CC BY
46
УЧЕНЫЕ
ЗАПИСКИ
Е.П. ГУРОВА, аспирантка кафедры истории русской литературы Х1-Х1Х вв. Орловского государственного университета
gyrevich84@yandex.ru
КОНЦЕПЦИЯ РЕЛИГИОЗНОГО ПУТИ ГЕРОЯ В «ПОВЕСТИ О ТВЕРСКОМ ОТРОЧЕ МОНАСТЫРЕ»
В «Повести о Тверском Отроче монастыре» агиографическая модель подвергается существенным изменениям. Формально «Повесть о Тверском Отроче монастыре» является повествованием об основании монастыря, однако в ней на первый план выдвигается фигура отрока Георгия, который проходит путь от земной любви к небесной. Путь героя от любви кженщине до любви к Богоматери наполнен душевным страданием, основание монастыря и «христианская» любовь становятся способом спасения от житейских невзгод, уход в монастырь и смерть - бегство от самого себя. Автор, используя старые сюжетные формулы, наполняет их новым смыслом и поднимает проблемы внутренней жизни человека.
Ключевые слова: древнерусская повесть XVIIвека, агиографическая модель, сюжетные формулы, путь героя, эмансипация личности.
Концепция религиозного пути героя средневековья была подчинена литературному этикету, согласно которому герой стремился постичь божественный промысел практически с самого рождения. Вся его жизнь - это подвиг во славу христианства. Об этом обстоятельно и подробно свидетельствует агиографическая литература. Житие повествует о всей жизни человека с рождения до смерти и строится по определенному канону: рождение от правоверных родителей, затем рассказ о детстве и родителях святого, потом обучение, зрелые годы и подвижничество, заканчивается произведение смертью святого, погребением его в монастыре, который он обосновал, или же там, где проживал, и посмертными чудесами. Смерть может быть торжественно-величавой или мученической во славу веры, но главное то, что это новый этап: переход в вечную жизнь и служение Господу на небесах, к которой готовил себя подвижник на земле [1: 181].
Так, по житийному канону святой должен отличаться от окружающих наличием определенных черт богоизбранности:
1) в утробе матери он отмечен Богом и во младенчестве;
2) будущий святой отличается высокой нравственностью и поэтому устраняется от всех соблазнов мирской жизни: не играет со сверстниками, не вступает в брак, ведет замкнутый и аскетический образ жизни;
3) после принятия пострига постоянная связь с Богом (молитвы, чудеса, знамения), подвижническая деятельность, влекущая за собой и основание монастыря.
Следует отметить тот факт, что чаще всего имя святого связано с местом основного его пребывания в пространстве: например, Авраамий Смоленский, Феодосий Печерский, Кирилл Белозерский и др. Жития подчеркивали связь святости места с человеком и его локусом, так как цель их была прославить и возвеличить данное пространство. Образ монастыря сливался воедино со святым. Ведь монастыри выступали центрами религиозного воздействия, где осуществлялся аскетический идеал в поисках путей к спасению. Он был отражением небесного Иерусалима. Для святого храм являлся «главным локусом», который он, как правило, никогда больше не покидал, но там он избирал себе духовно более значимую жизнь.
В XVII веке происходят изменения, и агиографический канон утрачивает свою прежнюю значимость, меняется авторский взгляд на героев и их судьбы. Д.С. Лихачев характеризует изменения как эмансипацию человеческой личности: «Она была одно-
© Е.П. Гурова
временно и эмансипацией сюжетного построения литературного произведения. Если раньше самостоятельность действия произведения была скована Божественным вмешательством, Божественной волей и действие совершалось в пределах извечной борьбы добра и зла, то теперь повествование начинает развиваться по преимуществу по законам жизни и сюжетного построения» [6, 19].
В данной статье мы хотели бы рассмотреть, как религиозная концепция реализуется в повести об основании монастыря, на примере исследования пути Григория из «Повести о Тверском Отроче монастыре».
Данная повесть создана во второй половине XVII века и дошла до нашего времени в 18 списках. Композиционно в повести соблюдены все принципы построения, свойственные повестям об основании монастырей: предыстория, объясняющая причину основания храма, знамение, указывающее на место, расчистка этого места, строительство монастыря, сообщение о его процветании [10, 195]. Но нетрадиционной для данного типа повестей является предыстория основания, именно ей в повести автор и уделяет наибольшее внимание. Обратимся к тексту.
Перед нами главный герой - княжеский отрок Григорий, вполне светский персонаж, который не имеет никаких черт святости и выполняет исправно указания князя: «собирает ему повеленная». Автор не знакомит читателя с биографией героя, мы не знаем, откуда он родом, кто его родители, однако повествование начинается в конкретно обозначенном географически месте - селе Еди-номонове. Здесь он влюбляется в дочь пономаря Афанасия, «велми красну девицу» Ксению. Автор отмечает благосклонность князя к своему любимцу («бе любим зело и верен во всем»), но черт богоизбранности мы не находим.
Заметим, что возникает нестандартная ситуация: жених и невеста принадлежат к разным сословиям, что противоречит корпоративной этике средневековья, поэтому удивление и растерянность отца Ксении вполне закономерны («Да како у такого великаго князя имать предстояти всегда пред лицем его и тако ли вещает мне о сем »), да и сам князь приходит в недоумение от этой новости («Аще восхотел еси женитися, да поимеши себе жену от велмож богатых, а не от простых людей»). Есть и еще одно несоответствие, связанное с самим обрядом сватовства. Григорий нарушает свадебные традиции, так как жених не может видеть невесту до свадьбы. Если мы обратимся к различным сочинениям XVII века, то найдем подтверждение сего факта. Епископ Олеарий в своих
записях отмечает: «Молодым людям и девицам не разрешается самостоятельно знакомиться, еще менее того говорить друг с другом о брачном деле или совершать помолвку» [7: 193].
Далее герой отправляется по Волге, чтобы в назначенный день прибыть на свадебное торжество. Но неожиданно его место занимает князь Ярослав. («Изыде ты отсюду и изыще ты себе иную невесту идее же хочещи, а сия невеста бысть мне угодна, а не тебе».)
Такой неожиданный поворот сюжета исследователи А.М. Панченко и С.А. Семячко связывают с принципом свободного повествования (повествование рассчитано на ошибку читателя): «сокол не жених, а сват (семейно-обрядовый фольклор допускает оба толкования). Истинный жених -это князь» [8, 342]. Возникает любовный треугольник: двое любят одну и ту же героиню, и ни один из них не виноват в своем чувстве, но один должен уступить другому согласно «идее сужености». Д.С. Лихачев объясняет это тем, что впервые в русской литературе конфликт перенесен из сферы мировой борьбы зла с добром в самую суть человеческой природы [6].
Действительно, ради любви Ксении Григорий готов ослушаться князя, нарушить сословные рамки, любовь придает ему смелость («Аз бо ти во всем имаюся»).
Как можно заметить, в «Повести о Тверском Отроче монастыре» предыстория волнует автора гораздо больше, чем дальнейшее повествование, которое еще сохраняет элементы канона, возможно, это и есть мотивация ухода героя в монастырь. Григория к Богу приводит любовная драма, а не идеи подвижничества, как это было раньше: «Отрок же положил мысль свою на Бога и на Пречистую Богоматерь, да яко же восхотят к которому пути, тако и наставят» [4, 679]. Григорий отказывается от мирской жизни и меняет социальный статус: из княжеского отрока он превращается в скитальца («Снем с себя княжее платье и порты и купи себе иное платье крестьянское и одеяся в него и утаися от всех»). Теперь над ним довлеет Божий промысел. Его любовь перерождается из плотской в духовную: молитвы и аскетический образ жизни вознаграждаются: у устья реки Тверцы он во сне видит предзнаменование - «видит на том поле аки поле чистое и великое зело и свет великий, яко неку лучу божественную сияющу» [4, 681]. Данный эпизод является сюжетообразующей основой, соединяющим звеном между «новым» и «старым», традиционным повествованием, так как именно с этого момента герой связывает свой путь с церковью. Его путь от любви к женщине к любви
Божьей наполнен душевным страданием («великою кручиною одержим бысть, и ни яде, и ни пия» [4, 679].
Данная повесть представляет собой развернутое объяснение названия монастыря. В заглавие повести выносится не только топоним «Тверской», но и притяжательное прилагательное «Отроче» (т.е. основанный отроком).
Слово «отрок» в словаре Даля имеет значение «отрок на возрасте; слуга» [1, 778]. Как видим, уже в заглавии определяется связь отрока и монастыря.
Образ храма сопровождает героя на протяжении всей повести. Сначала мы встречаем имплицитное выражение данного топоса (встреча с церковным пономарем Афанасием), а затем церковь Дмитрия Солунскаго приобретает конкретные черты и имеет нетривиальную окраску. Для главного героя она играет роковую роль в судьбе, что нетрадиционно для средневековой агиографии: он знакомится с Ксенией и влюбляется в нее, но здесь же его она и отвергает, отдав предпочтение князю Ярославу. Затем основание монастыря становится делом всей жизни отрока.
Монастырь здесь, как и в Повести о Горе-Злочастии, становится спасением для Григория, но спасением вынужденным, и если Молодец убегал от злой доли-судьбы, воплощенной в образе Горя, то Григорий убегает сам от себя и от своих чувств. В этом, на наш взгляд, проявляется новаторский взгляд автора на человека. Однако в отличие от данной повести здесь отсутствует элемент назидательности, столь присущий остальным повестям.
Таким образом, как видим, герой проходит путь от духовной непросветленности через духовное труженичество к аскетическому подвижничеству. Автор придает любовной теме большое значение, причем любовь героя претерпевает своеобразную эволюцию: от любви к женщине к любви Божьей. Автор, используя старые сюжетные формулы, наполняет их новым смыслом и поднимает проблемы внутренней жизни человека.
И хотя в Повести автор еще реализует знакомую читателю агиографическую модель, теперь она является лишь внешним обрамлением «жизненной судьбы, печалей и радостей простого рядового человека» [3, 306].
Библиографический список
1. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка [Текст]. Т. 2. - СПб., М., 1881.
2. Дмитриев Л.А. Жанр севернорусских житий [Текст] // ТОДРЛ. - 1972. - Т. 27.
3. Еремин И.П. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. [Текст]. - Л., 1987.
4. Изборник (Сборник произведений литературы Древней Руси) [Текст]. - М., 1969.
5. Истоки русской беллетристики: Возникновение жанров сюжетного повествования в древнерусской литературе. [Текст]. - Л., 1970.
6. Лихачев Д.С. Семнадцатый век в русской литературе [Текст] // Библиотека литературы Древней Руси: в 20 т. / РАН, Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом); под ред. О. В. Творогова. - СПб., 2006. Т. 15: XVII век.
7. Олеарий А. Описание путешествия в Московию [Текст] / Пер. с нем. А.М. Ловягина. - Смоленск, 2003.
8. Панченко А.М. История и вымысел. «Сказочная» повесть об Азове, повести о начале Москвы, повесть о Тверском Отроче монастыре // История русской литературы: Древнерусская литература. Литература XVIII века. [Текст]. Т.1. - Л., 1980.
9. Семячко (Якунина) С.А. Повесть о Тверском Отроче монастыре и древнерусский свадебный обряд [Текст] // ТОДРЛ. - СПб.: Наука, 1992. Т. XLV. - С. 273-285.
10. Словарь книжников и книжности Древней Руси [Текст]. - Вып. 3. XVII в.: В 4 ч. - СПб., 1992-1999.
