CC BY
32
Таблица 3
1. Писанно-зрительная (неспонтанная) речь Специальная речь Художественноизобразительная речь Разговорная речь Письменная научная речь Письменная официальноделовая речь Письменная художественная речь Письменная публицистическая речь Письменная разговорная речь
2. Произносительно -слуховая речь (неспонтанная) Специальная речь Художественноизобразительная речь Разговорная речь Звучащая научная речь Звучащая официально-деловая речь Звучащая художественная речь Звучащая публичная речь Звучащая разговорная речь
3. Произносительно -слуховая (спонтанная) речь Специальная речь Художественноизобразительная речь Устная научная речь Устная деловая речь Устная художественная речь Устная публичная (парламентская, митинговая, радио- и ТВ-речь) Устная разговорная речь
В.В.Потапов
2003.04.016. ПРОБЛЕМЫ И МЕТОДЫ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНО -ФОНЕТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ: К 70-ЛЕТИЮ
Л.В.БОДАРКО / Отв. ред. Вольская Н.Б., Светозарова Н.Д. — СПб.: Филол. фак. С.-Петерб гос. ун-та, 2002. — 347 с. — Библиогр. в конце ст. Науч. тр. Л.В.Бондарко: с.330—343.
Из содержания:
1. АТАРЩИКОВА А.И. Интонация как отражение национальной ментальности. — С.132—134.
2. ВОЛЬСКАЯ Н.Б. О паузах виртуальных и реальных. — С.165—170.
3. КРИВНОВА О.Ф. Глоттализация на границах фонетических составляющих в женской речи (на русском материале). — С.183 — 190.
4. ПИОТРОВСКАЯ Л.А. Проблема системного описания эмотив-ных типов интонации: принципы создания взаимообратимой классификации, — С.215—223.
5. СТЕПАНОВА С.Б. Зависимость восприятия безударных гласных от фразовой позиции слова. — C.230—237.
В работе А.И.Атарщиковой (1) ссматриваются примеры того, как австрийские информанты умело использовали специфические интонационные особенности для передачи в своей речи тонких и сложных (смешанных) эмоционально-семантических оттенков (легкий укор, легкая ирония, отсутствие искреннего интереса и маскировка этого безучастия под доброжелательность и т.д,). Анализировались сценические (австрийские) и дикторские (австрийские и немецкие) интерпретации нескольких реплик Анатоля и Габриэле из пьесы «Рождественские покупки» А. Шницлера.
В качестве примера рассматривалось побудительное предложение «Erzahlen Sie mir doch was» («Расскажите же мне что-нибудь»). В одних реализациях данная фраза звучит как ободрение, в других как формальное побуждение с оттенком участия или наоборот высокомерия.
Исследуемые реплики, среди них и представленная выше, были прослушаны экспертами — носителями австрийского и немецкого национальных вариантов немецкого языка, которые должны были определить эмоциональный оттенок или интенцию, выраженные в той или иной трактовке. Выяснилось, что в ряде случаев имеются расхождения в оценках экспертов. Так, сценическая реализация одной реплики австрийским информантом оценивается как «сдержанно-язвительная», а немецким — как «доброжелательная и заинтересованная». Имеются и примеры «ухудшения» оценки информантом-носителем другого национального варианта: например; эта просьба звучит для австрийского эксперта «успокаивая» (с участием), а для немецкого «скучая» (безучастно). Интерпретации интонационного выражения немецких произнесений австрийскими слушателями также не всегда верны или недостаточно точны, что подтверждает предположение о том, что носители различных национальных вариантов располагают специфическими мелодическими контурами (и ритмическими фигурами) или имеют обыкновение модифицировать универсальные модели, адекватно воспринимаемые всеми носителями этого языка, в специфические. Последние более понятны представителям одной из национальных групп в силу того, что некоторые эмо-
циональные оттенки или их сочетания чаще используются в данном обществе, и их выражение закреплено за определенными интонационными модификациями.
Мелодический контур с проклитикой er- в среднем регистре, восходящим тоном (со средним интервалом) в ядерном слоге -zahl-тонационного центра и нисходящим в постцентре, по свидетельству информантов, является типичным для оформления вежливой, серьезной просьбы как в австрийском, так и в немецком литературном вариантах, а также в региональных произносительно-интонационных типах — австрийском и южно-немецком.
В зависимости от эмоционально-семантических оттенков побуждения в австрийском варианте немецкого литературного языка выделяются и другие мелодические формы. Плавная мелодическая линия с ровно-нисходящим тоном в проклитике er-, большим интервалом в восходящий ветви интонационного центра (ударном слоге глагола er’zahlen) в сочетании с нисходяще-восходящим тоном в постцентре характеризует специфически венский тон, скрывающий отсутствие интереса. Немецкими экспертами это интонационное оформление было воспринято как выражение «доброжелательности». Использование носителем австрийского варианта немецкого языка очень высокого регистра в предцентре и интонационном центре (с большим интервалом) в сочетании с нисходяще-восходящим тоном в постцентре воспринимается немецкими экспертами также как проявление «доброжелательности», в то время как для австрийцев в этом интонационном оформлении проявляется «снисходительность», «отсутствие заинтересованности». Таким образом, само по себе увеличение мелодического интервала в побудительных предложениях не обязательно свидетельствует о наличии яркого эмоционального оттенка в данных реализациях. В сочетании с высоким или особенно высоким предцентром и нисходяще-восходящим тоном в постцентре увеличение интервала в интонационном центре может служить выражением неискреннего, незаинтересованного отношения к собеседнику или его сообщению.
Хотя в австрийском интонационном варианте и имеет место закрепленность определенных особенностей интонационного контура за передачей ряда тонких (смешанных) эмоциональных оттенков, следует, однако, отметить, что однозначно определить смешанный эмоциональный оттенок вне широкого контекста оказывается не
всегда возможно даже для представителя данного национального варианта.
Предметом исследования Н.Б.Больской (2) является анализ длительности пауз на границах единиц членения в прочитанном тексте, а также длины интонационных единиц, отмеченных при слуховом анализе.
Членение текста, проведенное на основе слухового анализа, выполненного автором статьи, показало, что большая часть единиц членения совпадает с синтаксическими единицами, что, в принципе, предсказуемо, так как предложенный для чтения текст ограничивает свободу интерпретации. В работе представлены результаты слухового анализа: количество воспринятых пауз и их характеристики. Для определения реальной длительности пауз, сигнализирующих границы просодических единиц, материал был введен в компьютер и оцифрован. Обработка сигналов осуществлялась автоматически при помощи программы EDS.
Средняя длительность воспринятых «пауз» до 100 мс, составляет 32 мс; средние значения длительности пауз от 100 до 250 мс — 173, 5 мс и более 250 мс — 554 мс соответственно.
Длительность конечных пауз варьирует в довольно больших пределах, отражая различную степень смысловой и синтаксической связи между отдельными высказываниями. Большинство пауз в завершенных синтагмах — 88% — имеют длительность больше 250 мс, 12% — паузы психологические. Наиболее часто были реализованы паузы, длительность которых находится в интервале от 450 до 1000. Паузы, длительность которых более 1000 мс, маркируют границы абзацев.
Большая часть пауз в незавершенных синтагмах, имеет длительность меньше установленного порога: 72% всех пауз меньше 250 мс, и только 28% пауз превышает этот порог. Это значит, что границы незавершенных синтагм в тексте обозначалась дикторами не акустической паузой, а другими просодическими средствами.
Анализ данных позволяет сделать вывод о том, что беспаузаль-ное членение не является характерным исключительно для спонтанно продуцируемых текстов, оно в равной степени характеризует и такой тип речи, как чтение подготовленного текста.
Длина синтагм измерялась в акцентных группах (АГ) и в миллисекундах. Средняя длина синтагмы по всему исследованному мате-
риалу составляет 2,8 акцентных групп (или иначе, фонетических слов). Средняя длительность —1,1 секунды. Максимальный размер синтагмы в исследованном материале составил 7 АГ. Различия в количестве синтагм по дикторам незначительны и отражают, в основном- разницу в числе незавершенных синтагм.
Приведенные данные вполне согласуются с результатами исследований, полученными материале других языков.
Приведенные факты свидетельствуют о том, что тенденция к определенному фиксированному размеру синтагмы очевидна, однако говорить об универсальности полученных данных о длине синтагмы было бы преждевременно без учета всех факторов, так или иначе влияющих на размер интонационной единицы. Причины, заставляющие говорящего стремиться к реализации интонационных единиц примерно одинаковой длительности, не ясны. Универсального же правила, определяющего их размер, просто не существует.
Цель исследования О.Ф.Кривновой (3) состояла в том, чтобы проанализировать явления глоттализации на достаточно представительном материале, обратив особое внимание на фонетическую реализацию вокальных сегментов (гласных и сонорных согласных) на краях фонетических составляющих — интонационных фраз (ИФ) и фонетических слов внутри интонационной фразы.
Анализ глоттализации вообще требует вокалических контекстов. Задачи, которые ставились в данном исследовании, носили чисто феноменологический характер. А именно, автора интересовали следующие вопросы: встречаются ли в нейтральной русской речи явления граничной глоттализации и если да, то насколько часто и в каких контекстах? Существуют ли различия между дикторами как в количестве глоттализованных ситуаций, так и в их фонетических формах? Специального акустического анализа глоттализованных фрагментов не проводилось.
Женская речь как материал исследования была выбрана не случайно. Предварительные наблюдения показали, что в женской речи глоттализация на границах просодических блоков встречается чаще и имеет более разнообразную фонетическую манифестацию, чем в речи мужчин, хотя без специального исследования лингвисты не могут настаивать на таком выводе.
Проведенный анализ показывает, что инициальная и стыковая глоттализации не являются чем-то необычным для русской речи. Од-
нако различия в их использовании разными дикторами очень существенны. Полярными в этом смысле являются Д1 и Д5. В чтении последнего стыковая глоттализация используется редко, а два случая, когда это случалось внутри ИФ, оказались весьма показательными. Гортанный разрыв был реализован перед смысловыми группами, которые начинались с усилительной частицы «и» в перечислении, причем сама частица не была подчеркнута. Остальные дикторы также маркировали начало этих групп, причем для всех, кроме Д1, маркирование стыков внутри ИФ даже в наиболее вероятном контексте (в зиянии гласных) следует признать редким. Очевидно, в русской речи, как и в других языках (ср. явление glottal reinforcement в английском) глоттализация используется для усиления смыслового подчеркивания или эмфазы отдельных слов или смысловых групп. Возможно, что так называемые усилительные паузы, упоминаемые в русских работах по интонации, имели глоттализованный характер, хотя исследователи этого и не отмечали. Возвращаясь к вопросу маркирования словесных стыков в других случаях, отметим, что большим и контекстно разнообразным количеством глоттально маркированных словесных стыков отличается Д.1. Возможно, определенную роль в этом сыграл более медленный темп произнесения, хотя различий между Д1 и, например, Д5 по общей длительности текста практически нет.
Стыки ИФ все дикторы, кроме Д5, глоттализуют чаще, чем стыки слов, но при этом наблюдаются определенные предпочтения в способе глоттализации. Так, видно, что Д2 использует гортанную смычку как средство разрыва чаще скрипучей фонации, в то время как другие дикторы скорее наоборот. Формы скрипучего разрыва также разнообразны.
В текстах у некоторых дикторов иногда наблюдались хезитации и самоперебивы. Первые часто сопровождались скрипучей фонацией, возникающей ближе к концу фрагмента, на котором реализуется хе-зитация. Самоперебивы обычно реализовались резким гортанным обрывом. Такие явления имеют место и в спонтанной речи.
Тип фонации, чем бы он ни был обусловлен, оказывает существенное влияние на спектр вокальных сегментов, и это воздействие в настоящее время активно изучается зарубежными фонетистами. Опыт компилятивного синтеза русской речи показывает, что отсутствие учета фонационных характеристик граничных фрагментов интонационных фраз может приводить к заметному снижению естествен-
ности синтезированной речи, в которой могут появиться вздохи, стоны и скрипы в неожиданных местах, что отчетливо заметно на слух.
В работе Л.А.Пиотровской (4) решаются две взаимосвязанные задачи: во-первых, в рамках «формального» подхода определяется статус эмотивных интонационных контуров как самостоятельных интонационных единиц (или как вариантов уже описанных интонационных единиц русского языка); во-вторых, в рамках «содержательного» подхода определяются причины существования в языке нескольких различных интонационных контуров для выражения одних и тех же эмоций, имеющих статус доминирующей иллокутивной цели отдельных эмотивных речевых актов.
Обобщение результатов исследования различных эмотивных интонационных контуров свидетельствует о том, что эмотивные интонационные единицы отличаются от сходных с ними ИК-1, ИК-2 или ИК-3 большим числом фонетических признаков (не менее трех), чем эмотивные варианты эмоционально нейтральных интонационных единиц. Следовательно, одной из причин большого разнообразия интонационных средств выражения эмоций является различный статус эмоций — эмоциональной окраски предложения-
высказывания или эмотивного/эмотивно-оценочного значения, соответствующего доминирующей коммуникативной цели высказывания.
Синонимичные эмотивные типы интонации различаются между собой комплексом дифференциальных признаков, охватывающих все составляющие интонационного контура — мелодический, динамический, временной контуры и просодический тембр. Но главная причина, по которой автор квалифицирует объективно различные интонационные контуры не как варианты одной и той же эмотивной интонационной единицы, а как различные самостоятельные эмотивные интонационные единицы, заключается в другом — такие интонационные контуры не могут оформлять эмотивные высказывания «чужого» структурного типа.
В качестве вариантов (модальных реализации) эмоционально нейтральных интонационных единиц могут рассматриваться лишь интонационные контуры, оформляющие эмоционально окрашенные предложения-высказывания (по традиционной терминологии, («восклицательные предложения»), поскольку они, в отличие от эмотивных интонационных единиц, выражают общую эмоциональную ок-
раску, осложняющую какую-либо коммуникативную задачу предложения-высказывания.
Основными принципами создания взаимообратимой классификации эмотивных типов интонации, т.е. классификации, учитывающей одновременно подход от формы к функции и от функции к форме, являются следующие: исчерпывающее описание фонетической формы эмотивных интонационных единиц требует характеристики всех составляющих интонационного контура — мелодического, динамического, временного контуров и просодического тембра; при этом интонационные контуры, выражающие качественно различные эмоции, должны квалифицироваться как разные интонационные единицы; подсистема эмотивных типов интонации отличается большим разнообразием в силу наличия синонимичных эмотивных интонационных единиц, поэтому для адекватного определения их сферы функционирования необходимо учитывать достаточно жесткую связь между коммуникативно-семантической функцией определенного эмотивного интонационного типа и структурными особенностями синтаксической модели эмотивных предложений-высказываний.
Автор исследования (5) пытается определить, как ведут себя безударные гласные в словах, находящихся под эмфатическим или синтагматическим ударением, т.е. в сильной фразовой позиции — остаются они максимально слабыми или же участвуют, наряду с ударным слогом словоформы, в выделении слова во фразе. Предшествующий эксперимент на восприятие ударных гласных, стоящих в разных фразовых позициях, показал, что существенным является лишь эмфатическое выделение слова во фразе, при нем значительно увеличивается длительность слова, улучшается реализация ударного гласного и его восприятие. Синтагматическое же ударение реализовалось во многих случаях лишь за счет изменения частоты основного тона, без увеличения длительности и интен-сивности гласного, вследствие чего улучшения восприятия даже ударного гласного не наблюдаюсь.
Материалом для анализа послужили некоторые слова, взятые из прочитанного профессиональным актером рассказа Г.Остера «Подробности». Текст прочитан диктором чрезвычайно эмоционально, ярко. Актер умело передает с помощью изменения темпа чтения, высоты голоса, тембра нюансы происходящего в рассказе действия, характеристику действующих в рассказе персонажей. В тексте неко-
торые слова встречаются по несколько раз, причем в разных позициях относительно начала—конца предложения, под разными типами ударения. Так, например, слово Матвей встретилось 10 раз: 2 раза в начале фразы, один раз — в конце, 3 раза — в середине фразы, в конце синтагмы, 4 раза — в середине фразы, в середине синтагмы.
Недостаточная представительность проанализированного материала не дает основания для окончательных выводов по поводу реализации и восприятие безударных гласных в одних и тех же словах, поставленных в разные фразовые позиции, но он все же позволяет сделать некоторые предварительные замечания.
Эмфатическое ударение, реализующее желание читающего или говорящего выделить какое-то слово эмоционально или логически, проявляется, главным образом, на ударном гласном — его восприятие в условиях вырезанного слога практически безошибочно. Однако даже в этом случае безударный гласный может быть достаточно неопределенным для аудиторов. Особенно это касается безударных аллофонов /а/.
Синтагматическое ударение, реализованное на слове, не дает гарантии правильного опознания ни ударного, ни безударного гласного, хотя статистика показывает, что перцептивные характеристики гласных в этом случает несколько улучшаются.
При реализации на слове лишь словесного ударения стабильности в восприятии гласных нет. Причем распознавание безударных гласных может быть лучше, чем ударных в этом же слове. Это зависит от качества самого гласного ([и], [у] опознаются лучше, чем [а]) и от окружающих согласных.
Зависимости восприятия гласных от положения слова относительно начала — середины — конца фразы обнаружено не было.
В.В.Потапов
