CC BY
34
Автор монографии приходит к выводу, что ранний германский либерализм был гетерогенным явлением. Практическая реализация идей участников либерального движения проходила успешно в том случае, когда они учитывали особенности политической культуры региона. «Ранний либерализм в Германии не являлся гомогенным явлением, его плодотворно определить как тенденцию, как подход к решению вопросов, но в его гетерогенности заключался большой потенциал развития. Последующая история показала, что он был реализован довольно ограниченно, а в определенные периоды в Германии возобладали противоположные тенденции» (с. 424).
В.П. Любин
2012.01.035. ОТ ВЕРСАЛЯ ДО МЮНХЕНА. ДВАДЦАТИЛЕТИЕ ЗАБЫТЫХ ВОЙН.
DA VERSAILLES A MUENCH. Vent'anni di guerre dimenticate / A cura di Artico D. e Mantelli B. - Torino: Utet, 2010. - VII, 150 p.
Ключевые слова: межвоенный период, межвоенные конфликты в Центрально-Восточной Европе.
Монография, посвященная истории межвоенного периода, является плодом усилий коллектива ряда авторов из различных стран Европы. Она вышла под редакцией профессора Вроцлавского университета Давиде Артико и профессора Туринского университета Брунелло Мантелли, специалиста по европейской истории.
Книга состоит из семи глав. Краткое введение (с. 3-6), озаглавленное «Между идеологией и "реальной политикой". К переосмыслению ХХ в. в свете межвоенных конфликтов», продолжается первой главой «Центрально-Восточная Европа в перманентной войне». Авторы - Д. Артико и Б. Мантелли - отмечают закономерность существования понятия «Тридцатилетняя война ХХ века», под которой подразумевается период непрерывных конфликтов, сотрясавших Европу с 1914 по 1945 г. Но в отличие от Тридцатилетней войны 1618-1648 гг., прерывавшейся лишь мнимыми перемириями, конфликты первой половины ХХ в. имели не столько религиозно-конфессиональный, сколько светско-идеологический характер (с. 3).
Страны Центральной и Восточной Европы оказались в период между двумя мировыми войнами в состоянии перманентной
войны. Поэтому необходима пунктуальная реконструкция событий данного периода, что и постарались сделать авторы книги.
Д. Артико и Б. Мантелли приходят к выводу, что в эпоху выхода на сцену масс политика, и в особенности международная политика, продолжала оставаться сферой, где царили прежние демоны силы, власти, господства, торговли. Единственная новизна, в которой в ХХ в. ощущалась необходимость, это то прикрытие, которое им предоставляли идеологии. «Однако это было всего лишь прикрытие, не более того» (с. 13).
Автор главы второй «Великобритания и балтийские государства с 1918 по 1922 г.» докт. ист. наук Е.Ю. Сергеев, зав. отделом ИВИ РАН, использует в своем анализе материалы британских архивов и отечественную и зарубежную литературу по данной теме. Несмотря на внешние этнические, социокультурные, религиозные и частично экономические различия, Финляндия, Польша, Эстония, Латвия и Литва принадлежали к одному геостратегическому региону, расположенному вдоль берегов Балтийского моря между Швецией, Пруссией/Германией и Российской империей/СССР. Общий статус бассейна Балтийского моря был урегулирован перед Первой мировой войной в многосторонней декларации, подписанной в 1908 г. Германией, Данией, Швецией и Российской империей. Она была официально признана Великобританией, целью которой было поддержание статус-кво в данном регионе.
Однако в 1919 г. эта декларация перестала быть легальным основанием для послевоенного международного положения на Балтике. Это произошло по трем главным причинам: кризис многонациональных империй, приведший к новой конфигурации и трансформации русской и германской империй и распаду многонациональной австрийской империи; возникновение новых независимых государств; всестороннее изменение равновесия и соотношения сил в Европе. Несмотря на эти перемены, интерпретировать исследуемую проблему невозможно без принятия во внимание новых вызовов, а также учета идущей из прошлого политической линии, которую проводили в послевоенный период Великобритания, Франция, Германия и Россия, находившаяся под руководством большевиков. Именно в это время Британская империя достигла апогея своего влияния, но было бы преувеличением утверждать,
что Лондон рассматривал Балтийский регион в числе наивысших приоритетов своей многосторонней внешней политики.
Рассмотрев далее этапы британской политики в данном регионе в 1919-1922 гг., Е.Ю. Сергеев приходит к выводу, что политика Великобритании в отношении пяти новых балтийских государств была разной. В 1918 г. интерес Форин-офис был сконцентрирован на Финляндии, где пересекались геостратегические интересы Германии, России, Великобритании и Швеции. В английской правящей среде существовали опасения, что новые государства окажутся под давлением тех держав, из состава которых они вышли, и могут оказаться вновь ими поглощенными. Впоследствии наибольшее внимание Даунинг-стрит вызывала Польша благодаря ее ключевой геостратегической и экономической позиции. В отношении вос-точнобалтийских государств Лондон вел политику «кнута и пряника». Но, усилив свои геостратегические позиции в Балтийском регионе, Великобритания одержала Пиррову победу, потому что новые государства, которые выжили в послевоенное время благодаря своей упорной борьбе за независимость, в конце 30-х годов были принесены в жертву тем же самым Лондоном, сделавшись легкой добычей сталинского Советского Союза и нацистской Германии (с. 34).
В дальнейших главах - «Национальное самоопределение и война: литовский случай» (литовский историк Чесловас Лаурина-вичюс); «Национализмы и организованное насилие в центрально-восточной Силезии между 1918-1921 гг.» (Д. Артико); «Генеалогия границы. Словенские притязания на Триест» (словенский историк Марта Вергинелла); «Балтийская зона между 1919-1922 в итальянских архивных дипломатических и военных источниках» (историки из Генуи Ирэне Гуэррини и Марко Плувиано); «Представления о послевоенных сражениях немецких войск и добровольческих корпусов. Стычки на Балтике в военной истории Германского рейха 1936-1943 гг.» (Б. Мантелли) - рассматриваются различные аспекты межвоенной истории стран Балтийского региона.
Ч. Лауринавичюс заключает, что литовское самоопределение является очень сложным феноменом. Объяснить его довольно сложно, тем более что историческая наука не предлагает решений, она лишь реконструирует то, что произошло в действительности. В частности, утверждает автор, в литовском случае постоянно ве-
лика была зависимость от международного и геополитического контекста, в котором Литва находилась и находится теперь.
Д. Артико замечает, что национализм и организованное насилие заметно воздействовали на ситуацию в высокоразвитой в промышленном отношении центрально-восточной Силезии в 1919— 1921 гг., что вызывало напряженность в отношениях Германии и Польши. Лишь в мае 1922 г. две страны подписали в Женеве конвенцию о границах и положении меньшинств, и после этого международный войсковой контингент был выведен из Верхней Силезии в июне-июле 1922 г. (с. 68).
М. Вергинелла исследует ситуацию, сложившуюся в межвоенное время вокруг Триеста, когда после распада Габсбургской империи словенская часть ее населения предъявляла территориальные требования к Италии. Триест рассматривался словенскими националистами как «ключ для выхода словенцев к Адриатическому морю» (с. 89).
И. Гуэррини и М. Плувиано анализируют итальянские архивные источники 1919-1922 гг., связанные с Балтийским регионом. Среди них главное место занимают донесения итальянских дипломатов из новых балтийских государств, хранящиеся в архиве МИД Италии, а также документы из архива Генерального штаба итальянской армии. Авторы анализируют развитие отношений Италии с балтийскими странами в указанный период, отмечая, что на них воздействовало скрещение таких обстоятельств, как «война регулярная, война гражданская, война социальная» (с. 105-113).
Авторы обобщают «итальянский взгляд на Средиземноморье Севера», указывая на три главные темы, на которых была сконцентрирована итальянская политика в регионе Балтийского моря. Это, во-первых, мониторинг ситуации в России, во-вторых, попытка добиться равновесия с Францией на территории Восточной Европы, в-третьих, попытки торговой экспансии как в том, что касается завоевания рынков, так и в том, что относится к получению источников сырья и сельскохозяйственной продукции (с. 117).
В последней, седьмой главе Б. Мантелли делает акцент на такой составляющей истории региона, как антибольшевизм, служивший в межвоенный и военный периоды «катализатором для правовой культуры» (с. 139-141). Большевики часто представлялись как «насильники и убийцы», процветающие на русской почве, сам
большевизм - «дегенерацией», а борьба с ним именовалась крестовым походом всего человечества во имя установления нового социального порядка. Все это достигло апогея в июне 1941 г. Впоследствии в немецкой литературе начала 1940-х годов подтверждалась значимость событий на балтийском театре военных действий, и это находило отражение во многих феноменах культуры и политики, которые вызрели впоследствии (с. 141).
В.П. Любин
2012.01.036. МЕЛЛЕР Х. ВЕЙМАРСКАЯ РЕСПУБЛИКА: ОПЫТ ОДНОЙ НЕЗАВЕРШЕННОЙ ДЕМОКРАТИИ / Пер. с нем. Доронина А.В. - М.: РОССПЭН, 2010. - 311 с. - (История соседей).
Ключевые слова: Германия, Веймарская республика, политика, общественная жизнь, экономика, культура.
Хорст Меллер, с 1992 г. директор Института современной истории (Мюнхен - Берлин), профессор новой и новейшей истории Мюнхенского университета, в своем ставшем уже классическим исследовании (оно неоднократно переиздавалось, дополняясь новыми материалами) рассматривает политику, общественную жизнь, экономику и культуру Веймарской республики. Становление первой немецкой республики, возникшей в 1918 г. по окончании Первой мировой войны, происходило в тяжелых обстоятельствах. Поражение и жесткие условия Версальского мирного договора стали для нее тяжелым бременем. Лево- и праворадикальные движения, инфляция и безработица подрывали доверие к демократическому государству. Автор показывает, что ожидания, связанные с новым государством, были чересчур завышенными; тем не менее у неокрепшей демократии свершений оказалось значительно больше, чем следовало ожидать от нее в этих тяжелейших условиях.
У республики было два рейхспрезидента, первый - Фридрих Эберт, второй - Пауль фон Гинденбург: «Один воплощал собой шанс республики, другой - ее крушение» (с. 8). 5 января 1919 г. началось восстание «Союза Спартака», инспирированное левым партийным крылом НСДПГ совместно с основанной 30 декабря КПГ. Вооруженные члены «Союза Спартака» заняли важнейшие издательства в квартале, где находились представительства крупнейших газет. 6 января совместный революционный комитет
