CC BY
192004.01.029. ДЖЕЙМС Э. ДЕЛО ПФЕЙФФЕРА: ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ ФЕДЕРАЛЬНЫХ НОРМ ДЛЯ РАЗРЕШЕНИЯ ИНТЕРЛОКАЛЬНЫХ КОЛЛИЗИЙ ДЕЛИКТНОГО ПРАВА: СФЕРА ПРИМЕНЕНИЯ, ЗНАЧЕНИЕ И НЕКОТОРЫЕ СЛОЖНОСТИ.
JAMES E. John Pfeiffer Pty Ltd v. Rogerson: The certainty of «federal» choice of law rules for international torts: limitations, implications and a few complications // Sydney law rev. - Sydney, 2001. - Vol. 23, N 2. - P. 145-163.
Статья посвящена проблемам разрешения интерлокальных коллизий деликтного права в Австралии. В принятом в 2000 г. Высоким судом решении по делу Пфейффера большинство судей сформулировало универсальную привязку lex loci delicti (к праву места совершения деликта) для разрешения коллизий, возникающих между деликтным правом австралийских штатов и территорий. Стремясь к простоте применения правила, судьи лишили его какойлибо гибкости. Тем самым затрудняется решение таких задач коллизионного права, как обеспечение индивидуальной справедливости и оправдание разумных и правомерных ожиданий сторон.
Долгое время при разрешении интерлокальных коллизий де-ликтного права австралийские суды не могли освободиться от влияния английских прецедентов, в частности, правила о двойной противоправности, сформулированного в 1870 г. в решении по делу Phillips v. Eyre. Согласно этому правилу, для привлечения лица в Англии к деликтной ответственности за деяние, совершенное за ее пределами, необходимо, чтобы это деяние было противоправным как по английскому праву, так и по праву страны его совершения (с. 146). Правило изначально предполагалось для международных коллизий; его применение к интерлокальным коллизиям в Австралии порождало массу неясностей и критиковалось учеными. Отмечая необходимость изменения положения дел, Австралийская комиссия по правовой реформе рекомендовала, чтобы из жесткого правила lex loci delicti были сделаны исключения, благодаря которым стало бы возможным применение права, действительно связанного с возникшим спором. Большинство судей Высокого суда при рассмотрении дела Пфейффера не услышало этого призыва, не обратив внимания на международный опыт, который демонстрирует тенденцию к предпочтению гибких подходов.
Обстоятельства дела Пфейффера были таковы. Работник получил увечье при выполнении работ по найму. При этом возникла коллизия между деликтным правом Австралийской столичной территории и Ново-
го Южного Уэльса. Австралийская столичная территория - это место, где ответчик-работодатель осуществлял 80% своей деятельности. Работник (также резидент этой территории) брал там свои инструменты, выезжал на объект в Новый Южный Уэльс и возвращался обратно в конце рабочего дня. Травма была получена в Новом Южном Уэльсе. В этом штате Закон о компенсациях работникам 1987 г. обязывает всех работодателей участвовать в государственной программе по защите работников и ограничивает размер их ответственности перед работниками. А в Австралийской столичной территории подлежит применению общее право, ответственность работодателя по которому неограниченна.
Суд Австралийской столичной территории, рассматривая дело, применил прецедент по делу Stevens 1993 г., из которого следовало, что законодательство, ограничивающее размер убытков, - процессуальное, а не материальное. По процессуальным вопросам применению подлежит право суда, lex fori. Ответчик дважды апеллировал, но безрезультатно, и, наконец, дело поступило на рассмотрение Высокого суда Австралии.
Судьи Высокого суда воспользовались возможностью лишний раз обратиться к проблемам разрешения коллизий между деликтным правом австралийских штатов и территорий и уменьшить несправедливость, неопределенность и непредсказуемость действующего права в этой области.
Судьи Высокого суда обсудили три варианта разрешения коллизий: lex fori, lex loci и «надлежащее право», все варианты с возможностью гибких исключений либо без таковой. Для начала они обратились к правилу о двойной противоправности. Автор статьи называет его правилом колониального происхождения, создающим крен в сторону права страны суда. В статье дается историческая справка по применению этого правила, показывается, в каких случаях оно влекло выбор lex loci, а в каких, напротив, lex fori. В 1988 г. при разрешении дела Breavington v. Godleman оно было отвергнуто судьей Мэйсоном как «ненужное усложнение» (с. 149). Такой шаг судьи Мэйсона в юридической периодике был оценен как фундаментальное изменение австралийского коллизионного права, однако эта оценка оказалась преждевременной. В более поздних судебных решениях это правило вновь восторжествовало. Большинство судей Высокого суда согласились с мнением судьи Мэйсона, и лишь один из судей остался при своем мнении, считая, что правило о двойной противоправности должно применяться и дальше. Правда, не совсем яс-
но, отвергнуто ли это правило вообще или лишь для случаев возникновения интерлокальных коллизий.
Кроме того, судьи единогласно покончили с неопределенностью и двусмысленностью в разграничении вопросов на процессуальные и материальные. Они решили, что к процессуальным относятся лишь вопросы, касающиеся порядка проведения судебного заседания, следовательно, сроки исковой давности, виды подлежащих возмещению убытков и их размер - все это вопросы материального права, которые могут решаться не только по закону суда.
Квалифицировав вопрос о размере ответственности как материально-правовой, судьи разрешили коллизию в пользу права места причинения вреда, что повлекло ограничение ответственности работодателя. Возможность гибкого применения привязки lex loci delicti была отвергнута судьями. Во-первых, они критически оценили американский опыт разрешения правовых коллизий путем сопоставления заинтересованности различных юрисдикций в применении своего права, обращаясь при этом к американской судебной практике и доктринальным источникам 30-60-х годов. Судьи решили, что обращение к анализу интересов ведет к значительной неопределенности и недешево обходится для сторон, страховщиков и общества в целом.
Второй довод судей касался справедливых результатов и оправдания разумных ожиданий сторон: стороны вправе рассчитывать на применение к ним деликтного права того места, где они осуществляют свою деятельность, подвергаются опасности сами или подвергают опасности других; применение же lex fori будет означать зеленый свет для покупки благоприятной юрисдикции («forum shopping»).
Э. Джеймс приводит в качестве примера гибкого решения по вопросам конфликта деликтного права австралийское решение 1995 г. по делу Nalpantidis v. Stark. Водитель (ответчик) и пассажир (истец), оба резиденты Южной Австралии, отправились на кратко-временную автомобильную прогулку в соседний штат - Викторию, где и произошла авария. Автомобиль ответчика был зарегистрирован в Южной Австралии, другие автомобили в столкновении не участвовали. В случае применения права Виктории размер убытков, подлежащих возмещению пассажиру водителем, подлежал ограничению, а по праву Южной Австралии - нет. Судья отказался применять lex loci delicti, поскольку связь спора с правом Виктории и заинтересованность этого штата в применении его права были ничтожно малы (с. 156).
Проигнорирован был судьями Высокого суда и опыт Великобритании, в которой с 1995 г. действует Закон о международном частном праве. Сохраняя в качестве основной привязку к месту совершения деликта (ст. 11), в ст. 12 Закон разрешил судьям в порядке исключения применять иное право, если оно более тесно связано с юридическим фактом и сторонами спора.
Все большее внимание проявляют к правилу учета интересов и наиболее тесной связи американские суды. К 1997 г. лишь в 11 штатах продолжала применяться привязка к месту совершения деликта (с. 157), причем наблюдалась тенденция к отказу от этой привязки как единственно применимой.
Автор считает, что следствием решения по делу Пфейффера может стать принесение справедливости в жертву простоте и предсказуемости. Например, в результате этого решения ответчик-работодатель, который не участвовал в программе по защите наемных работников, предусмотренной lex loci delicti, получил выгоду от применения этого закона, так как был присужден к ограниченной сумме возмещения убытков. Однако могла сложиться и обратная ситуация - работодатель, участвующий в такой программе защиты работников, мог не воспользоваться выгодой от применения закона своего штата, если работник получил увечье во время выезда на объект на территории другой юрисдикции. Автор предполагает, что в качестве ответного шага в законы штатов и территорий о программах компенсации вреда могут быть включены положения о том, что они не распространяются на лиц, которые в этих программах не участвуют (по примеру законодательства американского штата Мэриленд о компенсации вреда работникам). Весьма проблематично применение жесткой привязки к месту совершения деликта при рассмотрении споров о вреде, причиненном продукцией, о диффамации в результате публикации порочащих сведений в различных юрисдикциях.
Положительно оценивая решение Высокого суда в части разграничения материально-правовых и процессуальных вопросов, автор критикует его за отсутствие гибкости, отмечая, что упрощенные подходы не годятся для решения всех сложных и важных проблем, порождаемых коллизиями правовых систем.
Е.Г. Афанасьева
