CC BY
292
ЛИТЕРАТУРА XIX в.
Русская литература
2003.02.020. РУССКАЯ ТРАГЕДИЯ: ПЬЕСА А.Н.ОСТРОВСКОГО “ГРОЗА” В РУССКОЙ КРИТИКЕ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ / Сост., вступ. ст. Сухих И.Н. — СПб.: Азбука-классика, 2002. — 480 с.
Серия “Круг чтения” включает сборники критических и научных материалов о наиболее значительных явлениях русской классики XIX-XX вв. Этот новый проект издательства “Азбука” осуществляется в сотрудничестве с ведущими специалистами в области истории литературы. Настоящий том посвящен “Грозе”. Критическая история драмы А.Н.Островского (1823-1886) началась еще до ее появления — с момента публикации статьи Н.А.Добролюбова “Темное царство” (1959), пишет во вступительной статье доктор филол. наук И.Н.Сухих. По Добролюбову, “темное царство” — это мир бессмысленного самодурства и страданий людей, мир затаенной, “тихо вздыхающей скорби”, мир, где наружная покорность сочетается с “рабской хитростью” и “бессовестным вероломством"”. Критик детально рассматривал “анатомию” этого мира, его отношение к образованности и любви, систему его нравственности, сводимую к расхожим добродетелям. Островский с благодарностью принял статью. Это был редкий в истории литературы случай абсолютного взаимопонимания писателя и критика. Вскоре каждый из них выступил с ответной “репликой” в “диалоге”: Островский — с новой драмой “Гроза”, Добролюбов — со статьей “Луч света в темном царстве” (1860). Некоторые идеи и суждения критика пригодились драматургу в работе над пьесой.
Первые отзывы о “Грозе”, пишет исследователь, были интересны не столько разбором каких-то элементов поэтики Островского, сколько оценкой постановки пьесы на московской и петербургской сценах. Прежде всего это объясняется тем, что критики судили о “Грозе”, еще не прочитав ее текста, опираясь лишь на сценическую интерпретацию. Но была и более существенная причина преобладания оценочной, а не аналитической стороны. Рецензенты, считает И.Сухих, словно на ощупь отыскивали конфликт пьесы, контекст, в котором возможно ее адекватное понимание. Такие отклики строились по привычной и достаточно распространенной схеме: элементарная теоретическая
посылка (о жанре — в рецензии А.М.Пальховского, о свободе творчества
— в рецензии А.С.Гиеро-глифова), пересказ содержания, сопровождаемый краткой характеристикой отдельных образов, суждениями об игре актеров и, наконец, общий итог. И все же эти оценки не исключали острых наблюдений, которые позволяли увидеть в “Грозе” неожиданные стороны. При всей парадоксальности интересно определение характера Катерины (одним анонимным газетным критиком) как “женского Гамлета из купеческого быта”. Вместе с тем И.И.Панаев обнаружил в пьесе структуру народной песни и романса.
Плюсы и минусы в оценке драмы не были связаны напрямую с общественной позицией критиков. Критериями служили эстетическая тонкость и восприимчивость, широта кругозора, но главное — талант. Точки единения обнаруживались у очень далеких по своим убеждениям людей. Ряд отзывов о “Грозе” разрушал лежавшее на поверхности противопоставление непримиримых критиков по социальному признаку. Все оказывалось сложнее, тоньше, противоречивее. В XX в. об этом писал, в частности, А. И. Ревякин, в целом придерживаясь концепции противостояния двух общественных лагерей и приоритета прогрессивной критики в оценке “Грозы”.
Высоко оценивал “Грозу” И.С.Тургенев. Слабым произведением считал ее Л.Толстой. Отвергал пьесу А.Фет, считая ее мелодрамой низкого пошиба. Напротив, особую поэтичность, красоту, естественность видел в “Грозе” В .П.Боткин. Статья Ал.Григорьева “После “Грозы” Островского” продолжила размышления критика об одном из любимых самых его писателей. Григорьев считал себя (и во многом оправдано, считает И.Н.Сухих) одним из “открывателей” Островского. Критик выдвигал на первый план в “Грозе” поэзию народной жизни, признавая, что драматургу было свойственно “коренное русское миросозерцание”. В статьях Ал.Григорьева сочетались вещи, обычно трудно соединимые: теоретическая оснащенность, широкий историографический фундамент, обилие ссылок, специальных терминов и — “лирический беспорядок” мыслей, фактов, идей.
В целом рецензия Ал.Григорьева, пишет И.Н. Сухих, являет собой образец жанра “статьи по поводу”, далеко уходящей от
непосредственного предмета рассуждения. Но тем не менее эта теоретическая и полемическая работа с немногими прямыми выходами к самой драме дает более рельефное представление о масштабе и значении “Грозы”, а также о позиции критика, чем подробные эмпирические пересказы содержания.
Чисто беллетристический прием изложения фабулы пьесы избрал Н.Ф.Павлов. Сначала он в живых деталях, с претензией на сатирическую злость, воссоздает реакцию зрителей, атмосферу спектакля в Малом театре и лишь затем переходит к критике драмы. Павлова не удовлетворяла “вторичность” языка драматурга, смущала прозаичность его “купеческих” тем. В Катерине критик увидел всего лишь мелодраматическую, причем “сочиненную”, героиню.
С возражениями Н.Ф.Павлову выступил П.В.Анненков. Теоретик и практик “эстетической критики”, он, как и Ал. Григорьев, обратился к жанру “статьи по поводу”, но общие его размышления о таланте Островского позволяют понять нечто существенное и в самой пьесе. Анненков оказался близок “почвеннику” Григорьеву и в рассуждениях о народности драматурга, и в сопоставлении Островского с Гоголем.
М.М.Достоевский (брат писателя) видел центральный конфликт “Грозы” не в столкновении Катерины с обитателями и нравами города Калинова, а во внутренних противоречиях ее натуры и характера. Она — жертва “собственной чистоты и своих верований” (цит. по: с. 19), избранная натура, носящая свой “фатум” в себе. В защиту “Грозы” выступил П.И.Мельников-Печерский; он воспринял пьесу оптимистически, но связал свой оптимизм не с Катериной, а с Кулигиным — “человеком будущего”.
В статье “Луч света в темном царстве” Добролюбов сначала дает обзор суждений о пьесе своих предшественников, а затем — тщательный, “молекулярный” анализ самой “Грозы”. Но смысл статьи не просто в глубоком осмыслении конфликта и героев драмы — сквозь “Грозу” критик пытался увидеть и понять существенные тенденции русской жизни и прежде всего протест против самодурства, всесилия Кабановых.
Трактовки пьесы Добролюбовым и Григорьевым дополняли друг друга. В первом случае “Гроза” прочитывалась как жесткая социальная драма, во втором — как высокая поэтическая трагедия. Однако и тот, и другой воспринимали народность “Грозы” как ее неотъемлемое качество. Концепции критиков оказались в центре; к ним тяготели другие мнения и суждения.
В 1860-е годы и в театральных постановках, и в критике “Гроза” отходит на второй план. Однако появление статьи Д.И.Писарева “Мотивы русской драмы” вновь возбудило полемику вокруг пьесы Островского и статьи Добролюбова. Писарев, как и Добролюбов, исходил из принципов “реальной критики”, не подвергая сомнению ни эстетическую
состоятельность драмы, ни типичность характера героини. Но оценка поступков Катерины, ее отношений с миром у Писарева существенно отличалась: вся жизнь героини, отмечал он, представляет собой клубок исключительно внутренних противоречий и непредсказуемых крайностей ее характера. Писареву возражал М. А. Антонович, выступив в роли “хранителя” добролюбовского наследства и низвергателя Писарева. Вместе с тем в его статьях, по мнению Сухих, было мало конструктивных моментов. Писаревская традиция в оценке “Грозы” не сложилась. Статья “Мотивы русской драмы” не принадлежит, по утверждению исследователя, к числу удач Писарева. Он “отключал” характер героини от эмоциональной атмосферы и художественной конструкции драмы (с. 31).
В 1909 г. торжественно отмечалось 50-летие первой постановки “Грозы”. Теперь пьеса воспринималась как классическое и неоспоримое достижение русского театра. Поэтически восприняли “Грозу” театральный критик А.Кугель и актер-драматург А.Сумбатов-Южин. Через несколько лет к пьесе обратился В.Э.Мейерхольд. Он, как и Южин, акцентировал символические, романтические, таинственные мотивы драмы. По-видимому, замечает И. Сухих, это было неизбежно в эпоху символизма и споров о “смерти быта”. Статья Мейерхольда и его постановка “Грозы” в 1916 г. завершили дореволюционную критическую и сценическую историю пьесы.
Помимо статей критиков XIX в. — А.М.Пальховского,
А.С.Гиероглифова, И.И.Панаева, М.И.Дарагана, Н.Ф.Павлова, С.С.Дудышкина, А.А.Григорьева, П.И.Мельникова-Печерского, П.В. Анненкова, М.М. Достоевского, М.И.Писарева, И.А.Гончарова, А.Д.Галахова, П.А.Плетнева, Н. А. Добролюбова, Д.И.Писарева, А.И.Сумбатова-Южина, В.Э.Мейерхольда — в книгу включены статьи литературоведов XX в. — А.И.Ревякина, Ю.В.Лебедева,
А.И.Журавлевой, Н.Д.Тамарченко, Т.В.Москвиной.
“Классический текст постепенно становится “памятником”, уходит из зоны актуального восприятия”, но “на каком-то историческом витке,
— замечает И.Н.Сухих, — пьеса снова окажется современной, обнаружит смыслы... незамеченные и невостребованные. Тогда нам другими глазами придется перечитать и критику о “Грозе”” (с. 34).
О. В.Михайлова
