкассы-Брацлав. Однако и за этой чертой на обширных пространствах уцелевшее население обитало только под защитой укрепленных замков, села опустели, а земледелие пришло в упадок.
Жители приграничных городов «принадлежали к свободным сословиям мещан, "слуг", бояр. Доля последних двух сословий в составе населения Киева, Черкасс и Канева составляла около 3-4%, в Брацлаве - около 8%» (с. 200). Еще одной категорией свободных жителей приграничных городов являлись «неоседлые казаки», которые не имели своих домов и останавливались на постой у местных горожан. Фактически всякий взрослый мужчина на южном литовском пограничье являлся воином.
В сложившихся обстоятельствах наиболее популярными занятиями в повседневной мирной жизни представителей этих сословий были охота, рыболовство и бортничество как на обжитых, так и на опустевших территориях. Для сезонного занятия этими доходными промыслами к пограничью также тянулись многочисленные выходцы из внутренних регионов Великого Княжества Литовского.
Помимо этого, на пограничье появился и получил свое развитие новый промысел - военные набеги на крымских и турецких подданных, их посольские и купеческие караваны. Доходность этого дела привлекала как незнатное местное служилое население, так и местную шляхту, урядников, воинов пограничных воинских подразделений и выходцев из других регионов Великого Княжества Литовского. Аналогичным промыслом на польском и литовском пограничье занимались также татарские и турецкие разбойничьи ватаги, в том числе и в периоды перемирий между польско-литовской унией и Крымом.
Поначалу (1492) разбойные нападения происходили только на нижнем Днепре, куда на лодках-«чайках» приходили казаки. Впоследствии набеги начали совершать и конные казаки. С 1545 г. появились первые сообщения о том, что «разбойные казаки» объединяются в достаточно большие группы.
По данным автора, в наиболее ранних сообщениях об украинских казаках (период с 1493 по 1524 г.) упоминаются принципиально различные виды их занятий, в частности, разбойные нападения на крымских и турецких подданных и наемная воинская
служба. В аналогичных или похожих контекстах украинские казаки упоминаются и в последующих документах первой половины XVI в., в которых, соответственно, подразумеваются несколько категорий лиц: казаки-воины конных дворянских рот и магнатских отрядов, казаки-воины «казацкой службы», неоседлые казаки, казаки-уходники и разбойные казаки.
Некоторое ослабление угрозы татарских набегов и потепление отношений между Крымом и польско-литовской унией во второй половине 1530-х годов, пишет автор, возродили колонизационные устремления ее жителей. Пионерами этой колонизации выступали сезонные промысловики, занимающиеся рыболовством, охотой и сбором меда; они группами различной численности, как правило, водными путями удалялись на достаточно большие расстояния от приграничных замков. Для некоторых из них особенно притягательными были днепровские плавни ниже порогов, многочисленные острова и протоки которых изобиловали дичью и рыбой, одновременно предоставляя убежище от татар.
В то же время запорожские плавни соседствовали с крымскими улусами и представляли собой удобную базу для военных набегов на подданных крымского хана. Помимо этого, обитатели запорожских плавней по причине отдаленности от приграничной администрации были недостижимы для литовского правосудия, которое в периоды перемирий с Крымом жестоко карало участников таких набегов. Все эти обстоятельства соответствующим образом повлияли на собирающийся здесь контингент и на его предпочтительный род занятий. В результате к середине XVI в. запорожские плавни стали колыбелью низового, или запорожского, казачества. Их численность здесь в 1550-х годах, вероятно, не достигавшая и 1 тыс., к началу 1580-х годов увеличилась приблизительно до 3 тыс., а к средине 1590-х годов их уже насчитывалось около 5 тыс. (с. 12).
По убеждению автора, существование украинского казачества (в традиционном значении этого термина) до 1540-х годов является историографическим мифом. Термин «казак», использовавшийся в источниках конца XV - второй половины XVI в., применялся достаточно широко и подразумевал несколько различных категорий литовских подданных, которые не могут рассматриваться в качестве казаков в привычном нам значении этого слова.
Начало образованию украинского казачества было положено появлением к середине XVI в. низового, или запорожского, казачества, которое формировалось главным образом из представителей воен-нослужилых сословий приграничных замков (прежде всего Черкасс, Канева и Киева), а также выходцев из более отдаленных территорий Великого Княжества Литовского, Королевства Польского и Великого Княжества Московского.
Организация военного дела во многом была заимствована у постзолотоордынских татар, которые военно-служилое сословие незнатного происхождения называли «казаками». Соответственно, татары, используя привычную терминологию, иногда называли этим термином и простых жителей южного литовского пограничья. Запорожские казаки, полагает автор, помимо своего наименования позаимствовали у тюрков и многое в названиях своей одежды, оружия, хозяйственных вещей, воинской и административной титула-туры и атрибутики, а также в регламентировании жизни и ведении боя. В связи с вышеупомянутыми аспектами, напоминает Марков, исследователями в различное время выдвигались так называемые этнические гипотезы, предполагавшие участие в генезисе украинского казачества хазар, половцев, черных клобуков, бродников и татар. По причине полного отсутствия каких-либо доказательств этнических гипотез происхождения запорожского казачества, по мнению автора, все они в наше время имеют исключительно историографический интерес. Однако исследователи по-прежнему, как правило, игнорируют разнообразное тюркское влияние, которому подверглось население украинского Поднепровья до появления казачества, включая ассимиляцию определенного татарского элемента.
Как бы то ни было, считает автор, вне зависимости от подданства и национальности, группы казаков часто промышляли разбоем в степи и предпринимали грабительские набеги на территории соседних государств. Нередко это происходило с ведома или при попустительстве сановников тех регионов, в которых обитали эти казаки, поскольку казаки делились с ними захваченной добычей. Источники, пишет автор, свидетельствуют, что жители южных окраин польско-литовской унии особо страдали от набегов очаковских и белгородских казаков, а жители южных регионов Великого Княжества Московского и московские караваны периодически
страдали от набегов и разбоев азовских казаков, которые в первой половине XVI в. иногда грабили и крымские караваны. При этом и азовские, и белгородские казаки формально считались турецкими подданными, однако осуществляли свои набеги на Великое Княжество Московское и польско-литовскую унию также и в периоды действий мирных договоров Турции с этими государствами вопреки воле центрального турецкого правительства. Часто это происходило при попустительстве турецких наместников.
С 1542 г. в нападениях на татар в Нижнем Поднепровье совместно с литовскими подданными стали принимать участие казаки из Великого Княжества Московского. В то время Москва вела перманентную войну с Крымским ханством, и неудивительно для автора, что запорожские плавни начинают привлекать выходцев из Московской Северской земли. Правительство и пограничные администрации Великого Княжества Московского не ограничивали своих подданных в нападениях на татар, а скорее им способствовали, поскольку благодаря этому могли получать ценные сведения о готовящихся татарских набегах. Преследования «разбойных казаков» в Великом Княжестве Литовском приводили к тому, что некоторые низовцы уходили в пределы Великого Княжества Московского, на Северщину.
Московская военная активность в южном Поднепровье продолжалась в рамках южной экспансии, начатой Москвой после ликвидации Казанского ханства в 1552 г. В 1556 г. Великое Княжество Московское захватило Астрахань, после чего было ликвидировано Астраханское ханство. В этом же году из крымского подданства в московский вассалитет перешло несколько кабардинских князей, и вскоре Московское государство начало участвовать в боевых действиях против Крымского ханства на Северном Кавказе. Череда этих событий крайне обострила московско-крымскую конфронтацию, а воодушевленное своими успехами московское правительство стало всерьез рассматривать перспективы полной ликвидации Крымского ханства и аннексии всех контролируемых им территорий.
В результате активной военной деятельности Великого Княжества Московского на нижнем Поднепровье во второй половине 1550-х годов литовское влияние здесь значительно уменьшилось. Успешные рейды московских отрядов и присоединившихся к ним
низовых казаков на татарские улусы вдохновили на активные действия и тех низовых казаков, которые не перешли на московскую службу. Продолжавшееся преследование участников нападений на татар и турок литовским правительством стало причиной новой волны перехода низовых казаков в Великое Княжество Московское.
Во время московско-литовской войны 1563-1570 гг. военные набеги литовских и польских подданных на татар и турок не прекращались. В них по-прежнему принимали участие как низовые казаки, так и оседлые и неоседлые жители приграничных воеводств. Таким образом, низовые казаки выступали в качестве особой разновидности «разбойных казаков». Однако, считает автор, четкую границу между низовыми и другими казаками провести невозможно.
В 1568 г. литовское правительство впервые обратилось к низовым казакам напрямую, как к особому классу своих подданных, минуя приграничные администрации, которым они формально были подчинены. Низовые казаки получили особый правовой статус и были признаны в качестве административно обособленной общины в составе Королевства Польского, что стало одним из поворотных событий их ранней истории.
Турецкий султан и крымский хан продолжали настоятельно требовать от Стефана Батория усмирения низовцев, они угрожали, что в противном случае предпримут масштабное вторжение в южные пределы Речи Посполитой, чтобы покончить с казаками. Идя навстречу этим требованиям, Стефан Баторий в апреле 1578 г. решил разогнать запорожцев с Днепра и казнить всех захваченных. Однако низовые казаки, узнав об этих планах, ушли в Великое Княжество Московское к донским казакам, в чем Баторий увидел еще большую опасность и решил оставить низовцев в покое.
В 1578 г. после неудачной попытки разогнать и уничтожить запорожцев, чтобы прекратить их нападения на татар и турок, Стефан Баторий предложил желающим запорожцам наняться на королевскую службу. В результате из низовых казаков было сформировано отдельное подразделение численностью 500 человек. Впоследствии оно приняло участие в нескольких операциях московско-польской войны 1579-1582 гг.
В 1581 г., отмечает автор, появилось первое упоминание Запорожской Сечи как единого укрепленного лагеря запорожцев.
Впервые упоминаются «рыцарский круг», который избирает гетмана, и булава как символ гетманской власти. По данным автора, численность казаков в Сечи насчитывала 2,5 тыс., что вместе с теми, кто служил в это время в польской армии, составляло цифру приблизительно в 3 тыс.
«Рыцарская» идеология, указывает автор, значительным образом повлияла на мировоззрение ранних запорожцев, поскольку в их составе в 1570-1580-х годах присутствовал существенный военно-служилый элемент, представленный как выходцами из различных военно-служилых сословий, так и бывшими воинами разнообразных наемных подразделений Речи Посполитой. И вполне вероятно, по мнению автора, что с влиянием этой идеологии была связана устойчивая традиция презрительного отношения запорожцев к землепашцам, которая сохранялась на протяжении всего периода существования Войска Запорожского. Более того, согласно традиционному запорожскому правилу (которое, впрочем, с особой строгостью никогда не соблюдалось), в казаки могли приниматься свободные лица любых национальностей и сословий, за исключением тех же землепашцев.
Таким образом, считает автор, запорожское казачество в 1570-1590-е годы значительным образом отличалось от казачества середины XVII в. и последующих периодов. Это, в частности, заключалось в наличии существенного шляхетского компонента, в том числе и польского. Соответственно, в составе запорожцев присутствовало значительное число католиков, в то время как к началу 1620-х годов, по словам Якуба Собеского, запорожское казачество уже представляло собой исключительно православное сообщество, что, по мнению автора, являлось некоторым преувеличением (с. 161).
В. С. Коновалов
2015.01.012. БЕЛЕНЧУК Л.Н. ПРОСВЕЩЕНИЕ РОССИИ: ВЗГЛЯД ЗАПАДНИКОВ И СЛАВЯНОФИЛОВ. - М.: Изд-во ПСТГУ, 2014. - 147 с.
Ключевые слова: Россия; середина XIX в.; просвещение; западники и славянофилы; Ю.Ф. Самарин, И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, П.Я. Чаадаев.
В монографии, состоящей из шести глав, анализируются взгляды представителей классического славянофильства и запад-
