CC BY
28
СОЦИАЛЬНЫЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ РАЗВИТИЯ НАУКИ. ЛИЧНОСТЬ УЧЕНОГО
2010.03.015. ОГУРЦОВ П. НОВЫЙ ПОВОРОТ К ОБЪЕКТУ В СОВРЕМЕННОМ МЫШЛЕНИИ // Постнеклассика: Философия, наука, культура: Коллективная монография / Отв. ред. Л.П. Кия-щенко и В.С. Степин. - СПб.: Издательский дом «М1ръ», 2009. -С.46-70.
Ключевые слова: натурализм; социальный конструктивизм; философия и социология науки; материальный объект; социальные науки; нелинейное мышление.
Автор - доктор философских наук, сотрудник Института философии РАН - фиксирует новый поворот к объекту в современной философии и социологии, который противостоит как натурализму, так и социальному конструктивизму.
К концу XX в. противостояние натурализма и конструктивизма стало очевидным во всех общественных науках - от социологии до науковедения. Можно сказать, что утверждение социологического способа анализа различных гносеологических, социокультурных, эстетических проблем привело к тому, что конструктивизм стал парадигмой общественных наук. Лишь в последние десятилетия XX в. вновь появилось то настроение, которое было популярным в его начале и которое выражено в лозунге «К самим вещам!» (с. 47). Это можно назвать гальванизацией объектно-центричной социологии, включением природных объектов в социальные науки и усилением интереса к значимости объекта в социальных науках.
Очевидно, что пора сменить позиции и найти иной ход мысли, который позволил бы избежать этой весьма схематичной альтернативы. Таким выходом может быть возрождение трансценден-
тализма - обсуждение вопроса об условиях возможности не только эмпирического опыта, но и теоретического знания. Трансцендентализм переводит проблему альтернативности натуралистического реализма и социокультурного конструктивизма в иную плоскость -плоскость анализа и обсуждения иных вопросов и проблем, а именно условий возможности нашего знания, наших действий, норм и правил.
Конструктивистская позиция представлена прежде всего в теории познания, а также в философии и социологии науки. Если неопозитивизм исходил из эмпирического опыта, представленного в физикалистском языке, то постпозитивизм настаивал на теоретической нагруженности эмпирического опыта и, соответственно, на теоретической конструируемости всего научного знания. Из этой посылки выросла идея несоизмеримости научных теорий, коль скоро благодаря им конструируются не только теоретические построения, но и эмпирический опыт.
Широкое применение математики в физике, построение в современном научном знании абстракций, фикций, операторов, не имеющих референтов, усложняет проблемы онтологии науки, но все же не дает права отвергать существование физических объектов и строить теорию познания, лишенную онтологии. Н. Гудмен в статье «О создании звезд»1 проводит мысль о том, что человек создает миры «не руками, а умами или, скорее, языками или другими символическими системами» (цит. по: с. 49). Наши представления о Вселенной, состоящей из звезд и их скоплений, являются конвенциями, которые позволяют рассматривать устройство Вселенной так, а не иначе. Эти конвенции не только определяют наши представления о Вселенной, но и позволяют классифицировать материальные сущности определенным образом. Радикальный конвенциа-лизм является одним из вариантов «радикального конструктивизма», который стал в начале XXI в. весьма распространенным и превратился в парадигму философии науки, а не только философии математики.
Одна из особенностей «радикального конструктивизма» заключается в том, что приоритет отдается действующей силе, созда-
1 Гудмен Н. О создании звезд // Синергетическая парадигма: Когнитивно-коммуникативные стратегии современного научного знания. - М., 2004.
телю (maker), творцу (creator) конструкций, которые могут быть истолкованы по-разному - либо как общество, либо как сообщества, либо как символическое взаимодействие, либо как поля власти и т.д. Однако, как подчеркивает автор, материя и, в частности, природа не являются для актора, уподобляемого уже начиная с античности гончару, столь пластичной глиной. Актор должен учитывать и учитывает требования материала. И саму деятельность по производству материальных и социальных вещей не следует представлять себе как «конструирование», «строительство», «создание», «фабрикацию» и пр.
Социология и все общественные науки трактуют свой предмет исследования преимущественно конструктивистски. Все предметы социологического исследования - от нации до социальной системы - предстают как конструкты, т.е. им приписывается реальное существование, они не соотносимы с реальностью, а конструируемы. К «радикальным конструктивистам» в социологии можно отнести не только символических интеракционистов, для которых социальный мир является атрибутом потока символических интеракций, но и П. Бурдье, М. Фуко, Д. Блура и др. Для социологических конструктивистов все понятия социологии являются результатом деятельности или взаимодействия социальных акторов. Радикальный конструктивизм в социологии рассматривает социологические конструкты как инструменты классификации и упорядочения социальных феноменов и процессов, не обладающих объективным содержанием. Оно им приписывается (с. 50).
В интерпретации естествознания, в первую очередь физики, в XX в. конструктивизм утвердился, но все еще в гораздо меньшей степени. Усиление конструктивизма объясняется рядом причин: прежде всего математизацией физики и вообще естественных наук (математика непосредственно связана с ростом конструктивистского начала в научном знании), увеличением роли измерений и измерительных процедур в генезисе научного знания (например, квантовой механики) и, наконец, поворотом философии естествознания к социальным факторам развития науки. Обращение к парадигмам и научным сообществам после известной работы Т. Куна «Структура научных революций» (1962) привело к тому, что научное сообщество, объединяемое еще у Р. Мертона едиными нормами «научного этоса», распалось на множество научных микросообществ
со своими несоединимыми микропарадигмами. Физическая реальность стала трактоваться как реальность, создаваемая в ходе измерений и теоретического освоения природы, факты стали пониматься как социально конструируемые, т.е. как конструкт мысли и решений научного сообщества. Об этом свидетельствуют, например, работы Л. Флека «Генезис и развитие научного факта» (1935) или Б. Латура и С. Вулгара «Лабораторная жизнь: социальное конструирование научных фактов» (1979). Но все же, настаивает автор, природные вещи и процессы всегда сопротивлялись «радикальному конструктивизму»: между вещью и конструкцией постоянно сохранялся некий зазор, не поддающийся конструированию, требующий своего решения и обеспечивающий дальнейшее движение науки.
В последние десятилетия XX в. сформировался новый вариант конструктивизма - конструктивистский нарративизм (М. Фуко, Р. Харре). В центре его - понятия нарратива (повествования) и дискурса. С ними конструктивисты связывают новые подходы к научному знанию во всех его областях, способы объединения ранее разрозненных научных областей - естествознания, социальных и гуманитарных наук. Возникают нарративная психология, нарративная история, нарративная антропология и т.д. Все больший вес приобретает нарративный анализ в философии и социологии науки. Результатом такого варианта «радикального конструктивизма» являются не просто эстетизация или риторизация научного дискурса, но и отождествление научной деятельности с любыми формами символической деятельности, а научного сообщества - с художественными и литературными группами. Так, для Р. Харре1 научное высказывание основано на вере и убеждающем воздействии, а научное сообщество предстает как элитарный моральный орден, внутренняя структура которого зиждется на сплетении веры и доверия. Результаты научных исследований излагаются в безличной форме и в страдательном залоге, а повествование о них обретает специфическую грамматическую форму, лишенную авторских претензий и говорящую от имени объективности самой по себе.
1 Харре Р. Социальная эпистемология: Передача знания посредством речи // Вопросы философии. - М., 1992. - № 9. - С. 49-60.
Поворот к лингвистико-риторическим способам анализа научного дискурса и нарратива, по мнению автора, расширяет возможности и аппарат философии науки, позволяет осмыслить открытость и многоликость форм научного дискурса, но в то же время функция нарративного дискурса и в искусстве, и в науке отнюдь не состоит в субъективизации мира, которая осуществляется интерпретирующим сознанием. Субъективизация мира, осуществляемая в научном знании, сталкивается с сопротивлением природы: в освоении естественником природных феноменов и процессов диалог и дискурс существуют лишь между акторами научного сообщества, но не между природой и группой ученых.
В последние десятилетия XX в. стали очевидными поиски путей включения материальных объектов в социальные конструкции. Эти мотивы сильны, в частности, в работах И. Гофмана, Б. Латура, К. Кнорр-Цетины. Поворот к материальным объектам можно интерпретировать различным образом - либо как возрождение натурализма, либо как расширение социальной реальности, включающей в себя и природную реальность, либо как формирование гибридной реальности, создающей природно-социальные комплексы, для познания которых уже недостаточны ни методы социологии, ни методы только естествознания. Такого рода гибридные объекты, или объекты-кентавры, - особенность научного знания конца XX и начала XXI в.
Поворот к материальному в социальных науках непосредственно связан с развитием исследований науки и общества (science, technology and society - STS). Эти исследования привели к осознанию того, что формируется новая реальность, создаваемая современной наукой и высокими технологиями, что если социологи не хотят остаться на обочине научно-технического прогресса, то они должны выйти за границы той реальности, которую они обсуждали, - сугубо социальной реальности, - и включить новую научно-технологическую реальность в свой предмет. Как сказал Б. Латур1, «прилагательное "общественный" теперь означает не субстанцию, не сферу реальности (противоположную, например, естественному или техническому, или экономическому), а способ связывания вме-
1 Латур Б. Когда вещи дают отпор // Социология вещей. - М., 2006.
сте гетерогенных узлов, способ превращения сущностей одного типа в другой» (цит. по: с. 57).
Защитники «деконструкции» подвергают критике известный конструктивистский тезис У. Томаса: «Если ситуация определяется как реальная, то она реальна по своим последствиям». И. Гофман1, известный американский интеракционист, начал с конструктивистской интерпретации «определения ситуации», но позднее, осознав субъективизм такой микросоциологии, выдвинул понятие «фрейм» как альтернативу «ситуации». Он определяет фрейм как матрицу возможных событий и совокупность ролей, делающих их возможными. Фреймы, обладая устойчивостью, определяют интерпретацию реальности. Гофман, стремясь преодолеть и картезианский и кантианский дуализм, настаивает, что фрейм объединяет в себе и реальность, и схему ее интерпретации. Существенным автор считает то, что «Гофман обращается к социальному конституированию материальных вещей в социальной практике» (с. 59).
У защитников такого поворота к материальности в социальных науках фреймы И. Гофмана превратились в рамки сюжетных линий, где вещи являются социальными объектами (Р. Харре), в культурные биографии вещей (И. Копытофф), в объект-центричную социальность (К. Кнорр-Цетина), в интеробъективность (Б. Латур). Все эти разнообразные программы включения материальности в социальную мысль в той или иной мере используют аппарат Гофмана, апеллируют к его разделению первичных и вторичных фреймов.
Обсуждаемый поворот к включению материальных объектов в социальный мир можно показать на примере статей Б. Латура2, согласно которому «испытание временем выдержит только то, что не было сконструировано» (цит. по: с. 59). Его стремление возродить и поддерживать бесспорный авторитет реальности привело не только к критике конструктивизма, но и к зарождению новых методологических схем как для социальных, так и для естественных наук. Одна из этих схем связана с выдвижением им понятия «интеробъективность» (вместо понятия «интерсубъективность»), ориен-
1 Goffman E. Encounter. Two studies in the sociology of intersection. - L.,
1972.
2
Латур Б. Надежды конструктивизма // Социология вещей. - М., 2006. -С. 365-390.
тированного на выявление биологических корней социальности, и актантно-сетевой концепции социальности.
По мнению Латура, нужно понять вещи как конституенты действия, причем особого рода. Они не должны быть отождествлены ни с «акторами», ни с «агентами», ни с «субъектом». В анализе материального объекта в социальных теориях Латур обращается к одному из понятий лингвистического структурализма - понятию «актант», т.е. предмет или существо, осуществляющее действие или подвергающееся воздействию. В противовес и М. Хайдеггеру и Ю. Хабермасу Латур1 настаивает на том, что «объекты - это не средства, а скорее посредники - так же как и все остальные актанты» (цит. по: с. 60).
Если Латур видит в символическом интеракционизме и постструктуралистской семиотике тот аппарат, который позволяет выйти за пределы бесплодных альтернатив, то Дж. Ло2 полагает, что существуют различные формы пространственностей и несовместимых с ними объектов и что поэтому следовало бы обратиться к топологии. Однако исходная позиция Дж. Ло - это топология потоков, где объект предстает как инвариант преобразований, топология изменения отношений, которые предстают как необходимые условия для конституирования объекта. Это скорее топология процессов, а не топология пространственных вещей.
Еще один защитник поворота социальных наук к материальности, немецкий социолог знания К. Кнорр-Цетина, которая, начав с этнографии науки, обратилась к общесоциологическим вопросам и теперь настаивает на необходимости создания «объект-центричной социальности». Не приемля выделения в социологии объектных отношений, которые ограничиваются трактовкой вещи как объекта, причем в двух видах - товаров и инструментов, она проводит мысль о том, что область объектных отношений значительно шире и что в этом расширении объектной области громадную роль сыграли наука и техника. Социальность должна быть понята шире, чем раньше, - она должна включать и материальные объекты, их отношение друг к другу и к среде. Это означает, что объекты познания
1 Латур Б. Об интеробъективности // Социология вещей. - М., 2006. -
С. 169-198.
2
Ло Дж. Объекты и пространства // Социология вещей. - М., 2006. -С. 223-243.
нередко не свидетельствуют об общности значений, разделяемых всеми членами сообщества. В этом суть «объект-центричной социальности» и социологии. Поворот к объектуальным отношениям позволит, по мнению Кнорр-Цетины1, понять роль объектов как «партнеров в социальных отношениях или как элементов окружающей среды, различить возможные типы социальности с объектами и посредством объектов, увязав их с межличностным разнообразием социальных форм» (цит. по: с. 62).
Все это говорит о том, что реальность, предданная индивидуальному сознанию или конструируемая им, оказывается гораздо более сложным феноменом, чем это казалось ранее и теоретикам конструктивизма, и защитникам «новой предметности». Это же относится и к коллективно создаваемым реальностям: даже их описание далеко от своего завершения.
«Итак, в современной науке существенно изменяется предмет различных научно-исследовательских проектов. Их предметом становятся сложные, динамические системы, включающие в себя природные, технические, управленческие, социальные подсистемы или уровни... Уже в конце XX в. природа превратилась в фактор, интегрированный в социально-технические системы. Природа оказалась социализированной и вовлеченной в орбиту человеческой деятельности» (с. 64).
Наука, отмечает автор, имеет дело с новыми системами, которые объединяют в себе социальные, природные, технические, управленческие характеристики, - социоприродными объектами. В естествознании возникли такие исследовательские области, как социальная экология, социальная география, социобиология, биоэтика, экологическая этика и др. В социальных науках появилась объединившая биологические и социокультурные переменные область гендерных исследований, что связано с постановкой ряда новых проблем, ранее не обсуждавшихся в социологии.
Поэтому актуальным становится поиск новых философских средств, которые позволили бы построить современные модели мышления и деятельности. Среди нового инструментария такие понятия, как «самоорганизация», «смысл», «концепт», «дискурс»,
1 Кнорр-Цетина К. Социальность и объекты. Социальные отношения в постсоциальных обществах знания // Социология вещей. - М., 2006. - С. 267-307.
«фрактальный паттерн», «складка» и др. Уместным, считает автор, становится обращение к гераклитовскому образу мира - пониманию мира как непрерывно становящегося, гетерогенного и постоянно дифференцирующегося. Ядром такого мира оказываются сегодня не натуральные вещи, а события, конструируемые в актах творчества и коммуникаций. Этот подход к мышлению как к гетерогенной и нелинейной системе предполагает не только осознание важности для него парадоксов, гибкости, динамизма, метафоричности, нарушения им привычных правил порядка и симметрии, но и создание нового языка - визуального, методологического, педагогического и др.
«Итак, - пишет автор в заключение, - современная философия науки имеет дело с новым пониманием своего объекта и объективности, которые в свою очередь инициируют новые способы их представления и исследования. Можно называть современную науку постнеклассической (название предложено В.С. Степиным) или постакадемической (как ее называл Д. Зиман), однако нам представляется, что описание современной науки как нелинейной, как формы результата нелинейного мышления гораздо более отчетливо выявляет методологические особенности того способа мысли, который становится актуальным в наши дни» (с. 70).
Т. В. Виноградова
2010.03.016. ТЕРНБУЛ Н., АНТАЛФИ Н. ПЬЕР БУРДЬЕ О РАЗЛИЧИЯХ МЕЖДУ ФИЛОСОФСКИМ И
СОЦИОЛОГИЧЕСКИМ ПОДХОДАМИ К ИССЛЕДОВАНИЯМ НАУКИ.
TURNBULL N., ANTALFFY N. Bourdieu's distinction between philosophical and sociological approaches to science studies // Sociol. rev. -Keele, 2009. - Vol. 57, N 4. - P. 547-566.
Ключевые слова: П. Бурдье; социальные исследования науки; философия и социология науки; социальный конструктивизм; рефлексивная социология.
Английские авторы анализируют взгляды известного французского мыслителя Пьера Бурдье на ту область социологии, которая известна как «социальные исследования науки».
