CC BY
39
2003.01.044. КАПЕЛЮШНИКОВ Р.И. РОССИЙСКИЙ РЫНОК ТРУДА: АДАПТАЦИЯ БЕЗ РЕСТРУКТУРИЗАЦИИ / Гос. ун-т-Высш. шк. экономики. - М., 2001. - 308 с.
Сотрудник ИМЭМО РАН и ГУ - ВШЭ анализирует формирование, особенности и развитие российского рынка рабочей силы в условиях переходной экономики. Работа состоит из введения, двух частей, четырех глав и постскриптума, посвященного развитию рынка труда в России после дефолта 1998 г.
Во введении автор отмечает принципиально разные пути эволюции рынков труда в России и других постсоциалистических странах. Основная концепция автора монографии - доминирование в России «нестандартных» форм поведения на рынке труда, механизма адаптации, который либо не встречается в экономике других стран, либо имеет в них ограниченное распространение.
Развитие российского рынка труда (РРТ) начиная с 90-х годов ХХ в. пошло по совершенно иному пути, чем предполагалось. Исходя из логики формирования рынка труда в промышленно развитых странах (ПРС), в первые годы преобразований в России ожидался лавинообразный рост открытой безработицы типа той, которая отмечалась в США в годы экономического кризиса 30-х годов. Однако этим ожиданиям не суждено было сбыться, поскольку российские реформаторы не решились полностью следовать канонам западной экономической науки. Безработица в России оказалась на непропорционально низком уровне по сравнению с масштабами экономического спада и не стала детонатором серьезных политических потрясений. Спонтанно возникли такие способы адаптации, как административные отпуска, работа по сокращенному графику, вторичная занятость, систематические задержки и невыплаты заработной платы, скрытая форма оплаты труда. Постепенно стало понятно, что РРТ является достаточно специфическим механизмом, характеризующимся "нестандартными" формами экономического поведения.
Автор считает РРТ во многом собранием парадоксов: драматическое падение ВВП сочетается с относительной стабильностью занятости и умеренным уровнем открытой безработицы; безработица среди молодежи и долговременная безработица остаются ниже, чем во многих странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ); 4-7-кратный разрыв в уровнях общей и регистрируемой безработицы вызван недостаточностью стимулов к регистрации в государственных службах
занятости при явно недостаточной в сравнении со странами ЦВЕ финансовой поддержке безработных в форме выплаты пособий; в условиях экономического кризиса российские предприятия продолжают проявлять высокую активность в сфере найма рабочей силы. В России преобладают увольнения по собственному желанию, а вынужденные увольнения остаются скорее исключением, чем правилом. Перемещения работников на РРТ происходят с большей легкостью, чем в странах ЦВЕ.
Первая часть книги включает обзор «Российский рынок труда в межстрановой перспективе», где акцент сделан на наиболее специфических, «аномальных» особенностях РРТ. Автор излагает три основные концепции поведения РРТ: а) Р.Лэйарда и А.Рихтера об уникальной гибкости РРТ и высоких возможных темпах реструктуризации РРТ при отсутствии фазы большой открытой безработицы; б) С.Коммандера и ряда экспертов МБРР о сохранении на РРТ огромного «навеса» избыточной рабочей силы, в том числе в форме «придерживания» излишней рабочей силы, ставшей следствием «мягких»» бюджетных ограничений; в) Г.Стэндинга, признавшего высокую степень гибкости РРТ как чрезмерную, непродуктивную и маскирующую действительные масштабы недостаточной занятости. По мнению последнего, каждый третий занятый в российской промышленности фактически остается скрыто безработным, а если уровень безработицы скорректировать на действие таких факторов, как усиливающийся отток из состава рабочей силы, возросшее число отпусков по уходу за детьми, неполная занятость, то этот уровень составит как минимум 20-25% всей рабочей силы.
Автор считает приводимые многими исследователями объяснения специфики РРТ явно недостаточными и предлагает шире использовать идеи современной неоинституциональной теории. С институциональной точки зрения распространение на РРТ нестандартных способов адаптации объясняется резким смещением центра тяжести от формальных правил и норм экономического поведения к неформальным, что позволяет быстрее реагировать на изменения, происходящие на РРТ. Неформальные отношения работников и работодателей смягчают непосредственные издержки процесса системной трансформации и одновременно снижают ее темпы.
Преимущества российской экономики в первые пореформенные годы в виде относительно невысокого уровня безработицы постепенно исчезают, и по этому показателю Россия почти догнала или перегнала
другие страны переходной экономики. Поддержание низкой открытой безработицы на первых этапах реформирования, замечает автор, не создало необходимых предпосылок для ее стабилизации на последующих этапах. Среди главнейших причин - замедленность процессов реструктуризации, незначительная доля новых эффективных производств, способных обеспечить повышенный спрос на рабочую силу. По мнению автора, не исключено, что из-за отсутствия активной реструктуризации занятости на начальном этапе рыночных преобразований равновесие на РРТ будет достигаться при достаточно высокой «естественной норме» безработицы, а краткосрочный выигрыш может обернуться существенными потерями в долгосрочной перспективе.
Во второй части книги проведен анализ движения рабочих мест в российской промышленности, который явился подтверждением тезиса о низких темпах процесса реструктуризации на РРТ. Автор считает правомерным разграничение процессов движения рабочей силы (перемещения работников) и процессов движения рабочих мест (перераспределения занятости от предприятий с сокращающимся производством к расширяющимся). Интенсивность оборота рабочей силы на РРТ, по мнению автора, выше в сравнении с рынками труда других стран переходной экономики и выше в сравнении с интенсивностью оборота рабочих мест. Определенная гибкость рынка труда, облегчая перемещение работников между предприятиями, не гарантирует быстрой и успешной перестройки структуры занятости. Уникальной чертой РРТ остаются сочетание высоких показателей оборота рабочей силы с низкими показателями оборота рабочих мест.
В третьей главе рассматривается феномен избыточной занятости в российской промышленности. Основная идея состоит в том, что «придерживание» рабочей силы рассматривается как краткосрочное явление, которое будет сохраняться в течение того периода времени, который необходим российским производителям для подстройки к изменившимся рыночным условиям.
В случае расширения занятости компании сталкиваются с издержками, связанными с наймом и обучением новых работников, а в случае ее сокращения - с издержками, сопровождающими высвобождение работников. Как считает автор, преимущества трактовки избыточной занятости как некоей глубинной «патологии» далеко не очевидны: во-первых, не следует сводить трансформацион-ный кризис к глобальному шоку, который испытала российская экономика в 1992 г.
после либерализации цен; во-вторых, скорость рассасывания избыточной рабочей силы в конечном счете зависит от соотношения издержек приспособления и издержек сдерживания (в российской экономике это соотношение сильно смещено и избавление от избыточной рабочей силы обходится предприятиям значительно дороже ее сохранения).
В третьей главе анализируется вклад различных факторов в поддержание избыточной занятости на базе полученной информации о причинах «придерживания» рабочей силы. Эмпирическую базу исследования составляют результаты опросов руководителей промышленных предприятий, проводившихся «Российским экономическим барометром». Как было установлено в ходе анализа, второстепенную роль играют большинство «долгосрочных» факторов (финансовая поддержка трудоизбыточных предприятий со стороны государства, налоговая политика, сопротивление рабочих-акционеров). Значительно более важную роль играют краткосрочные факторы (большие издержки высвобождения избыточной рабочей силы, ожидание роста спроса на выпускаемую продукцию). Руководители предприятий в популистских целях могут также выдвигать лозунг социальной ответственности, однако это не означает проведения на практике его принципов. Тем не менее патерналистские установки руководителей предприятий могут стать потенциальными генераторами избыточной занятости.
Темпы рассасывания избыточной занятости в российской промышленности крайне низки, и причина этого состоит в значительном превышении издержек освобождения от избыточной рабочей силы над издержками ее «придерживания». Более строгий и формальный подход свидетельствует в пользу трактовки избыточной занятости как динамичного, а не статического явления.
Четвертая глава книги посвящена феномену задержек выплаты заработной платы. Автор считает его ключевым элементом РРТ. Россия столкнулась с проблемами невыплат практически сразу после начала так называемых радикальных рыночных реформ. Первоначально ее рассматривали как случайное явление, обусловленное физической нехваткой наличности в условиях сильной инфляции после либерализации цен. Цепная реакция невыплат привела к широкому распространению взаимных неплатежей, бартерных сделок и разного рода денежных суррогатов, что лишь усугубило проблемы задолженности
по заработной плате, поскольку при расчетах с работниками все равно нельзя было обойтись без «живых» денег.
Страх перед массовой безработицей, отмечает автор, парализовал волю российского правительства и привел к проведению политики борьбы с неплатежами. К тому же правительство столкнулось с ситуацией, когда российский народ отнесся к сложившейся ситуации с удивительной терпимостью. Это позволило российскому правительству перейти от первоначального подхода к невыплатам как к технической проблеме к подходу к ним как к осознанному политическому выбору. Для обоснования этого оно стало распространять тезисы об императивах макроэкономической стабилизации, о «необходимости жить по средствам».
Невыполнение доходной части государственного бюджета означало реальное невыполнение его обязательств по платежам. Помимо проведения секвестрирования бюджета правительство стало прибегать к крупномасштабному заимствованию, что создавало стимулы к переключению финансовых потоков, включая средства, предназначенные для оплаты труда работников, на вложения в ГКО. Резкий скачок в размерах задолженности по зарплате и социальным выплатам пришелся на период расцвета рынка ГКО. Непрерывное наращивание государственного долга означало поддержание реальной процентной ставки на сверхвысоком уровне, что еще более усугубляло проблему ликвидности, фактически перекрывая пред-приятиям доступ к кредитным ресурсам.
Глубокие искажения в системе экономических стимулов позволяли предприятиям амортизировать любые неблагоприятные изменения за счет принудительных заимствований у собственного персонала. Доступность и ненаказуемость подобной практики привели к ее повсеместному использованию и росту задолженности по заработной плате. В итоге в России сформировалась своя, специфическая модель рынка труда.
Автор считает задержки заработной платы в России сложным многомерным явлением, связанным с целым комплексом экономических, социальных и политических факторов. Эти задержки заработной платы, по мнению автора, являются квинтэссенцией российской модели рынка труда. Инерция на РРТ обеспечивает сохранение и воспроизводство подобной модели даже в условиях ее дисфункциональности с позиции интересов долгосрочного экономического развития.
Отмеченные особенности РРТ сложились в условиях глубокого трансформационного кризиса. В связи с этим актуальной темой, по мнению автора, является определение устойчивости сложившейся модели рынка труда. В этой связи отмечается важность исследования последствий августовского шока 1998 г. и состояния экономики страны в последующий период, когда экономический подъем, должен был отразиться на динамике открытой безработицы и на нестандартных формах адаптации к сложившимся условиям.
В.Г.Былов
