CC BY
15
2009.03.051. БЕНСЕБАА Ф., КАСТЕЛЬ В. дю. РОССИЯ: ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ?
BENSEBAA F., CASTEL V. du. Russie: L'arme énergétique? // Fu-turibles. - P., 2008. - N 337. - P. 5-20.
Французские специалисты анализируют состояние нефтегазового сектора России и ее стратегию в области контроля за углеводородными ресурсами на примере проектов «Сахалин-1», «Са-халин-2» и «Харьяга».
По оценкам зарубежных экспертов, запасы нефти в России составляют от 60 млрд. до 207 млрд. баррелей (с. 7). Формирование российского нефтяного сектора происходило в два этапа. На первом этапе в результате реформ к 1995 г. в отрасли сформировалось нескольких групп государственных и частных компаний, включенных в сложную сеть отношений с федеральным государством и регионами.
1. Частные вертикально интегрированные финансово-промышленные группы, мажоритарными акционерами которых являются российские банки («ЛУКойл», до 2004 г. «ЮКОС», «ТНК» - сегодня ТНК-ВР, «Сургутнефтегаз»). В 2003 г. на них приходилось 72,6% производства (с. 8).
2. Мелкие или средние предприятия, такие как «Норси-Ойл», «Центральная нефтяная компания» и т.д.
3. Вертикально интегрированные или неинтегрированные компании, основным акционером которых является государство (до 2002 г. «Роснефть» и «Славнефть») или региональные правительства («Башнефть», «Татнефть» и т.д.).
На первом этапе предприятия ориентировались на достижение хороших финансовых результатов за счет максимизации экспорта, но не уделяли должного внимания разведке, что объясняется неопределенностью, связанной с правами собственности в России.
На втором этапе российская власть поставила перед собой цель реорганизовать отрасль, чтобы возвратить себе контроль над нефтяным сектором. Эта реорганизация отвечает нескольким стратегическим целям, в частности стимулированию российских и нероссийских предприятий к долгосрочным инвестициям в разведку и сокращение эксплуатации существующих месторождений; поддержанию экономического роста, независимого от углеводородов; разделению углеводородной ренты в пользу государства и использо-
ванию энергетического могущества в качестве рычага давления в международных отношениях, особенно с Китаем, США, Японией и ЕС.
В последние годы на мировом рынке газа произошли существенные изменения, связанные с низкими объемами производства, высокой концентрацией рынка, развитием технологий. В результате снизилась стоимость сжиженного природного газа и облегчилась торговля между различными географическими зонами. Изменения на мировом рынке газа привели к напряженности как на региональном, так и на мировом уровне между странами-производителями и странами-потребителями.
Являясь крупным производителем энергии, Россия играет на рынке газа ведущую роль. «Энергетическая стратегия России до 2020 г.», принятая в 2003 г., определяет принципы ориентации газовой отрасли: приоритетное развитие экспорта газа, установление связи между размером экспорта и ценой на газ, мировым спросом и рисками производителей.
Действующая на концентрированном рынке компания «Газпром», занимающая первое место в мире по производству газа и обладающая 16% доказанных мировых запасов газа, используется государством в качестве привилегированного инструмента для удовлетворения новых амбиций России. «Газпром» также присутствует на нефтяном рынке, в атомной и электроэнергетике и т.д. Его доля в доходах бюджета составляет 25% (с. 9). Компания располагает достаточными средствами для реализации масштабных финансовых операций и участия в многочисленных европейских предприятиях по транспортировке, хранению и коммерциализации газа, обеспечивая свое присутствие во всех звеньях цепочки стоимости.
Политика компании «Газпром» ориентирована в основном на достижение следующих целей: повышение тарифов и, следовательно, доходов; подписание долгосрочных контрактов с фиксированными ценами, связанными с ценами на нефть; постепенный переход в торговле газом со странами СНГ на мировые цены; занятие «справедливого» положения в нероссийских газовых компаниях и транспортных инфраструктурах для перезаключения контрактов на транзит в свою пользу. Кроме того, российские власти используют компанию для давления на независимые страны.
Безопасность транзита является основной проблемой для России, поскольку после распада СССР она потеряла полный контроль
над транзитом газа в ЕС. Поэтому Россия предпринимает значительные усилия для овладения ситуацией, что выражается в покупке газотранспортных сетей или долгов бывших советских республик в обмен на уступки в цене газа. Конфликт с Украиной в 2006 г. вынудил Россию приступить к строительству газопровода в обход Украины по дну Балтийского моря. Установление контроля за транспортировкой газа, требующее значительных финансовых средств, препятствует инвестициям в разведку и добычу углеводородов. По оценкам Международного энергетического агентства, для достижения заявленных целей в области производства и экспорта инвестиции в газовую отрасль должны составлять примерно 11 млрд. в год (с. 11).
В целом цены на углеводороды определяются спросом и предложением, хотя на них влияют и другие факторы, в частности рынки сделок за наличный расчет и рынки спот, на которые приходится треть сделок с сырой нефтью; финансовые рынки через фьючерсы; появление на рынке трейдеров, независимых производителей и т.д. Кроме того, на цены углеводородов оказывают влияние геополитические факторы: Россия использует противоречия между странами - членами ЕС, в частности при проектировании газопровода «Северный поток». Сочетание этих факторов влияет на изменение цен на углеводороды, которые росли в течение последнего десятилетия, что обеспечило среднегодовые темпы роста экономики России в 6%, позволило ей досрочно погасить задолженность перед международными кредиторами и накопить золотовалютные резервы (с. 13).
Волюнтаристская политика использования высоких цен на углеводороды выразилась также в расширении участия государства в стратегических энергетических компаниях. Пользуясь конъюнктурой, Россия решила постепенно перейти в торговле с бывшими советскими республиками на мировые цены.
В целом, приходят к выводу авторы, Россия опирается на углеводородные ресурсы и свои возможности влиять на их цены для усиления своей роли на международной арене. Это особенно очевидно в отношении «ближнего зарубежья».
Авторы подробно анализируют реализацию крупнейших проектов по эксплуатации углеводородных месторождений «Саха-лин-1» (307 млн. т нефти и 485 млрд. куб. м газа) (с. 15), «Саха-лин-2» (126 млн. т нефти и 633 млрд. куб. м газа) (с. 16) и «Харья-
га» (53,5 млн. т нефти и 7,4 млрд. куб. м газа), принятые в начале 1990-х годов (с. 18). В основе этих проектов лежал раздел продукции между государством и западными компаниями - участницами проектов. Однако государство посчитало, что их условия не соответствуют новой энергетической стратегии России из-за ограниченности роли российских участников и довольно скромной прибыли.
В соответствии с соглашением о разделе продукции по «Са-халину-1» Россия сохраняла за собой права собственности на углеводороды, получала роялти в размере 6%, дополнительный доход в случае превышения определенных объемов добычи и налог на прибыль. Но Россию не устраивает распределение капитала между партнерами (российской «Роснефти» принадлежит лишь 20% капитала), и она считает этот проект неэффективным (с. 15-16). В 2007 г. «Газпром» и местные власти предложили иностранным участникам «Сахалина-1» отказаться от проекта экспорта газа в Китай. Таким образом, до 2015 г. весь добываемый на месторождении газ будет потребляться на внутреннем рынке. Он будет покупаться у консорциума по «приемлемым тарифам».
Проект «Сахалин-2» предусматривает строительство 800-километрового газопровода для обеспечения сырьем завода по сжижению газа производственной мощностью 4,8-9,6 млн. т (с. 16). Воспользовавшись техническими проблемами, связанными со строительством газопровода, а также задолженностью иностранных участников по налоговым платежам, российские власти попытались в 2006 г. ослабить позиции компании «Royal Dutch Shell», обвинив ее в нарушении экологического законодательства при строительстве газопровода. Одновременно у компании было отозвано разрешение на реализацию второго этапа проекта, что, по мнению авторов, фактически привело к замораживанию проекта. Под давлением российских властей компания «Royal Dutch Shell» вынуждена была для сохранения своего участия в проекте пойти на серьезные уступки. В соответствии с подписанным в конце 2006 г. соглашением «Royal Dutch Shell» уступила контроль над проектом «Газпрому», получившему 50% + 1 акцию, сохранив при этом блокирующий пакет (27,5% акций). Доля двух японских компаний-участниц составила 22,5% (с. 17).
В проекте «Харьяга» участвуют французская компания «Total» (50% капитала), норвежская «Norsk Hydro» (40), российская
«Сompagnie Nenets» (10%). 20% акций было зарезервировавано для компании «ЛУКойл», если она решит принять участие в проекте. В этом случае французская и норвежская компании должны были уступить «ЛУКОЙЛу» по 10% акций (с. 18). Конфликт между российскими властями и компанией «Total» касался в основном объема инвестиций, уменьшающих налогооблагаемую базу. В конечном итоге в 2007 г. соглашение о разделе продукции было пересмотрено, что вынудило компанию «Total» скорректировать налоговые нарушения.
Анализ показывает, что российские власти стремились не пересматривать соглашения о разделе продукции в одностороннем порядке, а скорее принудить иностранные компании принять новые правила игры, соответствующие новой стратегии России.
В заключение авторы отмечают, что Россия смогла восстановить контроль за своими ресурсами с помощью государственных и частных национальных предприятий, используя получаемые доходы для укрепления геополитической роли страны. В дальнейшем этому могут мешать, во-первых, использование энергетической ренты не для поддержания коллективного благосостояния, а для удовлетворения интересов непрозрачной вертикальной системы, опирающейся на специальные службы; во-вторых, запаздывание модернизации энергетического сектора; в-третьих, отставание российских компаний от крупных западных в технологической области и в возможностях доступа к рынку.
И.Ю. Жилина
