CC BY
69
ОБЩЕСТВО И РЕФОРМЫ
ЖИЗНЕННЫЙ МИР ПРОВИНЦИАЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА (ОПЫТ АНАЛИЗА СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ РАЗЛИЧИЙ).
РЕЗНИК Ю.М.
Резник Юрий Михайлович - доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии РАН, заместитель директора Российского института культурологии, главный редактор журнала «Личность. Культура. Общество».
К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ
Начну с некоторых пояснений и уточнений. Как известно, различие есть результат различения. Различение же в отличие от социальной дифференциации как естественно складывающегося деления людей по определенным, чаще всего объективным признакам - это процесс конструирования и символического воспроизводства различий, прежде всего социокультурных различий1. Имеются как самые простые (элементарные) социокультурные различия - «я и другой», «свой и чужой» (или «наши и не наши»), «белые и черные», «правые и левые» и т, д., - так и более сложные, цивилизационные различия, например, «Запад и Восток», «Север и Юг», «Центр и периферия» и проч.
Социокультурные различия носят дихотомический характер. Они выражаются чаще всего при помощи дуальных оппозиций. В этом, пожалуй, и состоит главный эвристический смысл концепции социокультурных различий. Мы всегда, начиная с раннего детства, находимся в ситуации выбора, так как перед нами (нашим воображением - «внутренним экраном») незримо присутствует сказочный камень, на котором начертано: «Направо пойдешь... - налево пойдешь...».
Я избрал достаточно сложный путь анализа проблемы «провинциальности» российского человека. Для начала я уточнил значения терминов «провинциальный» и «провинциал» и определил затем другую сторону дуальной оппозиции - «головной» и «принципал». Далее мне пришлось ввести данную проблему в более широкий контекст анализа дихотомических различий, обоснованных мною в разных работах1, - «становление - развитие», «конституирование - конструирование», «дилетантизм -профессионализм», «обыватель - публичный человек», «хранитель - демиург» и проч. Причем первые оппозиции относятся к образу жизни человека, а последующие - к его свойствам или качествам. Термины «провинциальный», «провинция» и «провинциализм» используются мной не в негативном смысле, т. е. в значении «отсталый, наивный, простоватый, находящийся в захолустье, в удалении от культурных центров и благ», и даже не в буквальном, географическом значении - как «относящийся к провинции», территориально (а не культурно) удаленный от административного центра - столицы, областного города и проч.
Термин «провинциальный», с моей точки зрения, определяет высокую меру закрытости людей миру, их связанности и сопряженности с традициями места и времени (эпохи), погруженности в традиционную (немодернистскую) культуру. Поэтому это скорее социокультурная, а не моральноэтическая или географическая характеристика людей, их образа жизни.
Провинциализм в моем понимании характеризует образ жизни людей, их нравы, обусловленные не их отсталостью и неразвитостью или удаленностью от столичного или регионального центра, а скорее факторами культурного характера - оторванностью от «большого» мира, периферийностью процессов жизнеобеспечения и информационных потоков.
Наконец, провинциальный человек - это не просто человек, живущий на большом расстоянии от административного и культурного центра (в буквальном смысле - человек из провинции) и в силу этого обстоятельства вынужденный вести относительно замкнутый (но не закрытый полностью) и обособленный образ жизни. Провинциал отличается своей укорененностью в традиции того края (места), в котором он живет. И это делает его необычайно адаптивным и устойчивым типом человека.
РАЗЛИЧЕНИЕ ПАРАДИГМ СОЦИАЛЬНОГО БЫТИЯ: СТАНОВЛЕНИЕ (ПРОВИНЦИАЛЫ) И РАЗВИТИЕ (ПРИНЦИПАЛЫ)
Предположение 1. Провинциалы и принципалы характеризуются принципиально разными способами (парадигмами) социального бытия людей - становлением и развитием.
Я полагаю, что основная причинна социально-нравственного кризиса жизненного мира как постсоветского, так и западного человека заключается не только в недостаточности прежних критериев его развития, но и в исчерпанности самой парадигмы развития.
Идеи развития и прогресса достаточно полно представлены в отечественной философии и науке, а вот идея становления оказалась во многом в стороне от столбовой дороги наших философов и ученых.
Как известно, становление - философская категория, выражающая спонтанную изменчивость вещей и явлений - их непрерывный переход, превращение в другое.
Меня интересует в данном случае проблема соотношения становления и развития. За неимением времени попытаюсь наметить лишь общие контуры этой проблемы, как я ее вижу и понимаю в контексте рассматриваемой проблемы.
Поэтому я не буду здесь обращаться к античной философии и философии нового времени, где идея становления оказалась в центре внимания.
Отмечу только, что становление не следует противопоставлять бытию вообще, как это делали некоторые философы прошлого. Оно есть момент бытия наряду с развитием. Становление как «вхождение в присутствие и выход из него» соотносится с небытием («ничто») как отсутствием. Как известно, бытие у Хайдеггера - это «восходящее-являющееся постоянное присутствие» в мире. Следовательно, вхождение и восхождение суть атрибуты становления, а не бытия.
Поэтому более обоснованной мне представляется традиция разделения бытия на актуальное, ставшее бытие (бытие как развитие) и потенциальное, совершающееся бытие (бытие как становление). Становление не совпадает по смыслу с развитием. Имеется несколько существенных различий между ними, которые привносят новые смысловые оттенки в изучение социокуль-турных миров принципалов и провинциалов.
1. Становление не имеет конца
(оно представляет собой непрерывный процесс преодоления предела), развитие же конечно (оно всегда есть или уже стало).
Развиваться - это значит быть в мире, иметь присутствие где-то или в чем-то, обладать наличным бытием, осуществиться. Совершать
(становиться) - это действие или процесс восхождения, т. е. переход в наличное бытие из возможности в действительность.
Таким образом, развитие есть актуализация становления и реализация одной из множества возможностей, заложенных в нем.
Получается парадокс: развитие - это приближение смерти или постепенное умирание (зрелое состояние переходит в перезрелое, потом - в вялое и так до самого конца), становление же есть набор высоты, оформление совершаемого без желания обрести собственную значимость или закрепить результаты своего движения.
Еще раз повторюсь: развитие имеет дело со ставшим (уже совершенным) или нормативно заданным, становление - со становящимся (совершаемым) или субъективно желаемым. Развитие, как правило, оформлено в практических результатах, других критериях измерения значимости нашей жизни и деятельности. Становление же есть жизненный порыв, растянувшийся на всю жизнь. Это -бесформенное движение, движение по сути, а не по форме, содержательное наполнение совершаемого.
2. Становление и развитие определяют по-разному перспективы и горизонты личностного роста человека.
В мире формальных, безличных отношений, которые я называю вслед за Хабермасом системным, становление невозможно как свободный выбор возможностей в духе Сартра. Здесь царит целерациональная логика развития. Место назначения становления - жизненный мир, т. е. сфера повседневных коммуникаций, смыслом которых становится взаимопонимание. Именно там человек себя утверждает как индивидуальность. Можно предположить, но утверждать однозначно, что социальное становление человека в качестве свободного человека происходит в гражданском обществе.
Становление есть потенциальное бытие, не раскрывшееся и не реализованное до конца, т. е. еще не ставшее. Это - открытый путь, предоставляющий человеку веер возможностей самореализации. Развитие же есть, как правило, закрепление одного вектора движения, оформление результатов уже ставшего. Оно является венцом творения как становящейся и раскрывающей в полной мере свой потенциал здесь-и-теперь реальности. Поэтому развитие идет скачками, взрывообразно, по
нарастающей или спиралеобразно, а становление внешне проявляется как полноводная река с сильным
течением и холодными, освежающими ключами. 3. Становление и развитие имеют
разное отношение к проблеме
нравственного совершенства
человека.
Как известно, совершенное и совершенство - слова однокоренные. Становление касается совершенства личности, развитие же относится к совершенному, т. е. плодам ее деятельности, получивших свою форму, ставших реальностью для-себя-и-других.
Совершенство же вытекает из стремления быть самим собой. Это -удел немногих, так как мало кому удается совершать, не прекращая своего становления. В развитии же человек уходит от себя. Он стремится стать, осуществиться, обрести социальную значимость, не замечая того, что постепенно он теряет самого себя, перестает им быть.
Следовательно, развитие имеет пределы, определяемые рамками достигнутого. Неслучайно поэтому человек, добившийся в своей жизни многого, оказывается зачастую перед вопросом: а что же дальше-Многие, не решаясь ответить на этот вопрос, несутся дальше по колее развития, ставя новые цели и получая все новые и новые внешние результаты. Эта «дурная» бесконечность, ведущая в никуда, в ничто.
Становление как восхождение есть постоянное и неустанное расширение пределов развития, снятие замкнутого телеологического круга - «цель - результат». Ведь смысл развития в достижении, а смысл становления - в самом процессе совершения, в выходе за рамки наличного бытия, в осуществлении возможности снова быть другим, не похожим на себя, оставаясь при этом самим собой.
Таким образом, мы навязали жизненному миру логику развития, свойственную системному миру. В становлении человек реализует себя как незавершенное существо, ведущее спор с вечностью, в развитии - как смертное существо, устремленное к своему концу.
Поиски социальных критериев развития жизненного мира в рамках парадигмы развития ведут в тупик. Жизненный мир не развивается в том смысле, что и мир формальных систем. Он самосовершается в процессе становления человека, раскрытия его творческого потенциала, открывая все новые и новые горизонты его существования. Чтобы быть в становлении, надо перестать казаться и иметь, к чему нас обязывает парадигма развития. Но это уже предпосылка для начала следующего разговора.
МОДЕЛИ СОЦИАЛЬНОГО УЧАСТИЯ: «АКТОРЫ»
И «АВТОРЫ»
Предположение 2. Провинциалы и принципалы различаются между собой не только парадигмой (способом) бытия в обществе, но и моделями социального участия, а также возможностями влияния на происходящие в нем процессы.
В онтологическом плане следует различать в обществе процессы конституирования (сфера естественного или спонтанного, т. е. самопроизвольно совершающегося в обществе, в том числе подержание традиций) и процессы конструирования (сфера рационального в обществе, т. е. ориентированного на создание и преобразование искусственных объектов, в том числе социокультурные инноваций).
Перефразируя слова И. Канта, можно сказать, что нечто совершается в обществе до или вне прямого вмешательства людей, т. е. то, что делает с обществом его собственная природа, уже сложившиеся в нем традиции, нравы и обычаи (процессы социального конституирования) и есть то, что происходит в нем под влиянием их целей, действий, проектов и технологий, т. е. что делают с обществом люди как субъекты деятельности и взаимодействия (процессы социального конструирования). Спонтанность имеет отношение к природе социальной реальности, воспроизводству социокультурные образцов, а рациональность - к возможностям ее выражения в познании и преобразования в практике субъектов. Можно предположить, что в этих процессах провинциалы и принципалы занимают совершенно разные позиции: с одной стороны, провинциалы выступают главным образом как актеры, реализуя себя в процессах социального конституирования в качестве носителей со-циокультурных традиций, с другой, принципалы - преимущественно как авторы, т. е. создатели социальных проектов или главные инициаторы социальных изменений. У принципалов в отличие от провинциалов появляется право авторства не только на произведения литературы или искусства, другую интеллектуальную продукцию, но и на собственность (посредством ее присвоения), властные структуры (посредством овладения контроля над дефицитными ресурсами) и социальные нововведения (через освоение и внедрение новшеств).
ОТНОШЕНИЕ к КУЛЬТУРЕ: ХРАНИТЕЛИ-КОРРЕКТИРОВЩИКИ И НОВАТОРЫ-ДЕМИУРГИ
Предположение 3. В современном мире удивительным образом сосуществуют, уживаются между собой 2 совершенно разных типа человека - традиционный и креативный. Причем провинциал соединяет в себе черты традиционного и постсовременного человека, а принципал выражает сущностные характеристики креативной личности, свойственной обществу модерна.
В этой связи у провинциала есть огромное культурное преимущество перед принципалом. Если последний есть продукт развития современной, индустриальной цивилизации, то первый -незавершенный продукт культуры модерна. Ему еще предстоит стать.
Исследование эволюции человека в контексте культуры в отечественной и западной науке, несмотря на свою актуальность, не получило широкого распространения. В большинстве публикаций, вышедших за последние годы, преобладает все же сравнительный подход к изучению состояния и динамики социокультурных явлений.
Какова же роль культуры в формировании человека как личности- Приведем вначале общую схему культурной эволюции человека.
В научной литературе по проблемам модернизации выделяют обычно 4 типа культуры и соответствующие им типы личности: доклассическую, или традиционную (У-Х1У вв.); классическую, или современную, модернистскую (Х1У-Х1Х вв.); неоклассическую, несовременную, или позднемодернистскую (начало XX -конец XX в.); постнеоклассическую, или постсовременную (конец XX в. и далее)1.
Используя типологическую матрицу культуры, предложенную В. В. Козловским, А. И. Уткиным и В.
Г. Федотовой, представим собственную версию исторической типологии человека, построенную в зависимости от его отношения к природе и культуре в тот или иной период своего исторического существования (табл. 1 на с. 150).
Итак, тип человека определяется нами в зависимости от двух основных факторов - природы и культуры. Если природа рассматривается в данном контексте как поле объективных возможностей человека, «внешняя» арена его жизнедеятельности, то культура характеризуется в большей мере как пространство или сфера свободной самореализации его сущностных сил и утверждения его позиции в мире как центральной, основополагающей.
Понятия «культура» и «свобода» взаимосвязаны между собой. Мы исходим из допущения, что чем большее степень свободы у человека, тем выше уровень культуры и наоборот. В известном смысле культура есть способ взаимодействия человека с природой («первой» и «второй»), расширяющий его творческие и репродуктивные возможности самореализации.
Свобода человека - это культурное, «искусственное» явление. Она возникает вместе с появлением самой культуры. Однако последняя не только расширяет рамки свободы, но и ограничивает их. Культурная детерминация человеческой жизни осуществляется посредством правил, норм, ценностей, традиций, других ограничений. В этом смысле культура уподобляется природе как источнику жизни, устанавливающему физические, биологические и технические границы человеческого бытия. Но если в природе жизнедеятельность человека ограничена наличными условиями жизни и определенным набором доступных ему ресурсов, то в культуре таким ограничителем выступает свобода другого человека, которая защищена законами, правилами, нормами ит. д. Таблица 1
Отношение к природе («естественные» факторы) Отношение к культуре («искусственные» факторы) Тип личности
Способ «выживания» (приспособление человека к природе, освоение природного пространства) Ориентация на традицию и традиционные способы удовлетворения наличных жизненных потребностей Традиционный, адаптивно-адаптирующийся («хранитель», пользователь) /V-XVII вв.
Способ экстенсивного «производства» новой жизни (построение «второй природы», преобразование окружающей среды) Постоянная ориентация на новое, на накопление продуктов и создание инновационных технологий; научно-технический прогресс Современный, модернистский, инновационный, креа-тивный («креатор» или «демиург») /XVII - начало XX вв.
Способ интенсивного «производства» и «потребления» жизни (использование ресурсов первой и «второй» природы для расширения своих возможностей в сфере потребления при сохранении своей прежней демиургической роли) Установка на максимально возможное удовлетворение потребностей, изобретение новых способов их реализации, расширенное воспроизводство потребностей; ориентация на производство ради потребления Позднемодернистский, несовременный («производящий потребитель») /начало XX -конец XX в.
Способ «воспроизводства» жизни (поддержание баланса между человеком и природой,учет ограничений при создании «второй природы»; отказ от роли демиурга и новый диалог человека с природой) Ориентация на сохранение и приумножение природных и материальных ресурсов, ослабление разрушительных последствий научнотехнической революции, ограничение и отказ от «демиургических» принципов Постсовременный и « воспроизводящий» («репрйдук-тиватор», «корректировщик») /конец XX в. и далее
По мере движения от одного периода культурного развития человека к другому изменяются характер, содержание и границы его свободы. В доклассический период социальная свобода охватывает все то, что не противоречит существующим традициям и служит их воспроизводству. В классический, современный (модернистский) и неоклассический (позднемодернистский) период она локализуется в основном в сфере производства и потребления материальных и духовных благ. В постнеоклассический (постмодернистский) период свобода становится достоянием людей, стремящихся к принятию реальности (а не к преобразованию, утилитарному использованию) и диалогу с ней. При этом предпочтение отдается не продуктивной и производительной деятельности человека, а его способности организовывать и поддерживать разнообразные (биосоциальные, информационные, обменные и проч.) связи и коммуникации с окружающей средой как средой его обитания.
Вместе с характером человеческой свободы исторически изменяется ее культурное содержание. Свобода традиционного человека имеет «потустороннее», внеземное значение. Она воплощена в его мифологических и религиозных представлениях. Иллюзия свободы дополняется и усиливается богатством и полнотой переживания настоящего. Человек ощущает себя свободным лишь будучи выразителем мифов, преданий, верований, получивших свое закрепление в традициях и обычаях данной культуры. Свобода не выходит за пределы традиционных образцов (религиозных догматов и проч.). Она находится в жестких тисках традиций и традиционного мировоззрения. Человек, вырвавшийся из этих тисков, становится «социально опасным», неугодным (например, еретиком, раскольником) или отверженным, «некультурным» (отшельником, бродягой).
Вместе с тем культура представляет «естественное» убежище для традиционного человека. Она естественна в том смысле, что последний рассматривает ее как свою собственную природу и не отличает себя от нее. Преобладание сельского труда, общинное хозяйство, земля как основное средство жизнеобеспечения все больше сближало человека с природой. Кроме того, культура данного периода является формой существования традиций, обычаев, ритуалов, в которых (или посредством которых) человек вел свое естественное существование.
В культуре классического периода свобода обретает новый смысл и практическое значение. Она становится не только желаемой (иллюзорной), но и легитимной, реальной. В этот период свобода утверждается как культурное достояние, а сама культура рассматривается как поле свободной деятельности людей, ограниченное только рамками закона. Призывы к свободе культуры часто связаны с требованиями культуры свободы.
Классическая, современная культура обладает в большей степени искусственностью (сточки зрения восприятия ее человеком), чем традиционная. Человек все больше чувствует себя отчужденным и «заброшенным» в искусственном мире культуры. Ему противостоят в культурной форме им же созданные изобретения или продукты. Сотворенная человеком «вторая природа» предопределяет во многом способы удовлетворения его потребностей и возможности свободного творчества.
Еще одно принципиальное отличие современной культуры по сравнению с традиционной заключается в ее растущей дифференциации и непрерывном усложнении форм. Прежняя культура характеризовалась синкретичностью и аморфностью, относительной целостностью и неисторичностью. Для культуры классического периода характерны также такие свойства, как гуманизм, рационализм и историзм. Гуманизм связан с утверждением пространства личной свободы человека в реальной жизни, рационализм подчеркивает субъективную роль человека в обретении этой свободы, а историзм указывает на направленность культурного развития в сторону расширения прав и свобод людей (признание человеческого и культурного прогресса). Именно в данное историческое время появляются реальные предпосылки для формирования личности и культуры современного типа.
Современный человек - это, прежде всего, свободный человек, который несет в себе такие свойства, как интерес ко всему новому, постоянную готовность к изменениям, разнообразие взглядов,
ориентацию на значимую информацию, рациональное использование времени и имеющихся в его
і
распоряжении ресурсов, личное достоинство, партикуляризм и оптимизм .
Следовательно, надо полагать, что соответствующие изменения происходят и в современной культуре -способе предметно-символического выражения родовых начал человеческой жизни.
ДВА ИЗМЕРЕНИЯ ЖИЗНЕННОГО МИРА: ОБЫВАТЕЛИ И ПУБЛИЧНЫЕ ЛЮДИ
Предположение 4. В реальной жизни провинциал выступает чаще всего как обыватель, пребывающий в позиции наблюдателя, а принципал - как публичный человек, находящийся в гуще событий и заявляющий о себе открыто (публично).
Существует 2 измерения жизненного мира российских людей: публичное и обыденное. Публичное (событийное) измерение жизненного мира предназначено для демонстрации другим участникам жизненного процесса и находится в сфере их повышенного внимания или является, потеем или иным причинам предметом их интереса. Обыденное измерение имеет латентное, «внутренне» назначение, не выходящее за рамки текущей жизни.
Главными фигурантами представленных выше измерений жизненного мира являются соответственно обыватель и публичный человек. В данном случае мы будем понимать под обывателем типичного представителя данной социальной общности. Ключевыми терминами при определении данноготермина являются слова «бывать», «бывал». Когда говорят «мы там были», то имеется в виду именно данный смысл проживания человеком конкретной ситуации в жизненном мире.
Но есть еще один смысл слова «обыватель». Это характеристика степени присутствия или участия в общественной жизни, открытость его жизненного уклада. Так вот, «бывать» - это еще не значить «быть», т. е. быть полноценным и полноправным субъектом социальных отношений и творцом собственной жизни. Это, скорее, находиться рядом, недалеко от «столбовой дороги», от магистрали, по которой проходят основные ресурсы, распределяемые и направляемые на цели главных субъектов -принципалов как «хозяев жизни», представляющих мир формальных систем и обладающих всей полнотой влияния, информации и богатства. Обыватель - это человек толпы, массовый индивид, стремящийся затеряться в огромном жизненном пространстве, стать незаметным в этой жизни и в завершение ко всему, и, не желая того, - «подкладкой» для крупных и хищных животных или «подкормкой» для больших рыб в человеческом океане.
Обыватель сродни наблюдателю. Он наблюдает как бы со стороны за тем, что с ним и ему подобными происходит. Наблюдает вяло, пассивно, как будто все то, что с ним происходит, его по-настоящему не касается.
В какой-то мере жизненный мир большинства российских людей - это большая наблюдательная комната, панорама с одним входом, повлиять на качество и порядок изображаемого в которой практически невозможно. Можно только продолжать наблюдать, наблюдать то, как рушатся общественные устои, как в потоке массовой информации исчезает подлинное лицо демократии и свободы.
Но если есть обыватель, то должна быть и противоположная ему по статусу и образу жизни фигура.
Это - публичный человек. Человек, который находится всегда на виду, купается под лучами славы и общественного внимания. Он живет одновременно частной, обособленной жизнью, не предназначенной для открытой демонстрации, и публичной жизнью, которая призвана держать в завистливом напряжении и смешанном с ненавистью восторге толпу обывателей.
Публичный человек вступает в брак по расчету со средствами информации. «Эфирное время» становится его жизненно необходимым ресурсом. Он все время живет на виду, поддерживая свой образ «большого человека» и подчиняясь логике развития виртуальной реальности. Его поведение регулируется законами и правилами жанра публичной жизни.
Следовательно, обыватель, пребывая в невидимых, латентных слоях жизненного мира и вынужденно сохраняя свою социальную маскировку, находится на одном полюсе социокультурного пространства, а публичная личность - на другом. Казалось бы, все основные и значимые действия происходят на арене театра «большой жизни»
публичных людей, т. е. тех, кого преподносят нам средства массовой информации в качестве главных героев сегодняшнего дня со всеми присущими им символами благополучия - богатством, властью, влиянием.
Разумеется, не стоит упрощать реальную картину жизненного мира российского человека, введя в него только двух фигурантов - обывателей и публичных людей. Имеются еще и немногочисленные группы людей, не вписывающихся в социальную панораму, - активистов, защитников прав, общественных лидеров, ученых, стремящихся обратить внимание на острые и злободневные проблемы нашего
общества, равно как на собственное благополучие и удаленность от ресурсных центров. Но они находятся в силу различных причин на периферии общественной жизни, неоказывая существенного влияния на ее публичную сферу.
ОТНОШЕНИЕ к жизни: Модели жизнетворчества подразделяются также на модели жизненного мастерства и стратегию жизненного дилетантства. Основаниями для их выделения могут служить, с одной стороны, уровень компетентности личности в решении жизненных проблем, нежизненный опыт (объективный критерий), а с другой - особое восприятие и постижение жизни, характерное для различных носителей стратегии с Единственным представителем жизненного мира, способным в силу инертности формально противостоять системной экспансии авторитарнобюрократического государства, оказывается, как это ни парадоксально звучит, фигура обывателя, занимающего, как и во все времена, позицию наблюдателя. Но пока на его место не придет гражданская личность, в обществе будет царить отчуждение и хаос, дополняемые всеми издержками и наследием тоталитарного прошлого.
Наша беда состоит в том, что у нас нет гражданской личности, а ее место занял обыватель. Но и этого уже не хватает. Время требует активных и решительных действий, на которые не способны ни обыватель, ни публичный человек. Нужны автономные субъекты, свободные личности, составляющие ядро гражданского общества. морализации (субъективный критерий).
В рамках модели жизненного мастерства человек стремится стать мастером, настоящим знатоком и ценителем своей жизни. Подобно булгаковскому Мастеру, он пишет роман жизни глубоко и серьезно, погружаясь в него настолько, что появляется опасность истощения жизненных сил, их необычайного перенапряжения. Представители данной модели превращают свою жизнь в творческую лабораторию или мастерскую. Они полностью отдаются жизненному творчеству, доводя его до уровня совершенства и искусства.
Жизненное мастерство достигается путем нелегкой, порой изнурительной и рутинной работы. Ведь быть настоящим мастером своей жизни - это значит освоить и изменить ее настолько, что она становится своего рода произведением искусства. Это требует от ее автора глубокого знания жизни и соответствующих навыков и умений по ее совершенствованию. Чаще всего подлинными мастерами жизни являются выдающиеся представители науки, литературы и искусства.
Модель жизненного дилетантства выделяется в связи с особым мироощущением, характеризующим творческую жизнь личности, которая неосознанно или чаще всего сознательно занимает позицию дилетанта.
В отличие от обычного представления о дилетантстве как любительском занятии, для которого свойственно поверхностное знание предмета деятельности, мы определяем его содержание исходя из значения латинского слова «с-еіесіо» т что означает буквально «услаждать», «развлекать», «забавляться».
При таком понимании дилетант есть человек, который ищет и находит в жизни наиболее интересные, привлекательные, доставляющие истинное духовное наслаждение моменты (незабывая, конечно, ° вЬ1полнении некоторых рутинных
и репродуктивных видов деятельности). Иначе говоря, дилетант - это человек, прибегающий к непривычным и нетрадиционным формам самореализации и отличающийся от большинства людей своей повышенной любознательностью, увлеченностью, желанием лучше разобраться в себе и других. Дилетантство как стратегия и практика жизни есть не просто занятие, доставляющее удовольствие человеку и не являющееся его профессиональной деятельностью, но и особый образ жизни и даже призвание. Это такой способ организации жизненного пространства человека, который помогает ему преодолеть чувство психологической неудовлетворенности и ощущение «суетности» жизни и одиночества.
В модели дилетантства жизнь рассматривается в контексте стремления к вечному блаженству и высшему наслаждению, которые достигаются в процессе увлекательных занятий и необычных дел. Дилетанту, занимающему эту позицию в жизни, чуждо само понятие «работа». Для него характерно целостное отношение к жизни: он не принимает общепринятое деление творчества на работу, досуг и прочее, а воспринимает его как единое целое.
В этом смысле дилетантство - это особое мировоззрение и мироощущение, служащее альтернативой не только всему привычному, традиционно-устоявшемуся и обыденному, но и профессиональному творчеству. Поэтому дилетантом может стать далеко не каждая творческая личность. Чтобы стать дилетантом, надо перестать быть «работником», «профессионалом» в узком и ограниченном смысле этих слов.
Негативный образ дилетанта, сложившийся в нашей литературе, должен уступить место представлению о нем как о жизнерадостном и необычном человеке, который любит жизнь, людей, а
также все то, что украшает и услаждает жизнь, делает ее интересной и привлекательной; он создает свой неповторимый жизненный мир, даря его себе и людям как бесценное сокровище.
В современной жизни дилетантство, как и стратегия самореализации вообще, не находит широкого распространения. Это связано, в частности, с тем, что современное общество еще не создало необходимых условий для полноценного и разностороннего творчества личности. Примеры дилетантства (в указанном нами смысле) следует искать среди тех, кого по праву называют «свободными художниками». Их отличают широта и оригинальность мышления, склонность к восприятию и инициированию нововведений, умение распорядиться своими творческими дарованиями и способностями, отсутствие комплексов и психологических ограничений, легкость в общении и разносторонняя эрудиция.
ПРОТИВОРЕЧИЯ и ПАРАДОКСЫ ЖИЗНЕННОГО МИРА ПРОВИНЦИАЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
Основное противоречие нашего времени - противоборство системного мира общества, олицетворяющего иерархически организованный порядок, основой которого выступает государственно-правовое регулирование, и жизненного мира, охватывающего сферу повседневных коммуникаций, регулируемых непосредственно нормами морали («естественного права»). В жизненном мире господствуют коммуникативный разум и коммуникативные действия, ориентированные на взаимопонимание, в системном - целерационалыные действия.
При этом отмечаются следующие тенденции.
1. Системная деформация жизненного пространства человека. Оно деформировано не только постоянным воздействием «силовых» факторов системного мира, но и слабостью и аморфностью гражданского общества. Поэтому картинна нашего жизненного мира пестрит самыми разными ярлыками, заимствованными чаще всего из западной политической лексики, но по своей сути не имеющих прямого отношения к социальным реалиям страны. Под воздействием негативных факторов происходит коррозия, «сжатие» и «примитивизация» социокультурных образцов, поведенческих моделей жизненного мира человека, размываются его ценности, снимаются прежние защитные барьеры.
2. Искусственная дефрагментация и дифференциация жизненного мира человека.
Мы потеряли не только идейно-политические, но и нравственные ориентиры. Наш жизненный мир раскололся на множество кусочков. Он потерял свою целостность. Мы живем не только в условиях разобщения и конфликтов, возникающих на религиозной или этнической почве, но и в ситуации расколотости собственного «Я».
Происходит искусственная дифференциация жизненного мира по внешним, преимущественно формальным признакам. Он раскалывается насильственно на различные фрагменты и осколки. В результате рушатся социально-нравственные устои общества, деградирует семья, другие формы естественной социальной связи между людьми.
Таким образом, жизненный мир российского человека постепенно и незаметно сужается, уменьшаясь до размеров непосредственных форм общения -семьи и ближайшего окружения (друзей, отдельных коллег по работе, знакомых и родственников).
3. Бюрократизация есть еще один бич жизненного мира российских людей. Ни один вопрос, требующий формального решения органов государственного управления, не решается без выгоды или корыстных интересов чиновников. В современных условиях «защитные рефлексы» и механизмы жизненного мира российского человека перестают работать в полную силу; они в значительной мере ослаблены или нейтрализованы негативными факторами экспансии со стороны мира олигархических систем различного типа доминирования - политического, экономического и проч. (олигархи в экономике ничуть не хуже олигархов в сфере информации и науки).
В ситуации «неполного государства» и «отсутствующего гражданского общества», призванного оградить или хотя бы ограничить отрицательное воздействие системного мира, господствующая элита и ее боевой отряд - бюрократия в союзе с организованной финансовой
группировкой превращаются в главного могилыдика жизненного мира.
4. Коммерциализация и корпоративная регламентация жизненного мира современного человека является еще одной особенностью
и тенденцией его нынешнего состояния. К этому нас толкают не только свои доморощенные дельцы, пропагандирующие мощь и силу денежного мешка, но и зарубежные фонды, финансирующие отечественную культуру и науку в соответствии с собственными
представлениями и интересами.
Нормальная трудовая и профессиональная этика российских людей становится невостребованной, уступая место псевдоценностям
корпоративного бизнеса, регламентирующего до мелких деталей
нашу повседневную жизнь и избавляющего нас от необходимости заниматься собственным жизнетворчеством.
5. Защитить человека и его жизненный мир может только крепкое гражданское общество - система горизонтальных связей между субъектами, базирующихся на принципах самоорганизации и руководствующихся идеями сохранения и развития всего человеческого рода; именно данное общество формирует внутри себя социокультурные перегородки и подпорки, способные противостоять экспансии западной и отечественной элиты.
При любом развитии тенденции интеллигенция должна будет сделать свой окончательный выбор: будет ли она продолжать служить публичным интересам представителей властвующей элиты, или она встанет на защиту провинциального человека, обывателя, образовывая их и воспитывая в них дух гражданственности и гражданской ответственности за общую судьбу всех российских людей.
РезникЮ. М. Введение в социальную теорию. Социальная онтология. - М., 1999
РезникЮ. М., СмирновЕ. А. Жизненные стратегии личности (опыт комплексного анализа). - М.г 2002
Костюченко Л. Г., Резник Ю. М. Введение в теорию личности. Личность и ее жизненный мир: Учеб. пособие. - М., 2003.
Козловский В. В., Уткин А. И., Федотова В. Г. Модернизация... С. 136.
