CC BY
68
действия региональной власти в целом и губернатора в частности вызывали в сознании жителей региона реакцию одобрения, но и во введении в модель мира телезрителей идеи о признании губернатора населением и уважении, которое оказывают ему жители региона. Имя губернатора должно стать сигналом-стимулом к положительным ассоциациям.
Библиографический список
1. Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М., 2001. С. 218-220.
2. Володина М.Н. Язык СМИ — основное средство воздействия на массовое сознание //Язык СМИ как объект междис-
циплинарного исследования. М., 2003. С. 3-7.
3. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. Омск, 1999. С. 199-205.
4. Карасик В.И. Язык социального статуса, М., 2002. — 333 с.
5. Попова Т.Н. Телеинтервью в коммуникативно-прагматическом аспекте. Спб., 2002. — 220 с,
6. Почепцов Г.Г, Имиджелогия. М„ 2002. С. 56-64.
ФРОЛОВА Евгения Валерьевна, аспирантка кафедры теоретической и прикладной лингвистики.
Дата поступления статьи в редакцию: 29. 09. 06 г. © Фролова Е.В.
УДК 398.41
О. Б. СТЕПАНОВА
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, Санкт -Петербург
«ЗЛАЯ» ИЛИ «ДОБРАЯ»: К ВОПРОСУ О ГЛАВНОМ МИФОЛОГИЧЕСКОМ ОБРАЗЕ СЕЛЬКУПОВ_
На основании рассмотрения двух основных функций образа священной матери-прародительницы селькупов — давать и забирать человеческие жизни — данный образ был определен как главный в селькупском пантеоне духов. Эти функции матери-предка обусловили дуализм и полярность всех ее многочисленных антропоморфных и изоморфных ипостасей и образов-заместителей.
В традиционных представлениях селькупов Вселенная состоит из трех миров: верхнего, среднего и нижнего. В вертикальной картине мира верхним миром является небо, средним — обжитая людьми земля («плоская тарелка»), нижним — подземелье. В горизонтальной картине, присутствующей в представлениях селькупов наряду с вертикальной моделью, верхним миром считаются верховья реки, средним, населенным людьми, - среднее течение реки, нижним — устье реки. Верхний и нижний миры у селькупов, как и в большинстве систем традиционного мировоззрения, являются противоположностью друг друга. Принято считать, что верхний мир соотносится со светлым, добрым началом, с «дарением» жизни, нижний - с темнотой, злом и смертью. Дарит, посылает жизнь на землю главное божество верхнего мира и всего пантеона духов, а забирает жизнь или несет смерть главное божество нижнего мира — владыка царства мертвых.
Но при ближайшем рассмотрении жизнь и смерть в представлениях селькупов сочетаются с одним наиглавнейшим мифологическим образом. Отличает его такая характеристика как вездесущность: местонахождение его — весь иной мир: как верхний, так и нижний. Дать жизнь и взять обратно — его полярные по значению функции. Причем функция послания жизни не всегда связывается только с верхним миром, а смерть прописана не только в нижнем. Образ, посылающий и обрывающий жизнь, имеет еще
одну важную особенность: он или един и монолитен, но имеет две стороны, два лица — доброе и страшное. Или он разделен на два симметричных образа, противоположных по знаку и составляющих неразрывную пару. Позиционирование этого образа на противоположности определяет дуализм системы традиционного мировоззрения селькупов. Мы говорим об образе священной Матери-прародительницы селькупов и всего живого на земле.
У северных селькупов - это Старуха.Илынтыль кота. В ведении Илынтылъ кота — «жизненной» старухи, «вмещающей жизнь» старухи, находится жизнь и смерть. Она посылает на кончике солнечного луча на землю душу человека, который должен в этот день родиться. Она охраняет жизнь женщины при родах, предупреждает мать ребенка, родился он «с душой» или «без души», выдает новорожденному люльку, а умершему гроб. (Прокофьева 1961:56). При рождении она выделяет часть человеческих душ на «съедение» злому духу, записывая их в «книгу смерти», чем определяет («видит») их судьбу (Прокофьева 1961:58). Жизненная старуха «утверждает шамана в его новой деятельности». Она ведает промыслами, от нее зависит, хороший или плохой будет промысел зверя. Она оказывает человеку помощь физически выдержать тяжелые условия на промысле. Старуха помогает матери растить детей, ведает воспитанием девушек до замужества. Девушек, достигших брачного возраста, она «экзаменует» на предмет мастер-
ства пошива одежды, приготовления пищи, умения соблюдать правила гостеприимства и уважать старших. Если экзамен проходит успешно, старуха «появляется» из отверстия в земле и подает девушке корытце со скребком, желчью и жильными нитками. Старуха устанавливает брачные нормы и обычай «стыдиться» (Прокофьева 1961:57; 1976:111). От священной матери зависит вся жизнь человека (в биологическом и социальном смысле), включая рождение и смерть, все ее важные вехи. Нетрудно заметить, что божественная старуха противоречиво сочетает в себе добро и зло. Люди относятся к ней как с любовью, так и со страхом. Ее образ маркируется двумя противоположными знаками — плюсом и минусом.
В работах Е.Д. и Г.Н. Прокофьевых Старуха Илынтыль кота является, несомненно, монолитным образом. И все же Е.Д. Прокофьева засвидетельствовала очень нечеткое разделение этого образа на Верхнюю и Нижнюю старуху. Точнее, к имени этой пока единой старухи Е.Д. Прокофьева нередко добавляет эпитеты Верхняя и Нижняя (Подгорная). Функции Нижней старухи или дублируют некоторые функции единого образа Старухи или их определение затруднительно. Нижняя старуха также охраняет жизнь женщины при родах, помогает воспитывать детей, испытывает девушек на их пригодность к замужеству. Очевидна тенденция (хоть в материалах Е.Д. и Г.Н. Прокофьевых она очень слабо выражена) разделения образа старухи на два антагонистических образа соответственно ее противоположным по значению (дать жизнь и взять обратно) функциям. Современные северные селькупы старуху с именем Илынтыль кота помнят плохо. Но ее образ «переименован» и запечатлен в других мифологических и фольклорных персонажах: «старой женщине» Има кота, обитающей на небе (ПМ А), хозяйке всей селькупской земли Тэтты Имиля, которая живет в сопке (Головнев 1995:499-503), волшебных «бабушках» Имы-ля (Имылимыля, Имья, Иммыя, Альдюга, Альджюга) (Мифология 2004:102, 123), которые могут превращаться в разных животных, изменять погоду, предсказывать будущее. В далеких верховьях реки они воспитывают своего «божественного внука» Итте, учат его, помогают в первых жизненных испытаниях (Мифология 2004:121).
В материалах Г.И. Пелих, собранных у тазовских селькупов, упоминаются матери Земли - Има-кота, Има-тета-ылынты-кота, Има-ылынты-кота, крылатая Има-тэта-туктыге, Воды - Семизмеевая мать Варга-сыль-ши, Семивыдровая мать Варга-сыль-тет и Огня - Има-кота-лоза-птылоса (Пелих 1998:27-29), которые составляют собирательный образ все той же Матери всего сущего. Они — создательницы и хозяйки трех стихий, обеспечивающих жизнь человека. Их сила и мощь, обращенная на нарушителей установленного ими порядка, вызывает в людях страх и ужас.
У южных селькупов аналогичный образ - Старуха Земли Пая (Паяга) - «хитрая старуха», создательница обитаемой земли, людей и оленей. Мох и трава на земле — ее волосы. Живет она в низовье Реки. Старуха Пая одновременно злая и добрая. Она то помогает добросовестным девушкам, то ворует младенцев у матерей, за что ее сурово наказывают (Пелих 1972:322; Мифология 2004:236). Дублером образа священной матери в южном ареале является также старуха Шега пая [чага пая, чвзчензиди чага пая] — «черная старуха», «земли старуха», «подземная старуха». Она со своими божественными внуками — добрым мальчиком и злой девочкой — живет у озера, где на острове растет Дерево до Неба, и вместе с
ними творит реки (истоки, главные реки и их бесчисленные изгибы) (Мифология 2004:318).
Черты священной матери-предка легко читаются во многих мифологических зооморфных образах, причем зооморфные ипостаси матери-предка, видимо, более ранние, чем антропоморфные. Селькупские роды вели свое происхождение от жизотных. Первопредком рода когда-то мыслилось животное-мать. Тотемное животное люди «его рода» никогда не убивали. «В фольклоре представление о родстве с птицей-животным предком выражено в одном из мифов, где герой-селькуп борется с небесной матерью. В конце битвы небесная мать отрубает герою хвост, и герой, преображенный, падает в реку. При этом селькуп-рассказчик комментирует: «прежде люди, как звери (птицы), все с хвостами были» (Прокофьева 1952:98). Е.Д. Прокофьева зафиксировала у селькупов роды Кедровки, Орла, Глухаря, Журавля, Ворона, Ястреба, Медведя, Лебедя и Филина (Прокофьева 1952:90, 106). Старики-селькупы, рассказывая о народе квели, от которого, якобы, произошли селькупы, называют его «окуневые люди», «бобровые люди», «рыбьилюди» (Пелих 1972:113-114).
Орнитоморфным образом-дублером Илынты кота в модели мира северных селькупов была кукушка: она сидела на вершине священного небесного дерева и «сторожила весь мир». Она охраняла людей (и души людей, которые должны родиться) от злых духов. Кукушка считалась покровительницей рождений, «матерью всех самок и самцов» (корыщан эмы) (Прокофьева1961:56,61; 1976:118). С кукованием кукушки связывалась урожайность ягод и шишек: «кукушка не прокукует, ягоды не будет» (ПМА). Образу матери-кукушки свойственен тот же дуализм, что антропоморфному образу матери-предка. По легенде кукушка когда-то была женщиной, матерью, но дети обидели ее, и она, превратившись в кукушку, улетела (Головнев 1995:519; ПМА; Мифология 2004:316). «Если кукушка не кукует, то худо — немочь будет, люди умирать будут: прежде, когда кукушка не кукрвала весной, оспа была, если кукушка смирна и сама в руки дается, то худо. Баихинский остяк Сказывал, что с ним это было: у него от того будто бы отец помер. Если кукушка перелетит через дорогу, - худо, человек умрет» (Щапов 1937:111). «Кукушку у нас не любят, она яйца подбрасывает и не воспитывает. Плохая примета, когда кукушка пролетела поперек пути, тогда надо вслед плевать» (ПМА). Как и божественная старуха, кукушка знала судьбу человека и могла, подавая знаки, приоткрыть завесу над ней. Услышав кукушку, женщина должна взять свои иголки, подойти к дереву, где сидит кукушка, и обойти это дерево семь раз, втыкая иголки в ствол. Если кукушка улетит — к несчастью, если нет — все будет хорошо (Головнев 1995: 519). Убивать кукушку никому было нельзя, кроме того человека, который хотел стать шаманом. «Где кукушку убил, семь дней семь ночей переночевал, на семи чопсах зажарил, съел — шаманом станешь» (ПМА).
Птицей-предком и женщиной считали селькупы лебедя. «А лебедь — она женщина. Месячные бывают». «Лебедь — это девка улетела» (Пелих 1980:48). Лебедя относили к светлым, небесным птицам, которые сидят на солнечной стороне священного дерева, растущего из дома матери-земли. Лебедь ассоциируется у селькупов с солнцем и теплом, с обликом души человека, посылаемой на землю солнцем (Прокофьева 1961:68; Мифология 2004:306; Пелих 1980:46-48). «Лебеди погибают без охраны солнца» (Мифология 2004:280). В 1926г. Е.Д. Проко-
фьева была свидетельницей встречи первых лебедей в селькупском поселке. «Эта встреча походила на светлый праздник. Все вышли из жилищ, брызгали вверх кто вином, кто чаем, кто водой и все подражали лебединому крику». Убийство лебедя было иод строжайшим запретом. (Прокофьева 1976:118; 1952:98). Считалось, что того, кто убьет лебедя, ждет неминуемая смерть. Если случалось убить лебедя, то перед убитой птицей произносились «молитвы-извинения». Шкурки убитых лебедей хранили в священном месте; крылья сушили, не ломали (Прокофьева 1952:98). «Лебедя нельзя стрелять. Он будто человеческой породы, что человека убить, что — лебедя» (Пелих 1980:47). Вместе с тем, например, на Оби, лебеди воспринимаются и как злые птицы-чужаки — захватчики местных озер и притеснители «водных птиц» (Мифология 2004:306). Если лебеди поднимутся к солнцу и закроют его своими крыльями, то погибнут все другие птицы; тень от лебяжьего крыла имеет большую недобрую силу (Мифология 2004:280). В сюжете о войне Лебедей с Черными Клювами и Черными Краями Крыльев, старый лебедь-вождь произносит злые слова: «Я уйду — тепло уйдет. Я приду — тепло придет» (Мифология 2004:125). Обские селькупы верили в Амделъ-кок-чин-ги — дьявольского лебединого царя. Это был страшный, злобный и очень сильный дух в образе черного лебедя, который жил на шестом ярусе неба. В При-обье записана легенда о борьбе героя Тоумде-Ичика (сына лягушки) с дьявольским лебединым царем (Пелих 1998:17). По примете «кто лебяжьи яйца найдет, будет несчастье» (Пелих 1980:48). Голос лебедей считается пророчеством (Мифология 2004:103).
Лягушка, очень популярный персонаж селькупского фольклора, — также ипостась матери-прародительницы всех селькупов. Образ лягушки, как зооморфный, так и антропоморфный, имеет два разных лица. Одно из них доброе: лягушка спасает людей во время потопа, затыкая дырку в лодке своим телом (Прокофьева 1976:118). Лягушка искусная повитуха, помогает женщинам во время родов (Мифология 2004:313). Положительную половину образа лягушки представляет Нэтанка — «идеальная» женщина-мать - трудолюбивая, аккуратная, порядочная (Мифология 2004:287). «В разговорной речи селькупов лягушка — синоним слова «женщина»; в определенном контексте — инвектива «женское место», воплощение детородной способности женщины» (Мифология 2004:313). «Девочку называли чамдже — лягушка, а мальчика — чунджека, значит воробышек. Я и сейчас учу внучку: «Мама — чамдже, бабушка — чамдже, Маша — чамдже» (Тучкова 2002:199). Другая половина, другое лицо лягушки злое: лягушка — ведьма-людоедка — Томнэнка (или старуха Пая), она крадет новорожденных, завистлива, строит козни или сживает со свету добропорядочных девушек. Лягушка нечиста, нерадива, глупа (Мифология 2004:287, 313). В споре двух половин лягушки (Нэтанки и Томнанки) о том, будут люди умирать или будут бессмертными, залягушкой-ведь-мой остается последнее, злое слово: «Пусть люди умирают», - с тех пор люди стали умирать» (ПМА, Головнев 1995:523). По одним свидетельствам, лягушек убивать запрещалось (Прокофьева 1976:118; Головнев 1995:523), а по другим, «надлягушкой принято издеваться: надувать через задний проход и бить по ней, чтобы лопнула» (ПМА). С лягушкой связывали несколько неблагоприятных для человека примет: «Если человек идет и лягушка перескочит через ногу, то худо, человек тот умрет. Если
лягушка в ветку (маленькую остяцкую лодку) заскочит и сядет, то человек утонет, умрет» (Щапов 1937:111). По сведениям A.B. Головнева, считалось, что если лягушка пересекала человеку путь, ее следовало убить (Головнев 1995:523). Показательно, что изображение лягушки (как и птицы) селькупы нередко вырезали на надмогильном столбе-памятнике, связывая тем самым ее образ с человеческой жизнью и смертью (Гемуев, Пелих 1993:300). Вероятно, что когда-то у селькупов существовал род Лягушки: в фольклоре селькупов сохранился образ «низовских» богатырей — воинов-женихов из нижней земли, называемых «лягушачьими желудками» (Пелих 1972:350).
Две следующие «крайности» образа матери-земли - Томэм и Тэгэм. «Весной и летом — это Томэм — цветущая краса, полная жизненных сил. Томэм одаряет своих любимых детей — селькупов — всевозможными дарами и защищает от злого черта. Однажды Томэм погналась за чертом, но тот превратился в лягушку и уплыл вниз по Оби. В погоне Томэм попала в «теге» - холодные низовья Великой Оби и превратилась там в Тэгэм — суровую злую старуху» (Пелих 1998:9, 39).
От матери-первопредка ведут свое происхождение все персонажи селькупского пантеона и герои фольклора. Это важное положение требует отдельного исследования. Здесь сделаем оговорку лишь для Нума, (Нома, Нопа), олицетворяющего само небо в представлениях как северных, так и южных селькупов. В большинстве источников Нум фигурирует как верховное, главное селькупское божество-жизнеда-тель. Но, - сошлемся на мнение Е.Д. Прокофьевой, -фигура «безликого» Нома — не такая значительная по сравнению с образом «вмещающей жизнь» старухи и «очень поздняя, появившаяся с вытеснением представлений о матери». «Образа главного обитателя неба, небесного духа селькупы не создали, характеристика его отсутствует. По отношению к людям он нейтрален» (Прокофьева 1961:55; 1976:109). В южном ареале могучий образ матери-земли просвечивает, проступает сквозь фигуру опять же «не имеющего лица» Нома, намекает на его вторичность и предъявляет права на свои, «присвоенные» Номом жизнедательные функции.
Великие духи и духи рангом поменьше унаследовали отдельные черты праматери, ее качества и возможности. Среди образов-наследников нет ни одного, который однозначно определялся бы только как злой или как добрый. Эта особенность происходит от их монолитного праобраза и двух его главнейших мифологических функций — жизнедательной и жизнь прекращающей. Селькупские духи по отношению к человеку не добрые и не злые. Они могут поощрить «правильно» живущего человека и обязательно накажут того, кто нарушает запреты и не выполняет правила. «Рассыпавшись» на образы-заместители, мать-прародительница, как яркий самостоятельный образ, тоже осталась в мифологическом пространстве. Новое в традиционных культурах не отменяет старого, а дополняет его, и часто довольно противоречиво.
В верованиях селькупов образы матери-предка -праосновы и священного начала всего сущего - представляют бесконечное множество, мы обозначили лишь некоторые из них и подчеркнули их значимость и основные качества. В неизбежной зависимости от образа матери-предка будет находиться всякое исследование, касающееся вопросов мировоззрения селькупов.
Библиографический список
1. Гемуев И.Н., Пелих Г.И. О погребальной обрядности селькупов// Acta Ethnographica Hungarica, 38 (1-3). 1993. Budapest. P. 287-308.
2. Головнев A.B. Говорящие культуры. Традиции самодий-цев и угров. Екатеринбург. 1995. 606 С.
3. Мифология селькупов. Томск. 2004. 380 С.
4. Пелих Г.И. Происхождение селькупов. Томск. 1972.
5. Пелих Г.И. Материалы по селькупскому шаманству// Этнография Северной Азии. Новосибирск. 1980. С. 5-70.
6. Пелих Г.И. Селькупская мифология. Томск. 1998.
7. Прокофьева Е.Д. К вопросу о социальной организации селькупов// Сборник Музея антропологии и этнографии. Т. XVIII. М-Л. 1952. С. 88-107.
8. Прокофьева Е.Д. Представления селькупских шаманов о мире (по рисункам и акварелям селькупов)// Сборник Музея антропологии и этнографии. Т. X X. М-Л. 1961. С. 54-74.
9. Прокофьева Е.Д. Старые представления селькупов о
мире// Природа и человек в религиозных представлениях пародов Сибири и Севера. Л. 1976. С. 106-128.
10. Тучкова H.A. К вопросу о педагогических традициях селькупов (воспоминания селькупки M.II. тагаевой о жизни, семейных нравах и воспитании)// Образование и Сибири; актуальные проблемы истории и современность. Ч. 1. Томск. 2002. С. 195-204.
11. Щапов А.П. Собрание сочинений. Дополнительный томкизданию 1905-1908 гг. Иркутск. 1937. С. 83-130.
12. Г1МА — полевые материалы автор*.
СТЕПАНОВА Ольга Борисовна, младший научный сотрудник Музея антропологии и этнографии (Кунсткамера) им. Петра Великого РАН.
Дата поступления статьи в редакцию: 29.09.2006 г. © Степанова О.Б.
России имена
ДАНИИЛ ЛЕОНИДОВИЧ АНДРЕЕВ
100 лет со дня рождения русского философа, поэта (2 ноября 1906-1959)
Родился в Берлине в семье знаменитого русского писателя Л.Н. Андреева (1871-1919). Учился в Московской гимназии. С 1924 продолжил образование на Высших государственных литературных курсах. В 1930-е работал художником-шрифтовиком, создавал рекламу, однако основное время и силы посвящал литературной деятельности. Участник Великой Отечественной войны (1941-1945). В 1947 репрессирован. Ровно 10 лет провел во Владимирской тюрьме, где придумал и начал записывать свой основной труд — «Розу мира». На волю вышел в апреле 1957 по состоянию здоровья. Два оставшихся до конца жизни года он посвятил работе над черновиками, чудом сохранившимися в тюрьме. Его философский трактат рассматривает важнейшие проблемы: как предотвратить возможность войн и тираний; как достичь социальной гармонии; вечен ли мир. Свои философские идеи Андреев выразил также в стихотворной форме; в сборнике стихов «Русские боги» и поэме «Железная мистерия».
