CC BY
19
стабилизации уровня углекислого газа при разумных затратах (порядка 25 евро на тонну углекислого газа) (с. 76). Эти технологии подразумевают сочетание изменений в поведении потребителей с переориентацией инфраструктур и распространением новых «обез-углероженных» технологий, в частности в электроэнергетике, производстве горючего и т.д.
В заключение автор делает следующие выводы. Чем амбициознее цель снижения выбросов, тем выше вероятность параллельного использования нескольких из перечисленных технологий. При этом для обеспечения разницы издержек между «высоко- и низкоуглеродными» энергетическими решениями, а следовательно, конкурентоспособности «низкоуглеродных» решений, необходим высокий (более 100 евро за тонну углекислого газа) налог на углекислый газ или цена квоты на выбросы (с. 77). Мировые энергетические сценарии также показывают, что необходимо учитывать взаимодействие динамики энергетических рынков и климатической политики. В то же время глобальные энергетические модели, предоставляя данные для определения климатической политики, не дают полного описания условий перехода к обществу с низкими выбросами ГИПЭ. При современном состоянии знаний задача состоит в том, чтобы избежать удвоения выбросов к 2050 г. и обеспечить наиболее быстрый возврат к современному уровню выбросов.
И.Ю. Жилина
2007.01.038. БРЕССАН А. ГЛОБАЛЬНЫЕ СЦЕНАРИИ КОМПАНИИ «SHELL».
BRESSAND A. Les scenarios globaux de Shell // Futuribles. - P., 2006. -N 135. - P. 49-64.
Вице-президент департамента окружающей среды глобального бизнеса (global business environment) компании «Royal Dutch Shell» анализирует современные условия производства и потребления энергии и представляет три глобальных энергетических сценария, разработанных компанией.
Факт ограниченности ресурсов углеводородов и достижения пика добычи нефти в настоящее время общепризнан. Расхождения касаются лишь вопроса о сроках такого пика: исходя из одних и тех же данных оптимисты считают, что он будет достигнут к 2040 г. (или чуть раньше), а пессимисты - к 2015 г. Однако в этих дискус-
сиях не учитывается ряд таких важных факторов, как изменение условий спроса и предложения, их зависимость от инвестиций, политических, регулирующих факторов.
Действительно, темпы роста доказанных запасов нефти сейчас не превышают 1% в год против 4,5% в 80-е годы ХХ в. В то же время значительно вырос коэффициент нефтеотдачи (в настоящее время он составляет 35%), что позволяет на 17 лет продлить использование мировых запасов на современном уровне потребления (с. 51-52). Кроме того, отнесение месторождений к конвенционным или неконвенционным зависит от уровня технического развития. Например, уже сегодня обеспечена рентабельность добычи нефти из битуминоидных нефтяных песков в Канаде или очень тяжелой сырой нефти в США и Венесуэле.
Однако наряду с чисто техническими проблемами возникают также проблемы, вызванные тремя «разрывами», с которыми столкнулась энергетика.
Первый «разрыв» - это первый нефтяной шок, который привел к изменению соотношения между потреблением энергии и экономическим ростом: ранее оно было близко к единице, а в конце 90-х годов ХХ в. приблизилось к 0,3. Однако последние данные говорят об его увеличении примерно в два раза за счет некоторого падения роста производительности в США и роста доли Китая в мировом ВВП и мировом росте (с. 52), что связано с переходом этой страны от сельской и неформальной экономики к экономике западного типа. Переход выражается в росте потребностей в энергетических ресурсах: сейчас Китаю требуется 1,5 барреля нефти для производства 1 тыс. долл. ВВП - это вдвое больше среднемирового показателя. Китай, бывший до 1993 г. чистым экспортером нефти, в настоящее время покрывает рост ее потребления практически за счет импорта: в 2001-2004 гг. 40% прироста мирового спроса на нефть обеспечивалось ростом ее потребления в Китае (с. 53). В целом, несмотря на то, что некоторые факторы затрудняют среднесрочную экстраполяцию потребностей формирующихся рынков в энергии, ускорение их развития выразится в повышении энергоемкости мирового роста.
Второй «разрыв», с которым столкнулась энергетика, связан с глобальным потеплением. Быстрое экономическое развитие приводит к значительному росту выбросов газов, имеющих парнико-
вый эффект (ГИПЭ), что оказывает сильное воздействие на климат планеты. Но если для снижения классических загрязнений (кислотных дождей) существует множество способов, то технологии сокращения выбросов углекислого газа сложны и дорогостоящи. Исследования показывают, что в настоящее время концентрация углекислого газа в атмосфере на одну треть превышает уровень, существовавший на протяжении миллионов лет. В то же время при уровне его концентрации, превышающем 550 млн-1(об.), возможна дестабилизация сложившегося равновесия (с. 55).
В связи с этим большое значение имеет Киотский протокол, предусматривающий развитие рынка квот на выбросы углекислого газа с помощью механизма контроля и снижения выбросов, эквивалентного налогу на выбросы. В отличие от налога на выбросы, который рассчитывается в рамках с бюрократических процедур и без всякой пользы ограничивает и даже парализует деятельность некоторых предприятий, рынок прав на выбросы позволяет предприятиям, имеющим проблемы с сокращением выбросов, участвовать в коллективных усилиях по снижению загрязнения, покупая права у тех, кто способен их снизить.
Рынок прав на выбросы должен определять цену права на выброс, которая может включаться в экономические расчеты хозяйствующих субъектов для учета негативных последствий загрязнения окружающей среды (ОС) углекислым газом. Однако отказ США, Китая и Индии от участия в Киотском протоколе может привести к тому, что рыночная цена прав на выбросы будет в масштабах планеты ниже оптимальной. Тем не менее благодаря Киот-скому протоколу цена выбросов ГИПЭ стала явной.
Углекислый газ и другие ГИПЭ заняли свое место на товарном рынке. Единственным отличием выбросов ГИПЭ от других товаров является их отрицательная стоимость, так как крупные предприятия-производители должны покупать права на выбросы. Переход ГИПЭ в товарную категорию стимулирует, с одной стороны, их измерение, рационализацию и, следовательно, ограничение выбросов в атмосферу, а с другой - продолжение исследований в области технологий, позволяющих получить доступ к водороду при меньших объемах выбросов.
Такой подход в корне отличается от наивной «хвалы эре водорода», которая, похоже, начинает замещать в коллективном соз-
нании «хвалу возобновляемым источникам энергии» по мере материализации последних в форме ветровых или солнечных установок, выявляющих их ограничения и недостатки. Мир уже в некотором роде вошел в экономику водорода, но водород, используемый в прототипах автомобилей на водородном топливе, может быть получен только на основе углеводородов.
Третий «разрыв» - проблема надежности снабжения энергией - более размыт, так как речь идет скорее не о радикальном потрясении, а о возрождении ранее существовавшей проблемы. Тем не менее в силу исчерпания месторождений конвенционных углеводородов на территории стран ОЭСР и осознания Китаем и Индией зависимости от импорта углеводородов фактор энергетической безопасности сейчас оказывает решающее влияние на эволюцию энергетики в последующие десятилетия. В 90-е годы ХХ в. значительно увеличилась добыча углеводородов на территориях, контролируемых странами ОЭСР, в частности в Мексиканском заливе и Северном море. Более того, «жизнь» этих месторождений, расположенных в политически стабильных регионах, была продлена благодаря техническому прогрессу в нефтедобыче. Однако согласно выводам аналитиков, добыча конвенционной нефти и газа в странах, не входящих в ОПЕК, скоро достигнет пика, а начиная с 2020 г. будет сокращаться. Из-за конфликта с компанией «ЮКОС» неясна длительная динамика добычи нефти в России, которая является наиболее динамично развивающейся страной, не входящей в ОПЕК, и которая в настоящее время добывает до 9,3 млн. баррелей нефти в день. Кроме того, Россия еще должна решить, как использовать ресурсы Восточной Сибири, в частности определиться с инфраструктурой экспорта нефти в Китай, Японию и ЕС. Учитывая эти нерешенные вопросы, можно сделать вывод, что максимальная добыча нефти в России составит 12 млн. баррелей в день (с. 58).
Хотя в настоящее время на ОПЕК приходится 30% мировой добычи нефти, ее доля за 20 лет возрастет до 40-45%. Однако у многих стран ОПЕК очень сложные отношения с международным сообществом в целом или с США (Венесуэла, Иран), в частности. Ирак с трудом поддерживает экспорт нефти на уровне 1,5 млн. баррелей в день, тогда как его потенциальная добыча оценивается в 6 млн. баррелей в день (с. 58). Кроме того, необходимо иметь в виду такое пока малоизученное явление, как быстрый рост внутрен-
него потребления нефти в странах ОПЕК за счет увеличения автомобильного парка и строительства опреснительных сооружений без введения платы за электроэнергию и воду для граждан многих стран Персидского залива. В целом нефть стран ОПЕК в будущем будет объектом более жесткой конкуренции, чем в прошлом, в связи с ростом потребностей Китая и Индии в импорте нефти для поддержания экономического роста.
В этих условиях многие страны ставят энергетическую безопасность во главу угла своей внешней политики. Так, энергетическая безопасность включена в число основных целей ЕС, энергетическая политика которого раньше сводилась к либерализации рынков электроэнергии и природного газа. США реализуют стратегию развития импорта нефти и природного газа из Канады, Мексики, Южной Америки и Западной Африки.
Китай и Индия еще не определили способы обеспечения энергетической безопасности. Руководители Китая ориентируются на обеспечение доступа к ресурсам зарубежных стран, в частности Судана и Ирана; в то время, как банковские экономисты полагают, что издержки, которые в этом случае несет Китай, угрожают энергетической безопасности и что международный рынок является лучшим гарантом надежности энергообеспечения. Однако и в этом случае остается нерешенной проблема безопасности морских перевозок нефти. В связи с этим некоторые китайские специалисты говорят о необходимости защиты морских путей по примеру США (с. 59). Индия, со своей стороны, в большей мере ориентируется на региональные связи, в которых особую роль играют отношения с Ираном как противовес Пакистану.
В целом воздействие экономических изменений, возрождение мощи ОПЕК, рост терроризма и война в Ираке сделали обеспечение энергетической безопасности первостепенной задачей западных стран и стран формирующихся рынков. В этой связи особую значимость приобретают сценарии энергетического развития.
Термин «сценарий» был заимствован из театрального мира в начале 70-х годов ХХ в. прежде всего для описания различных путей эволюции энергетических рынков. К концу 80-х годов ХХ в. компания «Shell» уже разрабатывала аналитические сценарии любых изменений, которые могут оказать влияние на ее деятельность.
В 1989-2001 гг. было подготовлено пять поколений сценариев, представляющих собой описание «будущих альтернатив».
По мнению автора, два события 2001 г. - террористическая атака 11 сентября и банкротство компании «Энрон» - привели к переосмыслению традиционного подхода к национальной безопасности и свободному рынку. В результате усилилась роль государства как гаранта безопасности. Поэтому в сценариях, разработанных в 2005 г. на период до 2025 г., помимо учитывавшихся ранее факторов (рыночных побуждений и сплоченности сообществ) принимается в расчет и роль государства.
Согласно первому сценарию «Low trust globalization» (LTG) недостаток взаимного доверия и опасения в области безопасности будут тормозить рыночные силы и глобализацию. Ключевым понятием для возвращения доверия инвесторов и потребителей в этом сценарии является транспарентность. Государство играет основную роль в обеспечении безопасности и является архитектором мер по возрождению доверия.
По второму сценарию «Open doors» рыночные силы и гражданское общество играют преобладающую роль. Двойной кризис безопасности и доверия на рынках преодолевается благодаря реализации превентивных мер и частных инициатив, гарантирующих их осуществление. Используются смешанные методы управления как на национальном, так и мировом уровнях, предполагающие совместные действия правительств, предприятий и представительных организаций гражданского общества.
Третий сценарий «Flags» описывает мир, развивающийся в направлении фрагментации мирового общества. По этому сценарию некоторые страны возвратятся к определенным формам протекционизма, а участники большинства международных переговоров будут руководствоваться логикой игры с нулевой суммой.
Сценарии показывают весьма значительные различия в темпах экономического роста в основных регионах мира - от 2,6% в год в сценарии «Flags» до 3,8% в сценарии «Open doors». Соответственно различаются и уровни потребления энергии. В 2025 г. мировой ВВП в сценарии «Open doors» на 40% превышает аналогичный показатель в сценарии «Flags» (с. 63). Однако различия между сценариями не столь велики, если учитывать некоторые аспекты
развития энергетики, о чем свидетельствует пример возобновляемых источников энергии.
Можно предположить, что возобновляемые источники энергии будут развиваться быстрее в рамках сценария «Open doors», поскольку в нем предусмотрены более высокие потребности в энергии и цена нефти, а также усиление политической роли неправительственных организаций. В сценарии «Open doors» факторами, определяющими развитие возобновляемых источников энергии, являются забота о состоянии ОС и повышение стоимости энергии: цены отражают, с одной стороны, растущий дефицит энергии, с другой - отрицательные для ОС издержки использования углеводородов. По сценарию «Flags» достигается почти такой же по объему уровень производства энергии из возобновляемых источников за счет снижения энергетической зависимости с помощью субвенций национальным производителям энергии. По сценарию LTG к близким результатам приводят диверсификация и стимулирование правительствами производства биотоплива и инноваций.
В целом сценарии компании «Shell» показывают, что для определения тенденций энергетического развития простого сравнения ожидаемого мирового спроса на энергию и объема имеющихся ее источников недостаточно. На спрос и предложение энергии воздействуют как политические, регламентирующие и социальные факторы, так и состояние международных отношений. Энергетическая безопасность в большой степени зависит от того, будут ли расширяться инвестиции, в частности в страны ОПЕК и Ближнего Востока, или энергетика останется сферой влияния международных и национальных компаний, из которых лишь немногие сегодня в состоянии мобилизовать технические и финансовые ресурсы, необходимые для развития своих стран.
И.Ю. Жилина
