CC BY
131
АРХЕОЛОГИЯ
2005.01.032. МУНЧАЕВ Р.М., МЕРПЕРТ Н.Я., АМИРОВ Ш.Н. ТЕЛЛЬ ХАЗНА I. КУЛЬТОВО-АДМИНИСТРАТИВНЫЙ ЦЕНТР IV-III ТЫС. ДО Н.Э. В СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ СИРИИ / РАН. Ин-т археологии. - М.: Палеограф, 2004. - 488 с.
Ключевые слова: памятники археологии, Северная Месопотамия, IV-III тыс. до н.э.
Книга представляет собой первый выпуск трудов Сирийской экспедиции Института археологии РАН, в котором публикуются результаты исследований, проводившихся с 1988 г. на поселении Телль Хазна в сирийской провинции Хасак в Северной Месопотамии. Как выяснилось в ходе раскопок, этот уникальный для данного региона памятник представлял собой храмово-административный центр, датируемый временем от конца урукской эпохи до Раннединастического II периода (конец IV - середина III тыс. до н.э.). В данном томе рассматриваются архитектурные сооружения Телль Хазны I, керамика и погребальные комплексы, что позволяет дать культурную и хронологическую интерпретацию памятника, определить его место в ряду других синхронных памятников Месопотамии. Книга состоит из введения, трех основных частей и ряда приложений.
Во введении описываются природно-географические условия района Северной Месопотамии, известного как «Хабурский треугольник», на юге которого и располагается изучаемый памятник. Реконструкция палеоклиматической ситуации показала, что на период конца IV -начала III тыс. до н.э приходится пик увлажненности, и, следовательно, в момент строительства на Телль Хазне монументальных архитектурных сооружений храмового комплекса экологическая ситуация в Северной Месопотамии была максимально благоприятной. В дальнейшем, однако, развитие процесса аридизации приводит около середины III тыс. до н.э. к запустению района Телль Хазны (с.16).
В части I представлены основные параметры памятника, характеризуется его культурный слой, стратиграфия, планиграфия и архитектура. Телль Хазна I представляет собой конусовидной формы холм диаметром около 150 м и высотой 17,2 м, расположенный на берегу сезонного русла (вади), впадающего в Джаг-джаг - левый приток Хабу-ра, в свою очередь впадающего в Евфрат. К концу сезона 2000 г. исследо-
ванная площадь памятника составила около 2000 кв.м, в основном на южном склоне холма, где метровый убейдский слой был перекрыт трехметровым урукским, подстилавшим основной 12-метровый раннедина-стический слой. Общее число его архитектурных сооружений и их фрагментов превысило 300. Они располагались на ряде последовательных платформ-террас, с каждой из которых связан определенный комплекс построек. В силу многочисленности последних авторами рассматриваются лишь те из них, которые имеют ключевое значение для планировки определенных строительных уровней. На нижней террасе такую роль, в частности, играла башня (№2 37), сохранившаяся на высоту восьми метров. Она, как полагают авторы, была центральным сооружением культового комплекса, получившего условное название «нижнего храма». При несомненно сакральном характере башни № 37, являющейся прототипом зиккуратов, в других случаях есть основания предполагать бифункциональность подобных монументальных сооружений, служивших также крупными зернохранилищами. Однако сакральная функция, безусловно, была доминирующей, тогда как хозяйственная - если и была, то лишь в тесной связи с первой (с.32-38).
Всего на исследованном участке «нижнего храма», примыкающем к башне №37, было выявлено не менее четырех строительных уровней, связанных с двумя последовательными террасами-платформами и соответствующими комплексами дугообразно расположенных построек. Непосредственным его продолжением, - как по горизонтали, так и по вертикали, - является участок, условно именуемый «верхним храмом», также характеризующийся наличием ряда последовательных строительных уровней. По основным своим элементам (башня № 24, обводная стена) его структура близка структуре участка «нижнего храма», хронологически более раннего (с.53).
Таким образом, в архитектурном отношении Телль Хазна I соответствует типу культового сооружения, который формируется на севере и на юге Месопотамии к концу убейдского периода и в котором представлены основные строительные принципы, ставшие традиционными для почти всей позднейшей месопотамской храмовой архитектуры. Это прежде всего наличие высокой искусственной платформы с храмом на самом верху, к которому ведут лестницы или пандусы, или нескольких платформ одна над другой благодаря обычаю возводить новый храм на месте старого (зиккурат); трехчастная планировка, включающая внутренний дворик; членение наружных стен храма, а также платформы (или платформ)
контрфорсами или пилястрами и т.д. Совокупность указанных признаков позволяет, по мнению исследователей, отнести архитектурный ансамбль, открытый на южном склоне Телль Хазны I к категории так называемых «высоких храмов». Хронологически он не уступает своим аналогам в Нижней и Средней Месопотамии, а возможно, и превосходит их, лишний раз подтверждая существенную и самостоятельную роль изучаемого региона в формировании ближневосточной культурной модели, в частности, феномена «высоких храмов». Появление подобных Телль Хазне I храмово-административных центров было, как отмечают авторы, закономерно для процесса социально-экономической и духовной консолидации населения в рамках относительно небольших территориальных округов, возникновения иерархии поселений и формирования древнейших городов. При этом тесная взаимосвязь земледельческой экономики и земледельческого культа находила свое выражение в создании так называемых храмовых хозяйств, столь характерных для земледельческих обществ Ближнего Востока (с.78-85).
Часть II посвящена анализу керамики Телль Хазны I, общее число фрагментов которой, извлеченных в ходе раскопок, достигло 83 тыс. единиц. Из них 9 тыс. было отобрано для коллекционного хранения. Это число включает диагностические фрагменты (венчики, отчасти донца), а также фрагменты с росписью. Создание формализованной классификации морфологии массовой керамики, а затем сопоставление стратиграфических наблюдений с наблюдениями над статистическим распределением массового керамического материала в слое памятника дало возможность построить достаточно подробную периодизацию отложений культурного слоя, проследить динамику и инновации, характеризующие этапы его формирования. Обобщение наблюдений показало, что на данном этапе исследований для слоя Телль Хазны I логично выделить шесть хронологических подразделений (=стратиграфических ярусов), из которых четыре верхних связаны со временем функционирования храмового комплекса, а два нижних предшествуют его сооружению (с.193-194). Два последних яруса (VI и V), соответствующие первоначальному заселению Телль Хазны I, были датированы ранним и поздним урукским временем (при наличии в слоях VI яруса также сосудов, морфологически связанных с предшествующей убейдской керамической традицией). Слои IV яруса и, следовательно, сооружение самого раннего храмового комплекса, должны быть отнесены к началу периода Джемдет Наср, а слои I яруса, связанные с окончанием функционирования храмово-адми-нистративного центра,
следует датировать концом I и началом II Раннединастического периода (с.203-206).
Таким образом, структура культурного слоя Телль Хазны I позволяет рассматривать ее материалы в системе синхронных поселений Северной Месопотамии как минимум от раннеурукского времени до конца Раннединастического I периода, связав стратиграфическую колонку изучаемого памятника с материалами целого ряда объектов. В их числе такие поселения, как Телль Брак, Телль Барри, Телль Хамидийа, Тепе Гавра и др. Тот факт, что почти все они, за редким исключением, отражают более короткие отрезки времени, делает Телль Хазну I эталонным памятником для всего Хабурского региона.
В части III приводится описание погребальных комплексов Телль Хазны I. Из 30 раскопанных здесь захоронений подавляющее большинство относится ко времени, непосредственно следующему за прекращением функционирования храмово-административного центра. Погребения представлены тремя типами: (1) грунтовые захоронения в культурном слое или чаще в помещениях заброшенного культового комплекса и у стен построек; (2) погребения в цистах и (3) в глиняных сосудах (с.345).
По характеру погребальных сооружений, обряда захоронения и инвентаря погребения в Телль Хазне I чрезвычайно близки погребениям, открытым на Тепе Гавра в бассейне Тигра, в 300 км к востоку от Телль Хазны I, а также на памятниках бассейна Хабура и его притоков, т. е. в непосредственной близости от Телль Хазны I. При этом Тепе Гавра с его несравненно более многочисленными (около 500) и разновременными (V—III тыс. до н.э) захоронениями, древнейшие из которых принадлежат убейдской культуре, а частично, возможно, и халафской, ярко демонстрируют консервативность погребального обряда древней Северной Месопотамии. Последний, таким образом, несмотря на обширные и разносторонние контакты и культурные взаимодействия, не претерпел сколько-нибудь серьезных изменений ни в урукскую, ни в раннединастическую эпохи, что лишний раз подтвердили материалы раскопок Телль Хазны I. Их анализ дает основания датировать погребения в пределах XXVI-XXIV вв. до н.э (с.355).
В качестве приложений в книге публикуется ряд отдельных статей участников Сирийской экспедиции Института археологии РАН. Истории российских археологических исследований в Северной Месопотамии посвящена статья Р.М.Мунчаева. Их целью, как отмечает автор, явилась разработка проблемы становления и развития производящего хозяйства, а
также изучение предпосылок и наиболее ранних этапов формирования древнейшей в мире месопотамской цивилизации. В 1969-1980, 1984 и 1985 гг. работы российских археологов сконцентрировались в Синджар-ской долине на северо-западе Ирака, где была изучена целая группа памятников конца VIII - середины IV тыс. до н.э., включая уникальное поселение Телль Магзалия, а также поселения Телль Сотто и Кюльтепе, материалы раскопок которых позволили заполнить лакуну между докера-мическим неолитом и хассунской культурой Северной Месопотамии (VI тыс. до н.э.), прежде считавшейся древнейшей земледельческой культурой региона. Исследования поселений Ярым Тепе II и Ярым Тепе III дали возможность проследить все этапы развития халафской культуры (конец VI - первая половина V тыс. до н.э.) вплоть до смены ее прашумерий-ской, так называемой убейдской культурой. Фактическим продолжением этих исследований стали раскопки Телль Хазны I на северо-востоке Сирии, которые были начаты в 1988 г. и ведутся до настоящего времени. Таким образом, заключает автор, исследованиями российской археологической экспедиции был охвачен ряд весьма важных по своему научному значению комплексов. Их материалы документируют огромный хронологический период дописьменной истории Месопотамии - от VIII до III тыс. до н.э., в рамках которого складывались условия возникновения государственности и цивилизации. При этом полученные данные позволили коренным образом изменить представления о маргинальной роли Северной Месопотамии в рассматриваемом процессе (с.395).
В.Б.Цетлин публикует результаты исследований обнаруженных в юго-восточной части памятника Телль Хазна I хорошо сохранившихся остатков гончарного горна, изучение которых в сопоставлении с аналогичными объектами, открытыми на других памятниках Северной Месопотамии хассунского, халафского, убейдского и урукского периодов, позволило выяснить ряд существенных моментов в технологии и истории местного гончарного производства. В частности, было установлено существование, по крайней мере, двух культурных традиций сооружения специализированных устройств для обжига глиняной посуды, которые первоначально были характерны для разных культурных групп местного населения (с.416).
В статье Е.Ю.Лебедевой рассматриваются палеоботанические материалы из Телль Хазны I, представленные различными видами ячменя -преимущественно пленчатыми (реже голозерными), двумя
видами пшеницы (двузерянка и мягкая) и разнообразными бобовыми растениями (чина, чечевица, горох и вика эрвилия). Высокая доля ячменя (74%), особенно во втором - третьем ярусах, совпадает со временем функционирования храмового комплекса, в котором, по-видимому, концентрировалось зерно со всей ближайшей округи. С одной стороны, это объясняется ролью храма в качестве ее административного центра, с другой - значением ячменя в качестве основного мерила ценностей на Ближнем Востоке в древности (с.430).
Е. А. Спиридонова публикует результаты палинологических исследований Телль Хазны I. В статье рассматриваются особенности формирования флоры северо-востока Сирии, описывается методика применения палинологического анализа при изучении телля в регионе с аридным климатом, характеризуются основные этапы эволюции растительного покрова вблизи памятника в IV-III тыс. до н.э. - так называемые палино-зоны, отражающие определенные изменения природно-климатических условий в изучаемом регионе.
В заключительной статье Е.Е.Антипина анализирует археозооло-гические материалы из Телль Хазны I, включающие остатки практически всех семи видов животных, одомашненных в ближневосточном регионе к III тыс. до н.э. (козы, овцы, крупного рогатого скота, свиньи, осла, собаки и верблюда). Их доля в составе остеологической коллекции памятника достигает 87%, что свидетельствует о сравнительно небольшой роли диких животных (в том числе и копытных) в пищевом рационе и в ритуальной практике обитателей храмового комплекса (с.464).
А.Е. Медовичев
2005.01.033. МАЛМЕР М.П. НЕОЛИТ ЮЖНОЙ ШВЕЦИИ: TRB, GRK и STR.
MALMER M.P. The Neolithic of South Sweden: TRB, GRK and STR. -Stockholm: Roy. Swed. аcad. of letters, history a. antiquities, 2002. - 284 p. -Bibliogr.: p.187-211.
Ключевые слова: южная Швеция, неолит, культурные трансформации.
В монографии известного шведского археолога М.П.Малмера публикуются результаты исследований трех культур раннего и среднего неолита, занимавших юг Швеции в период между 4000 и 2400 гг. до н.э.:
