CC BY
69
Шестая глава посвящена мультимодальной коммуникации и актуальным проблемам коммуникативного воздействия, раскрываются основные понятия и анализируются различные модели межличностной и межкультурной коммуникации. Авторы предлагают новую когнитивно-обусловленную модель речевой коммуникации. Кроме того, они указывают на то, что новые информационно-коммуникационные технологии дают возможность для более глубокого понимания феномена межличностной коммуникации как трехмерного конструкта: мультиязыкового, мультимодального, мультимедиального. По мнению авторов, целесообразно дополнить существующую трехмерность четвертой составляющей - мульти-культурностью. Выводится формула, отражающая возможность изучения коммуникативного воздействия с учетом биологического, психического и интеллектуального механизмов коммуникации; языковых, социальных и культурологических факторов.
В «Заключении» авторы подчеркивают наличие различных перспектив исследования феномена межъязыковой и межкультурной коммуникаций. Подчеркивается, что результат данной коммуникации находится в функциональной зависимости от исследованных в монографии факторов. Результаты настоящего исследования подтверждают основное положение теории коммуникативной компетенции как теории межречевого взаимодействия по модели «компетенция - реализация (выполнение)».
Э.Б. Яковлева
2012.01.016. ОСОБЕННОСТИ ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА. (Сводный реферат).
Политическая коммуникация - один из наиболее быстро развивающихся в XXI в. видов коммуникации, обладающих рядом особенностей. В реферируемых ниже статьях авторы особое внимание уделяют языковым особенностям политического дискурса.
В статье Е.Г. Бруновой (1) «Мифопоэтика коммунистической пропаганды: Лингвокультурный и когнитивный анализ» анализируются мифопоэтические элементы в коммунистической пропаганде советской эпохи: вера в миф, стереотипные метафоры и лингво-культурный бинарный код, основанный на противопоставлении «своих» и «чужих». Целью исследования было провести лингво-культурный и когнитивный анализ мифопоэтических элементов
коммунистической пропаганды. Изучая дискурс советской эпохи (1917-1991), автор обнаруживает мифопоэтические элементы не только в сфере наивной картины мира, но и в сфере официальной идеологии. Е.Г. Брунова отмечает, что в русском языке у слова миф в советский период появились отрицательные коннотации: мифом часто называли выдумки и беспочвенные фантазии. Задачей анализа являлось определение сочетаемости слов социализм, коммунизм, советский, капитализм, империализм, а также их производных. Результаты анализа были представлены в виде таблицы, в которой указывается исследуемое слово и его определения или определяемые им слова, т.е. слова, находящиеся в ближайшем с ним контексте. Из результатов анализа были изъяты слова, используемые по отношению как к своим, так и к чужим: держава, страна, государство, центр, система, строй, общество, мир, Вооруженные силы, развитие, народ, армия, правительство, лагерь, сила.
В результате контекстного анализа было выявлено количественное несоответствие: на 28 лексем для маркирования «своих» приходится 112 лексем для маркирования «чужих», причем для слов социализм и коммунизм определений не зафиксировано. Лексемы, маркирующие «своих», относятся к стилистически нейтральной лексике, тогда как среди маркеров «чужих» встречается пейоративная лексика, иногда переходящая в инвективу (военщина, солдатня, стряпня, сборище и т.п.), а также лексика с отрицательными коннотациями (фальсификатор, агрессор, ложь, истерия и т.п.). Результаты работы представлены в таблицах: Образ коммунистического вождя в советском дискурсе (табл. 1), Образ врага в советском дискурсе (табл. 2), Контекстный анализ слов социализм, коммунизм, советский, капитализм, империализм и их производных (табл. 3), Бинарный код коммунистической пропаганды (табл. 4), Примеры двойных номинаций в коммунистической пропаганде (табл. 5).
В статье С.В. Ивановой (2) «Политический дискурс и культурное кодирование: Детонирование культурных кодов (на материале политического дискурса США)» рассматривается проблема культурного кодирования. Автор отмечает, что роль культурных кодов в политическом дискурсе велика, поскольку на их базе продуцент текста многократно кодирует сообщение, а сами культурные коды работают по принципу детонирования: раскрытие одного
кода ведет к усилению воздействия других кодов, задействованных в тексте. Совокупность культурных кодов в тексте способствует более яркой передаче концептуальной информации, что и составляет суть принципа детонирования. Цель статьи заключалась в том, чтобы раскрыть заложенный в тексте современного политического дискурса принцип детонирования культурных кодов, который понимается С.В. Ивановой как многократное усиление воздействия от передаваемого концептуального содержания текста за счет взаимодействию культурных кодов внутри одного текстового целого. Материалом исследования послужил американский политический дискурс, объектом исследования - вербальные знаки, отсылающие к различным культурным кодам, а предметом исследования - культурная кодификация информации в рамках политической коммуникации.
В широком смысле в статье под кодом понимается система знаков, которая устанавливает как репертуар противопоставленных друг другу символов, так и соответствие между означающим и означаемым. Код упорядочивает и ограничивает комбинационные возможности задействованных элементов, а также характеризуется определенной энтропией, приводящей к неоднозначности его прочтения. Количество культурных кодов, как и основополагающие критерии их выделения, могут сильно варьироваться. Особенностью текстовых сообщений является то, что они содержат в себе коды различных уровней. На примере статьи1 С.В. Иванова показ-вает, как могут взаимодействовать разные культурные коды в рамках одного текстового сообщения. Переговоры лидеров двух стран -Китая и США показаны как аллегорическая борьба двух животных: президент КНР представлен в образе тигра, символа силы и быстроты (Tiger Leader), а президент США - в образе голубя, символа миролюбия, покорности и чистоты (Dove Leader). Избранные для описания политического события метафорические наименования полностью «раскручиваются» автором, и поведение героев - политических лидеров двух держав - получает описание в рамках избранной зооморфной символики. Так, поведение Dove Leader во
1 «Chinese Tiger ate US Dove for lunch» (изд. «New York Post»). Mode of access: http://www.nypost.com (дата обращения: 25.01. 2011).
время переговоров полностью соответствует взятой на себя американским президентом роли политического голубя (умеренного политического деятеля, выступающего за решение международных проблем мирным путем (голубь - один из символов мира)). Однако в закодированной форме автор статьи апеллирует к читателю и передает ему негативное отношение к избранной президентом США маске. Лексическая семантика единиц, служащих для описания «голубиных» действий (bowing and scraping, crowing), которые не могут вызывать симпатии и заслуживать положительной оценки в свете того, что их выполняет президент США, свидетельствует, что избранный Обамой образ никак не совпадает с образом руководителя сильнейшей державы. На фоне зооморфного кода совершенно также очевидно столкновение речеповеденческих культурных кодов, свойственных двум разным культурам. Данный код обслуживает коммуникативную систему, фундаментом которой являются общепринятые в соответствующем лингвокультурном сообществе нормы выражения коммуникативных потребностей участников. Речеповеденческий код позволяет говорящему адекватно позиционировать себя в процессе коммуникации, поскольку отражает социальные отношения, духовные ценности, стереотипы ЛКС, а также предопределяет восприятие говорящего партнерами по коммуникации. Для представителя азиатской культуры свойственно уходить от прямых конкретных ответов, поддерживать так называемый «дух дружбы», несмотря на жесткость ситуации, у них не принято улыбаться «просто так» (Hu Jintao likes to do a lot of not smiling), что совершенно неприемлемо с точки зрения американского речеповеденского кода. Только в конце беседы, чтобы спасти переговоры, президент Китая идет на уступки, впрочем, очень сомнительные с точки зрения автора (Then came Hu's big concession to Obama - perfectly illustrating his country's regard for intellectual property. Hu promised he would try to get his own government agencies to quit using pirated software. You call this a concession? No, that is called complete bamboozlement).
Взаимодействие нескольких культурных кодов служит декодированию отношения автора как к своим героям, так и к более широкому событийному политическому контексту. Ирония, возникающая в результате актуализации метафорики, свидетельствует о больших сомнениях автора относительно перспектив такого рода
политического диалога. Кроме того, в результате декодирования речеповеденческого кода становится очевидным тот факт, что лидеры двух держав диаметрально противоположны: они находятся на противоположных концах шкалы «свой - чужой». Невыполнение норм речеповеденческого кода мгновенно сигнализирует о том, что высший руководитель Китая на самом деле чужой для американского лингвокультурного сообщества. Автор статьи приходит к выводу о том, что современный политический дискурс характеризуется использованием разнородных, разносистемных культурных кодов, каждый из них имеет свою структуру, предполагающую определенные отношения между означающим и означаемым. Соответственно политический дискурс функционирует как сложная многоуровневая разнопорядковая семиотическая система. В результате при декодировании сообщения срабатывает принцип детонирования концептуальной информации текста, предназначенной для прочтения: каждый из задействованных культурных кодов в рамках текстового целого, отвечая за передачу своей доли информации, многократно увеличивает силу воздействия текста.
В статье А.П. Седых (3) «Коммуникативный портрет Николя Саркози» на материале речевых манифестаций французского президента рассматривается языковая личность политика. Дискурс политика исследуется на основе интерпретационного анализа лексического корпуса, фразеологии, неологизмов, вторичных антропонимов.
Дискурс Николя Саркози в большинстве своем обращен в будущее, которое манифестируется при помощи соответствующих рекуррентных форм глагольных времен, лексических и синтаксических конструкций. Как следует из проведенного анализа речей Николя Саркози, анафорические конструкции являются излюбленным способам воздействия французского президента на аудиторию. «Ритуальное повторение идентичных речений манифестирует повышенную плотность семиозиса коммуникации, символическую нагруженность речи, и, как следствие, ведет к десемантизации высказывания. Это тем более остро чувствуют французы, так как их национальный язык «избегает» повторов любого типа, будь то од-нокоренные слова или однотипные синтаксические конструкции» (с. 51). Помимо анафорических конструкций А.П. Седых отмечает также высокую частотность употребления в речи Н. Саркози во-
просительных конструкций. Как правило, это риторические вопросы, которыми изобилуют речи Николя Саркози. Риторический вопрос ставится президентом не для того, чтобы побудить слушателя сообщить нечто, неизвестное говорящему. Как известно, функция риторического вопроса - привлечь внимание, усилить впечатление, повысить эмоциональный формат коммуникации. Саркози как бы подсказывает слушателю нужный ответ, вовлекая тем самым реципиента в рассуждение или переживание, делая его более активным, создавая иллюзию поиска и нахождения самостоятельного вывода. Еще одной отличительной чертой дискурса является употребление местоимений je / nous (я / мы), но Николя Саркози использует в речи меньше местоимений «je - я», чем, например, его предшественники - Франсуа Миттеран и Жак Ширак. Результаты лексико-метрических исследований отражают следующее соотношение местоименного узуса французских президентов от первого лица: де Голль - B местоимений «je - я» на 1000 слов, Помпиду - 13 / 1000, Жискар - 15 / 1000, Миттеран - 24 / 1000, Ширак - 1B / 1000, Сар-кози - 17 / 1000 [http://blog.veronis.fr/2009/01/sarko-moi-je-encore.html]. Спецификой речей Н. Саркози является соотношение местоимений «je - я» / «nous - мы» / «vous - вы», а также частотность использования волитивных глаголов, в частности глагола «vouloir - хотеть». В речи французского президента также отмечаются слова-паразиты: ch'sais pas, ch'uis, m'enfin, y a, hein (~ ну и чего), pas vrai (~ не может быть).
О речевом портрете Николя Саркози косвенно свидетельствуют применяемые по отношению к президенту вторичные антропонимы: Sarko (самое распространенное прозвище-аббревиатура); Sarkozizi, Sacrézizi (букв. 'Саркопиписька', 'Чертушка-кобель' -намек на увлечение женщинами); Sarkoléon (прозрачная параллель с Napoléon); Le petit Nicolas (намек на рост президента, а также аллюзия на известного персонажа одноименного произведения Рене Госинни и Семпе); Nono le Bigorneau (разговорное значение слова «bigorneau» - олух, дурак); Sarko I-er (Сарко Первый), Notre super Président (Наш суперпрезидент), SuperSarko (Супер-Сарко), Notre omniprésident (букв. 'Наш вездепрезиденствующий'). Вторичные наименования отражают следующие свойства президента: любвеобильность, властолюбие, физические качества, интеллектуальные способности, «звездную болезнь». К лингвистическим явлениям
можно отнести игру на фонетических особенностях имени Саркози, а также ироничное обыгрывание особенностей его темперамента.
Таким образом, коммуникативный портрет Николя Саркози, отраженный в речевых манифестациях, обнаруживает нетрадиционный для французского политика набор риторических приемов, лексико-синтаксических конструкций. Доминантным способом взаимодействия с аудиторией выступает «агрессивный» формат коммуникации, что проявляется в использовании в речи сниженной лексики, анафорических повторов, риторических вопросов.
В статье Е.Г. Балобановой (4) «Анализ понятия "средний класс" в посланиях президента Федеральному собранию РФ» на примере текстов посланий президента Федеральному собранию РФ анализируется образ среднего класса и представления по данной проблеме, формируемые в пространстве политического дискурса, а также выявляются сходства и отличия между трактовками термина «средний класс» с позиции научного и политического сообщества.
Для анализа были выбраны тексты посланий президента Федеральному собранию РФ за 1994-2010 гг., которые представляют собой письменный (и одновременно устный) текст, в котором излагается позиция президента по основным направлениям внутренней и внешней политики на текущий год и ближайшую перспективу, озвучиваются важные государственные решения, указываются приоритеты. Таким образом, в тексте послания представлено максимальное количество тем (проблем), актуальных для того или иного периода.
Всего автором статьи было проанализировано 17 текстов посланий (6 - Б.Н. Ельцина, 8 - В.В. Путина, 3 - Д.А. Медведева). При анализе текстов был использован традиционный анализ документов, т.е. интерпретация содержания документа, выделение смысловых блоков, идей, утверждений в соответствии с целями анализа.
Средний класс является комплексным образованием, имеющим внутреннюю социально-групповую структуру, отдельные элементы которой различаются по происхождению и социальному статусу. Средний класс включает в себя представителей научно-технической и гуманитарной интеллигенции (лица свободных профессий, профессура, представители науки, искусства, специалисты в области информационных технологий, преподаватели школ, вузов и т. д.), административно-управленческий аппарат госслужб и
предприятий, а также представителей мелкого и среднего бизнеса города и села.
Анализ текстов посланий президента Федеральному собранию показал, что одним из приоритетов в деятельности главы государства является формирование средних слоев общества.
Проанализировав президентские послания Федеральному собранию РФ, автор статьи пришел к следующим выводам. 1. Наблюдаются явные сходства в понимании термина «средний класс» политическим руководством страны и экспертами в области социальных наук, но, для политиков средний класс - это, в первую очередь, представители малого и среднего бизнеса, в том числе предприниматели на селе (фермеры). Е.Г. Балобанова полагает, что «российская политическая элита не имеет четкого представления о том, что такое "средний класс", хотя активно использует данное понятие в пространстве политического дискурса» (с. 67). 2. Политики и ученые сходятся во взглядах на функции, которые должен выполнять средний слой в российском обществе. Средний класс рассматривает как оплот социальной и политической стабильности общества, как основа гражданского общества и стабильности конституционного строя, опора и двигатель подъема российской экономики.
В статье Ю. Гливинска-Котыня (5) «Фамилии польских политиков - неисчерпаемый источник неологизмов» анализируются неологизмы, образованные от фамилий польских политиков, а также определяются ситуации, в которых формируются такого рода неологизмы, и характеризуется их значение.
В польском политическом дискурсе происходят постоянные изменения, связанные со стремлением политиков выделиться на фоне конкурентов яркостью, а порою и колкостью высказываний. В общении с представителями СМИ, а также в дебатах друг с другом политики стараются предстать перед избирателями в наилучшем свете не столько за счет знаний, сколько благодаря умению искусно обращаться с языком в различных ситуациях. Для того чтобы удивить публику, привлечь к себе ее внимание, политики прибегают к различным языковым фигурам и тропам. Одним из наиболее популярных средств является метафора, придающая речи экспрессию. Однако нередко политики становятся авторами различных неологизмов, обеспечивая себе тем самым одну из влия-
тельных позиций в политическом пантеоне: чем ярче политик, тем выше его авторитет среди народа. Целью данной статьи является изучение значения и роли политических неологизмов в польском политическом дискурсе, а также создание классификации рассматриваемого лексического пласта.
Неологизмы, образованные от фамилий польских политических и публичных деятелей, были в процессе их изучения разделены на пять групп (критерием выделения групп служили семантические свойствам неологизмов): 1) неологизмы, обозначающие действие, деятельность политиков: g1empiC (глемпиться),
j6ziolenie (юзёление), Ш8ко1еше (тусколение), котогогус (коморо-жить); 2) неологизмы, касающиеся идеологии и политических взглядов отдельного политика или политической партии: kaczyzm (качизм), 1ерре^т (лепперизм), wal?sizm (валенщизм); 3) неологизмы, указывающие на местоположение, местонахождение, местопребывание: kaczystan (качистан), tusk1andia (тускландия), ziobrostan (зёбростан); 4) неологизмы, обозначающие реформы или их результат: krzak16wka (кшаклювка), kuroni6wka (куронювка); 5) неологизмы, относящиеся к сторонникам определенного политического курса: ba1ceroid (балцероид), kaczysci (качищчи), tuskoidy (тускоиды).
В первой группе неологизмов представлено два глагола и два существительных. Инфинитив g1empiC si^ (глемпиться) произошел от фамилии главнейшего епископа польской церкви - примаса J6zefa G1empa (Юзефа Глемпа). У этого глагола есть варианта интерпретации: 1) быть неспособным к принятию решения, быть консерватором и традиционалистом; 2) просить милостыню, постоянно говорить о деньгах; 3) высказываться вяло, без эмоций, безрезультатно, которые отличаются друг от друга, однако все три значения содержат отрицательную коннотацию, что свидетельствует о том, что данный священник своим поведением вызывает у польского населения неодобрение. Глагол глемпиться ассоциируется с неэффективными, апатичными действиями или вообще с отсутствием желания что-либо предпринимать.
Второй глагол, komorozyC (коморожить), образован от фамилии действующего польского президента Bronislawa Komorow-skiego (Бронислава Коморовского). Данное выражение функционирует только среди участников интернет-форумов, т.е. существует в
виртуальном измерении. Представителями политических кругов данная лексема, ввиду грубой и даже вульгарной окраски, в официальных выступлениях не употребляется. Глагол коморожить связан с манерой говорить, жестами и прежде всего с определенными высказываниями президента, в которых обнаруживаются нормативно-языковые, фактические или логические ошибки. Аналогичным образом в статье дается подробный анализ каждого слова из пяти групп.
Приведенные примеры неологизмов показывают, что их возникновение в польском языке является следствием постоянных изменений, происходящих на польской политической сцене. Можно также утверждать, что такие новообразования образовываются прежде всего от фамилий, имен политиков, которые отличаются характерной риторикой, поведением. Чаще всего неологизмы имеют отрицательную коннотацию и служат прежде всего критике политических противников. Анализируемое явление можно наблюдать не только в Польше, но и в ряде других стран. К примеру, в России функционируют такие неологизмы, как путинизация, пути-нократия, путинизмы, хрущевки, брежневки, медведевки и т.д., в США - бушизмы, обамизм и т.д., в Великобритании - блеризм и др.
В статье С.А. Громыко (6) «Язык российского парламента: Становление отечественной парламентской коммуникации в начале ХХ в.» рассматриваются особенности отечественной парламентской коммуникации начала ХХ в. (на примере I и II Государственной думы), а сам парламентский дискурс трактуется как институциональный. В аспекте их дискуссионной составляющей анализируются речи депутатов Государственной думы.
Парламентская речь представляет собой важнейшую составляющую политической коммуникации современного общества. Предметом исследования в данной статье является специфика политической коммуникации в российских парламентах начала ХХ в. (в первую очередь в I и II Государственной думе 1906 и 1907 гг. соответственно). В область политического дискурса включаются лишь те речевые образования, которые были произведены в рамках профессиональных отношений между политиками, а именно в ситуациях официального публичного политического общения. Автор статьи исходит из того, что политический дискурс является инсти-
туциональным, т.е. предполагает наличие специфических институтов его производства и распространения.
В начале ХХ в. устная публичная речь разных стилей и жанров получает исключительное право быть основным видом словесной культуры: расширяются ее виды и функции, возрастает аудитория. Это было связано с тем, что в конце XIX - начале XX в. требования российского общества к речи достаточно сильно изменились по сравнению с предыдущими этапами развития русской риторики. В публичную деятельность вовлекалось все больше людей из разных сословий , поскольку умение ясно и убедительно высказывать свою точку зрения стало необходимым не только представителям высших слоев российского общества, но и мещанам, разночинцам, а позже - рабочим и крестьянам. Одна из главных черт думской коммуникации начала ХХ в. - наличие сословных дискурсных формаций, их взаимопроникновение и взаимообогащение. Парламент как инструмент идеологического, политического, социального компромисса подразумевает наличие групп с несовпадающими точками зрения на пути решения наиболее актуальных на данный момент для общества проблем. Каждая из этих групп вырабатывает свой «стиль» участия в официальной парламентской дискуссии, который кажется агентам, входящим в данную группу, наиболее приемлемым и эффективным для развертывания дискурса в нужном направлении. В I и II Государственной думе четко выделяются крестьянская, духовная и элитарная дис-курсные формации. На примере духовной дискурсной формации в I Государственной думе 1906 г. можно выделить ядро коммуникативных средств депутатов-священнослужителей и периферию. В работе первого российского парламента участвовали 14 священнослужителей разных конфессий: православные священники, муллы, ксендзы, лютеранские пасторы. Все эти депутаты получили духовное образование и на протяжении длительного времени служили в своих приходах. Речь священнослужителей в Думе имеет как целый ряд общих черт, так и специфические признаки, обусловленные индивидуальным пастырским опытом, а также конфессиональными особенностями публичного выступления. Композиция выступления в целом соответствует типичной схеме проповеди, выделенной исследователями религиозно-проповеднического стиля. В статье анализируются выступления нескольких священнослужителей. Проана-
лизированный материал свидетельствует о том, что священнослужители в Думе по-разному адаптировали свой опыт духовного красноречия к светскому полемическому красноречию. Автор статьи отмечает три пути развития дискуссионной речи священника, причем отправной точкой для всех послужила проповедь: 1) модификация проповеди как жанра, связанная с изменением ее тематики и употреблением общественно-политической лексики (ядро духовной дискурсной формации); 2) сочетание отдельных элементов религиозно-проповеднического стиля прежде всего лексики и фразеологии, с разговорным стилем и сниженной лексикой, использование речевых приемов проповеди в качестве аргументов к этосу для создания образа оратора как человека, близкого к народу (центральная зона духовной дискурсной формации); 3) соединение отдельных элементов религиозно-проповеднического стиля с митинговой речью, использование речевых приемов проповеди в качестве аргументов к пафосу для эмоционального воздействия на аудиторию (периферия духовной дискурсной формации).
Также в статье приводится анализ речей других депутатов.
В статье Ю.П. Денисова (7) «Образ Б.Н. Ельцина в дискурсе российской национально-патриотической оппозиции начала 2000 года (на основе анализа газет "Советская Россия", "Правда", "Завтра")» анализируется репрезентация образа Б.Н. Ельцина в дискурсе национально-патриотической оппозиции после добровольного прекращения им исполнения обязанностей Президента Российской Федерации. Исследование проводится в рамках критического дискурс-анализа. Целью данной статьи является исследование образа Б. Н. Ельцина, репрезентируемого в газетном дискурсе, на материалах трех массовых газетных изданий, имеющих национально-патриотическую окраску.
В статье А.Ю. Каспаровой (8) «Метафорический концепт "спорт" как источник фразеологических единиц в англоязычном политическом дискурсе» рассматривается концептуально-метафорическая область «спорт», обусловливающая употребление многочисленных фразеологических единиц (ФЕ) в политическом дискурсе, а также исследуются текстовые концепты и политические ситуации, в описании которых участвуют ФЕ, коррелирующие с концептуальной метафорой «Политика - это спорт». Фразеологические средства играют важную роль в реализации основных
функций и прагматических установок политического дискурса (ПД). Для английского языка характерно широкое использование фразеологизмов в опосредованном средствами массовой информации ПД, что вызвано лаконичностью ФЕ и наличием в их смысловой структуре оценочной и эмотивной модальности, а также их способностью, подобно концептуальной метафоре, разворачиваться в тексте и экономить пространство, которое в данном виде дискурса жестко ограничено. Метафорический концепт «спорт» является четвертой по частотности (после концептуальных метафор (КМ) «Политика - это движение», «Политика - это путешествие» и «Политика - это война») областью, обусловливающей появление в ПД многочисленных фразеологизмов. В основе последних лежит спортивно-игровая концептуальная метафора. В современном ПД удельный вес спортивно-игровых метафор высок. КМ «Политика -это спорт» сложно назвать однородной и, как показывают примеры ее реализаций через фразеологические и лексические единицы, она имеет зоны пересечения с другими концептуально-метафорическими представлениями, например, «Политика - это война», «Политика - это движение», «Политика - это театр». Функционирующие в ПД фразеологизмы, в основе которых лежит спортивная метафора, могут участвовать в описании различных политических процессов. Автор статьи отмечает, что 27,8% употребленных в ПД ФЕ коррелируют с КМ «Политика - это бокс», 23,7% - с КМ «Политика - это скачки»; 9,8% - с КМ «Политика - это бейсбол». Другие виды спорта (например, баскетбол (full court press), теннис (the ball is in the court), гольф (on a par with sb, par for the course, up to par), крикет (to be in a sticky wicket), футбол (political football), легкая атлетика (to jump the gun, to toe the line, to pass over the baton, to set the bar too high), стрельба по мишеням (be wide of the mark, to hit the mark, to miss the mark) и др.) представлены незначительным количеством ФЕ и отнесены автором статьи к блоку «Разные виды спорта», который составляет 13,4% ФЕ. 25% зафиксированных в проанализированных текстах фразеологизмов относятся к общей спортивной тематике. К ним А.Ю. Каспарова относит ФЕ, воснове которых лежит метафора спорта как такового (напр., level playing field, straight out of the left field, to argue the toss, to be in play, an own goal и др.). Самыми частотными компонентами подобных фразеологизмов, отмеченных в рассматриваемом материале, являются
элементы «game» (at this stage of the game, to be still in the game, to play the game, to stay in the game) и «ball» (to drop the ball, to keep the eye on the ball, to get the ball rolling, to carry the ball, a (whole) new ball game). Использование таких ФЕ в ПД демонстрирует, что политические процессы часто представляются как командные виды спорта и осмысливаются через образ игры с мячом. Счет, являющийся неотъемлемым атрибутом командных спортивных игр, может отражаться во фразеологическом образе ФЕ, функционирующих в ПД (to score points, to run up the score, to settle the score, to know the score, to break the ties).
Концепт честной / нечестной игры трансформируется в МК «Политика - это бокс», который обусловливает появление а тексте лексических единиц и фразеологизмов, связанных непосредственно с этим видом спорта. Идея ожесточенности политической борьбы во время предвыборной гонки или политических дискуссий часто реализуется в тексте за счет фразеологизмов, нередко с окказиональными преобразованиями, несущих в своей внутренней форме отсылку к запрещенным в современном боксе приемам ведения боя без боксерских перчаток - to take off the gloves, the gloves are off, with bare knuckles. КМ «Политика - это бокс» чаще всего употребляется при описании предвыборных поединков между политиками. С помощью образных ФЕ в текстах ПД может передаваться информация о выдвижении политиком своей кандидатуры на какой-либо пост и готовности отчаянно бороться за победу в ожесточенных схватках с другими кандидатами. Наиболее распространенной среди таких ФЕ является «to throw one's hat in the ring», которая может подвергаться окказиональным преобразованиям замены компонента. Идея политического противостояния во время предвыборной кампании также может выражаться с помощью ФЕ to go head to head, to go toe to toe, sparring partner. Неудача, провал, поражение являются универсальными концептами, реализующимся в разных типах дискурса, и для них в ПД активно используется образная фразеология. Концептуально-метафорическая область «Политика - это бокс» появляется при описании соперничества не только между политиками, но и между государствами, в этом случае используется ФЕ, «to punch above one's weight», которая употребляется для описания внешнеполитических отношений.
Выборы в политических дискурсах разных стран нередко описываются через метафорические образы соревнований на скорость. КМ «Политика - это скачки» широко распространена в британском политическом дискурсе и чаще всего реализуется при описании политической ситуации «выборы». Фразеологизмы, отражающие КМ «Политика - это отачки», функционируют исключительно в тех газетных и журнальных статьях, в которых речь идет о предвыборной деятельности политиков и внутрипартийных или национальных выборах.
Фразеологизмы, в основании которых лежат разные виды спорта, могут по-разному участвовать в вербальном воплощении идей успеха и поражения в ПД - если через ФЕ со сферой-источником «бокс» чаще всего реализуется концепт «поражение» (to be on the ropes, to throw in the towel, a knockout blow и т.д.), то ФЕ со сферой-источником «бейсбол», как правило, появляются в текстах, в семантике которых фигурирует концепт «успех».
В статье И.В. Коноваленко (9) «Служащий / чиновник / депутат» в наивной картине мира российского гражданина» рассматривается образ современного представителя власти в наивной картине мира российского гражданина.
В качестве метода исследования был выбран свободный ассоциативный эксперимент. Респондентами стали служащие г. Омска (50 человек, проходящие курсы повышения квалификации при Омском государственном университете) и слушатели Народного факультета Омского государственного университета (50 человек факультета, специально созданного для людей пенсионного возраста - 60-70 лет). Каждому респонденту был выдан листок с девятью словами-стимулами: власть, толерантность, народ, гражданин, служащий, чиновник, интолерантность, депутат, государство. К каждому из них в течение двух минут необходимо было написать первую приходящую в голову ассоциацию.
В результате опроса были получены следующие данные.
1. Служащий. Для слушателей Народного факультета Омского государственного университета это чиновник (18 реакций), наемник (3), кабинет (2), клерк (2), чинуша (2), экономист (2), аппаратчик, бардак, бюрократ, вор, галстук, зависящий, законодатель, исполнитель, наемный рабочий, нахлебник, неграмотный, ответственность, ответственный работник, подневольный, прислужива-
тель, приспособленец, слепой, служака, хапуга. Один человек отказался отвечать. Таким образом, в данной группе респондентов преобладает негативная оценка слова-стимула.
У респондентов-служащих стимул «служащий» вызывает следующие ассоциаты: работник (15), работа (5), костюм (5), я (4), ответственность (4), офис (3), чиновник (3), человек (2), обслуживающая власть, работающий на государство, опрятный, запрограммированность, трудяга, пчелка, работник-муравей, низкооплачиваемый труд, безденежье. Отказов отвечать не было. В данной группе респондентов акцент сделан на качестве работы: при большой загруженности, «запрограммированности», служащий выступает трудягой, пчелкой, работником-муравьем.
2. Чиновник. В группе слушателей Народного факультета отмечены следующие ассоциации: бюрократ (4), взяточник (2), волокитчик (2), исполнитель (2), коррупция (2), служащий (2), совесть
(2), управленец (2), безграмотный, бумагомарака, власть, волокита, врач человека, вор, гневливый голос, глухой, равнодушный, карьерист, кипа бумаг, клерк, клоп, начальник, портфель, рвач, с долгом и совестью, стул, сумка, человек на службе, чинуша. Один человек отказался отвечать. Преобладают парадигматические ассоциации.
В группе служащих реакции на слово «чиновник» были следующими: служащий (6), бюрократ (5), исполнитель (5), лень (4), мэрия (3), костюм (3), бумаги (2), плохой служащий (2), дармоед, заседание, карьера, клерк, отрицательный работник, полудармоед, рапорт, служебный транспорт, спесь, Чичиков. Отказов отвечать не было. Следует отметить меньшее количество по сравнению с предыдущей группой респондентов ассоциатов с отрицательной оценкой, а также определенный «сдвиг» семы: отсутствует сема «деньги, полученные нечестным путем» («взятка», «коррупция», «вор», «хапать»), зато есть сема «лень»: «лень», «дармоед», «полудармоед» (дармоед (разг.) - бездельник), а также «спесь» (спесь - надменность, высокомерие).
3. Депутат. У слушателей Народного факультета слово-стимул «депутат» вызвало следующие реакции: слуга народа (7), слуга (4), представитель народа (4), власть (3), избирательная кампания
(3), чиновник (3), доверенное лицо (2), кормушка (2), нахлебник (2), ангел, болтун, важность, выдвиженец, выскочка, для себя, законник, закрытая дверь, захребетник, и нашим и вашим, корруп-
ционер, люди дела, надежда, начальники, ответственность, порядочность, представитель связи, человек власти. Один человек отказался отвечать. Доминантой в этой группе стали ассоциаты «слуга народа», «представитель народа», «слуга».
В группе служащих представлены следующие ассоциаты к слову «депутат»: Государственная дума (10), представитель народа (5), Дума (3), защищенный чиновник (2), голосование (2), безделье, дресс-код, заграница, закон, избранный голосованием, народ, неприкасаемость, оторванный от реальности, прозаседавшиеся, разговор, слуга народа, шум. Отказов отвечать не было. На передний план выходят ассоциации, вызванные профессиональным опытом служащего, знанием законов: «Дума», «Государственная дума», не «представитель народа», а «избранный голосованием».
В статье П.В. Кропотухиной (10) «Метафорическая модель "Демократия - это растение" в политических дискурсах России и Великобритании» рассматриваются особенности применения растительных растениеводческих концептуальных метафор для описания демократичексих процессов на примере политичексих дискурсах России и Великобритании.
Фитонимы являются традиционным объектом лингвистических исследований, интерес к которым обусловлен тем, что моделирование явлений окружающего мира в образах растений связано с одной из ранних форм мышления. Фитоморфные образы занимают важное место в культуре. У них есть своя устоявшаяся область символики - плодородие, быстрый рост, величественный покой. Фитонимные метафорические модели продолжают привлекать внимание лингвистов. Значительное распространение получили исследования фитоморфных метафор в различных видах дискурса, в частности в политическом.
В ходе сопоставительного изучения концептуальных фито-метафор в политических дискурсах России и Великобритании автор статьи отмечает, что широкое использование данных метафор при обсуждении демократических процессов в различных государствах свидетельствует о сформировавшейся в русском и британском сознании метафорической модели «Демократия - это растение». Демократические процессы могут описываться с помощью метафор, обозначающих этапы жизненного цикла растений. Схожими смыслами в дискурсах двух стран обладают метафоры всхо-
ды, ростки, укоренение демократии, описывающие зарождение необходимых для здоровой демократической системы явлений. Рассмотренные материалы свидетельствуют о том, что и русские, и британские метафоры используются для описания развития положительных, долгожданных явлений в политике и экономике страны. При этом одними из важнейших сфер-мишеней таких метафор в дискурсах двух стран становятся «демократия», «демократические принципы», «демократические институты». В британском политическом дискурсе с помощью концептуальных метафор цветения акцентируются положительные моменты активизации демократических процессов в Великобритании и других странах мира. Большинство русских фитометафор показывает, что согласно картине действительности, созданной в российском политическом дискурсе, демократия в России и других странах на постсоветском пространстве еще только растет.
В статье О.Н. Морозовой (11) «Особенности лингвистичексо-го контента современных британских политических персональных сайтов» анализируются основные компоненты политичексих персональных сайтов британских политиков, а также особенности их языковой репрезентации и композиционного построения.
Анализ британских персональных сайтов показал, что их лингвистический компонент, так называемый контент, включает в себя два основных элемента: первый - это непосредственно текстовое содержание самого сайта, второй - информационные ресурсы, представленные на сайте. Особенностью второго компонента является то, что информация может быть представлена как в письменном виде, так и аудио- и видеофайлами, т.е. в устной форме. Компьютерная среда никак не влияет на языковую репрезентацию информационных источников, они полностью соотносятся с языковыми формами и жанрами любой традиционной среды (газета, публичная речь, отчет, устав и др.). Что касается первого компонента, то влияние интернет-среды не вызывает сомнения. Этот процесс отмечается многими учеными, как лингвистами, так и представителями других отраслей науки.
В целом стиль персональных политических сайтов можно определить как близкий к публицистическому. Он характеризуется: 1) лаконичностью изложения, экономией языка; 2) отбором языковых средств с целью добиться доходчивости изложения; 3) упот-
реблением общественно-политической лексики и фразеологии, заимствованной из других стилей; 4) использованием речевых стереотипов, клише; 5) жанровым разнообразием и разнообразием языковых средств, многозначностью, эмоционально-экспрессивной лексикой; 5) императивностью; 6) смысловой и информативной насыщенностью; 7) демонстративностью.
Политические сайты демонстрируют демократическую стратегию коммуникации: в них осмыслению подвергаются отдельные политические ситуации; выражена позитивная ориентированность на собеседника, в том числе на политических противников; нежелательные темы коммуникации не запрещаются, а вытесняются другой информацией. Язык, дискурсивная представленность сайтов -средство политической идентификации лидеров, поэтому политики уделяют значительное внимание когнитивно-прагматической оформленности интернет-дискурсов: характеру аргументов, речевым структурам демагогии, представленности другого, оценкам личностей как союзников, так и противников.
Языковые особенности современных британских политических персональных сайтов во многом определяются массовостью рекламы как источника информации, ее ориентированностью на среднестатистического потребителя, что предполагает общедоступность и простоту изложения материала. Требование демократичности языка обусловливает использование в рекламном тексте значительного числа разговорных слов. Рекламный текст должен быть коротким, что обусловлено требованием целостности единовременного его восприятия, но при этом должен заинтересовывать реципиента и подталкивать его к определенным действиям. Отсюда максимальная сжатость изложения, что отражается на синтаксической структуре сообщений в сочетании с яркой выразительностью и образностью, создаваемыми в основном лексическими средствами. Выбор языковых средств диктуется и содержанием. Например, в разделе «Биография» данные о политическом деятеле могут быть представлены не только небольшим эссе, но и в виде CV (curriculum vitae) с полным соблюдением требования делового стиля. Важной отличительной чертой политического дискурса является направленность на диалогизацию высказывания, что обусловлено «непосредственностью» контакта с адресатом. Это выражается в
употреблении различных апелляционных конструкций, в том числе вопросно-ответной формы, вопросов, заданных аудитории.
Е.А. Нахимова (12) в статье «Идеологема Сталин в современной массовой коммуникации» рассматривает закономерности использования идеологемы «Сталин» в современной российской массовой коммуникации.
В настоящем исследовании идеологема рассматривается как ментальная единица, в состав которой входит идеологический компонент и которая, как правило, репрезентируется словом или устойчивым словосочетанием.
Важное место среди идеологем занимают имена собственные.
К числу важных характеристик использования имен отечественных политических лидеров в современной массовой коммуникации относится оценочность (аксиологичность). Если в современных СМИ упоминают князя Владимира, Ивана Калиту, Ивана Грозного, Бориса Годунова, Петра Великого или иных руководителей государства, то в тексте обычно присутствует их положительная или отрицательная оценка. Показательно, что позитивный или негативный характер оценки некоторых государственных деятелей чрезвычайно стабилен.
Имя И.В. Сталина уже после ХХ съезда КПСС функционировало в Советском Союзе как идеологема, т.е. слово, использование и восприятие которого в значительной мере зависит от политических взглядов автора, однако особенно заметной идеологическая составляющая этого концепта оказывается в публикациях постсоветской эпохи. В настоящее время для левых и ультранационалистов Сталин - символ твердой власти, государственности и социальной справедливости, для центристов и либералов Сталин -символ тоталитаризма и жестоких репрессий.
В статье М.А. Семкина (13) «Роль концептов в формировании стереотипов общественного мнения» анализируется концепт «aggression».
Как известно, стереотипы играют важную роль при описании определенных ситуаций, в том числе военного противостояния. Одним из концептов, относящихся к понятийной сфере «война», является концепт «aggression». В статье этот концепт рассматрива-
ется в текстах англоязычных СМИ в период освещения грузино-осетинского военного конфликта.
Проведя анализ англоязычных текстов, автор статьи отмечает, что с помощью концепта «aggression» в британских СМИ формируется стереотип о враждебности России. В дальнейшем данный стереотип может аккумулировать в себя другие концепты. Подобный стереотип легко активизируется в сознании человека и вырабатывает автоматизм восприятия политики страны, что предопределяет его высокую функциональность в пропагандистских целях.
Э.Н. Шумская (14) в статье «Динамика прецедентных имен в СМИ Казахстана» обращается к проблеме функционирования прецедентных имен в современной русскоязычной прессе Казахстана.
Культурный фон, в который погружена современная языковая личность, представляет синтез базовых знаний из области политики, экономики, права, науки и искусства. При анализе изменений в рассмотренном корпусе прецедентных имен можно выделить четыре периода. Для первого из них характерно позитивно окрашенное сравнение деятельности президента Казахстана с деятельностью всемирно известных политиков. В это время востребованными становятся имена Махатмы Ганди, Мустафы Кемаля Ататюрка, Джорджа Вашингтона, Теодора Рузвельта и Маргарет Тэтчер. Но в этот же период журналисты начинают проводить аналогии с государствами, имевшими в своей истории политических долгожителей, например Мао Цзэ Дуна и Дэн Сяопина. Позднее авторы все чаще фиксируют отдельные стороны казахстанской действительности, наводящие на мысль о сходстве с известными авторитарными политическими режимами и сопровождающими их последствиями. В последнее время все чаще встречаются сравнения казахстанского пути развития с печальными итогами властвования несменяемых президентов государств Ближнего Востока.
Список литературы
1. Брунова Е.Г. Мифопоэтика коммунистической пропаганды: Лингвокультур-ный и когнитивный анализ // Политическая лингвистика / Гл. ред. Чуди-нов А.П. - Екатеринбург, 2011. - Вып. 2(36). - С. 14-30.
2. Иванова С.В. Политический дискурс и культурное кодирование: Детонирование культурных кодов: (На материале политического дискурса США) // Там же. - С. 31-37.
3. Седых А.П. Коммуникативный портрет Николя Саркози // Там же. - С. 49-54.
4. Балобанова Е.Г. Анализ понятия «средний класс» в посланиях президента Федеральному собранию РФ // Там же. - С. 64-72.
5. Гливинска-Котыня Ю. Фамилии польских политиков — неисчерпаемый источник неологизмов // Там же. - С. 77-81.
6. Громыко С.А. Язык российского парламента: Становление отечественной парламентской коммуникации в начале ХХ века // Там же. - С. 82-91.
7. Денисов Ю.П. Образ Б.Н. Ельцина в дискурсе российской национально-патриотической оппозиции начала 2000-го года: (На основе анализа газет «Советская Россия», «Правда», «Завтра») // Там же. - С. 92-103.
8. Каспарова А.Ю. Метафорический концепт «спорт» как источник фразеологических единиц в англоязычном политическом дискурсе // Там же. - С. 108113.
9. Коноваленко И.В. «Служащий / чиновник / депутат» в наивной картине мира российского гражданина // Там же. - С. 121-125.
10. Кропотухина П.В. Метафорическая модель «Демократия — это растение» в политических дискурсах России и Великобритании // Там же. - С. 141-145.
11. Морозова О.Н. Особенности лингвистического контента современных британских политических персональных сайтов // Там же. - С. 146-151.
12. Нахимова Е.А. Идеологема Сталин в современной массовой коммуникации // Там же. - С. 152-156.
13. Семкин М.А. Роль концептов в формировании стереотипов общественного мнения // Там же. - С. 162-165.
14. Шумская Э.Н. Динамика прецедентных имен в СМИ Казахстана // Там же. -С. 188-193.
М.Б. Раренко
2012.01.017. СЕДОВ К.Ф. ДИСКУРС КАК СУГГЕСТИЯ: ИРРАЦИОНАЛЬНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНОМ ОБЩЕНИИ. - М.: Лабиринт, 2011. - 336 с. - Библиогр.: с. 321-332.
Монография, посвященная скрытым формам воздействия в повседневной коммуникации, состоит из предисловия и семи глав.
В предисловии отмечается, что способы речевого воздействия, протекающие на осознанном уровне и апеллирующие к разуму, отнюдь не являются единственными средствами, которыми говорящий субъект стремится повлиять на точку зрения, эмоции и поведение собеседника. Огромную роль играет влияние на подсознательные мотивы и неосознаваемые реакции партнера по коммуникации через механизмы, имеющие отношение к скрытому внушению (суггестии).
В первой главе «Дискурс как пространство взаимодействия» исследуются статусно-ролевая природа повседневного дискурса и
