CC BY
94
ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ
2007.02.031. ГИМПЕЛЬСОН Е., КАПЕЛЮШНИКОВ Р. НЕСТАНДАРТНАЯ ЗАНЯТОСТЬ И РОССИЙСКИЙ РЫНОК ТРУДА / Гос. ун-т. Высш. шк. экономики. - М., 2005. - 33 с. -(Препр. WP3/2005/05: Сер. Пробл. рынка труда).
Исследование посвящено проблемам диверсификации и дес-тандартизации форм занятости в России. Выделяя особенности занятости в российских условиях, авторы отмечают важную роль осуществляемого в стране перехода к рыночной экономике и слабую избирательную роль реализации положений жесткого трудового законодательства. В подобных условиях, как отмечается в исследовании, возросло значение занятости в личных подсобных хозяйствах (ЛПХ), получили распространение недозанятость, сверхзанятость, работа на основе только устной договоренности. При этом недостаточно используется система заключения договоров, контрактов, предполагающих использование контрактной неполной или контрактной срочной занятости. Эти моменты нашли отражение в распространении всех основных форм нестандартной занятости в переходный период - в 1992-2004 гг.
Работа состоит из пяти разделов. В первом разделе вводятся понятия «стандартная» и «нестандартная» занятость. Эти понятия, как отмечают авторы, не являются общепринятыми, хотя их употребляют и политики, и ученые. «Стандартной» обычно считается занятость по найму в режиме полного рабочего дня на основе бессрочного трудового договора на предприятии или в организации, под непосредственным руководством работодателя или назначенных им менеджеров (с. 3). В большинстве промышленно развитых стран (ПРС) это положение закреплено законодательно. По мнению авторов, все формы занятости, отклоняющиеся от этого положения, включая самозанятость, могут считаться «нестандартны-
ми». Указанные формы занятости впервые появились в конце Х1Х в. в ходе индустриализации и стали доминирующими во всех странах с индустриальной экономикой.
За предшествующее 15-летие в Российской Федерации произошла серьезная трансформация экономической основы трудовых отношений, изменились и сами трудовые отношения. Причем характерными особенностями этих перемен стали возрастание роли таких форм занятости, которые в предшествующий социалистический период либо были под запретом, либо играли второстепенную роль. Российский рынок труда стал приобретать черты, свойственные ПРС. В сфере нестандартных форм занятости Россия либо приближается к распространенным на Западе формам, либо сохраняет свою истинно российскую специфику.
Рассматривая во втором разделе основные формы нестандартной занятости, авторы выделяют: непостоянную (временную) занятость; неполную занятость; недозанятость; сверхзанятость; самостоятельную занятость; неформальную занятость; занятость в домашних хозяйствах населения.
Третий раздел посвящен особенностям эволюции российского рынка труда в переходный период (с 1992 г.) и вплоть до настоящего времени. Авторы отмечают нестандартность траектории развития рынка труда в пореформенный период и выделяют два этапа: первый (1991-1998) отражает глубину трансформационного спада (рецессии), растянувшегося почти на десятилетие и ставшего причиной сокращения занятости, роста открытой безработицы, сокращения продолжительности рабочего времени, резкого сокращения реальной заработной платы; второй (1999-2005) - посттрансформационный подъем, сопровождавшийся положительной динамикой всех показателей рынка труда.
Первоначально Россия «импортировала» стандартный набор институтов рынка труда, включая законодательство о минимальной зарплате, систему страхования от безработицы, легализацию забастовок, сложную многоступенчатую систему коллективных договоров, налоги на зарплату, политику налогового ограничения доходов, индексацию заработной платы.
Первоначально в стране царило ожидание скорой катастрофы на рынке труда, которое сочеталось с фактическим сохранением многих законодательных актов и нормативов предшествующего
социалистического строя. Однако этим ожиданиям не суждено было сбыться. Российская модель оказалась более устойчивой в обстановке трансформационных перемен.
Несмотря на глубокий трансформационный кризис, российская экономика смогла избежать масштабного сокращения рабочей силы и занятости, что было характерно для многих бывших социалистических стран. При этом реакция занятости оказалась явно непропорциональной масштабам сокращения ВВП, размер которого в низшей точке кризиса составлял 40% первоначального уровня (с. 14).
В различных секторах экономики процесс сокращения занятости протекал крайне неравномерно, в том числе на крупных и средних предприятиях она сокращалась быстрее, чем в целом во всей экономике. Весь прирост общей численности занятых пришелся главным образом на нестандартную занятость.
Претерпела кардинальные изменения отраслевая структура занятости в России. Отмечалась положительная динамика в занятости в сфере услуг, причем на эту сферу пришлось 60% всех занятых в российской экономике, что сделало Россию обладателем самой высокой доли занятых в сфере услуг в экономике в сравнении с другими странами с переходной экономикой (с. 16).
Характерной чертой российской экономики в первой половине 1990-х годов стало резкое сокращение продолжительности рабочего времени - в течение года количество отработанных часов в промышленности сократилась почти на месяц.
«Визитной карточкой» рынка труда стали атипичные способы адаптации - работа в режиме неполного рабочего времени, вынужденные административные отпуска, вторичная занятость, занятость в неформальном секторе, задержки выплаты заработной платы, теневая оплата труда, натуральная оплата, производство товаров и услуг в домашних хозяйствах.
На протяжении большей части переходного периода рынок труда регулировался законодательством советского времени. Новое законодательство стало итогом компромисса между различными политическими силами. Российское законодательство по-прежнему накладывает жесткие ограничения на использование многих нестандартных форм трудовых отношений. Рынок оказался хорошо подготовлен для амортизации многих негативных шоков переходного периода.
В четвертом разделе рассматривается российская специфика механизмов «инфорсмента», приводящая к деформализации трудовых отношений. Авторы отмечают чрезвычайно сильную зарегули-рованность российского рынка труда. В то же время при свободе действий работодателей в использовании рабочей силы и слабой защищенности работников складывающиеся между ними трудовые отношения становятся все менее предсказуемыми, а инвестиции в человеческий капитал становятся все менее выраженными. Рынок труда в России относится к числу наиболее зарегулированных и ригидных в мире среди стран не только с рыночной экономикой, но, возможно, среди всех стран мира (с. 20). В частности, чрезмерная зарегулированность рынка труда проявляется в сфере защиты занятости и регулирования увольнений. В России законодательство в сфере защиты занятости, согласно новому Трудовому кодексу, изменилось крайне несущественно (с. 21). По мнению авторов, чем больше бремя избыточной защиты занятости, тем ниже спрос на рабочую силу и выше длительная безработица, глубже сегментация рынка труда и хуже положение наиболее уязвимых социальных групп, крупнее неформальный сектор и ниже темпы создания новых рабочих мест. Защита занятости избирательна и создает преимущества для одних групп работников за счет дискриминации других. Самые уязвимые категории российских работников - молодежь, женщины и малоквалифицированные работники.
«Нестандартное» поведение российского рынка труда, по мнению авторов, вызвано действием специфической институциональной модели, которая спонтанно сформировалась в период экономических реформ. Ее суть заключается в тесном переплетении крайне жестких правил трудового законодательства с массовой практикой неформальных договоренностей, которые позволяют смягчить эти правила или вообще их игнорировать. «Подобное устройство рынка демпфирует внешние шоки при помощи снижения продолжительности рабочего времени, а также экономии издержек на рабочую силу (включая заработную плату), но при этом сглаживает колебания в уровне занятости и безработицы» (с. 22). Реальное функционирование рынка труда зависит не только от жесткости законодательства, определяющего формальные «правила игры», но также от степени «инфорсмента» к исполнению этих правил и степени охвата им действующих агентов рынка. Авторы
выступают против чрезмерной защиты стандартной занятости, против буквального следования всем установленным правилам и нормам, что может полностью парализовать работу рынка труда и вызвать сокращение занятости и резкий рост безработицы.
Оборотной стороной неформальной пластичности российского рынка труда стали замедленная реструктуризация занятости, недоинвестирование в человеческий капитал, низкий уровень производительности труда. Сложившаяся в России модель трудовых отношений оказалась неадекватной задачам достижения устойчивого экономического роста и в долгосрочной перспективе, считают авторы, грозит своеобразной институциональной ловушкой (с. 23).
В ПРС сочетание формальной и фактической гибкости характерно прежде всего для группы англосаксонских стран, где действует либеральное законодательство, и принятые законы обязательны к исполнению. В странах Латинской Америки трудовое законодательство весьма жесткое, однако действует в относительно небольшом формальном секторе: в пределах этого сектора принятые законы исполняются достаточно полно, но в неформальном секторе вообще не действуют. В большинстве ПРС Западной Европы характерны достаточно жесткое законодательство, регулирующее рынок труда, и неукоснительная власть закона. Это ограничивает маневр работодателя, а реальные национальные рынки труда не отличаются гибкостью и носят черты «евросклероза» (с. 23). Часто этим объясняют высокую и хроническую безработицу. При этом в целом жесткое законодательство имеет определенные «окна» повышенной гибкости, что позволяет рынку труда приспосабливаться к экономической конъюнктуре. Положение в странах Восточной Европы носит более выраженный специфический характер - некоторые страны по трудовому законодательству сближаются со странами Западной Европы, некоторые - со странами Латинской Америки. В целом разрыв между формальной и реальной гибкостью у них значительно меньший, чем в России.
Российский рынок труда отличается своим институциональным устройством - его принцип «жесткие правила - слабый ин-форсмент». Это приведет к тому, что общий уровень нестандартной занятости будет сравнительно умеренным; степень использования нестандартных трудовых контрактов, разрешенных законом, -достаточно ограниченной; развитие атипичных форм занятости,
фактически отклоняющихся от установленного «стандарта», будет чрезвычайно бурным и активным.
В пятом разделе даны количественные оценки масштабов, динамики и структуры нестандартной занятости в российской экономике в пореформенный период на основе данных Росстата. Авторы пытаются не только оценить распространенность отдельных видов нестандартной занятости, но и определить долю стандартной занятости в российской экономике. В переходный период отмечался крайне низкий уровень непостоянной занятости, впоследствии наблюдался быстрый рост численности временных работников. В итоге доля непостоянно занятых превысила 10% общей численности занятых, причем резкий скачок в подобной занятости отмечался в 2003-2004 гг. Авторы связывают его с принятием нового Трудового кодекса, который расширил возможности использования срочного найма. В то же время уровень неполной занятости в российской экономике составляет более чем скромную величину -менее 2% общей численности занятых, а доля малозанятых с продолжительностью рабочей недели менее 30 часов составляет всего 3-4%. С началом подъема неполная занятость и малозанятость стали быстро сокращаться, что, по мнению авторов, свидетельствует об их недобровольном, а скорее вынужденном характере. Аналогичная динамика отмечалась в отношении недозанятости: в середине 1990-х годов ее уровень составлял около 4%, но после возобновления экономического роста сократился до уровня менее 1%.
Наиболее масштабной формой нестандартной занятости в России остается занятость в личных подсобных хозяйствах (ЛПХ) -16% всех занятых работают в подсобных хозяйствах на условиях первичной занятости (включая производство для собственного потребления). В неформальном секторе экономики трудятся 14% работников (без учета производства для собственного потребления), а если добавить занятых в ЛПХ для собственного потребления, то занятыми в неформальном секторе можно считать четверть российских работников (с. 27).
Сверхзанятыми считаются работники, которые трудятся на производстве более 40 часов в неделю, но уровень сверхзанятости в российской экономике остается чрезвычайно низким - менее 1,5%. Однако с учетом данных о продолжительности фактической рабо-
чей недели к сверхзанятым относится примерно десятая часть российских работников (с. 27).
Так называемые ненаемные работники составляют менее 8% занятых, из них примерно 6% являются самозанятыми, что ставит Россию по уровню самозанятости на одно из последних мест в мире. Вторичную занятость имеют только 4% российских работников.
Авторы предлагают два варианта интегральной оценки доли стандартно занятых в российской экономике: в первом варианте при оценке сверхзанятости используются данные о продолжительности обычной рабочей недели, во втором - о продолжительности фактической рабочей недели. В соответствии с приведенными оценками в 2004 г. 25-30% занятых в российской экономике имели нестандартные рабочие места, но стандартные формы занятости по-прежнему доминируют на российском рынке труда; подавляющее большинство работников продолжают трудиться полное рабочее время на условиях постоянной занятости (с. 28). Авторы считают, что границы стандартной занятости постепенно размываются, и это является объективно неизбежным процессом.
В то же время состав нестандартно занятых (вне зависимости от конкретной формы трудового контракта) сильно смещен в пользу определенных социально-демографических групп, в частности работников с низкой конкурентоспособностью на рынке труда (самых молодых и самых старых, малообразованных и обладающих не пользующимися спросом профессиями). Малоконкурентоспособные работники выбирают занятость с малопривлекательными условиями как меньшее зло по сравнению с незанятостью. Нестандартная занятость в условиях России связана с наличием значительного массива «плохих» (нестабильных, низкооплачиваемых, малоквалифицированных) рабочих мест. Такие рабочие места могут быть заняты только кандидатами с малыми шансами на высокооплачиваемую и престижную работу. Авторы не считают такую закономерность универсальной.
По показателям неполной занятости или самозанятости Россия сильно отстает не только от ПРС, но и от большинства других постсоциалистических стран, что с лихвой компенсируется бурным развитием атипичной занятости в специфических формах, которые редко встречаются в других странах рыночной экономики. Асимметрия в использовании различных видов нестандартной занятости
является показателем недостаточного уровня экономического развития и недостаточной институциональной гибкости рынка труда.
Многие формы нестандартной занятости возникают как реакция на негативные макроэкономические шоки и способствуют сокращению связанных с этим издержек, а потому носят по преимуществу циклический характер. Широкое развитие в кризисных условиях получили вынужденная неполная занятость и недозаня-тость, однако в условиях посттрансформационного подъема эти формы нестандартной занятости стали быстро сокращаться. В России дестандартизация отношений занятости шла преимущественно по пути широкого распространения занятости в ЛПХ, недозанято-сти, сверхзанятости, работы по устной договоренности. Контрактная неполная занятость или контрактная срочная занятость до самого последнего времени не пользовались особой популярностью. Сильное развитие нестандартной занятости зависит от институциональных характеристик рынка труда.
Распространение нестандартной занятости тесно связано с характером трудового законодательства. Жесткое законодательство о защите занятости значительно повышает трудовые издержки и делает стандартного работника «дороже», сокращая спрос на его услуги. Результатом функционирования принятого законодательства стало резкое увеличение доли нестандартно занятых. В ответ правительство начало ужесточать меры, регулирующие занятость. Чрезмерная зарегулированность трудовых отношений ведет к сокращению общей занятости, росту безработицы, усилению оттока в сторону иждивенчества и теневого сектора экономики.
В заключение авторы отмечают, что нельзя бороться с нестандартной занятостью путем запретов и ограничений. В стране будет продолжаться увеличение числа рабочих мест нестандартной занятости, несмотря на ограничения и запреты. Будет продолжать нарастать диверсификация занятости, поскольку российская экономика становится составной частью мировой экономики.
Кроме того, в глобализующемся мире диверсификация отношений в сфере занятости становится важным конкурентным преимуществом. От подобной диверсификации во многом зависит способность рынка труда успешно приспосабливаться к изменениям в экономической, социальной и институциональной средах. Конкурентоспособность рабочей силы будет страдать от чрезмер-
ной жесткости трудового законодательства и стремления загнать трудовые отношения в прокрустово ложе стандартной занятости. В России диверсифицированность отношений занятости остается недостаточной; практически неизвестны новейшие формы атипичной занятости - лизинг рабочей силы, работа по вызову. Пока что институциональная среда не стала более дружественной по отношению к инновационным типам трудовых контрактов.
В.Г. Былов
2007.02.032. МАРКАРЯН В.Р. ВЛИЯНИЕ МИГРАЦИОННЫХ ПОТОКОВ НА РАЗВИТИЕ РЫНКА ТРУДА КРАСНОДАРСКОГО КРАЯ / Рост. гос. экон. ун-т РИНХ. - Ростов н/Д, 2005. - 120 с. -Библиогр.: с. 118-120.
Цель исследования - анализ проблем на рынке труда, которые затрудняют достижение полной и продуктивной занятости и защиту мигрантов. Монография состоит из введения, шести разделов, заключения и списка литературы
В России, отмечается во введении, при управлении процессом миграции необходимо, прежде всего, решить две основные задачи: максимально сократить нелегальную миграцию и сформировать систему селективной иммиграции. Решения в сфере иммиграции и натурализации следует принимать с учетом интересов четырех сторон: предпринимателей, заинтересованных в качественном рынке труда; органов правопорядка; местных жителей и местных органов власти, часто негативно относящихся к иммигрантам; самих иммигрантов, стремящихся стать жителями страны.
Для сокращения нелегальной иммиграции, контроля над пребыванием в стране и трудовой активностью иммигрантов необходимо упростить системы их регистрации и найма. Автор выступает за проведение гражданской амнистии нелегалов. Иммигрантам должно быть выгоднее регистрироваться, чем оставаться нелегалами; предпринимателям - использовать легальных работников; государству - сокращать нелегальную иммиграцию мирным способом, без применения силы и депортации. Следует укреплять геокультурную периферию страны как источник возобновляемых трудовых ресурсов. Для социально-культурного развития России в качестве среднесрочной перспективы в области миграционной политики надо заключить соглашение со странами ЕС и СНГ по вопро-
